Глава 1. Спасение. Часть 5

Городок Сан-Спэтта, Парагвай
13.00

Солнце стояло в зените, когда третье отделение прибыло в небольшой парагвайский городок на выполнение новой боевой задачи. Пару дней назад разведка сообщила о возможности скорой массированной атаки со стороны противника. Власти настоятельно рекомендовали людям из приграничных поселений покинуть опасную территорию и организовали палаточные лагеря для тех, кто не имел возможности переехать к друзьям или родственникам. Но по-прежнему оставались такие, кто отказывался прислушаться к предупреждению, боясь оставить без присмотра свое имущество. Собственно, этими людьми и должен был заняться отряд: убедить их уехать и  –  главное  –  сопроводить в безопасное место. Бойцы были полностью экипированы  –  никто точно не знал, не встретятся ли они по дороге с противником.

Сержант решил провести собрание в здании магазина, которое находилось примерно в центре города. Он попросил привести к нему всех, кто еще остался здесь, для разъяснительной беседы. Жара, духота и слабое понимание жителей, чего от них хотят, не особо способствовали выполнению приказа, но делать нечего – пришлось терпеть и, закинув автомат за спину, обойти весь, к слову совсем небольшой, типично-сельский городок.

Алексис приблизилась к командиру и осмотрела всех собравшихся:

 –  Кажется, они не очень-то нам рады.

 –  Еще бы,  –  хмыкнул Фьюман.  –  Форма и оружие редко располагают людей к дружелюбному общению. Они боятся, что как только уйдут, здесь начнутся мародерства, в том числе и с нашей стороны, так что… Будет сложно их уговорить.

И дверь, и окна были открыты, но циркуляции воздуха все равно никакой не было. Алекс смахнула пот со лба, ее взгляд остановился на женщине, которая покачивала на руках малыша. Сердце сжалось, и девушка отвела глаза – война точно никоим образом не должна касаться детей, не должна втягивать их в грязные игры взрослых.

Сержант разочарованно вздохнул:

 –  Вы вообще меня слышите? Понимаете?  –  в целом его, наверное, понимали, но вот ответить что-то едва ли могли.

Загорелый пожилой мужчина шагнул вперед, заняв место молодого человека, который в основном жестами, но иногда и какими-то английскими словами, пытался изъясняться с  Фьюманом. Он начал эмоционально высказываться, при этом активно жестикулируя и игнорируя наивные вопросы сержанта, говорит ли он по-английски.

Поняв, что в плане понимания все действительно очень плохо, Алекс поравнялась с командиром, чем вызвала удивленные взгляды, и обратилась к говорившему:

 – Queremos ... ayudar. Esto es peligroso, debe dejar. (Мы хотим… помочь вам. Находиться здесь очень опасно, вам стоит уехать.)

На секунду мужчина замолчал, видимо, уже уверовав, что его английского не хватит для объяснения, а испанского сержанта – для понимания. Впрочем, он быстро опомнился и продолжил свою речь. Фьюман посмотрел на девушку, внимательно слушающую и пытающуюся что-то разобрать, закатил глаза и цокнул языком:

 –  Ну и какого черта ты ждала?.. ¬¬

Алекс недовольно посмотрела на него:

 –  Говорите, что нужно. Я попытаюсь переводить.

Все оказалась так, как он и предполагал. Единственная и главная причина, по которой жители отказывались покидать родной город – это их дома и хозяйство. И хотя им не раз сказали, что все убытки будут возмещены, они боялись уничтожений и разграблений как со стороны боливийцев, для которых это будет в порядке вещей, ведь фактически они собираются захватить страну, так и со стороны союзных солдат, просто потому, что нет причин им доверять. Все это, конечно, правильно, но смогут ли люди сами защитить свой город?

 – Вы все под пули что ли лезть хотите?.. – вздохнул Фьюман и, жестом показав, чтобы это перевели, ушел в другую комнату.

