Большая лапша, или КР 4

Лица 60-х
Журнал наблюдений - 6



Ключевая роль древности
1.
Советский историк, «Сталин создал аппарат власти» (Зевелев, с.75).
Когда это отец народов бросился создавать аппарат власти? Пока сам ходил под Лениным? Понятно, когда Ленин допустил его к рычагам власти, сделал Генсеком. Допустим, создал, что дальше? Этот «аппарат сыграл ключевую роль» (Там же). Где же он прорезался? В укреплении личной власти Генсека. Не смешно. В самом деле, чью власть стал бы укреплять аппарат, созданный Генсеком для себя. Следовательно, до этого аппарат ему не принадлежал, да разве это вещь, чтобы принадлежать кому-то. Не вещь, поговаривали даже о "душе" Аппарата, подобрал ключики. Можно продолжиться. Партия создала Ленина или Ленин партию? Следуя ключевой роли? Ленин создал партию для себя. Партия в долгу не осталась, отблагодарила, создала ему Государство. До этого была теория, тут на практике, рычаги, механизмы, машины, дачи, пайки. И руки, руки, со всех сторон, он чувствовал их потребности. Справился бы, но пришло его время, придется сходить. Кому-то оставить свое Государство, неужели они думают? среди них есть равные, первому! не ждите имен, намеков или указаний, не дождетесь, моим наследником будет моя Партия. Разделяй и властвуй,
даже там, вернее, даже оттуда, из-за края жизни.

1988-й, сверхдержава, над ней никогда не заходит солнце.
Давно прошли времена, когда Аппарат был послушным исполнителем Воли. Теперь именно Аппарат, на деле Олигархия, закаляет свою волю в играх без правил. Во главе – сверхдержавы, а значит, и Аппарата, молодой лидер, у него-то проблема, он должен играть по правилам, не им установленным. Он предпочел бы играть по своим правилам, очень понятное желание. Но чтобы установить свои правила, нужно отодвинуть Аппарат, попробуй, его сдвинь. И тогда Генсек затеял Перестройку, когда еще представится другой случай. Пошла, со скрипом, стала набирать ход, теперь у Генсека другая проблема, он хочет быть понятым.
С чего начинать? Со статьи, уже было, не повторяться же.
Написать книгу, написал, теперь надо представить, обычное начало.
Обращение к читателю. Накопились проблемы, у кого их нет. Отсюда необходимость Перестройки, не прихоть лидера. Общество сознает эту необходимость, принимает, соглашается. Оно «созрело для перемен» (Горбачев, с.11). Более того, «выстрадало их». Вечный тезис о народе-страдальце, кто заставлял,  не сами ли мы напросились. Тогда почему бы не напроситься еще раз. Партия призвала, народ откликнулся, поднялся на работу, сначала самые продвинутые, за ними все прочие. Связь установлена, можно переключиться на себя. Новое руководство сделало должные выводы, провело «откровенный анализ» сложившейся ситуации, возникших проблем. Возникло понимание (= видение) ситуации, как передать это видение? Испытанный прием, придется обратиться к истории. К нашей богатой, и весьма необычной истории.
что-то есть в нашей истории такое, стройки, конечно, начиная с Невской губы.

Ну что ж, покопаемся, кто кого переживет, состарившийся Аппарат или возмужавший Генсек. Кто-то останется, то ли Генсек, переживший свой Аппарат. То ли Аппарат, переживший свое время. Что оставалось Генсеку, отделится от Аппарата, заказать другой фундамент, заказал. Образовалась пропасть, подтвердился старый прогноз, ее нельзя перейти в два шага. Что тут неожиданного? ведь есть же техники навязывания воли, давно отработаны, примени. Пропасть возникла там, где этого никто не ожидал.
Может быть, самая глубокая пропасть, древность – современность.

