Рисую на песке. Венок сонетов

1. В песочнице

Живу как будто на песке рисую.
А в детстве рисовала как жила –
Лазури взяв на кисточку густую,
Лист в акварельные рядила кружева.

Лепила как жила. В пять с половиной
Пусть я не знала слова «демиург»,
Цивилизации из пластилина
Подвластны были воле детских рук.

Играла как жила! Чуть утро – мигом
В песочницу, с ведёрком и совком,
Весь день отдам на сотворенье мира,
Под вечер плачу над его концом.

(От дворничихи пал – шла и метлой
Песчинок золотых сровняла слой.)
 
2. Лето 1972 года

Песчинок золотых сровняла слой
Солёная волна и откатилась.
Феодосийский пляж, июльский зной,
Мне лет одиннадцать от силы.

Полдень в Крыму неумолим и яр.
Дома до скрипа выскоблены солнцем,
В шелковицах чернильных тротуар,
И волны сонные под небом сонным.

Жара спадает. Вечер. От луны
По лёгкой ряби змейка пробежала.
Один лишь звук пришёл из тишины:
Бортами лодки трутся у причала.

Пишу про море в книжку записную –
Судьба ли оскандалиться, блесну ли?

3. Книжный мир

Судьба ли оскандалиться, блесну ли,
На будущих путях? Вопрос нелеп.
Надежды нет, чтоб жизнь мою – простую,
Как аспирин, чернила, серый хлеб, –

Раскачивали подвиги и страсти,
Трагедии пронзила вертикаль.
Кот в сапогах. Улисс. Кольцо всевластья.
Война и мир. Как закалялась сталь.

Ты хочешь доли, как на тех страницах, –
Во весь размах геройствовать, любить?
Так перестань над книгами томиться,
Возьмись за труд себя переменить.

Работаю и на характер свой
Штрих за штрихом кладу. Господь со мной.

4. Школа

Штрих за штрихом кладу – Господь со мной –
На бесконечно долгий холст недели.
А сорок лет назад она стрелой
Летела среди школьной канители.

Вот свежий кружевной воротничок
Пришила к форме в вечер воскресенья –
И вновь ищи иголку, тюрючок.
Несложным было времяисчисленье.

В те дни мне часто стискивало грудь –
Когда ждала очередной контрольной.
Но буду ли ещё когда-нибудь
Я столь же легкомысленной? И стройной?

Лишь о давно прошедшем вспомню ныне,
Томление охватит вдруг. И схлынет.

5. Первая любовь

Томление охватит вдруг и схлынет:
Идём из школы, я скосила взгляд –
Не слишком ли отстал. Пустей пустыни!
Но я ещё не знаю слова «ад».

Нет алгебры занудливей на свете –
Ждёт правильных решений от меня,
Сама же не спешит пока ответить:
Май кончится через четыре дня –

Разлука на три месяца каникул?..
Сентябрь уж на дворе. Десятый класс.
Желанный голос за спиной окликнул,
Но – то был ломкий, превратился в бас,

Рокочет: Сань, дай алгебру списать.
Нет вдохновенья – вот оно опять.

6. В Москву, в Москву!

Нет вдохновенья, вот оно опять –
Не оставляют без вниманья музы:
Три – физика, за сочиненье – пять,
И я студентка лучшего из вузов.

Любимый с детских лет аттракцион –
Полёты на цепочной карусели.
Столица закружила, как и он,
Мы подчинились, позабыв о деле.

Науки изучали впопыхах,
И, как придётся, сессии сдавали.
Неведом был нам перед жизнью страх.
Читать своей судьбы мы не желали

(По юности, а может, из гордыни)
До времени в схожденьи главных линий.

7. На крыше мира

До времени в схожденьи главных линий
Угадываю мощь, размах, простор.
Наш самолёт в широкой сел долине,
Вдоль горизонта – очертанья гор.

Всё вверх, и вверх, и вверх крутой тропою,
Катая камни, горная река
Грохочет. Пот с лица в ней смою
И снова переход – до ледника.

Ночь. Сколько звёзд, сияющих сапфиров,
Могучею и щедрою рукой
Рассыпано по небу над Памиром.
Вершины спят. Торжествен их покой.

В нём, если будешь понизу гулять,
Ни красоты, ни смысла не понять.

8. Материнство

Ни красоты, ни смысла не понять
В сердечных каверзах, когда б не дети.
Романтики возьмутся мне пенять –
Им свят огонь, мерцающий в поэте.

Огонь? Известно, для потех раздут
Сидящего внутри шалтай-болтая.
А дочь и сын – единственный приют,
Где суета тщеславья отступает.

