Осколок 65 - Сказочное везение

Холод пробирал, вырывая из безмятежной темноты сна. Нехотя открыла глаза, в область зрения попадала замшелая кора с глубокими трещинами и травинки с белыми светлячками на них. Светлячки кружились и в воздухе. Все цвета казались нереально яркими, восхитительными, шевелиться, не смотря на холод, не хотелось. Это меня и вырвало из безмятежности, не хватало замерзнуть насмерть в грязной норе. На деле оказалось не так уж холодно, наверное, даже температура была выше нуля, так как снежинки, долетев до земли, тут же таяли. На случай всяческих создаваемых погодой дискомфортных ситуаций в отряде Бледного был один ответ – двести приседаний. Если жарко, вспотеешь и остынешь, если холодно – согреешься. (Наш командор не позволял жечь костры в Зоне). Наверное и на случай дождя у него была причина поприседать. Во всяком случае движение согревало. Я вскипятила на горелке воды, сделала чай и с огромным наслаждением влила его в себя. Пора идти.

Настроение было отличным, к общей яркости мира добавлялась невероятная свежесть воздуха. Я начинала подозревать, что мох в моей импровизированной спальне источал амфетамины. Уж слишком необоснованной была эйфория. Но лучше так, чем как вчера –страх, уныние и превращение любого события в мрачный символ. Дорога сегодня казалась легче, тропки легко находились, а один раз я минут пятнадцать шла вообще без единой аномалии, как по площади. Как мало надо человеку для счастья. Трава была скользкой, но нужно было лишь чуть осторожнее ступать. Хоть бы подольше не было настоящих холодов и гололёда. Впереди еще тёплое бабье лето.

На самом деле мне хотелось пройти как можно дальше от Новоселок. Сказать потом, что аномалии не пропустили, поэтому пришла к Корню. С другой стороны, разведать, как там обстоят дела, тоже было бы неплохо. Пока я всё же решила держаться от них подальше и выбрала путь севернее на несколько километров. Сперва всё проходило хорошо, время от времени мы с Элем беседовали, он расспрашивал о моих родителях, школьных друзьях, о прошлых походах. В моменты напряженных поисков прохода, в основном молчали, но его присутствие и поддержка сейчас, когда мы оказались наедине, была отчетливо ощутима. Словно всё встало на свои места.

По удобному для пути открытому плато пройти не удалось, детектору сносило крышу. Я свернула на север, показались ошметки домов и асфальтированные площадки, согласно выработавшейся привычке осмотрела место через оптику из положения лежа и застыла.
- Только не это, не хочу опять в кокон, - умнее мыслей в голове не нашлось. Я тихо-тихо отползла, потом быстро пригнувшись вернулась на пол километра назад. Дыхание никак не хотело восстанавливаться. Это просто невероятное везение, что мне удалось уйти незаметно. Может попробовать обойти с юга?

Я подходила к пустоши, и звуки, разносившиеся вокруг, заставили меня вновь улечься и ползти. Бледный так нас натаскал, что подобные упражнения не представляли особой сложности. Вот вымокнуть пришлось второй раз, это конечно расстроило. Мне удалось рассмотреть тех, кто издавал шум, но и по звукам становилось всё ясно. Стая слепых псов. Внезапно одна шавка звонко тявкнула, оторвалась от стаи и посеменила в мою сторону. Если сейчас побежать, вся стая кинется, и далеко я не убегу. Если выстрелю, нескольких я еще успею снять с такого расстояния, прежде чем пасти первых добежавших доберутся до моего горла. Я перевернулась на спину, удобнее перехватила Ремингтон, и затаила дыхание. Напомнила себе, что лучше не прикусывать губу, чтоб не пошла кровь и не было лишних привлекательных запахов. Тем временем псина подбежала уже близко, я слышала её хлюпающее дыхание. Саму тварь я не видела, высокая золотистая трава покачивалась, отрезая из поля зрения все объекты кроме равнодушно серого неба, с которого сыпались мелкие крупинки мокрого снега. Мне стало жарко. Одновременно захотелось и пить, и есть, и по маленькой, и с богатырским криком: «За ридну Украйину!» вскочить в полный рост и раскатать всех, кого успею. Но молчать и не дышать оказалось правильной стратегией. Через несколько томительных минут я поняла, что псина нашла какуюто кость и вернулась к стае, значит я могу двигаться. И двинула.

