Карнавальный прибой или КР 2

Лица 60-х
Журнал наблюдений - 4


Половина 10-го, после футбола
1.
Самый конец 50-х, точнее, 1959-й, зададим два полюса, здесь мощь, там роскошь.
Две страны. В первой, ее образ – "шестиугольник", некий социолог решил почтить память классика. Подумал, подумал, решился. Ну, решил, почитай, каким образом? Книгой, написать ученую книгу, показать вклад Маркса в развитие экономической теории. Это Франция, заносит этих французов. Куда же занесло ученого социолога? На защите заявил, Маркс заложил основы количественного анализа. Тут же вопрос: за сто лет, после Марксовых рукописей, смогли рассчитать величину прибавочную стоимости? Ступор! Кто-то пришел на помощь: за сто лет не рассчитали. Но это не доказывает, что за следующие сто лет не смогут.
Эти "следующие сто лет", половина истекла, счет не предъявлен.
Чтобы объяснить этот мир, достаточно концепта прибавочной стоимости. Смотрите, смотрите же, мир устроен несправедливо. Но чтобы изменить дрянной мир, нужно знать количество этой самой прибавочной стоимости. Говоря языком экономистов, нужно измерить. Не махать же Знаменем ради нескольких копеек, проще бастовать, а там договоримся. Классик уверенно исходил – 100%. Оказалось, такой цифрой он только иллюстрировал свои выкладки. Но цифра завораживала, представляете, какие богатства окажутся в наших руках, когда мир будет скроен справедливо, нашими же руками. Хотел бы я посмотреть на те руки, которые пожелали бы построить несправедливый мир, для себя. Представьте знамя? На нем лихой лозунг: это грубое нарушение наших важнейших прав, мы требуем уважать наши права. Как вам такая идея?
Верните нам наше право на эксплуатацию (= быть эксплуатируемыми).
Или на ослепление, кто отважится на это? Быть слепым, охотников мало. Но стоит измениться форме: верните нам нашу иллюзию, желающие тотчас сомкнутся, плотными рядами. Поток снесет и тех, кто станет упираться, и тех, кто сохранит способность сомневаться в «пресловутом смысле истории» (Фюре, с.19).

Если бы об этом казусе, с нормой стоимости, узнали во второй стране, вот бы посмеялись.
Еще бы, сам факт существования СССР, а речь о нем, не лучшее ли доказательство заслуг Маркса. Величественное здание на основе его идей, каких? Одна, только одна идея, та самая, в которую затесалось слово «диктатура», послужила основой. Пришлась к месту, идея или диктатура? – укореняться не пришлось, разрослась. В самом деле, зачем что-то считать, если мир уже объяснен. Отсюда другой факт. Для того чтобы объяснить мир, достаточно его изменить. На место идеи объяснения, объяснения действия, мы ставим объяснение действием. Мы изменили мир, вы лично можете убедиться, наш мир справедлив, ибо в нем нет прибавочной стоимости. Почему вы столь уверены? Это же очевидно, буржуев-то нет. Иначе говоря, чтобы изменить мир, нужен конфликт. А для конфликта нужны характеры. Два весьма разных характера. Один, это очевидно, буржуазный характер, его идея проста, в какой-то мере примитивна: «тот, кто сегодня богат, мог бы быть бедняком, и наоборот» (Фюре, с.22). "Наоборот" = ведущее правило современной цивилизации.

