Бирюза от Кудашева. Книга II. Глава 8

БИРЮЗА от КУДАШЕВА

Владимир П. Паркин
Роман.

Книга II
историко-приключенческого романа из пяти книг
«МЕЧ И КРЕСТ РОТМИСТРА КУДАШЕВА»

 УДК 821.161.1-311.3
ББК  84(2Рос=Рус)63.3
П 182
©  Владимир П.Паркин, автор, 2013.
©  Владимир П.Паркин, издатель, 2013.
ISBN 978-5-906066-08-4

***   *****   ***
***   *****   ***

ГЛАВА 8.

*****
Беседы с Джунковским. Личное дело Еремина Александра Михайловича. Стратагема.
*****
– Не устали меня слушать, Александр Георгиевич? – Джунковский поставил на стол литую пепельницу из нейзильбера с фигуркой львицы, лакающей из лужицы воду. Достал золотой с бриллиантиком портсигар, раскрыл, предложил: – Курите!

– Спасибо, – отказался Кудашев. – Я не курю.

– Не курите, а портсигар с собой носите.

– Это уже не для папирос. Просто память об отце. Своего рода талисман, – Кудашев достал из внутреннего кармана мундира портсигар, протянул его Джунковскому.

– Интересная вещь, – Джунковский повертел стальной портсигар в руке, потрогал пальцем овальную вмятину с входным отверстием, проделанным винтовочной пулей.
Выходного отверстия не было, только небольшой бугорок. При встряхивании можно было услышать стук пули, так и оставшейся в портсигаре.

Джунковский покачал портсигар в солнечном луче. Полированная дамасская сталь играла структурным рисунком, похожим на рога кавказского тура.

– Странно… У меня ощущение, что я такой портсигар уже видел.

– Может, у отца и видели?
– Нет, к сожалению, лично с Георгием Александровичем Кудашевым знаком не был.

– Тогда у полковника Дзебоева. У него, точь в точь, такой же, только без пули. Турьи рога – тамга осетинского рода Дзебоевых. Они этим знаком коней клеймили, скотину, на межевых камнях вырезали. Мне отец рассказывал. Этот портсигар Владимир Георгиевич еще корнетом Красноводского отряда при освобождении из Хивинского зиндана моему отцу подарил.

– Романтическая история! – Джунковский докурил, потушил папиросу и вернул портсигар Кудашеву. – Продолжим?

– Я весь во внимании, Евгений Федорович!
– Естественно, история с убийством поручика жандармерии и побега секретного арестанта Мак`Лессона, буквально «воскресшего» в холодной мертвецкой, в газеты не попала. Большого шума не было. Ни Ерёмин, ни Зуев не пострадали. Не были потревожены и врачи Клиники военно-морской и общей терапии Императорской Военно-медицинской академии. Такой скандал мог бы стать основанием весьма внушительных кадровых перестановок. Есть у меня непроверенная, разумеется, информация, что в этом деле точку поставил сам государь император. У него своих советников по вопросам восточной эзотерики хватает. Объяснение «смерти» и «воскрешения» Гюль Падишаха было примерно таким. Мак`Лессон – по происхождению индус-полукровка – владел тайными приемами раджа-йоги. В английских журналах даже были найдены статьи, сопровожденные фотографиями, о «научных» экспериментах, проводимых британскими любителями-энтузиастами в Индии. Так, подробно описываются факты намеренной остановки сердца йогинами, которые после этого впадают в анабиоз на срок, который определят сами. Примерно, как у нас зимуют ужи и лягушки. Одни из йогинов на день, а некоторые и на месяц. Понятно, с английским журналом в военно-полевом суде делать нечего. Но этого хватило на то, чтобы не учинять дознания по вопросу «воскрешения». Остались два факта: убийство поручика Синицына, состоявшего в наряде по конвоированию, и побег взятого под стражу Мак`Лессона. Был объявлен розыск. Даны приметы розыскиваемого, срочно размножена его фотографическая карточка. В циркуляре была строка: «преступник может быть одет в форму жандармского офицера, может предъявить удостоверение личности сотрудника Департамента полиции с фотографией, не соответствующей его личности». В десять вечера в Особый отдел поступила информация от кассира Финляндского вокзала, подтвержденная впоследствии дежурным по вокзалу городовым. Примерно, такого содержания: «Высокий офицер в чине поручика в шинели со знаками принадлежности к корпусу жандармов, предъявил в кассу Финляндского вокзала удостоверение личности – вдвое сложенный лист плотной бумаги с фотографией на двух медных клепках с сургучной печатью. В руки кассиру не дал. Был записан в журнал как ротмистр жандармерии сотрудник Особого отдела Департамента полиции МВД Александр Георгиевич Кудашев. Потребовал билет в первый класс пассажирского поезда Санкт-Петербург – Гельсингфорс Великого Княжества Финляндского. Сказав: «Срочно. Совершенно секретно», приказал отнести расход в сумме стоимости билета на Департамент полиции. Получив билет, беспрепятственно прошел на перрон и успел сесть в уже отходивший поезд». Конечно, весь состав этого поезда, все пассажиры были самым тщательным образом проверены в Выборге. Но Гюль Падишаха так и не нашли! Розыск ведется и в настоящее время по всем направлениям. Безрезультатно.