Отойдя на безопасное расстояние, я сообщила о своём местоположении и недавних встречах. Разговор с Молчуном оборвался на полуслове. И больше с ним связаться не получилось. С Корнем проговорили чуть дольше, не смотря на сильные помехи. Даже успели обсудить точку встречи, если связи не будет.

Я почистила оружие от грязных брызгов, хорошо хоть ничего не повреждено. Я крайне далека от инженерии, да что там, я даже стандартные опыты по физике не могла сделать без чьей-то помощи.

Обстоятельства складывались таким образом, что мне только оставалось следовать воле аномалий и послушно идти тем путём, который они соизволили предоставить. Такой густой невидимый лес, способный оторвать тебе руку или голову, если сунешься туда, куда детектор не советует.

Этот факт не мог не навести на мысли, что если кто-то еще тут ошивается, он пойдёт тем же путем, что и я. А встречать людей мне хотелось ничуть не больше, чем тех же кузнечиков. Нам и с Элем вдвоем хорошо.

Постепенно идти стало легче, аномалии встречались реже, и я даже могла выбирать себе путь почти свободно. Не знаю из-за чего именно, или из-за резкого похолодания, или после стрессов, чувствовала я себя не важно, как в невесомости, как в воде, как в тумане. Хотелось надавать себе оплеух, чтоб быстрее прийти в себя, но при Самаэле было как-то неудобно. Поэтому принялась укорять себя мысленно, мол, какой же из меня теперь супер-герой, которого колбасит от вида собачки? Правильно никакой.

По каналу я почти пробежала, во-первых, нужно было найти какую-никакую спальню, а уже темнело, во-вторых, аномалий встретилось всего четыре, и я даже как-то воспрянула духом. Может и завтра так же пойдёт?

Сумерки сгущались, не давая рассмотреть в подробностях то самое окаянное место, которое я назвала в приступе паники, пытаясь защитить саму возможность спасти контролера. Судьба играет с нами, и редко эти игры нам по нраву. Аномалий на подходах, можно сказать не было, зато обнаружилось кое-что «получше». Не узнать их голоса я не могла. И тут же инстинкт заставил озираться, выискивая на стенах зданий и столбах продолговатые фигуры. Уснуть с таким соседством под боком будет весьма не просто.

Я отошла ближе к каналам, и постаралась с комфортом обосноваться под мостиком непонятного мне назначения. Тут было сыро почти так же, как и снаружи, но эффект крыши над головой придавал ощущение комфорта.

Связаться со своими не удавалось. Рация сошла с ума и издавала лишь хрипы и всхлипы. Глюк, который пропал еще до каналов, появился из воздуха и, не сказав не слова, принялся разглядывать падающий снег, убрав руки за спину.