2.
Советское время – семь десятилетий, много это или мало.
Смотря как измерять.
За эти 70 лет «наша страна прошла путь, равный столетиям» (с.12). В 88-м это уже была стандартная фраза, если угодно, избитая. Сам Горбачев даже не осознавал, до него просто не доходило, насколько точна эта фраза. Не верна, не правильна, а именно точна. Путь равный столетиям, как это? есть такая вещь, как скорость исторического движения. Значит, скорость эта была исключительна. Значит, исключительна и цена такой исключительной скорости. Одно цепляется за другое, исключить одно, выпадает другое. Признать первое, надо соглашаться со вторым. Прошли столетний путь за семь десятилетий? В эти 70 лет заплатили за все столетия сразу, такова цена. Души, люди, кости, и длинные шеренги, уходящие за горизонт.
Костей положили, больше, чем за все предыдущие столетия, вместе взятые.
В таких случаях, обычно, предполагается: приходится идти на разрыв с традицией. Иначе как пройти дистанцию в 200 или 300 лет – всего за 70 лет.  На самом же деле, двигаются в обратном направлении, на разрыв с современностью. Это понятно, капитализм и был тогда современностью, хотели вырваться вперед. Насколько велик, может быть такой разрыв с современностью? Не далее города-государства (или дворец-государство), то есть несколько тысяч лет. А теперь попробуйте догнать современные государства? иначе говоря, древность вопроса, который поднял молодой лидер (ему ведь только 54 года) связан с первичностью власти, с властью в ее "чистом виде". Такой она и была несколько тысяч лет назад, в первых государствах. Повернули время вспять? Нет, конечно. Это невозможно, но можно начать историю с начала.

Вот некоторые детали объяснительной конструкции, возведенной лидером.
Разумеется, помогал тот самый аппарат, который и вел гонку все эти «сотни лет».
Россия – «страна древняя», кто бы спорил, тысяча лет, далеко не всякий народ может похвастаться. А вот СССР – «государство молодое». Там страна, здесь государство. Юрист, наверное, не зря он, развел эти понятия. Где же мы жили, в древней стране под молодым государством? Или в молодом государстве над древней страной? Возможно ли такое? Ближе к истине: древнее государство. Оно древнее, чем даже такая древняя страна, какой представляется тысячелетняя Россия. Условный пример, чтобы показать временной масштаб. Если стране 1000 лет, сколько же государству? На рубеже 30-х ему было не менее 3000 лет. Но вот парадокс! По меркам мировой истории, это очень древнее государство. Еще бы, принудительный труд в масштабах, какие не снились даже Древнему Риму. Но по меркам своей истории, это действительно молодое государство, его история едва началась. У этого молодого государства был единственный выход, догнать старые государства. Молодое государство представляет древность, старые государства – современность. Догнать, оставаясь древним? Пришлось, иначе бы не выдержали конкуренции. Древнее государство создало современный военно-технический базис, вместо коней завело танки. Что это доказывает? Только одно, что природа власти не изменилась. Большевики явили миру эту властную природу в чистом виде.
Если угодно очистили ее от всех цивилизованных наслоений.

И власть (точнее, власть-собственность) бросилась взращивать самоё себя.
Государство предстало тем, чем всегда и было, древней военной деспотией (= Орда). Но как только отставание было ликвидировано, оно столкнулось с современностью. Большой мир, он поделен, свободных территорий нет, непомерные затраты продолжают расти, напротив, рождаемость падает. Такие государства живут, пока растут, территориями и подданными. Остановка для них губительна, тогда в поход, играй труба. Увы, атомная бомба похоронила Горниста. Началась борьба на дальних рубежах, начались друзья из стран третьего мира. И вот древнее государство сначала застыло, потом распалось, само собой,
под тяжестью всех своих сотен лет.

