Мантры для я

                Кто такие, "Я"? "Я" - разные бывают (кролик).

       Мне нужно, мне просто необходимо сейчас ответить самой себе на этот вопрос, потому что когда земля вдруг начинает выходить из под ног, единственный вариант устоять и не упасть на колени – это обратиться внутрь, заглянуть в себя. Быть может, найдутся тогда силы жить дальше. Мне нужно поговорить с собой, с той девочкой из детства, которая все умела легко объяснить, всех понять и простить. Почему-то с возрастом я становлюсь чернее душой и иногда мне кажется, что эта наивная девчонка давно умерла и вместо нее по земле ходит кто-то другой. Я? Или не Я? Этот рассказ для меня – мантра, которую я прокручиваю в голове, когда мне плохо. Он дает мне ключик к самой себе, возвращает назад и ведет вперед.

                «Родом из детства.»

       Доверчивость живая - крик истины о том, что не права. Живая кровь в сосудах мирозданья, ты и творишь Любовь с тех самых пор, как застонало первое страданье в ответ на первый смертный приговор.[1]

       ---А ну-ка, ребятня, подобрали свои тряпочки из проходов, поскидывали рюкзаки в кучу и побежали собирать хворост для вечернего костра, иначе спать уложу в девять, как только пионерское время кончится.
       ---Олег Викторович, а можно мы топоры возьмём, и дерево срубим, которое на той вершине растёт.
       ---Если донесёте его назад, то – вперёд.
       Через десять минут неугомонные семиклассники покинули автобус вместе с сопровождавшими их двумя учителями. Мы остались вдвоём.
       ---Олег, слушай, изложи ход мыслей, только что дождь прошёл, они сейчас как свиньи назад придут все мокрые и грязные и пол ночи сушиться будут, а в ущелье я была позавчера с младшей группой и мы без проблем нашли дрова для растопки не отходя далеко от лагеря, зачем всё это?
       ---Так, девушка, ты есть существо неразумное изначально, это я сразу понял, но элементарное то надо соображать. Ты собираешься развлекая народ очередной раз охрипнуть, перекрикивая на гитаре речку, которая рядом течёт, или будешь этих «гавриков» по всему малиновому ущелью собирать, когда они у тебя с наступлением темноты на радостях что вырвались из дому разбегутся кто-куда, на звёзды посмотреть? Пусть вымотаются сейчас как следует, устанут, а дальше посмотрим. Будет мало так автобус вперёд ушлю, оставшиеся пять километров пешком протопают, время есть. Ты посмотри энергии сколько!!!
       Я вышла из автобуса и пошла поближе к ребятишкам. Начинал накрапывать мелкий дождь. Середина мая не самое приятное время в горах относительно осадков, зато всё остальное на высшем уровне: глаза режет зелень травы, верхушки гор белые, лошади под встречающимися нам наездниками резвые, а сами наездники по-весеннему непредсказуемые.
       Не доходя до суетившейся оравы девчонок и мальчишек, устроивших уже довольно внушительную кучу - малу из подручного деревянного материала, и пытающихся всеми силами раскачать последнее в округе не поддавшееся задорной силе сухое дерево, я уселась на большой камень и стала наблюдать за ними.
       В группе явно выделялись два лидера, крепкие, рослые парни атлетического телосложения. Оттеснив остальную группу они сначала самостоятельно пытались раскачать ствол, причём стоя с разных сторон дерева гася усилия друг-друга несинхронными толчками, позже вся группа разбилась на две кучки которые с разных сторон аналогичным образом пытались расшатать корневую систему громоздкого сучковатого истукана. Неудачные попытки только больше раззадоривали ребят.
       Немного поодаль от них суетились два уставших учителя пытающихся образумить своих учеников и направить их энергию в нужное русло, то есть в автобус, потому что дров на самом деле хватало, даже с лишком.
       Постепенно от бесновавшийся толпы стали отделяться отдельные фигуры, в основном сначала это были девчонки, затем и несколько парней, они как и я садились на камни, залезая как галчата по несколько человек на один и присаживаясь на корточки. 
       Увлёкшись наблюдением за ними, я даже не заметила, как ко мне сзади подошёл худенький мальчик Артёмка, в руках у него был топор.
       ---Алёна Александровна, нам вообще это дерево нужно, или пусть так отбесятся? Артём – моя большая привязанность.
       ---Ты вместо того, чтобы умничать, собери вон тех мужиков, и отнесите понемногу дрова к автобусу. Сделаешь? Я кивнула в сторону, где перекуривали уставшие от толкотни недавние участники состязаний.
       В ответ – все понимающая улыбка.
