К Дню РВСН. За тех, кто в яме...

Офицерам и солдатам Махачкалинского полка
Дикой кавказской дивизии РВСН посвящаю…

Дикая кавказская дивизия РВСН

В армии, сначала советской, а потом российской, я прослужил ровно 20 лет и вышел на
пенсию в звании подполковника. А начиналась моя служба в конце августа 1978 года, когда после окончания МВТУ я распределился в ЦНИИМАШ в нынешнем Королеве и быстро понял, что никому там особенно не нужен. Меня послали строить какие-то гаражи, общежития не дали, прописки тоже, и мы на семейном совете решили, что нужно идти в армию. Все равно служить когда-нибудь придется…
Из Загорска военкомат отправил нас с одним мальчиком с ЗЭМЗа - Колей Чуприным в
Винницу, в штаб армии Ракетных войск стратегического назначения. В Москве к нам
присоединился еще один парень, работавший в ЦК ВЛКСМ. Всю дорогу в поезде мы
играли в преф и писали пулю за пулей, нашпиливая их на гвоздь в стене купе.
В штабе армии нас перенаправили на берега Каспия - в Махачкалинский полк
Орджоникидзевской дивизии, прозванной в среде офицеров-двухгодичников Дикой
кавказской. Прибыли мы туда в выходные и, так как никого из начальства не было, снова
резались в карты еще два дня.
А на утро в понедельник нас переодели в полевую форму и повели к командиру
дивизиона. Как сейчас помню, он сидел в курилке на улице, а перед ним навытяжку стоял
здоровенный лейтенант с перевязанной бинтами головой. Все это выглядело как в боевой
обстановке, страшновато. Но позже оказалось, что офицер-двухгодичник Серега Серегин
при проведении регламента ракеты сунул свою голову куда-то не туда, и ему стукнул по
репе сработавший воздушный клапан…
Нас распределили по подразделениям. Кто попал в группы подготовки пуска (ГПП), кто
в штаб, а меня определили в Группу регламента полка.
Там мы честно отслужили свои два года и вернулись домой – кто на гражданку, а кто, как
я, остался в кадрах и продолжил службу в РВСН…

Один МИК из тысячи

А пока нас с коллегой, двухгодичником Юрой Марулиным, таким же лейтенантом, как и я,  но только из Казани, распределили по расчетам Группы регламента. Я попал начальником 4-го расчета, обслуживающего подземный МИК (монтажно-испытательный корпус) 1-го дивизиона полка, куда на время проведения регламентных работ доставляли для проверок боевые ракеты. Их в промежуток между пролетами американских шпионских спутников вынимали установщиками из шахт, укладывали на специальные транспортировочные тележки и доставляли по бетонной дорожке в теперь уже мой МИК.
Регламенты проводились раз в полгода, а все остальное время я бил балду, изучая различные технические наставления и заполняя отписками о якобы проведенных мной ежедневных осмотрах технического оборудования МИКа толстую пачку ЖУТСов (журналов учета технического состояния). После чего выходил на поверхность, садился в курилке и в очередной раз тупо рассматривал окружающую природу, состоящую из небольших гор и невысокого дубового леса. Было скучно. Но положенные два года нужно было дотерпеть и дослужить.
Зато в момент проведения регламента жизнь кипела. Мой расчет, состоящий из таджиков и белорусов, суетливо разбежавшись по карманам, вручную открывал многотонные гидравлические ворота. Использовать автоматику, как это всегда происходит в армии после ЧП, запретило вышестоящее командование, так как в одном из полков раздавило двух солдат, катавшихся на таких же воротах.
Однажды у меня моих бойцов забрали для работ на виноградниках соседнего колхоза, и я один открывал обе створки ворот, качая вручную гидравлику сначала одних ворот, а затем вторых. Задыхаясь, я бегал под матерные крики офицеров, уже прикативших две тележки с ракетами, из одного кармана в другой карман, чтобы открыть сначала одну, а затем вторую бронированные створки - каждая весом в 8 тонн. Сил едва хватило. Но я справился…
Ракеты 8К65, на которых мы служили, – это огромные металлические чушки длиной более 24 метров и диаметром что-то около 2,5 метров, нашпигованные сложнейшим оборудованием. Свободного места внутри двигательного отсека практически не было, а в мои обязанности входило залезть через люк внутрь и проверить специальным щупом отсутствие электростатического электричества. Я с трудом протискивался между соплами и трубками, а иногда там и придремывал, чтобы не лазать туда-обратно, пока офицеры группы регламента устраняли какие-нибудь неисправности…