Антизападный дрейф
1.
Как видим, Генсек решал очень знакомый, одновременно, ключевой вопрос: с чего начать?
У нас он означает: кто начнет? Плеханов или Благоев. Александр Ульянов или Ульянов Владимир. Троцкий или Зиновьев. Маленков или Берия. Молотов или Маленков. Шелепин или Подгорный. И ближе к современности два аппаратных действия, одно за другим. Горбачев или Моргун. Горбачев или Гришин. В начале «темная лошадка», Желябов, Нечаев, Ульянов, Хрущев, Брежнев. Почему бы не бросить перчатку? Проклятому царизму, культу личности, волюнтаризму. Напротив, почему бы не поднять: «Принципиально мы никогда не отказывались и не можем отказаться от террора» (Ленин, 1969, с.5). Поднять, но более точно, перехватить инициативу. Уже в самом конце, аппаратная интрига: «Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому» (Ленин, 1974, с.428). И вежливое предупреждение: «милые мои, придет момент, я вас за это буду вешать» (Там же). Далее общий вывод, не подлежащий обсуждению: «Торговать свободно мы не можем: это гибель России» (Там же, 429). Действительно, очень точно подмечено. Не смерть большевиков, но гибель России. В какой еще стране возможна столетняя очередь, туда, где можно принять решение. Какое же решение? Удивительно, но все участники исторической очереди намерены были осуществить всего одно решение, одно-единственное, покончить с неравенством, а заодно уничтожить и носителей зла.
они исходили? из идеи добра, а ликвидация носителей зла? Зло – против зла!

Что нужно, чтобы обыватель стал личностью, отсутствие зла в этом мире.
Большинство наших литературных произведений, дающих ответ на проклятые вопросы, построено на использовании некоторого человеческого характера, соискателя добра. Что для него характерно? Ну, прежде всего, это носитель определенного духа, об этом духе так и говорят, начиная с Пушкина, «русский дух». Далее, для него характерны определенные действия! Их можно назвать «русскими действиями». В самом деле, если есть русский дух, почему не быть русским действиям. Носитель русского духа, он и действовать может только в этом своем духе, результатом и будут русские действия. Вот очень популярная в 60-е годы история зрелого уже человека, инвалид, нет руки, к тому же правой, что ж, одной левой.
Этот инвалид приехал, по собственной воле, в какую-то захудалую деревню.
Не с пустым рукавом, что-то привез, что-то сделает, поедем за ним.

На сначала два слова о крокодилах, действительно очень коротко.
Где-то в Африке, нужно принять важное политическое решение, кто должен принять это решение? Конечно, президент, на то ты сюда и посажен, действуй. И вот он снимает трубку телефона, набирает номер: «Крокодилы вылезли из озера или нет» (Ахиезер, с.72). Зачем тут крокодилы? «если они не вылезли, значит, нельзя принять решение, общественное мнение его не санкционирует» (Там же). Разумеется, этот президент может проявить упрямство, я решаю, вот мое решение, но «оно будет бесполезно» (Там же).
Принимать такое решение? конечно, нет, лучше противоположное.
Зачем?  чтобы подготовить почву для первого.

2.
а теперь можно перейти к коровам, сколько слов им было сказано.
Крокодилов у нас нет, к счастью, их роль в 60-е играли коровы. Как там вылезли коровы, откуда? Из коровника естественно, по озерам коровы не бродят. Еще не вылезли, тогда какое вам светлое будущее. А с чего им вылезать, не хотят, уперлись, ни взад, ни вперед, не сдвинуть. Вот этот приезжий инвалид и решил начинать с коров. Утром раненько, глазки продрал, тут же на ферму, понятно, ферма колхозная .
«Трубников шагнул в смрадную полутемь коровника» (Нагибин, с.31).
Старуха, десяток коров, худые тела. Старуха давится слезами, рассказывает. Кормов нет уже с осени, сначала скормили подстилку, теперь солома с крыши в ход пошла, что дальше не знаю. Так, гони их на луг-то. Подняться не могут, мил-человек. Ну что ж, веди доярок, по пути раздобудь кнут. И что старая доярка? Она светится, она «вдруг поверила, что этот незнакомый, умеющий приказывать человек спасет от гибели несчастных животных» (Там же). Один умеет приказывать, другая рада подчиниться, как они нашли друг друга. А если бы Трубников прибыл на денек позже, глядишь, и поднимать никого не пришлось бы.