Весь путь к ним – цепь ошибок и докук,
Впустую гневалась я не однажды,
Но до сих пор не отнимаю рук,
Головки детские в задумчивости глажу –

Дороже нет мне от судьбы подарка –
Так нежен шёлк, так ласков тонкий бархат.

9. Легко ли быть главредом

Так нежен шёлк, так ласков тонкий бархат,
Как свежего журнала разворот
(Едва из типографии). С Плутархом
Соперничаю уж не первый год.

Он, правда, в землях Греции и Рима
Искал героев для своих эссе,
Царей и императоров без грима
Явил, сейчас – как на ладони все.

А я в горах и фехтовальных залах
Для вдохновенья образ нахожу.
Бывает, у статьи сбоит начало –
Концы у мысли разошлись, вожу

Рукою в воздухе. Да будет свет! –
Помешкав, пальцы замыкают след.

10. По направлению к сонету

Помешкав, пальцы, замыкают след
Вокруг сонета в томике Ронсара.
Пытаюсь вторить. Но боюсь, что нет
Во мне ни поэтического дара,

Ни тонких, обольстительных идей,
Ни, чтобы правду обнажить, отваги.
Однако говорю себе: смелей!
И: милая, терпи, терпи – бумаге.

Ещё не найден строй, всего и есть –
Глухое, будто под землёй, биенье.
Но исподволь пришла благая весть
О первом слове. Так стихотворенье

Рождается. В нём, пусть оно в помарках,
Незримое вдруг проступает ярко.

11. О том, чего не было

Незримое вдруг проступает ярко
Сквозь толщу с тщаньем выделанной лжи:
Давно не королева, а кухарка,
И тут уж ворожи, не ворожи.

А в королевах долго ли ходила?
Признаться честно, вовсе не была.
Ждала всё: завтра точно стану милой –
Душой приятна и лицом светла,

Капризов глупых, просьб: дай мне! добудь мне! –
Себе не позволяла. Что же он?
Как выяснилось, был случайный спутник.
Простился, вышел, сел в другой вагон.

Мне до него теперь и дела нет –
Ах, это неожиданный сюжет!

12. В.С.

Ах, это неожиданный сюжет!
Я: томно оперлась на балюстраду,
Затянута в шеврет и креп-жоржет,
Ландшафты озираю долгим взглядом.

Он: у рояля – белого, как соль,
Сам в белом фраке. Виртуоз бельканто,
Поёт. Вдруг обрывает ноту соль,
Скользит ко мне в танцующем анданте.

«Позвольте проводить вас в бельведер –
Удобней нет, чтоб наблюдать зарницы» –
«Надеюсь, там приличный интерьер?» –
«Вам будет обо что облокотиться».

Осанист, быстр, сладкоречив, раскован.
Сдержу восторги: зыбкая основа.

13. Моим друзьям

Сдержу восторги. Зыбкая основа
У многих чувств, что с мерой не в ладу.
Негромким пусть, но точным будет слово,
С которым я к моим друзьям приду.

Вечер на кухне – наш волшебный тигель,
Сплавляет в золото обыденности ржавь.
О, сколько вместе смыслов мы постигли
И сколько грёз переместили в явь.

Когда среди бесед о том, что исто,
Или других – о сущности хламья.
Я вдруг зарвусь, не прогоняйте быстро.
Не уходите, не простив меня!

Беспомощен закон в глуби былого:
Неловкий жест – и начинай всё снова.

14. Проходит жизнь

Неловкий жест – и начинай всё снова.
Умей ошибок я не совершать,
Земных высот и знанья неземного
Достигла бы давно. Хотя как знать –

Грешить и умаляться, и запястья
Ломать от неблагих, постыдных дел,
Быть счастливой каким-то горьким счастьем –
А если это лучший мой удел?

Легко дышу, нет страха, дух покоен,
Всё чаще мысль к заветным берегам
Уносится, всё реже над строкою
«Проходит жизнь, проходит жизнь, мадам»

Смеюсь, печалюсь. Но, как прежде, всуе
Живу – как будто на песке рисую.

***

Живу как будто на песке рисую.
Песчинок золотых сровняла слой...
Судьба ли оскандалиться? Блесну ли?
Штрих за штрихом кладу. Господь со мной.

Томление охватит вдруг и схлынет.
Нет вдохновенья – вот оно опять.
До времени в схожденьи главных линий
Ни красоты, ни смысла не понять.

Так нежен шёлк, так ласков тонкий бархат.
Помешкав, пальцы замыкают след –
Незримое вдруг проступает ярко.
Ах, это неожиданный сюжет!

Сдержу восторги. Зыбкая основа –
Неловкий жест и начинай всё снова.

Сентябрь 2013