Приручить бунтаря

Свобода. Прерия. Ветер в гриве, мягкая земля под копытами. Топот моего табуна позади. Я уже далеко не так молод, как тогда, когда впервые был пойман. С того дня много воды утекло. Очень много. Прошли года. И вот теперь я снова свободен.

Я останавливаюсь на пригорке, и оборачиваюсь. Недалеко от табуна пасется стреноженная лошадь. Она принадлежит человеку. А сам человек стоит рядом, и смотрит на меня. Невольно я склоняю голову. Во мне бушует буря. С одной стороны, я не могу бросить табун, а с другой – хочу вернуться к нему.

Мне было меньше года, когда он поймал меня. Я помню те дни, что провел в загоне, в полном одиночестве. А он был рядом. Гладил, разговаривал. А потом отпустил.

Я рос на свободе. Но не мог забыть той ласки, которую подарил мне человек. И теперь, я вижу его. Он стоит и смотрит. Наверное, снова хочет меня поймать. Но нет. Безопасность табуна перевешивает все, и я ржанием гоню табун прочь. Прочь от человека.

Я встречал много людей за свою жизнь. И все они старались меня сломать, прогнуть под свои нужды.

Но не он.

***

Проклятье, я снова в плену! В плену у какого-то незнакомого мне человека. Мне он не нравится. Нет, он ласков со мной, но есть в нем что-то такое, что вынуждает меня пятиться, не подпускать его ко мне. Он мне просто не нравится. Все, что я могу – принять оборонительную стойку. Он не подходит. И правильно делает. Я – вороной жеребец, крупный и мощный, запросто могу убить человека. И он это понимает.

Но тут посторонний звук заставляет меня насторожиться. А потом я слышу голос. Смутно знакомый.

- Да ты бунтарь, как я смотрю, - мягкий, ласковый… Почему-то он вызывает у меня ассоциации с моим детством.

Моей шеи касается теплая ладонь, и сердце едва не выпрыгивает из груди. Поглаживания до боли знакомые. Я кошу глазом на человека, который стоит рядом со мной, и гладит мою шею. А он улыбается, чуть наклонив голову.

- Бунтарь, дикий, необузданный… Но ты был домашним.

Я удивленно всхрапываю, стукнув копытом. Люди шарахаются в стороны. Ну еще бы. В моей душе разрастается самодовольство. Сколько раз меня ловили? Сколько раз пытались сломать? И сколько раз получали за это? Много. Но тот, кто рядом со мной, он совсем другой. И я беру с его руки угощение. Наверное, только тебе я стану доверять.

***

Я летел по прерии, гордо вскинув голову. На моей спине сидит мой друг. Не хозяин, даже не напарник, а именно друг. Иногда мне в шутку удается брыкнуть, но он только смеется, и гладит меня по шее.

Да, я взнуздан и оседлан, но это не мешает мне подчиняться движениям тела моего друга. Я укрощен. Но не силой, как пытались до этого. Я укрощен лаской и теплом.

Да, порой, я выказываю свой норов, но он знает, как успокоить меня.

И он единственный, кого я подпущу к себе.