Алексис села прямо на пол, спиной прижавшись к стене. Толпа совещалась, появились, наконец, те, кто был согласен с доводами сержанта. Нет, она никогда не поймет этих людей, хотя они, скорее всего, все-таки согласятся уехать, как только их попросят еще пару раз. Неужели для них материальные ценности действительно равны такому риску и угрозе жизни?

Несколько глухих ударов, раздавшихся где-то вдали, прервали ее размышления. Она нахмурилась и поднялась. В комнату вошел Фьюман:

– Скажи им, чтобы сохраняли спокойствие.

– А что это?

– Не знаю… – челюстные мышцы были напряжены, выдавая его волнение. – Будем надеяться, что ничего серьезного.

Девушка медленно кивнула, прокручивая в голове все возможные варианты, и развернулась, сразу же поймав на себе вопросительные взгляды.

– Est; bien, no te preocupes (Все в порядке, не беспокойтесь), – она непроизвольно поправила ремень автомата.

–  Entonces qu; era (Тогда, что это было)? – выкрикнула кто-то из заднего ряда. К сожалению пока никто не мог дать ответа на этот вопрос, но Алекс изо всех сил пыталась убедить себя в первую очередь, что переживать не о чем. Во всяком случае, это точно не бомбардировка, эти звуки она запомнила, наверное, на всю жизнь.

Бойцы, которые выходили на улицу проветриться, поспешно вернулись в помещение и прошли во вторую комнату, встав у окон и вглядываясь вдаль. Кто-то стоял у прилавка-витрины, с интересом изучая содержимое, а кто-то сидел на полу и рассматривал носки своих берцев, мыслями явно пребывая где-то далеко.

–  Tendremos averiguar. (Мы это выясним.)

Она посмотрела на Фьюмана, стоявшего в проходе. Тот коротко кивнул и, почесав затылок, развернулся:

–  От окна, на всякий случай отойдите… – обратился он к находившимся в другой комнате, те поспешили послушаться его совета. – Пойдемте, что ли посмотрим, что там.

Автоматная очередь рассекла пространство вокруг. Послышался звон разбитого стекла.  На долю секунды люди застыли на месте, а потом… Алекс повезло не оказаться в центре паники.

–  Стреляйте! Огонь! Огонь! Нас атакуют, – прокричал Фьюман.

Как в ответ на его слова, раздалось уже несколько очередей. Видимо, первая была проверкой на наличие людей в здании.

–  На пол! Закройте головы руками! На пол! – теперь его уже понимали без перевода. За шиворот вернув в здание мальчишку, пытающегося сбежать, он на ходу снял автомат с предохранителя.

Девушка продолжала стоять, вжавшись в угол комнаты. Как ни странно, больше всего она сейчас хотела вернуться в свою квартиру в Нью-Йорке, лечь в свою мягкую постель и, свернувшись калачиком, закрыться от всего мира. Кто-то резко дернул ее за руку, насильно втянув в ужасающую реальность. Пора было приходить в себя. Со всеми влетев в комнату, она упала на колени и проехалась до самого окна, стиснув зубы, когда почувствовала, как валяющийся на полу осколок мягко прошелся по голени.

Алекс сидела, прижавшись боком к стене и низко опустив голову, прямо над ней свистели пули. Напротив, находясь в таком же положении, Фьюман что-то объяснял Джерри, уже второй раз исполнявшему роль радиста – тот кивал. По-отечески хлопнув парня по плечу, сержант пропустил его к дверному проему, ведущему в другую комнату, и, низко пригнувшись, отправился следом.

От постоянных выстрелов с обеих сторон гудела голова и вибрировали легкие, дымовая завеса мешала четко видеть очертания предметов. Пятнадцать человек даже для такой просторной комнаты, которая являлась вторым отделом магазина – слишком много, кислорода реально не хватало.

