Фалерист

     Ему было за тридцать, когда он остановился. Надо
было переезжать в другую квартиру. Она была меньше и
измученнее той, в которой он пока еще жил. Причем ме-
тро далеко…
     Приходилось обдумывать вещи. Их действительную,
а не мнимую необходимость. Что взять? А что нет… Оказа-
лось, что многие из них живут по инерции.
     Прижились как-то, привыкли друг к другу и к тем, кто
считает их своей собственностью.
     Вещи – это сильная привычка. Разлука с некоторы-
ми из них иногда сильнее, чем разлука с людьми. А потеря
близких людей, которая случается в судьбе вещей так же
часто, как и события с обратным значением, оказывается
поистине трагично.
     Наверняка приходилось наблюдать покинутые кем-то
старые автомобили, выброшенную одежду, отвергнутые
предметы домашней утвари. Пронзительная печаль… А как
меланхолически выглядят вещи, оказавшиеся у других лю-
дей, без любимых и привычных отношений с прежними…
Миграция вещей и ностальгия…
     Ему было за тридцать, когда он остановился и оглянул-
ся. Теперь трудно сказать, как это тогда произошло…Но од-
нажды на работе ему раздали очередную аспирантскую глу-
пость в виде анкеты, которую необходимо было «оплодотво-
рить» таким образом, чтобы в итоге «потянуло» на «науч-
ный» результат. Он не стал ее тут же заполнять. Посмеял-
ся про себя, бегло пробежав по трем страничкам, предвку-
шающих откровенность респондента… Захотелось поша-
лить. Соорудить что-нибудь о своей жизни в стиле фаблио
или жесткого социологического китча, предназначенного
для читки с сортирной двери.
     Вечером. Низменно утолившись, чем Бог послал на
кухне, он тут же согрешил на тему пива. Впрочем какой это
нынче грех? Одно проклятое удовольствие…
     Расстелил здесь же на слегка опьяневший столик бума-
гу с пронырливыми вопросами. Фамилия, имя, отчество. А
что если серьезно? Шутя подумал он.
     Фамилия мне никогда не нравилась, потому что раз-
дражала этническое большинство, а оно, по имеющемуся у
него неписаному праву, от всей души ее всегда коверкало.
Теперь же… Я с гордостью себе присвою самую прекрасную,
самую звучную и непобедимую фамилию И-ва-нов! Ну-ка?
Ива-нов!? И к лицу. И вообще… за такой фамилией, как за
каменной стеной. Имя – такое же… Скажем, однокоренное.
Отчество!? Отечество! Отчизна! Вот это прессинг?!
     Триада!? Какая идеология?! Мощь! Иванов Иван Ива-
нович! Что тут еще можно сказать? Сразу всех за жопу хо-
чешь не хочешь, а взяли… Отчество – Отчизна! Логика не-
сокрушимая. Хотя однажды ему пришлось испытать удив-
ление, когда в одной из стран его попросили сообщить де-
вичью фамилию матери. От необычности такой просьбы и
от собственной неопытности он произнес – Все это как-то
странно.
     – А что тут странного? – ответили ему по-дружески.
– Отец – это всегда вопрос спорный или, лучше сказать,
скользкий… Мать же – это неоспоримо… И живут они себе
без Отчества, а, значит, и без… Зато мы всегда со всеми сво-
ими Отчествами – Отчизнами. Такой у нас бренд…
     Ему было уже за тридцать, далеко за тридцать, когда
он оглянулся и задрожал.
     Минутку… Я не нахожу графу – пол. Я впервые не на-
хожу графу – пол. Нет, наука все-таки шагнула далеко впе-
ред. Теперь при уже известной фамилии, имени и отчестве,
причем написанных правильно во всех отношениях, мож-
но, как само собой разумеется, не интересоваться полом че-
ловека. Ранее они этого себе не позволяли.
     Итак, пол или его отсутствие? Что такое пол скажу, по-
сле того как глотну пива. Пол нужен интервьюерам, чтобы
сделать свои гнусные выводы, которые, кстати, они уже сде-
лали заранее. И не обращая внимание на наши фамилии,
имена и отчества.
     Легкий околонаучный цинизм выглядит примерно так...
     – Ага, кто это у нас говорит? Баба – это у нас говорит,
ну конечно , баба. А вот и мужики прибавились… Сколь-
ко процентов мужиков заговорило? На шестнадцать про-
центов меньше, чем баб. Еще не окончательный показа-
тель, но это минимум. Примерно такой результат и был
нами предусмотрен. Бабы в нашем деле активнее мужи-
ков. Гораздо активнее.
     Пол – только с одной стороны, эта категория биологиче-
ская. Судя по анкетам, естественно, социальная. Пол – ка-
тегория социальная, звучит бесполо… Поимитировал он мо-
лодых ученых и перешел на себя.
     – Иванов, не мешай им достичь релевантности, – одер-
нул он сам себя лично и улыбнулся. – А ведь помню был
даже такой трансвеститский значок… «Кудрявый мальчик
– девочка», внутри звездочки с красными перьями. Я даже
собирал значки, но все время бросал это дело. Что-то у меня
не получалось, либо получалось, но чересчур однообразно.