Первый полюс, некая универсальность, что-то обнаружится на втором.
Второй, и это тоже очевидно, "советский" характер, откуда он взялся. Его породило нетерпение, более точно, революционная страсть, мы привыкли к этой отсылке. Тогда откуда взялась сама страсть? Не мог ли советский характер существовать «на задворках » характера буржуазного, дожидаясь там своего часа? Такое вполне допустимо, но моя точка зрения: советский характер существовал еще до характера буржуазного. В Октябре он попытался взять реванш, перехватить историческую инициативу, явил недюжинную сноровку, ему было присуще скромное обаяние, чем он и воспользовался с немалым успехом.
Прибавочная стоимость порождает революцию, а какая революция без соответствующей страсти.
Повторюсь, все было наоборот, именно советский характер дал дорогу революционной страсти. Если в обществе есть революционная страсть, не надо изменять такое общество, надо лишь дать ему измениться. Надо создать необходимое условие, и общество изменится само, кто станет таким условием? Кажется, опять метафизический уклон, но на этот раз, видимо, левый. Чем неприятна метафизика, именно в данном случае? Она освобождает «от иллюзии необходимости». От той самой необходимости, которая туго связывает базис и надстройку. Производительные силы могут быть высокоразвитыми, но это вовсе не предрешает вопрос о характере производственных отношений. Дальнейшее определяют люди, которые сами выбирают способ своего роста, никакой "базис" не способен сделать выбор, даже самый простейший. Хотя бы потому, что он лишен способностей. Ну, а если выбирают люди, значит, характеры. Характер ведет нас, или выводит, или заводит. Перефразирую, рискну, известное высказывание: наш характер – «ковчег порядка в океане хаоса и на ветрах информации» (Репин, с.171). Да, благодаря характеру осуществляется преемственность порядка. Воссоздание порядка, из предшествующего порядка. Какой же порядок "выстрадал" советский характер?
2.
Не странно ли, мир изменился?
не благодаря прибавочной стоимости, но благодаря наличию в нем двух характеров.
Я говорил, две страны? Не совсем точно. Два характера, два мира, обреченные на вечный конфликт. В одном мире живет идея прибавочной стоимости, ее почему-то называют прибылью. В нашем же мире такой стоимости нет. Почему-то считается, прибавочной стоимости нет, хотя просто стоимость есть, и даже закон стоимости действует, пусть и в преобразованном виде. На самом деле, если нет прибавочной стоимости, нет стоимости вообще. Если же стоимость есть, есть и ее родная дочь, прибавочная стоимость. Это не мешает утверждению важнейшего нашего козыря, «принципа превосходства социализма над капитализмом» (Фюре, с.11). Он придает смысл нашей истории, а наличие смысла поддерживает наши «волевые усилия». Смысл изменился, радикально? Значит ли это, что история стала разделенной, до изменения одна, после изменения другая? Чтобы история страны стала разделенной, да еще во времени? Должен разделиться и Характер,
на место одного – придти другой, но возможно ли такое с "национальным характером".

В погоне за прибылью тамошние чудаки теряют человеческий облик, причина?
Дикие законы рынка. Мы плотно защищены от действия этих законов, и от ошибок? Ну, от ошибок не застрахован никто, кто же тогда нас поправляет? Центральный Комитет нашей родной партии. Вот самый свежий пример, «Центральным Комитетом нашей партии были приняты исторические решения по подъему сельского хозяйства» (Редакционная статья, с.3). Преображается жизнь, теперь и на селе. Работа закипела, «материальный уровень колхозников» поднимается, растут их запросы. И что вы думаете, люди потянулись к культуре. Поэтому будем строить не только дома для колхозников, но еще и клубы: «Клуб должен быть создан в каждом колхозе и совхозе» (Там же, с.4), останется «вдохнуть в него жизнь», «творческий жар» в очаге культуры не должен остывать, никогда. Творческое отношение к миру – непременная составляющая советского характера. Верно и обратное утверждение, советский мир тоже требует творческого отношения к себе. От каждого, и непременно в силу личных способностей. Взамен обещает равное отношение к каждому, да еще независимо от личных потребностей. Иначе говоря, два основных проявления человеческой природы – способности и потребности – не являются более частным делом каждого отдельного гражданина.