Сзади, прорываясь сквозь монотонный шум, раздались душераздирающие крики и ругательства, у девушки не хватило сил развернуться. Дрожащими руками она сняла заряженный автомат с предохранителя, делая хоть что-то, чтобы не сойти с ума. Сейчас она должна была выполнить приказ. Огонь по противнику. Почти не приподнимаясь, Алексис подняла свою штурмовую винтовку над головой и выпустила целую обойму вразброс, даже не глядя. Тяжело выдохнув, она опустила оружие. Сильная отдача и держание автомата над головой сделали свое дело – руки заныли от резкой боли. Как это, стрелять по людям? Не страшно, когда не видно.

Рядом к стене прижался Фьюман:

–  Они пытаются нас окружить. Людей вывести уже не получится, – он сделал несколько прицельных выстрелов. – Держимся, ребята. Мы вызвали подмогу, тут недалеко отряд… – его последние слова утонули в общем шуме.

Алекс судорожно вставляла новый магазин, когда странный звук падения чего-то заставил ее повернуться. Сержант сделал то же самое. Моментально сообразив, в чем дело, он дернулся с места и ловко присев прямо над неизвестным предметом, лежавшим на полу, быстро швырнул его в окно. Последовал небольшой, но резкий толчок, от которого раму, располагавшуюся прямо над Алексис, качнуло, но она все же устояла. Видимо, это была граната.

Фьюман застыл на месте, слегка прищурившись. Девушка смутно понимала, что ее взгляд больше не фокусируется на командире. Пульсация крови в висках вытесняла сознание на второй план. Но резко раздавшиеся, длинные очереди неожиданно заставили ее дернуться, тем самым приведя в чувство.

–  Они идут в атаку, – заключил сержант. – Ответный ого-онь!

Наплевав на все, Алекс села на одно колено и расположив оружие так, что приклад упирался ей в плечо, открыла стрельбу, уже прицельную. Действительно, боливийцы сменили тактику: как только, по оказанному сопротивлению, они поняли, что в здании находится отряд противника, они переместились в укрытия и поначалу вели планомерную стрельбу оттуда, теперь же медленно, но верно двигаясь вперед. Неопытные бойцы пока не могли ничего с этим сделать.

Внезапно проснулась ненависть к атакующим. Они же догадывались, что в здании находятся гражданские, но, тем не менее, начали пальбу. Нападать на того, кто заведомо слабее тебя – более, чем низко.

Как это, стрелять в людей? Теперь она видела, что делает. Ее вынудили защищать свою жизнь, жизнь своих товарищей и просто невинных людей. Дороги назад в любом случае уже не было, не так давно она поклялась верно служить Соединенным Штатам, подчиняться приказам президента и вышестоящих офицеров. Приказ был отдан.

–  Нас окружают! Эртон, Одли, Брикман, за мной! Остальные – держать линию! Еще немного… – новая автоматная очередь заставила его пригнуться и на секунду замолчать. – Держать! Держа-ать!

Фьюман переместился в другую комнату, знаком показывая, чтобы названные бойцы следовали за ним. Алексис могла позволить себе короткий взгляд на них во время перезарядки. В соседней комнате творилось нечто невообразимое: стеклянная витрина была разбита, на полу валялись осколки, там же виднелись кровавые следы. Алекс сглотнула, взглядом проводив командира.

–  Алекс, давай сплошной, они не останавливаются! – прокричал кто-то на ухо. Не успев разобрать, кто это был, девушка резким движением зафиксировала магазин и, быстро выдохнув, выглянула из своего укрытия и нажала на курок. Третье отделение встречало свое боевое крещение зажатым в здании магазина, как в консервной банке, эту банку сжимали и пытались раздавить.
Это были самые долгие пятнадцать минут в ее жизни. Алексис до сих пор не верила, что все закончилось и она жива. Тяжесть сегодняшнего дня чувствовалась до дрожи в коленях.