       С неба закапало сильнее и скоро стало совершенно невозможно сидеть на холодном камне. Уже почти под проливным дождём, я встала. Жалкой кучке мальчишек всё ещё сражающихся с неподатливым деревом, всей силой своей мочковатой корневой системой вцепившемся в каменистую горную землю, казалось, совершенно не было холодно. С остервенением пиная ногами ни в чём не повинное дерево они совершали бесполезные телодвижения, похожие на пляску. Издали вся компания напоминала собой индейцев, совершавших обрядовый шаманский ритуал. Разогнать их удалось не скоро, зато позже в ущелье уже поздно вечером разбив лагерь и поужинав, уставшие подростки до поздней ночи сушили одежду около костра и не помышляли даже ни о каких безобразиях, неизменно сопутствующих обычно первому дню похода. На этом приключения временно закончились, но…
       Так случилось, что ровно через две недели мне довелось опять обсидеть уже знакомый мне булыжник, но уже при солнечной погоде и в другой компании. Взрослые мужчины и женщины из инструкторской группы ехавшие на тот же скалодрон малинового ущелья аналогичным образом попались на нехитрую уловку Олега. Они до мелочей подробно повторили судьбу младших предшественников, с той лишь только разницей что бесились на два часа дольше. Когда, наконец, сухой деревянный исполин перестал быть объектом вожделения, все уехали на том же самом автобусе громко беснуясь и заигрывая друг с другом под пионерское «взвейтесь кострами синие ночи».
       Я молча шла пешком вслед за фыркающим из – за недостатка кислорода в условиях высокогорья автобусом и впервые тогда задумалась на тему, какую же роль мне следует занять в среде взрослых людей уже так мало и ещё так сильно отличающихся от меня самой. Мне было тогда семнадцать лет. И вот шагая по обезображенному автобусной колеёй зелёному простору я приняла тогда своё место в жизни, занятое как мне самой кажется уже довольно давно, но осмысленное впервые на том самом поле среди великого множества сусличьих норок в которые постоянно попадали мои ноги в то время когда глаза восхищённо рассматривали всё вокруг.
       Осмысливая полученный урок, я поняла, что с детьми нужно обращаться как с взрослыми, ну а с взрослыми обходиться как с детьми. Я поняла, что в слепых попытках хоть как-то классифицировать людей по их поведению, я никогда не уйду дальше от схемы разделения на тех, кто стучится головой о деревяшки, тех, кто наблюдает всё это со стороны, при этом либо молча созерцает происходящее, либо активно вмешивается, тратит свой голос и треплет себе нервы, и тех, кто способен ставить стимулы, способствующие грамотному перераспределению энергии в пространстве. Я поняла, что есть ролевые позиции, свободные места в кристаллической решетке, занять которые в силу своего притяжения неизбежно суждено каждому кто желает вписаться в структуру. Так в каждой группе обязательно обозначался свой лидер, свой клоун, свой козёл отпущения, своя леди-мисс-очарования, своя дурнушка, свой рубаха-парень. Причём места не являются строго закреплеными за конкретной личностью и при перетасовке групп, попадая в незнакомую компанию с уже слаженным коллективом, вновь входящая личность чаще всего занимает свободную нишу, а не претендует на положенные её в прошлой системе регалии.
       Проанализировав для себя, какие роли приходилось играть мне и где чувствовался наибольший комфорт, я пришла к выводу, что дискомфорта в системе внутренний мир - внешние отношения не чувствовалось в тех случаях, когда моя позиция была нейтральной к коллективу, доброжелательной, а общение непринуждённым и ни к чему не обязывающим. Роль нянечки в детском саду, самое точное сравнение, которое мне тогда пришло в голову, и остаётся неизменно близким ощущением самой себя теперь.
       До сих пор для меня найти ключик к человеку это значит узнать об его детстве. До сих пор, когда отношения с близкими заходят в тупик, часто я в порыве ещё не высказанных эмоций говорю себе «посмотри кто перед тобой. Женщина пятидесяти двух лет, или четырнадцатилетняя обиженная на весь мир за тяжёлое детство девчонка. Кто перед тобой? Дед восьмидесятилетний, до смерти надоевший своими мемуарами, или семнадцатилетний пацан до сих пор ещё болеющий болезнью Боткина в военно-полевом лагере.»
       Может быть, я слишком мудрю или чего-то не понимаю, может быть, увлёкшись разговором в очередной раз ухожу от темы, но я знаю, что самая светлая сторона моего "Я" родом из детства. Но есть ещё и другая… «Во мне два я, два полюса планеты, два разных человека, два врага…»[2]. Один из них видит в каждом человеке ребёнка и работает по жизни нянечкой в детском саду, утирает носы и расстраивается по пустякам из-за потерянных игрушек и взорвавшихся воздушных шариков, другой мне нравится меньше, но он больше знает жизнь, более опытен и резок. Обращаюсь за помощью и к нему тоже.