Капитан Тузов

Служба в дивизии была не сахар. Если кому-то показалось иначе, то это не так. Каждый день рано утром офицеры и прапорщики, живущие в Махачкале, садились в ПАЗики и кунги и отправлялись за 70 километров по своим дивизионам. Наш был самым дальним.
Грунтовая дорога по предгорьям Кавказа – это не проспект Красной Армии. Иногда зимой по наледи машины сносило к краю дороги, и мы в ужасе зависали над жуткой пропастью. Особенно было страшно, когда водители были неопытными первогодками. Но ко всему привыкаешь, и старые офицеры уже не обращали внимания на эти «мелкие» происшествия, а вскоре и все мы тоже стали фаталистами…
Из полка уезжали тоже все вместе, бранясь и дожидаясь по полтора часа командира дивизиона, вечно отдающего распоряжения дежурной смене в самый последний момент. В выходные, как правило, все те, кто не находился в дежурной длинной или короткой сменах (на 4 или 3 дня соответственно), дежурили по казармам – надзирали за солдатами.
Жилья офицерам практически не выделяли, почти все они жили на съемных квартирах. Получить следующее звание тоже было трудно. Если человек уходил на пенсию майором, это считалось удачей, потому что майорских должностей было мало. А подполковников в полку было всего несколько.
То есть, ни карьерного роста, ни квартирных перспектив. И, чтобы уйти на пенсию, отслужить нужно было 25 лет. А уволиться досрочно можно было только либо по инвалидности, либо по пьянке. Так эти люди и СЛУЖИЛИ. А мы, случайно попавшие в их круг из разных столиц и крупных городов, только удивлялись их терпению и стойкости.
Скрашивали их тяжелую беспросветную кабалу семьи, которые они видели только ночью, да обычные мужские развлечения – охота, рыбалка, а иногда просто водка по ночам.
При всем при этом среди кадровых офицеров встречались талантливейшие специалисты, профессионалы от Бога. Я вспоминаю двоих.
Начальник нашего отделения капитан Александр Николаевич Смирнов всю ракету знал в совершенстве. Если мы, молодые, с трудом осваивали кто двигательную часть, кто систему управления, то он знал ВСЕ. Не помню ни одного регламента, чтобы не случалось отказов - обязательно какая-нибудь проверка не шла. И тогда начинался мозговой штурм нашего умнейшего и интеллигентнейшего командира. И он практически всегда блестяще находил разгадку неисправности того или иного параметра, того или иного прибора.
А когда и ему не удавалось найти причину отказа, то тогда приезжал начальник инженерной службы полка капитан Тузов. Выше среднего роста, слегка сутулый человек с испитым лицом и в офицерской фуражке со сломанным козырьком и вынутой когда-то давно для пижонства пружиной обладал какими-то необъяснимыми материальной марксистской наукой качествами. Он был гений.
Помню, все офицеры собирались вокруг него в кружок и с благоговейным удивлением следили за его на первый взгляд беспорядочными манипуляциями над пультом регламентных проверок. Но проходили минуты, максимум полчаса, и все начинало снова РАБОТАТЬ! Это было непостижимо. Но, по-видимому, благодаря именно таким народным самородкам, зачастую имеющим за спиной только среднее военно-инженерное училище, наши ракеты попадали в цель. С 1969 по 1974 год полк трижды проводил боевые стрельбы по полигону и выполнил их на «отлично». Многие офицеры и солдаты получили тогда заслуженные боевые ордена и медали…
Обычно после удачно завершенного регламента мы собирались в дивизионной офицерской гостинице и разливали в граненые стаканы полфляги спирта под тушенку с вареной картошкой. Причем, как вполголоса говорили ветераны, на регламент только одной ракеты положено было отпускать 20 литров спирта, а мы проверяли их целых три! Но, как говорится, спирт нужен всем, в том числе и командованию, принимавшему многочисленные проверки из Москвы и из штаба армии в Виннице…
Худое лицо капитана Тузова, которого зачастую на регламент привозили прямо из очередного запоя (из-за чего ему никогда не светило получить майорские погоны), озаряло вдохновение. Он произносил небольшую речь и традиционно провозглашал наш главный  тост: «За тех, кто в яме!» (ямой, кто не знает, ракетчики называют свои шахты)…