     С одной стороны, целый чувал этого звездного «маль-
чика – девочки», с другой стороны. его же, но уже «дедуш-
ки – пророка», показывающего фокус с маршрутом мирово-
го развития.
     Короче говоря, нормальное, последовательное, онтоге-
нетическое развитие самого фокусника не зафиксировано.
«Мальчик – дедушка» – сразу. Мальчик, похожий на девоч-
ку, и дедушка, похожий на фокусника, только похожий на
фокусника… Интересно, они еще остались у меня?
     Через полчаса поисков в так называемых укромных
местах, где, на всякий случай, живут своей сентименталь-
ной жизнью целые резервы какой-нибудь муры. Мол, кому-
нибудь еще сгодится или просто пусть полежит, жалко, да
и есть не просит…
     Надо же, он раскопал-таки нашего «ангелочка-
Вовчика»… Наливал пиво. Смеялся. А ведь и точно, сразу
не отличишь… Тем не менее, как показывает тот же истори-
ческий опыт, которому трудно не верить – лучше всего дер-
жаться от таких людей подальше.
     И вообще, довольно опасно заводить с ними какие-либо
отношения. А то однажды на нашего мальчика уже поде-
йствовало, причем сильно подействовало, семейное воспи-
тание и внутриполитическая обстановка. И мальчик вы-
рос… Чем черт не шутит? Вот смотрит на тебя сейчас этот
ребенок-симпатяга из значка, а сам думает своим телом из
Мавзолея – Как бы мне этого гада (точно про меня), приспо-
собленца, оппортуниста и скрытого ренегата на чем-нибудь
повесить? Или позвонить хотя бы через своих Сильвии Пе-
тровне, чтобы больше его в загранку не выпускали?
     Перекрыли бы все границы и всех Ивановых задер-
живали до выяснения. А то что-то у нас в стране слишком
много Ивановых да еще Иванов развелось? Подозрительно
это, архи подозрительно… По-хорошему давно пора бы уже
и чисточку рядов устроить на предмет выявления педику-
леза и педерастии. Заодно и состояние генофонда проана-
лизируем и всю вшивоту выведем на поверхность. Что, ми-
лый мой друг, не веришь? Видно, давненько ты у меня не
был? А что боишься меня – это правильно. Любви без бо-
язни не бывает… Да не сомневайся ты!? Приходи завтра ко
мне. Как и все, только в первых рядах очереди, в первой
сотне… А то вы все так вокруг мельтешите, хоть и ходите
на цыпочках – все равно тошнит от вас, придурков. Но тебе
я пальцем пошевелю…
     – Как Крюггер? – поинтересовался он.
     – Хуже, – ответил «мальчик Ильич». – Сигнал дам, ма-
якну, короче, ты только этот значок повесь для прицела и
верности. Я увижу и тебе мизинчиком пошевелю…
     – Да ладно, – это я сам с собой в двух лицах. Ну, Влади-
мир, сын Ильи, чуть до меня не добрался. Нельзя рассла-
бляться… мизинчиком он мне.
     А что? Мумия мумией, а мизинчик-то как раз вдруг
да и живой? Может, и правда, сходить, на всякий случай?
Давно я не коленопреклонялся...
     Какой вопрос?
     Ему было уже далеко за тридцать, можно сказать, под
сорок. Да, можно сказать, под сорок, когда он оглянулся
на себя по-новому. Оглянулся и удивился, сколько кругом
пыли, шлака и всякого ненужного хлама болтается. От-
стой… Пора бы создать персональные очистительные соо-
ружения. А то и не заметишь, как жизнь превратится в
сплошную уринотерапию… Да так, что будешь бегать ис-
кать какую мочу получше да посвежее...
     Семейное положение...
     – Женат, но без жены. Нет, это уж слишком обычно и
просто. Может, это косвенное определение пола?
     – Тебя спрашивают: женат или нет? Читается прямо.
     – Дурак или нет? Жена три года уже не пишет и не зво-
нит. Сын тоже. Живут в Европе. Она стала «бебби-ситтером»
и, как говорят, пару-тройку своих бабешек за хорошие ко-
миссионные определила в эту же породу. Да тут, собствен-
но говоря, все нормально, как у многих. Вся беда в дру-
гом, в какой – то период жизни начинает исчезать литера-
турное восприятие женщины. Хотя, наверняка, некоторая
часть существующих стереотипов удерживается. Пожа-
луй, самым сильным потрясением у меня было то, как жад-
но и трусовато, с точки зрения утечки информации, наши
школьные и институтские подруги превращались в самок.
Милые, трогательные и в меру застенчивые девочки, абсо-
лютный антипод современной поросли их однополых кон-
куренток, быстро учились брать «свое». Со временем пре-
вращаясь в профессионально берущих «свое» женщин и на
этом, как правило, их развитие останавливалось, как само
собой разумеющееся.
     – А что еще? Быстро осваивая некую «сумму технологий»
они интуитивно и подчас безошибочно следовали своей приро-
де. Без всякой фальши заявляя – Хочу тебя… Обожаю твой ин-
струмент… Хочу еще… и т.п.