                «Заметки на манжетах.»

                Я равен любому зверю и знанье моё - убого,
                Но, скальпель вонзая, верю, что я заменяю бога.
                Иначе нельзя, иначе, рука задрожит и Дьявол
                Меня мясником назначит, и кровь из аорты - на пол.
                Эльзас мой, природа рада и солнцу и тьме, но люди
                Чудовищ ночных боятся и выгоду ищут в чуде[3].


       «Человеческие существа делятся на две группы: одну составляют те, кому есть дело до других, другую – кому нет дела ни до кого. Те, кому есть дело до других, заботятся о себе и требуют признания везде, где можно. Те, кому нет дела до других, выражают людям своё действительное к ним отношение: не дают и ломанного гроша ни за одного из них, хотя могут помочь людям в чём угодно [4].» Я – тот кто мало дорожит мнениями и предпочтениями многих.

       «Жене Лота не велено было оглядываться туда, где были все эти люди и их жилища. Но она оглянулась, за что я её и люблю, потому что это было так по - человечески. И она превратилась в соляной столб. Такие дела.[5]» Я – тот кто постоянно оглядывается назад.

       «Читай и слушай для собственного развлечения рассказы о хитроумных системах, вникай в интересные вопросы,  поставленные  там со всей изощренностью, какой только может наделить их пылкая фантазия, но смотри на все это  только как  на  упражнения для ума и возвращайся каждый раз к согласию со здравым смыслом [6]». Я тот кто не умеет читать для собственного развлечения, тот, кого часто покидает здравый смысл.

       Для того, чтобы найти, нужно потерять, я – тот кто легко расстается с приобретённым.

       Чем меньше времени человек тратит на то, чтобы задумываться, тем больше у него остаётся времени для того, чтобы думать. Я тот, кто никак не может перестать задумываться, поэтому практически не имеет времени на то, чтобы думать.

       Я тот, кто плачет по пустякам, но легко воспринимает трагедии.
 
       Я – тот, кто регулирует взаимоотношения с внешним миром внутренними рычагами.
 
       Я – тот, кто стремится играть вторые роли и охотно уступает лидерство.

       Я – тот, кто всегда « в ответе, за всех, кого приручил».

       Я – тот кто не может однозначно ответить на вопрос в чём заключена его религиозная вера, потому что для меня давно уже стёрлись разницы между верами. Верить, значит ещё не прийти, ещё сомневаться, тот, кто пришёл, тот не верит – тот знает.

       Я – тот, кто никогда не плетётся в конце, но точно знает, что к месту назначения прибудет последним.

       Я –тот, кто воспринимает истину – как иллюзию. Кто говорит: «истина-это иллюзия, в которую я верю».
 
       Я – тот, кто понимает, что вера всегда слепа и все-таки верит. Тот, для кого вера представляет из себя шаткую опору, на которой человек пытается удержать свою реальность чтобы в своих собственных глазах предать ей осмысленный вид и избежать хаотичное бессистемное распределение энергии в неизведанном.
 
       Я – тот, для которого найти истину, это значит найти способ сконцентрировать энергию в выбранном направлении. Познать истину для меня значит зайти в тупик.

       Я – тот, кто всегда и ото всех принимает на веру чувства, кто и у постели умирающего и в кабаке не сделает различий в оценке важности чувств исповедующегося человека.

       Я – тот,  кто примет на веру любое даже самое абсурдное оправдание сделанное мне лично близким человеком.

       Я – тот, кто ничего не знает, прекрасно зная, что знает все.

       Я – тот, кто постоянно сомневается. Кто постоянно ищет. Для того, чтобы ответить на вопрос нужно правильно задать его, я – тот, кто учится задавать вопросы.

                Знать бы как долог путь или как далёк.
                Знать бы куда идти, не ходил бы зря.
                Снова заря обжигает огнём восток,
                Время стирает даты с календаря.
                Мир уходящему в утро нового дня,
                Вольному - воля, спасённому – рай и боль,
                Слава пришедшему с неба спасти меня,
                Только сумеет ли он увести с собой?[7].

Птица, которая сбивается с пути - погибает. Но не таков человек. Часто и со сломанными крыльями он чувствует себя комфортно. Я хочу избежать этого.

Примечания:
1. Владимир Леви. Дом Толстого (эпилог к антикниге). Из Искусства быть собой.
2. Владимир Высоцкий.
3. Владимир Леви. Тишина в звуке. Из Искусства быть собой.
4. Карлос Кастанеда. Сила безмолвия.
5. Курт Воннегут. Бойня номер пять или крестовый поход детей.
6. Филип Стенхоп Честерфилд. Письма к сыну
7. Александр Коновалов.