Расстегнув бронежилет, банально мешавший дышать, и скинув надоевшую каску, она неуверенно направилась к выходу. Подойдя к остаткам витрины, девушка остановилась и медленно провела по ней рукой. Она повернула голову и чуть приоткрыла рот, с трудом сделав короткий вдох. На разбитом кафеле лежало бездыханное тело женщины, на которую Алекс сегодня уже обращала внимание. Пулевое ранение у основания ее шеи и еще одно – в грудь – были несовместимы с жизнью. Но… вначале она, кажется, была с ребенком. Не обнаружив его в помещении, девушка вышла на улицу, прикрыв рукой глаза и удивившись, как яркий солнечный свет больно ударил по ним.

Да, теперь она его слышала. Детский плач доносился из кареты скорой помощи. Ни в чем не виновный малыш сегодня потерял мать. Наверное, хорошо, что, когда вырастет, он не сможет вспомнить этот день.

Фьюман о чем-то разговаривал с командиром прибывшего на помощь парагвайского отряда, туда-сюда сновали люди. Алекс прижалась к стене и желала только одного – вернуться на базу, которую в мыслях случайно назвала «домом».

Девушка сидела на своей кровати, сцепив руки замком и положив их на бедра. Сбросив свою куртку и присев, она поняла, насколько и морально, и физически измотана. Она уставилась в одну точку – на окно, в котором до сих пор не было стекол. Из ее отряда сегодня погибло четыре человека. Четыре из пятнадцати… А есть ли цена человеческой жизни? Сейчас, во время войны – да, и она точно определена: это расходный материал. Прошло слишком мало времени с начала службы, ребят толком никто не успел узнать, через год-два про них и не вспомнят. А вот смогут ли забыть их родные и друзья?

Алексис чувствовала, как пол медленно уплывает из-под ног, предметы расплываются, темная пелена накрывает все вокруг. Она терялась в пространстве, стало тяжело дышать. Кто-то тряс ее за плечо, слышались разные голоса, но все они произносили ее имя:

–  Алекс? Алекс…

Невесомая боль на лице – видимо, кто-то бил ее по щекам. Надо же, она может думать. Прохладное прикосновение на подбородке, затем на лбу. Темнота медленно уходила, прямо перед своим лицом Алексис нечетко видела очертания сержанта. Вспомнив о запахе пороха, почему-то смешавшегося с сигаретным дымом, по которому она периодически страдала, и тут же ощутив его, она поморщилась, где-то в желудке раздался рвотный позыв. Видимо, все читалось по ее лицу, потому что в тот же момент она почувствовала, как сильные руки подхватили ее. Зажмурившись, девушка широко открыла рот, пытаясь вдохнуть как можно больше кислорода, и запрокинула голову. Она быстро поняла, что это было ошибкой и что она больше не может терпеть. Сержант резко, но аккуратно опустил ее у двери туалета, и она, сорвавшись с места, упала на колени перед унитазом.

Очистив желудок, она медленно провела кончиками пальцев по губам и обернулась. Фьюман стоял в проходе, сложив на груди руки и с сожалением глядя на девушку.

–  Спасибо, – прошептала она.

–  Обязательно сходи к врачу, – решительно сказал сержант. – Не хватало еще, чтобы  с тобой что-нибудь случилось. Сходи, – повторил он, – ладно?

Она попыталась изобразить улыбку:

–  Ладно…

Ночь принесла с собой новую волну переживаний и эмоций. Алекс лежала на кровати, поджав колени к груди, слезы одна за другой скатывались по щеке. Шок окончательно прошел, дав волю эмоциям. Ей было страшно снова увидеть то, что она видела сегодня, она скорбела по всем погибшим, ей было жаль малыша, потерявшего маму, ей было стыдно за себя – ведь, как бы тяжело ни было, внешне все сумели сдержать свои чувства, а она – нет.

–  Алекс? – неожиданно раздался шепот. Хлюпнув носом, девушка быстро вытерла слезы:

–  М-м?