Если в обществе есть страсть к творчеству, не надо изменять такое общество.
Зачем? Дайте свободу творчества, и общество изменится само. А для этого надо создать необходимое условие, кто станет таким общим условием? Опять метафизический уклон, но на этот раз, видимо, правый. Значит, опять сомнение, что в этот раз? В возможности существования новой ассоциации людей. В центре подобной ассоциации, ее ядро – новый человек. Его реальность? Из прошлого, род, община, сословие. Его установки? Сократить дистанцию между отдельными людьми, сплотиться, слиться. Стена! когда речь идет о внешних факторах или об отношениях с внешними субъектами. Внутри, не высовываться, не вылезать, не дадим. Иначе? Иначе станешь, выскочка  тем самым внешним субъектом, придется погромить.
Да, советский характер = "идея общего блага" (Фюре, с.23), "общего дела", дела партии…
Желающий может продолжить. Марксизм ввел начальное условие = общественная собственность.
Этим-то советский характер и отличается от характера буржуазного. Для буржуа решающее значение имеют свободы. С ними связаны его "минимальные обязательства" – «гарантировать своим членам свободу личного предпринимательства и свободу пользования приобретенными благами» (Фюре, с.22). Все прочее: религия, идеи, удовольствия, интересы и т.п.? является частным делом. Это значит, частное дело индивида четко отделено от "идеи общего блага". Такое простое условие, а сколько возмущения. И кто больше всего? Заведующие, не понял?! Если есть "общее благо", есть и заведующие общим благом, общим котлом, да хоть общей логикой, найдутся. Дело лучших! Люди всегда остаются людьми. Почему некоторые могут указывать другим. Вы же сами, люди остаются людьми, как без вожака. Я говорю другое, все остается людям. И чтобы они оставались людьми, их нужно ограничивать. Вето лучших! Вы шутите? Вожак = ограничитель?!
вам известны другие? Вера лучшего! вот и договорились, нужен человек, но какой?
Разумеется, совершенный, вот его Модель = Вера + Дело + Вето.

Конструктор: идея трехмерной модели
1.
Отвлечемся, на минуту.
Если перейти на спортивную почву, там состязание никогда не остывает.
Футбол, после половины 10-го. Кто сильнее, конечно, наши, кто бы спорил. Богатыри, каждый может проложить километр пути, была бы лопата. Ну, еще тачка. Мир устроен и приведен к нужному результату, нами, еще до начала матча. То есть, до реального действия. Теперь обратный взгляд. Половина 10-го, после футбола. Как там жизнь, в благоустроенном мире. Какое устроение, если мы проигрались, вчистую. Да, не обустроен, зато объяснен, наглядно показано его истинное устройство. Да, теперь порядок ясен. Порядок? Место каждого. И нам теперь жить в тесном мире, пока еще в первой десятке, но уже на восьмом месте. Скромно, нам хватает, мы вообще люди скромные. Выход?  Вон там, видишь, очередь, вот туда-то и катись. Мы на земле, почти земляки, кому-то удача, от кого-то отвернулась. Кто сказал, что земля шарик? да это же плоскость, самая плоская из всех плоскостей. Мы все на этой плоской земле, все стоим одинаково, на одном уровне, на одном этаже. Но это здесь, а вот там, не туда глядишь, вот там, в космосе, мы выше всех!
Чей спутник в небе? Мир не только горизонтален, как думают некоторые.
Он еще и вертикален. Надо быть выше всех. И мы будем выше всех .

Итак, два мира, друг против друга, вечный конфликт, обречены.
И вдруг встреча, жмут друг другу руки, улыбаются, обнимаются. Кто это? посол доброй воли. В роли посла – советский лидер. Разумеется, это сам Никита Хрущев. Его визит в Штаты стал «неопровержимым свидетельством стремления советского и американского народов к дружбе, сотрудничеству, миру» (Там же). Старик, я пришел к тебе с миром. До Карибского кризиса, когда мир балансировал на грани ядерной войны, осталось три года. Мир станет другим? Улыбка Гагарина останется на плакатах, плакаты останутся в музеях, Хрущев останется на пенсии, Кеннеди останется молодым, в памяти. Две сверхдержавы возьмут дистанцию, появится пространство выбора. Еще надо дожить, пока же новый мир являет себя, своими достижениями.
Голос «советского диктора», голос нового мира, откуда он льется.
Новый мир слушал сам себя, любил это дело. Слушал и остальной мир, заслушался:
«14 сентября в 0 часов 02 минуты 24 секунды по московскому времени вторая советская космическая ракета достигла поверхности Луны» (Редакционная, с.3). Торжество технологии, космической! Лицо страны очень скоро сольется с лицом человека, подарившего миру свою незабываемую улыбку, какие-то два года, из космоса глянет человеческое лицо сверхдержавы. Земной мир поделен, но космос будет общим благом.
Минута, вошедшая в историю, не вечность ли?