- Ходил на крюгеров посмотреть?
Эль не отвечал, тут я заметила, что его глаза закрыты, лицо поднято к небу с выражением некого умиротворения. Не открывая глаз, он произнёс:
- А что будет, если всё получится как ты хочешь; ты поможешь Платону, но я пропаду? – он повернулся ко мне и открыл глаза, они сияли в темноте серебром.
- Тогда ты пропадёшь, - промолвила я с недоверчивой улыбкой, - а это не противоречит твоему контракту?
- Всё зависит от условий, которые приведут к невыполнению контракта.
Как это всё-таки странно обсуждать со своей галлюцинацией вопросы спиритической юриспруденции.
- Ты боишься, что я снова получу поводок? Или тебя в принципе не устраивает наше с Платоном общение?
- Меня не устраивает поводок. Ты не животное. Да что там, - он махнул рукой, - животное и то без поводка прекрасно существует. Хотя некоторые счастливы с поводком на шее.
- С этим поводком долго не проживешь. Но я тоже думаю, что смогу предложить ему что-то лучше поводка.
Мне не хотелось раскрывать Самаэлю свой план, но как его успокоить? Если он переживает, что моя подконтрольность Платону скажется на нём, всё решается легко, даже проблемы нет. Я уверенна, что Платону я в таком качестве ни к чему. Но что, если моё решение тоже не устроит Эля?
- Я хочу ему помочь. Но тебя мне бы не хотелось терять. Это имеет значение? – при этих словах что-то защемило в груди, так тяжело.
Он опустил голову, улыбнулся и как-то нежно, по-братски потрепал меня по голове.
- Ну, конечно же, - его голос был тихим, - Вернее сказать, имеет значение твой ответ на этот вопрос.
- Не уходи. Если бы ты всё объяснил, я постаралась бы избегать условий, которые разорвут контракт. Но ты ведь не скажешь? – я отвернулась, пытаясь осмыслить, как? Как? КАК? Как я буду жить, если эта наглая ироничная сволочь исчезнет из моей жизни? Не смогу. Меня просто тоже не станет.
- Не могу сказать. Контракт подразумевает твоё личное участие в выборе тех или иных решений.
- У меня есть к тебе два вопроса, очень важных, - мой голос немного дрожал.
- Ну конечно же, - Глюк улыбнулся и пожал плечами, с беззлобным сарказмом.
- Ты конечно "не знаток контролеров", но все же. Первый вопрос - Ты можешь следовать только за человеком? Второй - может ли контролер стать человеком?
- Я могу следовать за тем, кто подпадает под условия Контракта, - Самаэль пустился в путаные объяснения. - Если теряются человеческие качества психики, я ухожу. Но они не только теряются, иногда приобретаются те или иные качества. т.е. изменяется личность. Контракт подразумевает одну личность, а не ту, которой станет изменившаяся. Сложно, наверное, но, в общем-то, просто, если подумать.
Эль посмотрел на меня, моргнул и чуть качнул головой, точно отгоняя увиденное. Взгляд стал иным, более ясным.
-Есть точка не возврата, - продолжил он, - она наступает на стадии, которая известная как "молодой контролёр". От трёх до семи суток. Но чем дольше прожил контролёр, чем сильнее он изменился, тем меньше в нем остаётся человеческого. И тем слабее он становится отдаляясь от центра Зоны. По сути дела, выведи контролёра из Зоны, он и станет человеком. Хотя, по меркам среднестатистического человека будет выглядеть социопатом.
Чем больше он говорил, тем отчетливее я понимала, что своим решением я разорву контракт. И потеряю что-то важное. Не знаю, кем является Эль, частью моей личности, как я считала прежде или же отдельной сущностью, которая мне просто близка эмоционально. Но выбирая между жизнью контролера, которого считала другом и потерей общения с близкой сущностью, я знала что выберу спасение жизни, а не свой комфорт. Пытаясь избежать необходимости выбирать, я стремительно кинулась к Элю, обхватывая его руками, вжимаясь в тело, которого не существует, утыкаясь носом в его ключицы, и пытаясь сдержать подступающие слезы. Я отчаянно шептала, расписываясь в своем бессилии: "Мне очень жаль". Эль не отстранялся, но и не поощрял моих действий, и я в смущении сделал шаг назад. Постаралась вытереть глаза руками, чтоб не было видно слёз. Кожа запекла.
- Хорошо, что ты смог ответить. Теперь я хоть буду знать, что нас ждет.
Мой собственный голос в голове повторял: «хорошо, хорошо, всё будет хорошо», но от этого «хорошо» только снова хотелось плакать. Нет, всё будет плохо. Единственная радость, что всё это когда-нибудь кончится.

