у нас, православных

И у нас, православных, такие же шабаши устраивают ведьмы. Чаще всего это происходит на «лысых горах» Говорят о тринадцати холмах, носящих такое название. Ещё говорят, что чаще всего ведьмы свой шабаш проводили на «Лысой горе» Киева
Действительно,  на южной окраине города, недалеко от места впадения Лыбеди в Днепр, по сей день существует гора с таким названием. Как и положено Лысой горе, макушка у нее безлесная, а склоны покрыты растительностью. В языческий период здесь были святи-лища Лады - богини брака и веселья, а еще  в более древние времена  храм богини Кибелы. Есть еще три воз-вышенности в Киеве, прежде носили  название «Лысой горы»
На какой из них собиралась нечистая сила? Может быть, и на нынешней?  Во всяком случае, ее история в последних столетиях представляется довольно мрачной.

Здесь вешали  преступников, здесь расстреливали…

Но перейдем все-таки к самой ведьме. Более всего след на Руси православной оставили ведьмы киевские и конотопские. Речь пойдет о ведьме молоденькой, только прошедшей обряд посвящения, жившей во времена, когда я молод был. Имени ее я не называю, чтобы потомки ведьмы на меня не обижались.
 Отправилась ведьма молоденькая на первый свой шабаш. Для дел темных великая внутренняя энергия нужна. Зарядиться ею можно в определенном магическом месте. Оно становится танцплощадкой для ведьм. Если место магическое отыскать, то орудуя лопатой, можно и клад найти.
Как то место определить можно? Обратите внимание на кольца грибные. Ученые говорят, что они образуются от того, что грибам в центре грибницы питания не хватает, а вот люди старые говорили, что место пустое образуется от того, что танцуя, его вытаптывают ведьмы. Как иначе объяснить тот факт, что кольца грибные иногда имеют форму идеального круга?  Так что не без оснований кольцо такое называют ведьминым…

          ВЕДЬМИНО  КОЛЬЦО
Летело время незаметно, засиделся,
Хмельного с другом ничего не пили,
Спор между ними как-то разгорелся.
Он встал. Часы одиннадцать пробили.

Он закурил и попрощался с другом,
Шагнул за дверь, остановился. Тьма
Разлилась чёрным морем по округе,
Царицей ночи стала чернь сама               

Не помнил ночи он темнее этой
Как будто воздухом разведенная сажа,
На небе ни луны, ни звезд. И света
Не промелькнуло на пути ни разу.

Исхоженная прежде сотни раз дорога
 Неуловимо чем-то изменилась -
Поуже стала поизвилистей немного,
Колдобин, рытвин много появилось.

Он чертыхался, попадая в них,
Почти на ощупь ноги продвигая,
Дул прежде ветер, а теперь он стих,
Мышей летучих промелькнула стая

Так близко от него. Услышал писк,
Крыло одной лицо чуть не задело.
"Откуда здесь они взялись?" -
Возникла мысль и тут же улетела.

Глаза привыкли к темноте,
Поглаже и прямей стала дорога.
"Но, что-то тут не то, места не те..."
И в душу заползла ужом тревога.

"Такого не могло со мной произойти,
Ведь абсолютно трезв, не пьяный,
Как сбиться  со знакомого пути?
Шел, не сворачивая, и только прямо.

Ну, хоть бы в небе звездочка одна,
Ну, свет в каком-нибудь окошке,
Хоть выколи глаза, дорога не видна"
И двинулся он, постояв немножко.

Вдруг впереди зажглись два огонька,
Запрыгали и стали приближаться,
Опять остановился, оробев слегка-
Хоть летом нечего волков бояться.

"А может и не волк, а  покрупней
И вдоль спины ознобом потянуло, -
Хотя б домой добраться поскорей!"
Назад, интуитивно, тело повернулось.

Пошел назад и тотчас "зверь" исчез,
Зато деревья стали попадаться.
И понял он, что настоящий лес
Вокруг него... Чего теперь бояться!

В лесу он чувствовал себя, как дома,
Исхожен им он вдоль и поперек,
Все просеки, тропинки все знакомы,
И путь отсюда к дому не далек.

Но что-то там между дерев мелькает,
И слышен хохот и неясный гул,
"В лесу, в такое время, не гуляют,
Да и звериный род, наверное, уснул.