Какое воодушевление, даже азарт; в словах, в жестах, в глазах.
общество меняется на глазах, космос + наука + лица новых героев = знаковый комплекс.
Вернемся на землю, не висеть же между небом и землей. Возьмите журнал, полистайте. Да там опять этот космос, куда ни глянь! Нет-нет, издание солидное, рекомендую эту статью. Вы уверены? Да, уверен, не пожалеете. Автор, критик, что он может? Ни события, ни решения, не властен! Да, не в его власти влиять на решения. Но "какой-то моральный шаг" он может сделать. Ну, сделает, дальше что? А вдруг это даст "всему новый свет" (Солженицын). Всему, чему? Все же, голос молодого поколения. Голос? Голосок, писк!
возраст Христа, ну что ж, послушаем, кто знает, может, прислушаемся.
Что-то доносится. Ну да, на место веры пришла наука, она отменила все религиозные каноны. Космос стал главным делом, делом всей жизни, всего народа. А как насчет вето? На то и герой, чтобы преодолевать любые ограничения, тем более запреты. Еще в детстве мы услышали, когда Ленин жил в Швейцарии, то он ежедневно «совершал по горным кручам прогулки в 70 и более километров» (Вайль/Генис, с.23).

2.
Критик не позволит себе: прошу доложить партии и правительству и лично Никите Сергеевичу.
Допустим, пришла в голову блажь, дождался бы в ответ? "весь советский народ восхищен", Хрущев. Не стал бы и ждать. Но что помешает ему высказаться: во мне «крутая закваска рабочего класса, солдатская хватка». Можно подумать? думай, но говорить! не то место, не та роль, не маленький, сам должен понимать. Последнее утешение, чувствую себя хорошо! Конечно, пока за спиной стоит держава. Или, скажем, "старик Циолковский", что?! Прости, я оговорился, Белинский. Шутить изволите? Ты прав, сегодня что-то корчится. Как я мог позабыть, ну, разумеется, наши великие тени, Белинский, Добролюбов, Писарев. Другое дело, где перо. Пока перо будет скрипеть, сделаем несколько небольших уточнений. Чуть выше я отметил,
знаковый комплекс = известная оппозиция: верх – низ.
«…сколько существует человек, верх всегда противостоит низу со знаком плюс» (Вайль/Генис, с.22). Это значит, у каждого есть свое место, герой космоса, тот может писать: лично Никите Сергеевичу. Странно было бы, если бы Гагарин не написал. Не то критик, его дело «задирать голову», пусть даже кепка свалится. Но не все потеряно, у критика имеется своя вертикаль, упражняй, подбрасывай, какой в этом смысл? «взгляд вверх безбрежен» (Там же). Взгляд вверх, хотя бы взгляд, вертикаль, вертикальное движение, что-то значит, что-то дает, что? Сколько существует человек, и все задирает голову, случайно, этот человек не русский? Он дерзает быть избранным, все прочие – «горизонтальный путь», ему – «путь вертикальный».

пора бы критику высказаться, разумеется, в рамках дозволенного.
Вот он отложил перо, давайте, послушаем, не заслушаться бы. Нет, вы послушайте, что он городит?! Слышите, миром правит страсть! Да, соглашается критик, нами правит страсть, я хотел бы так написать, но должен писать нечто иное. А именно, в основе развития – лежит конфликт. Разве конфликт, любой, не есть производное от страсти? Вовсе нет, конфликт – это столкновение характеров. Ты явно торопишься, а куда? Мы же солидные люди, давай основательно, строго по порядку. Не ручаюсь, но пробовать будем.
Выдавай.
Любезный критик, давай отвлечемся.
Хотя бы ненадолго, от "священной коровы" марксистско-ленинской методологии реального опыта . Чуть иначе, от производственных отношений, тех самых отношений, которые открывают для нас, и только для нас, столь прекрасное будущее. Мы ведь не скряги, готовы поделиться, со всем миром.

Возьми что-нибудь попроще, давай-ка будем говорить: общение. Возможно, из твоих слов вылупится сообщение. Возможно, в нем будет рациональное зерно, бывает же такое. И что тогда? Вот тогда и начнем проращивать это зерно, глядишь, что-нибудь заколосится. Опять омут, опять вопрос ребром, пусть постоит. Что тебя беспокоит? Однотипность, одинаковость. Одно и то же, даже слова одни и те же, повсюду. И чем больше этих слов просыпать на головы, тем меньше внимания к ним. Что остается? Подобрать новые слова. Или сделать ставку на эмоции, добраться до страстей. Именно страсти, в недавнее время, обеспечили победу отцу-основателю, скажешь не так! На чем же остановимся? Ни первое, ни второе, я предпочитаю работать с общими замечаниями. Или даже так, общими замечаниями. А если столкнемся с конкретными замечаниями, что тогда? А что ты делаешь, если в руках топор, руби. Что ж, сначала внимание, потом сообщение.
Еще одна модель = внимание + сообщение + сигнал; видимо, к действию.
Теперь, с головой, вернее, головой в омут общих замечаний.