Эль тяжело вздохнул и равнодушно сказал:
- Сопли вытри. Потом ещё наплачешься. Сейчас не время.... - покачал головой, - Извини, если скажу банальность, но ты понятия не имеешь, что нас ждёт.
От этих слов пробрало ознобом, а самое страшное было еще впереди.
- Я не зря назвал окружающих Платона словом "звери". То есть выбрал именно это его определение.
- Нет! Они ничего не сделают! – мне не хватало воздуха, в голове тут же появились картинки жутких событий, в реальность которых не хотелось верить. Эль улыбнулся:
- Сделают.

От одного этого слова, произнесенного так спокойно и взвешенно, кровь стыла в жилах. Одеревеневшими пальцами я схватилась за рацию.

- Корень, приём. Приём!

В ответ доносились только помехи. Мне необходимо было выяснить, что они там надумали делать. Проклятая рация! Почему именно сейчас?
- Ну чего ты хочешь добиться этой рацией? – он не был раздражен, скорее заинтересован.
- Пытаюсь хоть что-то сделать, а не только издеваться над окружающими, - меня бесило его спокойствие в тот момент, когда мой мир рушился. Я почти забыла, как убивалась о возможной потере этого негодяя. Рация не поддавалась никаким манипуляциям, связаться не удалось ни с Бледным, ни с Корнем. В конце концов я осознала тщетность попыток и отбросила её к рюкзаку.
- Говори! – приказала я, - Что там происходит?
-А что ты можешь сделать? – спокойный менторский тон, словно не видит, как во мне клекочет злость.
- Не знаю, не знаю, - я бормотала, путаясь в мыслях и обостренных чувствах, - может, найти в них людей. Корень… Нет, я не верю что Корень что-то такое сделает, он и прямому приказу способен не подчиниться, а такое не в его духе.
- Корень? – Эль засмеялся, даже закашлялся о смеха, - Корень!? Правда? Приказу не подчинится? Да, способен. Только чьему приказу?
Я не поняла, что он имел ввиду, и спросила главное:
- Платон выживет?

Но Самаэлю уже было не до ответов на мои вопросы, он съехал на любимую тему – несовершенство человеческой натуры:
- Люди бывают разные, бывают и такие. Даже Платон человек. Леса, которую люди изуродовали, как личность в том числе, - тоже человек. Те, кто изуродовал её, тоже люди. Те, кто перебил всю группу Лесы и чуть не убил её, они тоже люди.

Не понимаю, с чего его так заинтересовала контролерша, с которой я встречалась лишь дважды и мельком. Может он и у неё воображаемым другом был? Впрочем, сейчас не до этого.

- Мне плевать на Лесу! – я кричала, забыв, где нахожусь, забыв, что окружена опасными врагами, сейчас я видела только одного врага, Эля, который не признавал моего права не видеть в людях их худших сторон. – Плевать на неё и её судьбу, а Платон был в моих мозгах, а я в его. Он мой!

Эль смотрел на меня удивлённо, с разочарованием и досадой. Плевать мне сейчас и на его разочарование.
- Он твой? Ты на него надела поводок? Или хочешь надеть?
По-моему, он несёт такой бред, который уже на голову не налазит.
- И чего ты хочешь? Чтоб я одна бродила между аномалиями вечно, никому не доверяя? Ты хочешь свести меня с ума! Ты галлюцинация, и волкоты наверное тоже, рас они тебя видели, они тоже. Надо было украсть у Бледного аргонавт. Он бы пережил, а я может, успела бы вовремя.
- Эти существа так же хорошо чувствуют, как я. Я галлюцинация. С твоей точки зрения.
- Если бы ты хоть что-то чувствовал, ты бы так не поступал.
- Как не поступал бы? – Эль вытаращил свои большие глаза и стал похож на сову.