Осмотрелся, холодные лица женщин.
Массовка на месте, пора совершать подвиг, взмахнул, «попробовал щелкнуть кнутом».
Левая рука чуть подвела, послышался смешок. Собрался, взмахнул, «ахнул выстрел», другой, третий. Зашевелились коровы, подымайте. С ленцой, с неохотой, но взялись доярки поднимать коров. «Коровы одна за другой становятся на ноги» (Там же, с.32). Сделали общее дело, «это сблизило», неужели доярки не знают друг дружку, столько лет тут работают. Кнут прошелся по коровам, точнее по их «задним ногам». Повеяло чем-то знакомым. Но слишком измучены животные, нужен стимул. Жалейка, «кто на дудочке играет?». Есть у нас дедушка Шурик, сбегали, нашли, привели, в кино все совершается быстро. Играй дед. Впереди зовет дудочка, сзади подстегивает кнут, пошагали в луга, спасение состоялось. Коровы вышли из коровника, а как там общественное мнение? Работа сделана, как насчет оплаты, первый прогноз: «Раньше задаром работали, теперь будем за так» (Там же). А как же дедушка, «он пьяненький с утра», где только и деньги нашел. Судя по поведению доярок, от голода они не падают, выручает личное подворье да отхожий промысел.
Работают на себя, живут?! а на Государство не хотите, не зря ведь ахнул «выстрел».
Быстрый взгляд, быстрые шаги, быстрые решения, на дворе 1947-й.

А теперь программа, начнется другая жизнь, впрочем, это ультиматум.
Для колхозников не новость, сразу по прибытии заявил: «Я человек жестокий» (Там же, с.30)
Тесная конторка, выборы. Развратились вы, от безделья. Ну, «с этим будет покончено» (Там же, с.35). В поле, десять часов, на ферме, двенадцать часов, куда там проклятым капиталистам. И что взамен? Чтобы колхозник «мог на это жить, конечно, с помощью приусадебного участка и личной коровы» (Там же). Это значит, после смены еще одна, на личном подворье. Но зачем тогда ферма, а не лучше ли сразу на себя, на личном подворье, живем же. А что вы хотите, «воинская дисциплина», здесь ли наше спасение. Трубников возвышается над собранием, наводит тишину, согласие сделано, уже хозяин. Как же ему удалось обернуться большим человеком, понятно, по масштабам этой захудалой деревни.
Председатель = Власть + Дисциплина + Личная корова.