3.
Начнем, с возвращения к истине, к 59-му одно такое возвращение состоялось.
К истине, самой простейшей, очевидной, «без конфликта нет драмы» (Вишневская, с.44). Это значит, «столкновения людей подразумевают сшибку» (Там же). Истина – еще не замечание. Зато необходимое введение: «драма – это действие, без действия нет конфликта, нет характеров» (Там же, с.48). Во всяком случае, направление задано, начинается действие, оно приводит к конфликту, в ходе сшибки проявляются характеры. Увидеть лица, но не только. Еще физиономии, рожи, морды, наконец. Меня интересует цепочка составляющих, от одного – к другому, шагай за драматургом:
Действие + Конфликт + Характер = Драма.
Почему приходится начинать с действия? Конфликт не может быть бесконечным. Когда-то он должен закончиться, чем-то закончиться. Не действием же. Временное, проходящее, а это и есть конфликт, должно привести нас к чему-то постоянному, неизменному, почти вечному. Как раз место для Характера. Найдется местечко и  для воспитания. С характерами же не рождаются, их обретают в борьбе, с кем?
Спекулянт + Жулик + Трус + Мещанин = Отсталый человек.
На что ты намекаешь? фигура отсталого человека – наше постоянное! Но если начинать с характера? Долго придется ждать, а вдруг носитель характера не захочет действовать. То ли подустал, то ли на работу спешит. А на работу прибежал, так увлекся перевыполнением нормы, что забыл про обед, кино, свидание. Выход есть, из-за спины одной истины выглядывает другая: «драма – это столкновение идей» (Там же).

Допустим, герой схватился с мещанином, в открытой сшибке.
Нелегко было, но победил, что дальше? В самом деле, не убивать же этого жалкого обывателя. Как-то незаметно, революция стала обретать очень даже мирное лицо. Или маска? Другое дело схватка идей. Идея – это конфликт в чистом виде. Если речь идет о характере, куда деваться, действие –; конфликт, конфликт –; сила характера, в итоге победа. Для борьбы идей не требуются никакие действия. Идея в самой себе содержит и действие, и характер, и конфликт. Идея, даже если она единственная, немедленно начинает бороться, не за характеры, за души людей. Задушить идею – это все равно, что задушить самого человека.
Уточню, за души и сердца людей, чего не хватает? разумеется, голов.
Разум + Дух + Страсть,
разумеется, высший разум, добрый дух, благородная страсть. Не поставить ли нам временное на место вечного. Если жизнь борьба, тогда и конфликт становится жизнью. Как вы себе это представляете, как непосредственное бытие страсти. Ну, скажете, страсть, вот если бы Идея!

Чего-то не хватает в классической связке,
Действие –; конфликт –; Характер. Иначе, зачем вспоминать о драме идей. Ведь идея не колосится в метафизическом пространстве, но бьется в башке носителя, смущает его дух и повелевает его сердцем.  Смущает, не слабая ли оценка? Что ж, пусть искушает. Как-то надо восстановить душевное равновесие, нет ничего проще, начинайте заражение. Начнем, непременно, с пролетарских голов, а там, дойдем и до голов крестьянских. Действие, даже самого сильного характера разворачивается на земле. Разумеется, на планете не только плешь равнин, есть овраги, даже пропасти. Есть сопки, даже горы. Мещанин не пойдет в горы, но, допустим, пришла в голову блажь, забрался такой мещанин на гору, и что? Как был жалким обывателем, так он им и останется. Сшибка для того и назначается, чтобы «носитель новой морали» (Вишневская, с.46), не просто доказал превосходство нового, но и встал выше носителя старого. Такую высоту ему обещает идея, идейное превосходство. Может свалиться в подвал, будет валяться, но все одно, он будет выше мещанина, с его жалкой житейской программой.