Грунтовые воды

С моим призывом в полк прибыло одновременно 17 офицеров-двухгодичников из Москвы, Казани, Тулы и Куйбышева (ныне Самара). Без подпитки специалистов с гражданки тогдашняя огромная армия существовать не могла, так как кадровых офицеров катастрофически не хватало. Именно поэтому после окончания учебы в вузах нам присваивали лейтенантские звания и призывали на службу.
Среди нашего брата были, в основном, обычные ребята, но встречались и талантливые технари, а то и просто герои.
Одним из таких героев был Валера Кузнецов из более раннего призыва, родом из подмосковного Подольска, выпускник МАИ.
Однажды в полк нагрянула проверка из Москвы. Проверяющие в больших званиях в сопровождении местных командиров спустились в ракетную шахту, и тут, как специально, произошло непредвиденное – в помещения шахты хлынули неизвестно как прорвавшие защиту грунтовые воды!
Проверяющие – пузатые дядьки – мгновенно оказались наверху, все остальные тоже. И только оказавшись в безопасности, все вдруг осознали, что если вода прорвется в саму шахту, где стояла заправленная ракета с боеголовкой, то последствия будут непредсказуемыми. Не растерялся только Валера Кузнецов, который, не запаниковал и не бросился вслед за всеми наверх, а остался в шахте. Не думая о грозящей ему опасности, он, сдирая в кровь руки, задраил люк в ракетную шахту и только тогда уже поспешил наружу. Ракета была спасена.
Аварию устранили, дыру заделали, воду откачали. А руководитель московских проверяющих молча снял со своей руки часы и подарил их Валере. Медаль за мужество и отвагу ему никто не предлагал – докладывать наверх о случившемся ЧП никто не собирался – себе дороже…