*****

21 ноября. 10 часов 41 минута.
Станция Яны-Курган Оренбургской железной дороги.

«Литерный» снизил скорость и остановился. Дважды постучав, в штабное купе вошел прапорщик Щеглов:
– Разрешите, Евгений Федорович? Станция Яны-Курган. Стоянка тридцать минут. Паровоз набирает воду и пополняет запас угля. Я успел связаться с вашим коммерческим представителем в Санкт-Петербурге, передать заказ на пошив мундира господину Кудашеву. Из Департамента полиции получил несколько шифрограмм. Они уже обработаны. Прошу вас, – прапорщик протянул Джунковскому кожаную папку.

– Спасибо, – Джунковский принял папку, положил на стол. – Пригласите проводника, пусть приготовит нам по чашке кофе.

Щеглов вышел.

Джунковский продолжал:
– Теперь вы, Александр Георгиевич, понимаете, что послужило причиной вашего ареста? В Петербурге явно поторопились. Но ситуация, надо признать, могла любого довести до психоза.

Вошел Иван Фомич. Принес поднос с чашками, печеньем и небольшим кофейником.
– Спасибо, дальше мы сами!

Джунковский раскрыл папку с почтой. Кудашев наполнил кофейные чашки. Поставил чашки на льняные салфетки, предусмотрительно прибывшие вместе с подносом. Одну чашку придвинул ближе к Джунковскому.

Джунковский улыбнулся, читая одну из телеграмм.
– Вот и для вас, Александр Георгиевич, хорошая новость. Постановлением Генерал-прокурора Щегловитова ротмистр Отдельного Корпуса жандармов Кудашев Александр Георгиевич освобождается из-под стражи за отсутствием события преступления. Предписанием Заведующего Особым отделом Департамента полиции штабс-капитану Николаеву приказано освободить вас из-под стражи.

Кудашев тоже не сдержал улыбки.
– Спасибо, Евгений Федорович! От всей души за все спасибо. Можно попросить вас оповестить и полковника Дзебоева? Уверен, это и для него будет доброй новостью.

– Уже оповестили! Дзебоев, как ваш непосредственный начальник, получил подобную телеграмму на три часа ранее. Мы в это время в дороге были.
Постучавшись, вошел прапорщик Щеглов.
– Господин полковник! К вам господа офицеры.

– Пусть заходят.

– Разрешите? Штабс-капитан Николаев!
– Ротмистр Лукашов!

– Здравствуйте, господа офицеры!

– Просим извинить за беспокойство. Нами получены телеграммы, согласно которым ротмистр Кудашев освобожден из-под стражи на основании отсутствия события преступления. На этом, возложенное на нас задание по конвоированию господина Кудашева в распоряжение Особого отдела Департамента полиции считается выполненным с момента объявления Кудашеву об освобождении из-под стражи, возвращения ему табельного оружия и личных вещей. Личные вещи Кудашеву уже возвращены. Прошу принять личное оружие – наган номер 6004 Императорского Тульского оружейного завода 1909 года.  Убедитесь, примите, прочтите и распишитесь.

Кудашев принял наган, крутанул барабан, убедился, что оружие заряжено, и убрал его в кобуру.