–  Почему не спишь? – спросил Майк. Его кровать располагалась напротив в уголке, прямо через проход.

–  Не знаю… У меня тут такое бывает, просто не могу уснуть, – сказала она первое, что пришло в голову. Парень молчал, и Алексис уже понадеялась, что он уснул, но он сел на кровати, замотавшись в простыню. В темноте сложно было разглядеть лицо, но, кажется, он сонно жмурился:

–  Серьезно?

Ощущая себя неловко, девушка тоже приподнялась, сложив ноги в позу лотоса:

– Ага… Ты это, спи давай, я не хотела тебя будить… Я сейчас тоже немножко полежу и усну.

Он повернулся к ней, и еще с минуту молча смотрел на нее.

–  Хочешь, поменяемся местами? У меня тут очень уютно, – с теплотой в голосе произнес он, – в уголочке. Мне-то все равно, а ты по-любому уснешь.

Алекс приоткрыла рот от удивления:

–  А… нет-нет. Не надо. Нормально все, и здесь усну. Серьезно. Нет. Стой, – но, кажется, уже было поздно. Майк встал, подтянул простыню, захватил подушку и зевнул:

–  Ну, завтра уже тогда поменяемся тумбочками.

Девушка вздохнула. Ей ничего не оставалось сделать, как подняться, взять свою подушку и пойти к другой кровати. Майк двигался словно неуклюжий мишка, и Алекс невольно улыбнулась. Слегка взбив руками подушку, она улеглась, поняв, что здесь действительно намного лучше. Что ж, в ее ощущении жизни что-то поменялось, можно было бы поменять и обстановку. Майк снова протяжно зевнул, вызвав новую улыбку. Он кашлянул и тихонько заговорил:

–  Ну, ты не подумай там, что я к тебе подкатываю, и все такое… Меня невеста дома ждет. Просто у меня воспитание такое… Если у меня есть возможность, почему бы не помочь… – он замолчал, и через какое-то время Морфей все-таки забрал его в свое царство, послышалось сопение.

Надо же, Алекс ехала к грубым мужланам, но пока их не встретила. Видимо, жизнь решила над ней поиздеваться и послать хороших людей именно тогда, когда она этого меньше всего этого ожидала.

***
 
Снова соленый привкус на губах, снова палящее солнце. Девушка открыла глаза: впереди по-прежнему виднелся берег. Но сил уже никаких не осталось, она отдала их все на борьбу со стихией и теперь не могла проплыть и трехсот метров, чтобы коснуться руками заветного кусочка земли. Странные ощущения –  то ли кто-то погладил ее по голове, то ли мягкий, обволакивающий теплый воздух и изнеможенность играли с ней злую шутку.

–  Я не могу, – неожиданно для себя произнесла она. – Не могу больше. Все.

–  Ты говоришь о том, чего не знаешь, – мягко прошелестел ветер. Девушка прикрыла глаза. Опасно, очень опасно, но сейчас она чувствовала себя невесомо.

Она не прилагала никаких усилий, чтобы держаться на воде. Растворяясь в своих мыслях, она уже не концентрировалась на них, ей просто было хорошо, а все остальное ушло на задний план. Медленно вдыхая, девушка плавно оттолкнулась и приподнялась над водой, а затем мягко начала погружаться. Немного подумав, она решилась открыть глаза. Лазурная вода была невероятно чистой, было видно, как в метре под нею промелькнула стая мальков. Где-то сбоку раздался высокий, рокочущий звук. Девушка нахмурилась и повернулась на него. Увидев атласное серое тело с выделяющимся серым плавником на спине, она с удивлением поняла, что это дельфин. Она хотела рассмотреть его, но тот быстро скрылся из виду. Она улыбнулась сама себе и вынырнула.

 Физически все так же истощенная, но с неожиданным приливом моральных сил, она посмотрела вперед, туда, где все так же пустынно, но притягательно, маячил белый песок.