Отказавшие тормоза

Со мной на частной квартире жил лейтенант Эльдар Рафиков, татарин родом из глухого села Верхняя Терешка. Он был младше нас, из следующего за нами призыва.
Служить его определили в ОУР (отделение установки ракет) 1-го дивизиона. Это был худой немного странноватый парнишка. Ничего выдающегося мы в нем не замечали. Но однажды он приехал из дивизиона весь бледный, как будто снятый с креста. Мы долго упрашивали его рассказать, что с ним случилось. И он поведал жуткую историю.
Нужно было перегнать на 2-й дивизион учебную ракету. Если боевые ракеты перевозят в сопровождении охраны, а спереди и сзади колонну страхуют от автопроисшествий огромные КРАЗы, то учебную ракету отправили на старом тягаче, которым управлял молоденький солдат-первогодок. Старшим к нему в кабину назначили нашего Эльдара. В армии солдаты самостоятельно не ездили, обязательно в сопровождении офицера. Так было положено.
Выехали днем, в окно между американскими спутниками. Дорога на 2-й дивизион лежала по плоскогорью между бескрайними маковыми полями. И вот на одном из спусков совершенно неожиданно отказали гидравлические тормоза, и многотонный тягач с огромной ракетой понемногу ускоряясь пополз вниз, съезжая с дороги в сторону пропасти. Солдатик впал в ступор, вцепился в руль и застыл, зажмурив глаза. Эльдар, который на таком тягаче ехал первый в раз в жизни, попытался крутануть руль, но гидравлика отказала всюду – и тормоза, и руль не работали. Тогда лейтенант попробовал открыть свою дверь – оказалось, что на его двери нет внутренней ручки!
И тогда Эльдар перелез через солдата и выскочил из тягача через его дверь наружу. Спрыгнув, он в панике огляделся. Огромная махина с колесами в человеческий рост уже сползла с дороги и катилась прямиком в пропасть.
За гибель ракеты, хоть и учебной, можно было угодить под трибунал – а это тюрьма! В отчаянии Эльдар бросил под колеса свою фуражку – тягач продолжал ехать. Затем шинель – тягач ехал. И тогда молоденький лейтенант, мгновенно оглядевшись, заметил огромный камень в пятидесяти метрах от дороги и побежал к нему. Как он его поднял, как дотащил, Эльдар уже не помнил. Он помнил только, как бросил его под переднее колесо тягача, и многотонная махина наконец-то остановилась…
Он вытащил из кабины трясущегося пацана, обессилено сел рядом и, обхватив лицо руками, зарыдал…

Упавшая боеголовка

Полк наш был укомплектован устаревшими ракетами, поэтому и техника на его
вооружении была довольно старая. Это неизбежно приводило к разным авариям. Но иногда они происходили и по другим причинам. Одно из таких происшествий я запомнил на всю жизнь.
Ночью колонна из КРАЗов и машин охраны выехала в сторону секретной  железнодорожной станции, куда должны были в специальных вагонах, замаскированных под обычные гражданские, привезти новые ракеты из арсенала. Я, как и несколько моих товарищей, ехали старшими на машинах. По пустынной дороге в сопровождении ГАИ мы добрались до станции, поприсутствовали при погрузке ракет на транспортировочные тележки, и повезли их в другой дивизион. Благополучно передав их коллегам, мы пошли досыпать в офицерскую гостиницу. А утром узнали, что ночью произошло ЧП.
При попытке присоединить к ракете боеголовку установщик, в котором сидел водитель-новичок, перевернулся, не выдержав веса головной части, и та со всей дури ударилась о бетон. Говорят, даже искру высекла!
Можно представить себе немую сцену: все на одно, самое страшное, мгновение замерли в испуге, а потом командиры-начальники бросились с матом осматривать упавшую головную часть, а потом выяснять причины аварии и искать виноватых. Ядерный взрыв, слава Богу, нам не грозил – там защита не только от таких случайностей предусмотрена - это поняли почти сразу. Но ГЧ помяли. А это уже подсудное дело.
Стали выяснять, ПОЧЕМУопрокинулся установщик?! Оказалось, солдат забыл выставить кран на специальные упоры, которые предохраняют его от опрокидывания (а, может, они были просто несправны). А старший офицер тоже почему-то про это не вспомнил…
Что тут делать?! Докладывать наверх о таком ЧП – это полетели бы головы не только командира полка и дивизии, а и людей с гораздо большими звездами. Поэтому про аварию умолчали – по всеобщему согласию, а наказали одного старого майора, командира ОУР, который уже готовился к пенсии, разжаловав его в капитаны и переведя от греха подальше в другой полк. На том дело и замяли…