Дрейф на Запад
1.
Куда пришел инвалид, ферма, колхоз, что-то похожее на баррикады.
Неужели должен кто-то выйти, давайте выгонять коров, иначе сдохнут. Какая-то невероятная апатия, заторможенность, безответственность. В целом же, упорное нежелание принимать даже самые очевидные решения. Покажется, натяжкой? На одной стороне баррикад – темные черточки нашего социального «Я». На другой стороне – лучшие черточки того же самого «Я». Чего только не намешено. Как будто Председатель и рядовые колхозники, вместе взятые, составили социальный портрет общества. Если и не всего общества, то большей его части. В 47-м крестьяне составляли большинство. Разумеется, если говорить об ориентирах, то таким маяком должен выступать сам Председатель, в кулак, и повел. Если суммировать,
Председатель = Воля + Бешенство + Сентиментальность.
Колхозники = Имитация +  Уравнительность + Стадное чувство. И уже отсюда, комплекс социальной неполноценности: «...у крестьян – по отношению к горожанам, у рабочих – по отношению к интеллигенции» (Оболонский, с.124). Но если ты ущербен, что тебе остается? Ориентация на сильных людей. Проще говоря, на экстремистов. Какие бывают? двух сортов – охранители и разрушители. Куда-то надо отнести и нашего Председателя, туда или сюда. А если он взвалил на себя обе эти роли. Разрушать внутреннее сопротивление, одновременно, охранять дело от негативных внешних воздействий. Найдутся, паскудники, иначе не бывает. Но Государство своих претензий не отменяет, кто-то должен уступить. Наверное, Председатель?
Ему напомнили: «Если сейчас уступишь, считай, тебя уже нет» (Нагибин, 12, с.27).
Никто не хотел уступать, выход один, разделить "сферы влияния".
Председатель не лезет в закрома Государства. Государство не суется в дела колхозные. На границе – обмен, взаимовыгодный, чем? Авторитетом. Наверх, площади, зерно, молоко. В обратную сторону, коровы, трудодни, деньги. Нагибин писал сценарий в начале 60-х, экономика, выгода. Денег бы еще, пообещал аванс выдать, надо искать. Если высказать Председателю, тобою, дружок, владеет «только одна идея»? Наверное, он бы долго смеялся, от души. На деле, издал бы короткий смешок. Человек дела, какая-то рефлексия, идея? работать надо! Что ему нужно? Место, место Хозяина, личной готовности мало, таковым становятся, когда обретают место. Колхозники его уже признали, ты Хозяин, теперь нужно выстоять там, наверху.
А для этого ему нужно иметь вес, как Председателю

2.
Будет, вес будет, но этого мало, до обидного мало.
Еще пройти через унижения, хозяева жизни уже есть, в том же райкоме, а тут лезет какой-то. Прошел, выдержал и это, правда, не без помощи автора. И вот финал. Умирает старая доярка, как квалифицировать такое событие, как уход старой жизни? Председатель принимает другое решение, надо сделать символом новой жизни. Чем не идея? У себя в колхозе, он, как глава государства. Траурные флаги! «Страна потеряла государственного человека» (Нагибин, 12, с.45). Председатель даже не осознает, насколько точна его фраза. Не верна, не правильна, но точна. Все мы, с потрохами, государственные люди, госсобственность.
Флаги? конечно, хватило одного, руководство, лично выносит гроб с телом.
Все слышат: «Принимай парад, Прасковья» (Там же). Председатель знает свое дело, но вот Нагибин?! Ему невдомек, что явил на свет божий коммунистическое отношение к смерти. Не жизнь, но смерть держит коммунистическую идею. Если «ужас перед смертью» (Игнатов, с.35) недопустим, неужели принимать веру в бессмертие? Не пройдет! Иначе говоря, здесь начинается очень древнее стремление, «порыв к смерти». И снова в руке Председателя кнут, пошли коровки, сколько их, все могучие, «с тяжелым выменем».
«Идет стадо, такое огромное и величественное…» (Там же).
Как здание? Чем не изобилие, но где же коммунизм? Советская власть, электричество, коровы, растет «ряд образов, каждый из которых реален» (Караганов, с.107). Образов все больше, и ряд этот все длиннее. Но трудный опыт почему-то не ведет к столь же реальному образу коммунизма. А если этот «ряд образов» уходит, уйдет в бесконечность? Электричество плюс личная корова. Корова плюс личная машина. Машина плюс личная мойка. Когда состоится пришествие коммунизма, будет ли. Так или иначе, но наш опыт всегда свидетельствует о наличии какой-то реальности. В какой реальности должен был убеждать Председатель? Это значит, что-то должное «выведено наружу кинематографическим изображением» (Там же).