Я решила не терять времени и принялась собирать в рюкзак уже разложенные для ночлега предметы, если быстро идти всю ночь и весь день, может к следущему вечеру смогу успеть? Нет, скорее через утро. Где детектор? И почему Эль так и стоит выпучив глаза?

- Ты не можешь понять, что он для меня значит. Он мой друг. Ты помог бы спасти его, если бы чувствовал.
Эль вздохнул и заговорил монотонным потусторонним голосом:
- Фактом заключения контракта является сильная психо-эмоциональная травма. В том числе вызванная потерей близких или нанесением серьёзных увечий, сопровождающихся непоправимой инвалидностью и стойкой утратой к способности самообслуживания. Да, - он криво улыбнулся,- я понятия не имею, что ты можешь чувствовать. В Зоне, и в подобных ей местах, можно острее и чётче чувствовать других, с твоим или без твоего желания. Я получаю полный набор эмоций. Не всегда, конечно.
- И я могу тебя отпустить? – внезапно внутри стало пусто, вот и решение, и не важно, как дорого это будет стоить мне, если для остальных так лучше, - Ты этого хочешь? Ничего приятного, наверное, переживать чужие проблемы.
Эль усмехнулся, смотря куда то в сторону:
- Ты не можешь "могу тебя отпустить", только вот потому, что этого захотела. К тому же, я могу прилипнуть к какому то полуумному придурку, у которой мысли - пожрать, поспать и девку отыметь. На этом предел мечтаний заканчивается, и сам этот человечишко обычно заканчивается где то на дереве в виде кишок и костей перемолотых. Или пристрелят, как собаку бешенную.

О такой активной жизни и полноте выбора у моего Глюка я даже не задумывалась, а он продолжал переворачивать мои представления об окружающей действительности с ног на голову:
- Я не хочу быть так, как сейчас. Я могу, в теории, стать осязаемым. Опять быть в этом мире не только как, ну… ,назовём всё своими именами, как паразит на какой то личности.
- Ты хочешь отработать квоту, - я всё еще пыталась осмыслить услышанное, - и получить право на собственное тело? Не думаю что оно того стоит...
Я едва не добавила, что с телом сплошные проблемы
- Оно того стоит, - твёрдо произнес Глюк, - Вырваться из того, где я сейчас, оно того стоит.
- Как у вас, галлюцинаций, всё сложно, - я улыбалась, ноги меня не держали, в голове все плыло, и я вдруг поняла, какое безумие нестись куда-то ночью, рискуя влипнуть в аномалию или накормить собой крюгера. - Как думаешь, крюгеры не вышли поохотится?
- Вряд ли. Они обычно тихо охотятся.
Я не поняла, к чему это сказано, но меня больше занимали мысли об отсутствии связи.
- Эль, а что тебе нужно сделать, чтоб достичь цели? То есть временные рамки или сколько-то утешенных душ? Или просто со мной до смерти понянчится?
- Мне нужно тело с выжженными эмоциями. Зомби, по сути дела. Или поврежденная личность, но это будет не правильно. Я так не хочу. Лучше - нечто вроде зомби.
Интересно, а у меня личность повреждена?
- Мне нужно выполнить контракт, - продолжал Эль, - условия выполнения мне не известны. Решения человека, к которому прилип - всё.
- Я думаю, если бы Платон согласился принять моё предложение, то зомби мог бы тебе достаться. Но теперь уже сомневаюсь, что получится.
- Контролёр грубо работает. Да и я бы отказался от такого подарка. Как то противно, что ли.
Он еще перебирает, мне стало смешно. Вот добьюсь чего хочу, и предоставлю ему зомби. Не отвертится.
- Ну, извините, ищи тогда сам, - сказала я, чтоб усыпить его бдительность.
- Я не могу просто искать. Привязан именно к тебе, твоим действиям и решениям.
- А знаешь, был один мужик, еще до тебя, он мне паленую наркоту подсунул, чуть не загнулась. Может, ты его тело займешь? Вряд ли у него хорошая личность, а у тебя почти приличная. Он на Радуге тогда работал.
Эль скорчил неправдопадобно-невинную физиономию:
- Ты ведь не хочешь меня использовать для своей мести, правда?
- Случай подвернулся, почему бы и нет. Тут все всех используют.
- Да? Все? И как же я тебя использую?
- Развлекаешься за мой счет, - я рассмеялась, - и зачем-то всё воспринимаешь на себя. Я сейчас говорила о других, и о себе, дурной пример заразителен.
-А прежнюю личность куда денем, ты не подумала? И главное как? Вообще, не заморачивайся ты моими желаниями. Не хочу я, что бы ты опять надевала на себя поводок. Только уже поводок в виде поиска решения моих желаний.
- Чтож, значит с твоими проблемами подождём.
- Я не обидчивый, - Эль пожал плечами, - Подождём. Сделай то, что ты хочешь, для начала.
- Я стараюсь, но дорогу выбрала, кажется, не самую быструю.
- А к чему ты спешишь успеть?
- Страшно, когда не безразличные тебе, скажем так, люди, уничтожают друг друга.
- Может лучше будет, если ты как раз опоздаешь? Это их выбор, осознанный. Уважай их выбор.
- Я себе этого не прощу. Мой выбор, мешать им становиться "зверьми"
- Сделала, что могла, приложила все усилия. И если всё равно идут своим путём, не желая смотреть по сторонам, тут нет твоей вины, - Эль вновь заулыбался, любимая тема, - Они уже звери. Таким человек рождается. А потом, под влиянием ситуации всё проявляется. Вся сущность человека. Нет, я тебя не переубеждаю. Возвращайся к тому, что ты не представляешь, что будет впереди. Только не хочу, чтоб ты слишком разочаровалась.
- Теперь я даже чувствовать не могу свободно, не оглядываясь на тебя. Как-то это нечестно.
Эль рассмеялся, но мне показалось, что это на показ.
- Забудь про меня, не обращай внимания тогда. Я же галлюцинация.