Вместо заключения
1.
Что нужно для столкновения, плоскость, горизонталь, уйди с дороги.
Что нужно для восхождения, вершина, вертикаль, в пределе "небо". Точнее, высокое небо, если бы оно было низким, люди бы стали вытирать об него руки. Взойдет достойный характер, обладатель низкого характера просто свалится. Не надо сдерживаться, кто-то просто сорвется, в ущелье, на дно.
В обычной формуле, действие + конфликт + характер,
как раз и обнаруживается необходимость трех измерений. Два характера – как две пересекающиеся (сталкивающиеся?) координаты, их сшибка неизбежна. И сила (свет?) идеи, еще одна координата, благодаря которой положительный герой обречен на восхождение. То есть, на победу. Но если три измерения даны? тогда нельзя уступать инициативу какому-то там спекулянту или жулику. Нет, носитель новой морали, по совместительству, передовой идеи и высокого интеллекта, должен сам «решительно создавать конфликтную ситуацию, исход которой – победа нового и движение общества вперед» (Вишневская, с.46). Конфликт – за конфликтом, и общество набирает скорость, устремляется вперед, к высокому идеалу. Нужно лишь задать три координаты. Но даже здесь нам помогает госпожа История. По ее нечеловеческим законам человечество устремилось к рабству, крепостничеству, наемному рабству. Набирая скорость, набираясь опыта, вырвалось оно на прямую дорогу революционной борьбы, прямая дорога – всегда кратчайший путь. Нашелся способ, обошли спираль диалектики. Как результат, коммунистический горизонт стал быстро приближаться.

2.
Пожалуй, не будет преувеличением, драматург превращается в конструктора.
Все что от него требуется, подобрать нужные координаты, создать трехмерное пространство. То есть, создать модель пространства, скажем, советское общество, поместить туда героя, и пусть себе резвится. И надо-то, всего три элемента, комбинируй, возможности неограничены. Это драматург, что тогда говорить о писателях, историках, вообще, исследователях. Создание подобных моделей у них поставлено на поток.
Да, если есть модели, то может быть и модель потока.
Проще говоря, за спиной конструктора может объявиться некий генеральный конструктор.

Трехмерные модели Писатель фабрикует без всякого умысла, где-то надо жить герою.
Физико-географическое пространство уже задано природой, благодарим тебя, Мать-Природа. Она же позаботилась о нашей телесности, голова, руки, ноги. Но уж человеческое пространство, тут вечная Природа умывает руки, позаботься о себе сам. И Писатель создает, не задумываясь, буквально автоматически. А если сознательно? Он становится конструктором. Некоторых осеняет, а не позаботиться ли, о чем?
Одни заставляют сиять будущее, другие прошлое, очередной конфликт.

3.
как это делается? скажем, будущее – человечество жаждет освободиться, от буржуа.
Дальше нужны координаты, тропа. Как поступили последователи Маркса: «решающее превосходство марксизма-ленинизма состоит в его универсализме» (Фюре, с.43). Другими словами, задана точка отсчета: универсальное – частное. В переводе на язык трех измерений, верх – низ. Универсальное измерение, или всеобщее – войти в Историю, «своими революционными действиями ты осуществляешь законы истории» (Там же). Частное? требуется ли специальное разъяснение, все та же частная собственность, эксплуатация, погоня за прибылью, вечная нищета и вечные трущобы. Итак, конечная цель – человечество.
Вернее, освобождение человечества, никто не будет забыт.
Теперь нужно перейти к конкретным координатам, они и задают направление движения. Большевики, делавшие историю по Марксу, имели, на сей счет, совершенно четкие ориентиры:
; Диктатура денег
; Пролетарская революция
; Действительная свобода
Каждая координата отражает универсальные амбиции. Эти силы (страсти) могут быть использованы в интересах отдельных групп людей (стран) или всего человечества. "Деньги" – то самое зло, которое должна уничтожить пролетарская Революция. "Диктатура пролетариата" – тот самый герой (или субъект), который совершит Революцию и сделает «решающий шаг к действительной свободе людей» (Там же, с.42). Религия будет изгнана из душ, чем не освобождение. Взамен? Сопричастность, заветное «чувство равенства людей» (Там же, с.43). Отсюда, международное товарищество, или чуть иначе, Интернационал –
нет ни эллина, ни иудея, страсть очень давнего происхождения.

В целом:
Интернационализм + Диктатура пролетариата + Уничтожение диктатуры денег.
В сумме, Освобождение человечества.