3.
В чем смысл действия (действа?), устроенного Председателем на собрании?
Стать видимым. Да, стать хорошо видимым, принять на себя все человеческие страсти, надежды, еще бы и грехи?! Успокойтесь, со мной все сбудется, что это? Механизм координации, основанный на доверии, включить! Кажется, заработал, успокоились? Теперь шагайте за мной. И что же делает такой Председатель? Конечно, воодушевляет людей, сплачивает, начинает движение к долгожданной цели. Что там в конце? Что-то хорошее, социализм, коммунизм, просто отдельная квартира. Идите, стиснуть зубы, и шагать, шагать, мы дойдем. Но, одновременно, он выполняет еще одну важную функцию. Он делает невидимым Государство, закрывает его "железные руки" своим человеческим лицом, если угодно, грудью. Опять не получается?! на трудодни сущие копейки? Да причем тут Государство, председатель ваш накрутил чего-то. Снимем, дадим другого и наладится. Закрыть Государство или тех людей, в руках которых находится Государство, скажем, Аппарат. Но это уже детали, крошки. Главное же, сделать наше общенародное Государство невидимым. И пусть миру явится видимое, Лицо: царя, монарха, генерального секретаря, председателя,
идите, он ждет, да чего дрожать, не съест.
Есть выражение «битва за умы людей», понятно, надо выиграть эту битву. Видимо, наш Председатель сражался за страсти людей. Сделать Государство невидимым, значит, освободить его от давления страстей. А если говорить о человеке «в моменты его величия», кто он, повелитель страстей? На фоне-то всемогущего Государства, так дрессировщик, с очень большим кнутом и очень маленьким пряником.

4.
Разумеется, есть и обратная точка зрения.
Государство у нас и так невидимо, слишком плотно оно закрыто чиновной братией. Лезут, куда их не просят, без их разрешения шагу не сделать, даже в собственном огороде. Поэтому такой вот Председатель очеловечивает наше бездушное Государство. Не скрывает собой, и за собой, но дает мещанину возможность вступить в прямой диалог с Государством. Например, написать челобитную, коллективную жалобу или хотя бы сообщить о своем бренном существовании на белом свете. То есть, с такой фигурой появляется управа на этих проклятых бояр, чиновников, бюрократов. Видимость управы? Лишь бы хорошего человека туда, на государственную шею-то. Чтоб он управлялся с шеей, к нашей пользе, а не она бы им водила. И возносится простое человеческое лицо, на недосягаемую высоту, надо поднять. А иначе как же он будет приводить люд чиновный в чувство. Нет, пусть поднимается, а уж мы ему поклонимся, заступись, родимый. Встань, во весь свой гигантский рост, как ты велик. Свершилось, наконец-то мы стали равными, все, выбирайте.

Вместо заключения
Теперь снова к молодому Генсеку, говорит без бумажки, не запинается.
Понимал ли он, к чему ведет дело, поначалу именно он направлял, это уже потом процесс пошел. Он беззаветно уверовал в догму. В тот самый подлинный социализм, где каждый гражданин обретает условия, необходимые для превращения в гармоничную личность. Но в рамках коллективизма. И надо-то, заслонить Государство, так пусть эту задачу возьмет на себя дружный коллектив. Эксплуатация стадного чувства, ну это слишком грубо. На языке обществоведов, это принудительная коллективизация. За каждым глаз да глаз нужен, пусть коллектив во все свои сотни глаз и смотрит за отдельными нерадивыми работниками. Не скроешься, шестидесятники бредили в свое время подобными иллюзиями. Но ведь Горбачеву как раз в 61-м исполнилось тридцать лет, началась карьера, начали мелькать ступеньки восхождения.
Не парадокс ли, Горбачев-реформатор выступил в роли Охранителя.

Вопрос, что именно он решил охранять, разумеется, идеал шестидесятников .
Достаточно вспомнить, лозунг Горбачева: Больше социализма. В стране победившего социализма, быстренько дошедшей до стадии развитого социализма, что бы это значило, неужели меньше коммунизма? Слушай, мир. «Больше социализма – значит, больше динамизма и творчества, организованности, законности и порядка, научности и инициативы в хозяйствовании, эффективности в управлении, лучше и обеспеченнее жизнь людей» (Горбачев, с.32). По соседству, на Западе, неужели там ставят перед обществом иные цели? Все очень просто: «мы, советские люди – за социализм» (Там же, с.33). Таковы наши убеждения, в чем мы убеждены? «социализм как молодой общественный строй, как образ жизнедействия» (Там же, с.34) больше подходит молодым людям. Молодой строй, и мы, советские люди чувствуем себя молодыми. Во всяком случае, в начале Перестройки помолодели, расправили плечи, заговорили.
С молодым-то лидером! Все пойдем.