     – Вполне нормальная и даже безобидная, по нынешним
временам, риторика.
     Значки с подобными надписями, а то и похлеще,
одно время продавались от Арбата и до самых до окра-
ин…
     Иногда он задавал себе вопрос – Может быть, во мне
еще что-то найдется достойное любви? Ему и в голову не
приходило осуждать такое проявление эмоций. Более
того, это даже нравилось… Когда удивляло. Потом это
стало у них какой-то всеобщей программой и перестало
удивлять. Стоит только присмотреться или прислушать-
ся к ним. Хотя нет, не делайте этого… Это плохой совет.
     Если не хотите потерять любимую женщину, посто-
янно придумывайте ей версию жизни, версию поведе-
ния. Проявляйте интерес к ней как чему-то всегда нео-
бычному. Но только без всякого менторства.
     Очень деликатно и непредсказуемо.
     Чувствуя вас в образе «сладкого партнера», многие
быстро присваивают себе эти манеры и роли, украша-
ют их собственными причудами. Да Бог с ними! Это уже
очень хорошо, ибо они ничего существенного в своей жиз-
ни не придумают. Кроме того, что вы и так уже знаете.
     Не надейтесь – это правило. Конечно, есть исключе-
ния, но сейчас не об этом.
     Искусная же притворщица всегда с удовольствием
вам подыграет и даже будет благодарна за любую под-
сказку. Это для тех, кто умеет читать «партитуру», для
остальных же то, что продается на Арбате. Парадокс в
том, что набираешься порой опыта черте с кем, а потом
удостоверяешься, что это всего лишь похожие друг на
друга существа. Что греха таить, есть некоторые анато-
мические и психологические различия, но в процедуре
все скрашивается. Тоже, разумеется, они думают и о нас.
Обязаны думать, хотя бы для соблюдения вечного на сей
счет диалога.
     Один знакомый вьетнамец ему как-то сказал – До
чего же вы все друг на друга похожи?
     – Неужели? – рассмеялся он.
     – Вы даже об этом и не подозреваете…Вас иногда со-
вершенно не отличишь – Ему скоро стукнет сорок. Если,
конечно, повезет… Кто говорит, что уже полжизни про-
жито? А кто больше половины… Может, уже вся жизнь
прожита? А может быть, она и не начиналась еще? Быва-
ет же такая почти сорокалетняя увертюра к опере «Тан-
гейзер»…
     А вся жизнь, по-настоящему твоя жизнь, может
быть, всего год, или меньше, или больше?.. Странно изме-
рять ее в сантиметрах или месяцах, или джоулях.
     Та жизнь, о которой они рассчитывают разузнать в
анкетах, больше похожа на эрзац, т.е. неадекватна одной
социологии. Конечно, это тоже за что-то цепляется, но
все равно так далеко от того, что есть или требуется, что
должно их возмущать. Однако...
     «Хобби». Есть такой вопрос? Только не о работе. Хобби.
Где хобби?
     – Как вы проводите свое время после работы? Вариан-
ты ответов :
     а) имею другую работу;
     б) провожу в семье;
     в) с друзьями;
     г) имею хобби.
     Я, Иванов Иван имею хобби. С самого что ни на есть дет-
ства собираю нагрудные значки. На протяжении длитель-
ного времени моего увлечения у меня накопилось огромное
количество экспонатов. В основном, это знаки, посвящен-
ные самым великим страницам жизни нашей экс-страны,
а именно – партийным съездам и конференциям, дням рож-
дения вождей и т.п. Особого внимания заслуживает безу-
словный раритет коллекции – изображение мальчика, «по-
хожего на девочку», помещенного в рубиновую звездочку.
Об этом славном человечке теперь знает весь образованный
мир, такого шороху и приведений он в нем развел.
     Когда зазвонил телефон, он поднял трубку и не сразу
понял, что почем… Миш, ты?!
     – Кто? – переспросил он.
     – Миш, это ты?!
     – Я.
     – Что-то я тебя не узнал сначала?
     – Бывает.
     – Что делать завтра будешь?
     – Хотел к Ульянову сходить, в Мавзолей, да ты помешал…
     – Ты что обалдел?
     – Нет. У нас с ним там стрелка забита. Договорились
сегодня.
     – Может, меня возьмешь?
     – Может, возьму. Втроем, действительно, прямо по-
русски…
     – А может, вечерком, когда он не работает, у меня собе-
ремся. Я все-таки там рядом, недалеко...
     – Слушай, Юр! Я тут телегу на тебя пишу. Есть трудно-
сти с графой – хобби?
     – Понял. Пиши. Я собираю марки с детства.
     – Филателист, значит? А я значки? Кто буду по прозвищу?
     – Фалерист.
     – Точно… Ты знаешь? Больше всего на свете мне вдруг
захотелось поиграть со щенком «бебби-ситтера», старик…
Позвоню-ка я в Европу этому самому щенку,а там опре-
делимся...
     – Если надумаешь все-таки пойти на прием к вождю,
Ленину привет! От меня лично... и заходи... махнем значки
на марки...
     – Зайду... махнем...