– Это не все, – продолжил штабс-капитан Николаев. – На имя ротмистра Кудашева поступила телеграмма с предписанием прибыть в Санкт-Петербург на прием к Заведующему Особым отделом Департамента полиции полковнику Корпуса жандармов Ерёмину Алексею Михайловичу. Срок пребывания в Санкт-Петербурге определен в три календарных дня. Прошу расписаться в уведомлении.

Кудашев расписался.
Поезд тронулся.

*****

После обеда Джунковский ушел в спальное, приказав Ивану Фомичу разбудить его через час. Кудашев остался в штабном купе. Ему хотелось остаться одному, подумать, привести в порядок свои мысли, систематизировать реальные события и собственные субъективные впечатления… Просмотрел книги в библиотеке штабного вагона, полистал некоторые. Нет, сегодня не до чтения!

Смотрел в окно, вспоминал Асхабад, Красноводск… Вспомнил, как в босую ногу Леночки, тогда еще десятилетней девочки вошел шип колючего семени безымянного ползучего растения. Такие колючки в Красноводске называли «капканами». Они были бедствием для дутых резиновых шин редких еще велосипедов. Сидя на завалинке перед домом, Лена плакала, пытаясь вытащить колючку. Саша сбегал домой, принес лупу, пинцет и флакон йода. Лена с надеждой и с изрядной долей страха разрешила ему вытащить занозу. Ойкнула только раз, когда кусочек ваты, смоченной йодом, коснулся маленькой ранки. Больше Саша Лену босой не видел… А сегодня ему ни о чем не хотелось думать, кроме, как вспоминать Лену, ее маленькие розовые пальчики ног…

Вопрос вернувшегося Джунковского оборвал грёзу.

– Напрасно не поспали после обеда. Военный человек не должен упускать любую возможность отдохнуть впрок. Увы, это случается не часто. Ерёмин приглашает вас на беседу не из любопытства. Готовьтесь к охоте на Гюль Падишаха. Я думаю – на его собственной территории!

– Почти уверен, Евгений Федорович, вы точно знаете, как это сделать!

– А вы, Александр Георгиевич, нет? Стратагему вчерне готовил полковник Дзебоев. Почему не изволили ознакомиться?

– Не получилось, Евгений Федорович! Не наша вина. Из боя – в бой, а потом… арест! По возвращению из Красноводска после обеда и предполагалось ознакомление, а обед закончился взятием под стражу.

– Я в курсе, не ваша вина, – Джунковский подал Кудашеву картонную папку, – читайте. После ужина обсудим! – Джунковский, не дожидаясь ответа, вернулся в спальное купе.


*****
Кудашев открыл картонную в темно-синем коленкоре папку. Двести десять машинописных листов. На титульном:
«Совершенно секретно. Заведующему Особым отделом, Помощнику Адъютанта Командующего войсками Туркестанского Военного Округа полковнику Отдельного Корпуса жандармов Джунковскому Евгению Федоровичу.
Проект. План организации стратегических и тактических заграничных мероприятий, направленных на обеспечение безопасности государственной границы России с Персией, предупреждения неожиданного вооруженного вторжения с территории Персии в пределы России, предотвращения террористических либо саботажных акций в Закаспийской области,  под условным названием «Стратагема». Территория мероприятий – Персия (Иран).
Подготовлен для ознакомления, доработки с учетом мнений экспертов по соответствующим разделам, составления бюджета, утверждения персоналий, кои будут задействованы в мероприятиях.
Заведующий Особым отделом Адъютант Командующего войсками Закаспийской области полковник Отдельного корпуса жандармов Дзебоев Владимир Георгиевич.
Асхабад. Ноября 1911 года».

Открыл второй лист: «Оглавление».  Третий: «Конспектус (Краткое изложение)».
Эпиграфом приведено высказывание экс-Военного министра, члена Государственного совета Генерал-адъютанта Алексея Николаевича Куропаткина: «Без разведки армия слепа, без контрразведки – беззащитна!».

Кудашев читал документ, отмечая для себя его аспекты, казавшиеся ему ключевыми:

«…профессор Николаевской Академии Д.А. Милютин, Военный министр: "Чтобы успешно вести войну, у нас должны быть фундаментальные сведения о том, где мы будем бороться, с информацией о средствах, и другая статистика, касающаяся этого региона".