Очень скоро Горбачеву пришлось выбирать, с кем он?
С Идеалом или с Аппаратом. Лидер, выразивший требования времени? И вот этот лидер, вынужден был броситься вдогонку, сначала за Идеалом, потом за Аппаратом, потом за Государством. В этом смысле, и только в этом смысле, чью судьбу он повторил? Возможные кандидаты для сравнения, разумеется, моя точка зрения: Хрущев, Павел, Петр-3. Почему эти фигуры ? В отношении каждой можно вспомнить, а где же был народ? Народ, бегущий на помощь Петру-3, Павлу! Ну, хорошо, а Хрущев, его-то, почему бросили.
Остается вопрос, Горбачев как личность?

Можно ли сказать о Горбачеве: ЦК – это место, где он нашел и потерял себя.
А сам он, человек, от которого ускользнуло прошлое (= социалистический выбор), а настоящее вдруг стало пустым (= результат революции). И тогда он решил доказать, в 91-м, что у него существует будущее. Иначе говоря, он не только существует в истории, есть имя в истории, он еще человек с будущим. В связи с этим, если бы пришлось дать изображение Горбачева, как его можно было бы представить? Как идущего к креслу председателя? Как человека, глядящего сквозь решетку? Или как человека, остановившегося перед закрытой дверью? Ведь ему прошлось пройти через все эти состояния, через ряд вопросов.
Занять? Вырваться? Открыть?
Каждое такое состояние – вернее, достижение одного подобного состояния может занять всю жизнь, стать судьбой. Его же судьба – пройти все три состояния. Такое, обычно, возможно лишь на вертикали общественной жизни. Подниматься по социальной лестнице, вырваться из низов на вершину могущества, открыть дверь в мир, где тебя ждет почитание и поклонение. Человек политического действия, он тащил на вершину свой идеал, а на вершине работала партийная машина, каток, равнодушный к идеалу. Возможно, потребовалась не просто: власть философии + философия власти, Маркс + Ницше. Но цинизм воли + воля к действию, Макиавелли + Ленин. Политическое действие, оно может выйти за пределы политики, но тогда за пределы политики выйдет насилие. Трудный выбор для человека не мыслящего себя вне политики.
Возможно, ему остался единственный выбор, воля бездействия.
Литература:

1. Ахиезер А.С. Крокодилы вылезли из озера или нет? // Открытая политика, 1998, № 2.
2. Бутырцев Г. Что такое свободная личность? // Открытая политика, 1998, № 1.
3. Горбачев М.С. Перестройка и новое мышление. – М.: Политиздат, 1988.
4. Зевелев А.И. Истоки сталинизма. – М.: Высшая школа, 1990.
5. Игнатов А. Метафизические корни коммунизма // Вопросы философии, 1994, № 12.
6. Караганов А. О реакционных концепциях современной буржуазной эстетики кино // Искусство кино, 1963, № 10.
7. Ленин В.И. С чего начать? – В сб.: С чего начать? – М.: Политиздат, 1969.
8. Ленин В.И. Письмо Л.Б. Каменеву. – ПСС, т. 44. Изд. 5-е. – М.: Политиздат, 1974.
9. Нагибин Ю. Трудный путь. Сценарий // Искусство кино, 1963, № 11, 12.
10. Оболонский А. Консервативный синдром в советском массовом сознании // Общественные науки и современность, 1991, № 3.
11. Фюре Ф. Прошлое одной иллюзии. – М.: 1998.