Мой Евгений Онегин

Пятнадцать минут прошли, и я, упиваясь судьбой несчастного Ленского, нервно теребила закладку в книге. Страницы бешено шелестели под моими пальцами, проскальзывали строки, абзацы, главы. Сознание фильтровало уже успевшее стать таким родным имя: Евгений. В горле пересохло, от избытка эмоций я читала вслух, периодически глотая из кружки остывший жасминовый чай и вновь бросаясь глазами в текст. Образ Онегина живо слился в моём сознании с образом одного близкого человека. С каждой строкой, с каждым новым описанием, «Женечка», как я успела его прозвать, становился моему сердцу всё роднее и ближе. Боже, как он несчастен! Как он одинок, заброшен…виноват сам, с этим никто не поспорит, и всё же меня охватывает волна сострадания к красивому герою поэмы. Он не нуждается ни в ком, он не такой, как все, и именно это больше всего меня привлекает.
Чёрные кудри до плеч, речь, охваченная пламенем. Ах, да, простите, это Ленский, вовсе не Евгений, но в моей голове представление Онегина не многим отличается. Он красив, эгоистичен и несколько жесток, за что потом сам поплатится, но пока он не знает об этом.
Злая шутка над лучшим другом приводит к отчаянному, безрассудному поступку молодого поэта: вызов на дуэль. А Женечка тоже хорош! Не мог отказать, извиниться, сказать, что неудачно пошутил? Не мог…и теперь Ленский лежит без движенья на снегу, а из раны в груди хлещет безостановочным потоком кровь. Онегин вновь остаётся один и уезжает обратно в Москву, расставшись без прощанья с Татьяной Лариной, с её любовью и теми двумя строками, что так запали мне в душу:
Я вас люблю любовью брата,
И, может быть, ещё нежней.
Стихи вскружили мне голову, черты Онегина становятся всё более и более знакомыми, рассеивается серебристая дымка тумана, и сквозь лёгкую рябь я вижу родное лицо с насмешливым взглядом и губами, едва тронутыми улыбкой.
Но не об этом сейчас речь. Евгений, мой милый Женечка, которого я уже успела полюбить всей душой, он встречает случайно на балу Татьяну, что вышла замуж за князя около двух лет назад. И тут в сердце его что-то всколыхнулось, и он вспомнил ту милую девочку, что написала ему письмо, так открыто признавшись в своих чувствах.
И больше Онегин не может спокойно спать, его снедает вновь обретённая тоска, любовь прокралась в застывшую, застоявшуюся душу. Он пишет ей, но нет ответа. Он ждёт, но ответа всё нет. И он решает сам поехать к ней после продолжительной зимы, которую он, «как сурок», один переждал в своём кабинете. Он застаёт её одну, читающую со слезами в глазах его письмо, и бросается к её ногам. О, Господи, мой ли это Евгений, что в начале поэмы был так холоден и отчуждён? Нет, нет! Это не может быть он…
«Встаньте», - молвит Татьяна.
Как отчуждённо её лицо! Она совсем другая, автор так сильно изменил её, что черты, к которым мы успели привыкнуть, несколько затёрлись.
Он послушно поднимается, а она начинает свою проповедь, которую заканчивает жестокими для Евгения словами:
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана,
Я буду век ему верна.
Она уходит…а он…он так и остаётся один. Этот герой надолго запал в мою душу.
Мой Евгений Онегин.