Горит костер, как на Купалу,
Не время, чтоб искать цветок,
Над лесом что-то вдруг загрохотало
И капля влаги клюнула в висок.

Протяжный вздох весь лес потряс, -
Двенадцать раз кукушка куковала
И ветер верховой пустился в пляс,
Звенели листья, словно из металла

Откованы они. "Ну, что за ночь,
Реально все, чтоб миражом казаться..."
Не в силах любопытство превозмочь
Он стал вперед тихонько пробираться.

Поляна возле векового дуба
Расцвечена, как днем ярка, светла...
Тринадцать безобразных и беззубых
Старух, и с каждой  ступа и метла.

Бессвязно бормотанье, лица хмуры.
Образовали плотное кольцо,
Под покрывалом, тонкая фигура
И к небу обращенное прекрасное лицо.

На кроне дуба мириады светлячков,
Внизу тринадцать филинов расселись,
Напротив них тринадцать серых сов,
У корня дуба - Леший, Пан уселись

Свирель у Пана громко зарыдала,
В такт ей заухали и филины, и совы.
С фигуры наземь пало покрывало -
Девчонка танец начинать готова

Обнажена, прекрасна, как Венера,
Свет серебром окрашивает кожу,
Лицо сердечком, взгляд  смелый,
Лет восемнадцать, или чуть моложе...

Как опрокинутые чаши груди,
Слегка колышутся в движеньях.
К ним оскорбительны и грубы,
Не только рук, а губ прикосновенье.

И россыпь шелка черного волос,
Длиной до ног, изящных, стройных,
Все тело танцевало и рвалось,
В движеньях крайне непристойных.

Грибы близ дуба разом отступили,
Образовалась круглая площадка,
Травинки полегли, с землею слились
И стала почва идеально гладкой.

На ней мелькали розовые стопы, -
Старухи-ведьмы зачарованно глядели, -
А филинов надрывный плач и хохот,
Рыдающие звуки Пановой свирели.

Все продолжались. Страх забыв,
Наш путник любовался танцем,
А танцовщица, выбившись из сил,
Вдруг стала. Лик горел румянцем.

Рукой вытерла вспотевшее лицо,
Из круга вышла. Взгляд остановился...
Грибы образовали "ведьмино кольцо",
А центр его пылал, огнем светился.

Пан, зачехлив свирель свою, ушел.
Одну из ведьм обняв, и Леший удалился.
Погасли светлячки, поднялась стая сов,

А "ведьмин круг" алел, светился.

И старшая из ведьм, потупив взгляд,
Вздохнувши, еле слышно прошептала:
"Такой и я была, лет шестьдесят назад,
Как здорово тогда плясала.

Не те года, давно погас огонь, -
И к девушке, - Не бойся, не оставим...
Нет ступы и метлы,  найдется конь,
Хоть две ноги, поскачет, коль заставим!

Чего его жалеть, свидетель, как-никак"
- Не убивай его! Хочу, чтоб жил! -
Ногою топнула девица, - сделай так,
Чтоб только мне всегда служил...

"Заметано, над ним ты будешь властна,
Твоим рабом он будет, вещью, волом,
Пока ты молода, стройна, прекрасна.
Не отпускай его от своего подола..."

Он слышал все, от слова и до слова,
Бежать хотел, не подчинились ноги,
Переменилась вся его основа -
Стал крепче телом, а душой - убогий.

Спокойно подошла к нему девица.
Нагнула голову и юбкой обуздала,
Заставив на колени опуститься,
На плечи села и сказала:

"Теперь ты мой, заботься обо мне, -
Через тебя для Бога я невинна, -
Я стану, как положено жене,
Кормить тебя и вкусно, и обильно.

Я знаю, у тебя,  хоть шаром покати,
И у меня запасы на исходе,
Но,  кажется, все беды позади...
Грибочков  наберу, ну а теперь, уходим!"

Проснулся утром он, оторопел -
Живое что-то рядом копошилось,
Откинул одеяло - обомлел;
Нагая ведьма, что ночкой снилась.

Хотел сказать ей - Не балуй!
А вышло - Что кушать будем, Алла?
Она ему: " Сначала - поцелуй,
А есть грибы, что ночью собирала