ОВБГ

Война, особенно, ядерная, никогда не начинается внезапно. Всегда есть некий период ухудшения политической обстановки между странами-соперниками, во время которого командование принимает меры по спасения своего ядерного потенциала. Понимая, что дислокация ракетных шахт давно известна как одной стороне, так и другой, с целью спасти свои ракеты от ядерного удара, в нашей армии создавались из подручного транспорта специальные ОВБГ (отряды восстановления боевой готовности). В предкризисный момент по команде сверху они должны были выехать в специально намеченные точки подальше от ракетных шахт, по которым будет наноситься ракетный удар вероятного противника, чтобы затем вернуться на боевые позиции и попытаться восстановить полуразрушенные боевые объекты и организовать ответный залп. Кстати, это уже не секрет, ракеты нашей Кавказской дивизии были нацелены на северные города Китая, отношения с которым у СССР в 70-х годах были не очень…
Такой ОВБГ был и у нас в полку. В него были включены почти все машины Группы регламента, в которой я имел честь служить. Но вся беда была в том, что полк наш был старый, и машины в нем были старые, изношенные. Конечно, время от времени  к нам поступали новенькие авто, но такой уж был порядок в безмозглой Советской стране, что их тут же отправляли вместе с солдатами, как у нас говорили, на «целину» - то есть, на уборку колхозного урожая где-нибудь в Сибири или на Урале. Оттуда они возвращались разбитыми в хлам. Вот на этих полуживых машинах нам и поручалось восстанавливать боеготовность ядерных сил любимого полка.
Машины эти, к моему несчастью, числились на мне, как на начальнике 4-го расчета Группы регламента. Когда мне их во время щедро накрытой «поляны» передавал по акту мой предшественник, я еще ничего не подозревал, потому что и сегодня не шибко силен в автотехнике. Но после «приемки» оказалось, что двигатели есть НЕ у каждой машины. Поэтому наш отряд ВБГ, выезжая на очередную «тренировку», напоминал собой колонну инвалидов на костылях, только костылями были жесткие сцепки, на которых машины с моторами тащили машины БЕЗ моторов.
Это было ужасно. Но так было, и с этим нужно было жить…
Я думаю, что наш отряд восстановления боевой готовности в любом случае справился бы с боевой задачей, но не потому что, а ВОПРЕКИ всем обстоятельствам. Потому что там служили такие люди, которые не боялись никаких трудностей.
А машины свои, уезжая из полка, я точно так же через накрытую «поляну» передал сменщику - юному лейтенанту Андрюше Квасу из Киевского политеха. Мы, офицеры, верили друг другу, и какая разница, были моторы или не были – все равно воевать пришлось бы на том, что есть. Не я это придумал…

Японская правда

Мне рассказывали - давно, когда я еще служил, что видели смешной японский мультфильм про наших и американских ракетчиков. У американцев в мультике все было автоматизировано, все было точно и классно. Но вот когда они навели ракету на большую бумажную мишень (наподобие той, что в тире), та стартанула и упала… рядом с мишенью, не долетев до цели.
А затем показали наших ракетчиков. Советские офицеры в погонах с большими красными звездами, одетые почему-то в обмотки и лапти, пили водку и хлебали щи из общего котелка в какой-то деревянной избушке, по-видимому, символизирующей казарму. По сигналу тревоги они шустро прибежали к советской ракете, открыли как крышку ее боеголовку и начали заливать внутрь ведрами, на глазок, горючее. Затем подняли ракету веревкой, перекинутой через сук дерева, в вертикальное положение. Пуск – и она ударила ТОЧНО в мишень!
Да, так, по большому счету, все и было…

Эпилог

И все же… Несмотря на все эти глупости, аварии и несуразности, армия наша жива. Живы и Ракетные войска стратегического назначения. Именно они, наши грозные «войска, которые никогда не воюют» (и, не дай Бог, чтобы когда-нибудь воевали) удержали и удерживают зазнавшихся америкосов от того, чтобы навязывать свою волю всему миру. Именно из-за наших ракет нет больше мировых войн на планете.
Давайте об этом помнить.
И я верю (я просто УВЕРЕН!), что наши ракеты ВСЕГДА будут попадать точно в цель, несмотря на весь этот прошлый и теперешний бардак в нашей стране. Потому что в «войсках, которые не воюют» служили, служат и всегда будут служить ТАКИЕ парни, как Валера Кузнецов, Эльдар Рафиков и капитан Тузов…