«… предлагаю именовать новый вид разведки термином «оперативная», как мероприятие длительного по времени, быстрого по получению информации, константного по политике, глубокого по содержанию, по территории интересов – не только Персия, но и иные страны, могущие влиять на изменение политической и, следовательно, военной ситуаций».

Кудашев прикрыл папку с документами, обхватил сцепленными пальцами рук затылок. Несколько энергичных поворотов торсом направо и налево. Застыл у окна.

Господи помилуй! Всего прочитано три, четыре листа… а он, вдруг, ощутил себя наивным подростком, который еще и не учился в университете, не воевал в Манчжурии, не сидел в японском плену, не имел опыта блестящих розыскных операций!
Знание! Вот чего ему не хватало всегда. Да, помнил китайскую пословицу: «Глупый все знает…». А что такое, собственно, «стратагема»?

Кудашев подошел к книжному шкафу, нашел полку с Энциклопедическим словарем Брокгауза и Ефрона, прошелся пальцем по тиснёным золотом кожаным переплетам. Вот, том 31, нашел: «Стратагема? военная хитрость. В прежнее время, при небольших армиях и театрах военных действий, они имели большее значение, чем теперь, когда при значительных силах, употребляемых на войне, условия пространства и времени, а также подготовительные стратегические операции сделались настолько сложными, что обмануть противника почти нет возможности. То, что понималось прежде под словом С., теперь переместилось или, вернее, возможно еще в области тактики».

Увы, Брокгауз и Ефрон ответа не дали. Жаль, нет рядом Владимира Георгиевича. Поговорили бы… Впрочем, он сам оговорил – название весьма условное. Уточним, какого года издание? 1890-1907, печаталось по восьмому немецкому изданию Галле 1844 года! Понятно. Автор статьи почитал себя мудрецом, выше древнеримского автора Секста Юлия Фронтина, написавшего свои «Стратегемы»… Однако, прошедшие за эти шестьдесят с лишним лет войны – от русско-турецкой до русско-японской – показали, настоящих побед без военных хитростей, без дезинформации противника – не бывает!

Кудашев поудобнее устроился у окна. Труд Владимира Георгиевича читался легко.

«… полагаю совершенно изжившими себя методы сбора информации, практикующимися сотрудниками Министерства Иностранных Дел, в том числе и военными атташе, в основном, использующих слухи и сплетни, доступные на дворцовых коврах, паркетах и в будуарах дорогих кокоток. Подобная информация, к тому же, купленная за большие деньги, зачастую является либо устаревшей, либо недостоверной, либо общеизвестной. Так называемые «доверенные лица» в большинстве случаев – политические авантюристы – даже если они и занимают высокие государственные должности, продают информацию всем, кто готов платить за нее золотом…».

«… Персия – страна многонациональная. Этнический состав – более двух десятков имен племен и народов. Основные религии – ислам шиитского толка, ислам суннитского толка, христианство армянской православной церкви, зороастризм, иудаизм, бехаизм, частично индуизм, множество религиозных сект».

«…Иран всегда знал только одну форму правления – монархию. Верховный правитель – Шах-ин-шах – Царь царей. Кризис власти. Промышленности нет. Торговля в загоне. Налоги не уплачиваются и не собираются. Народ доведен до нищеты и полного отчаяния. Трон Шах-ин-шаха держится на штыках и шашках Персидской казачьей бригады князя Вадбольского в северной зоне интересов России. Тем временем южная зона интересов Великобритании приносит Короне, не Персии, серьезный доход от эксплуатации нефтяных месторождений, на берегу Персидского залива построен керосиновый завод. Для самой Персии, не имеющей угледобычи и лесов, вопрос топлива один из первостепенных. Россия только несет бремя военной и финансовой помощи. Предполагаемое строительство железной дороги российской концессией от реки Аракс через Тебриз к Тегерану сорвано интригами английских дипломатов. Беспорядки конституционалистов в Тегеране спровоцированы  ими же. Под предлогом революционных требований конституции и экономических реформ орды кочевников и мародеров держат в осаде Тебриз…».