Выглянула луна, и удалось лучше рассмотреть его лицо, угрюмое; и взгляд в пустоту.

- Кажется, мое безумие прогрессирует, я слишком верю в твое существование.
- Существуют артефакты в Зоне, которые усиливают или делают реальными мысли, эмоции, страхи, - он снова начал туманно выражаться. - Сколько ты ходила с мыслями обо мне? Мысль - материальна. Это химические процессы в мозге, электрические сигналы. Но есть разные уровни восприятия той или иной материи или энергии. Ну, можно сказать, ты меня делаешь реальнее, чем я был.
- А, вроде понятно, ну это хорошо, - я зевнула и завернулась в плед, - наверное, нужно все-таки поспать. Разбуди, пожалуйста, до рассвета. Мне нужно торопиться.
Эль кивнул:
-Высыпайся.

Он стоял под снегопадом, который постепенно превращался в дождь. А мне новая и невероятная информация не давала уснуть. Я лежала с закрытыми глазами и думала, что зря принялась обвинять его. И, наверное, есть способ решить все проблемы: и его, и Платона, и команды Бледного – все одним махом. Я должна что-то придумать. Не знаю откуда явился этот альтруизм. Я никогда не была склонна «желать всем добра», но всё сильнее меня начинали угнетать страдания и проблемы тех, кто мне близок. Попытки им помочь были лишь эгоистичными действиями, нацеленными на мой собственный комфорт. Я почувствовала себя гадко. Мучила вина перед Элем, которого я всегда воспринимала не иначе как осколком собственной личности, бесправным и ненужным. Я не задумывалась, что может быть иначе. Нормальный мир внушил мне это, а я поддалась, ведь так удобнее, не брать его в расчет. Надо спать.