4.
Так определяется пространство, в котором расположилась коммунистическая идея.
С комфортом. Идея успешно представляла СССР. В 56-м  случилась заминка, к чему приложил руку Никита Сергеевич. Но уже в 59-м он предпринял новое восхождение, на 21-м съезде КПСС объявил о начале строительства коммунистического общества. Действительно, если социализм построен, куда-то двигаться надо. Желательно вперед, пошли. Но что-то случилось, не с идей, но с самим пространством.
Ничего неожиданного, идея овладела массами .

«плавное течение прошедших эпох сменилось бешеным ритмом событий», «общественные бури и потрясения не знают границ» (Вишневская, с.47). Когда это потрясения запирались границами, Столетняя война, Тридцатилетняя война, Семилетняя война. Чем больше масса войны, тем меньше время этой войны. И тем сильнее эмоции, которые возбуждает идея? Вряд ли, умножаются тексты да рьяно совершенствуются инструменты. Листовки, голоса, газеты, школы, университеты, а, сколько шума, крика. Наш человек слышит «шум своего станка», «голоса зарубежных компартий», «всплески далеких митингов», «биение пульса самых разных народов» (Там же). Чего-то не хватает? Эры телевидения, в 59-м еще только наступает.
Если суммировать, расстояния сократились, а мир стал большим.
Только в очень большом мире возможны такие гигантские субъекты, как сверхдержавы. Всего-то две! Но как толкаются, тесно, даже в таком большом мире. Наш козырь? «и н т е р н а ц и о н а л ь н ы е   с в я з и всего трудового человечества» (Там же). Интернациональное начало стало ведущей силой, на то и большой мир, что может объединить в этом мире людей труда, прочие нас не интересуют.

5.
Вывод напрашивается, надо всемерно усиливать это интернациональное начало.
Увы, не получается. «Современный герой должен осознавать свой н а ц и о н а л ь н ы й  х а р а к т е р, историческую миссию своей нации» (Там же; везде разрядка автора – В.Л.). Соединить два разных начала, зачем? Требуется новое «понимание русского национального характера». Ранее, в качестве точки отсчета брались традиции «военного времени». Естественно, конструкция вполне уложилась в три измерения:
Стойкость + Ясный ум + Мужество = Защитник Родины.
Кто бы спорил. Но теперь борьба стала иной, «за мир во всем мире». Война отходит, и как результат, «становятся более видимыми» и другие «признаки национального склада народа» (Там же, с.48). Нет ничего проще, назови эти другие признаки? Критик отмечает, как факт, этих других признаков «мы не ощутим даже во многих острых, талантливых пьесах» (Там же). Возможно, революционная страсть погасла, мы взялись вспоминать национальные чувства? Революция выдохлась, Характер выступил. Видимо, не случайно через четверть века было замечено: «Выходит, чтобы ситуация в обществе изменилась, как мы хотим, мы сами должны измениться» (Горбачев, с.8-9). Тот же конструктор: осознали, признали, решили.
И чем занялись? Попытались оживить революционную страсть.
Тезис Горбачева: Перестройка – это революция.



Литература:

1. Арон Р. Мемуары. – М.: Ладомир, 2002.
2. Вишневская И. Не отметки, а критические заметки… // Театр, 1959, № 12.
3. Горбачев М.С. Главное теперь – практическое осуществление задач перестройки. Сборник материалов о поездке М.С. Горбачева в Мурманскую область. – М.: Политиздат, 1987.
4. Игнатовский П.А. Экономические вопросы теории и практики социализма – М.: 1979.
5. Лисичкин Г. Люди и вещи. – М.: Современник, 1989.
6. Лубенников Л.И. Республика должна быстро преодолеть отставание! // На рубеже, 1956, № 1.
7. Мизес Людвиг фон. Либерализм и классическая традиция. – М.: ООО «Социум», ЗАО «Издательство «Экономика», 2001.
8. Репин В. «Ковчег жизни» на стапелях эволюции // Новый мир, 2000, № 12.
9. Редакционная статья. Деревне – все богатства театральной культуры // Театр, 1959, № 12.
10. Семенов С. Миром правит страсть //  Обозрение экономики Кольского района, 2005, № 13.
11. Дедков И. Холодная рука циклопа // Новый мир, 2000, № 12.
12. Фюре Ф. Прошлое одной иллюзии. – М.: 1998.