«…В Персии абсолютно немыслимо иметь мобильных агентов, занимающихся сбором этнографической и экономической информации, топографическими съемками, под прикрытием личин праздношатающихся любителей археологии,  бродячих фотографов, мелких торговцев и прочее. Патриархальная административно-территориальная система будет останавливать таких агентов на каждом перекрестке, у каждого забора. Их будут обыскивать, вымогать деньги, просто грабить. И всегда будут подозревать в них шпионов. Всегда будет опасность попасть в рабство и закончить жизнь в шахтах медных или серебряных рудников. Истории блестящих подвигов разведчиков-одиночек, таких как молодой подполковник Михаил Дмитриевич Скобелев, получивший свой первый Крест – Орден Святого Георгия четвертой степени за разведку караванного пути в песках Кара-Кумах, предшествующую взятию Хивы, почитаю исключением из общего правила…».


«… Существующие формы получения информации российскими дипломатическими консульствами и посольством, военным атташе – исключительно по вопросам военной организации самой Персии, на сегодняшний день не могут почитаться удовлетворительными».

«Настало время не только принципиально новых форм сбора и проверки информации, но время управления политическими и экономическими процессами методами законными, продуманными, обоснованными, тонкими – через лиц, которые могут и не догадываться о том, что они используются российской оперативной разведкой. Настало время исключить из практики бесконтрольное использование российского золота на подкуп продажных чиновников и царедворцев, что, в конечном счете, еще не принесло России ни рубля доходов…».

«Исходя из вышеизложенного, полагаю необходимым:
А. Учредить Отдел оперативной разведки при Особом отделе Туркестанского Военного округа без подчинения оного Управлению полиции.
Б.   Учредить Отдел оперативной разведки при Особом отделе Закаспийской области с подчинения оного Особому отделу Туркестанского Военного округа.
В. Возложить на Отделы оперативной разведки обязанности в соответствии с Положением об Отделе оперативной разведки (прилагается)»…


*****
В штабное купе вошел Джунковский:
– Читаем, Александр Георгиевич? Как движется?

– Изучаю, Евгений Федорович. Боюсь, одного вечера для осмысления этого труда будет недостаточно. Осмысливаю. Одни цитаты чего стоят, мне даже их авторы неизвестны, например: «Все говорят о разведке, хвалят предусмотрительность тех, кто ее имеет, и бранят пренебрегающих ею…. На разведку смотрят как на нечто второстепенное, не нуждающееся в изучении, каждый считает себя в ней компетентным. (Левель, Tactique des rensigements, 1881)».

– Понятно, Дзебоев цитирует покойного французского генерала Жюль Луи Левеля, считающегося одним из основателей французской военной разведки, автора книги, посвященной разведке, вышедшей в 1881 г. в Париже, – Джунковский взял из рук Кудашева папку, пробежал лист глазами, нашел нужное место и процитировал на память: «Все великие полководцы были хорошо осведомлены. Они знали местность, силы, позиции, средства, а часто и намерения их противников, которые, со своей стороны, не знали ничего или почти ничего. Этим объясняется успех одних и поражения других».
Вернул папку Кудашеву, продолжил:
– Вы знаете, над чем я сейчас ломаю голову? Ни за что не догадаетесь. Каким образом из одного Кудашева сделать десять. Одного я обязал бы сначала защититься и получить, наконец, свой юридический диплом, а затем окончить Академию Генерального штаба! Систематическое образование к вашему военному и розыскному опыту дало бы прочнейший фундамент для добротной работы и карьерного роста. Послушали бы в Академии профессора полковника Главного Управления Генерального штаба  Павла Федоровича Рябикова, помощника 1-го обер-квартирмейстера ГУГШ генерал-майора Генерального Штаба Николая Августовича Монкевица. Я его лекции до сих пор помню: «Чем разведка больше знает, чем шире и правильнее она раскрывает обстановку начальнику, тем легче ему принять правильное и наиболее выгодное для нас решение… Лучше меньше сведений, но надежных, чем много, но недостаточно обоснованных»…

Кудашев внимательно слушал.

– Однако, – продолжил Джунковский, – я вижу, вы, Александр Георгиевич, «Стратагему» еще не осилили?

– Евгений Федорович! Я не сказал, что не прочёл. Я сказал, что для изучения одного вечера будет недостаточно. Если вы меня проэкзаменуете завтра поутру, я буду готов к беседе.

– Мы этот процесс ускорим. Жаль, нет с нами Владимира Георгиевича. Вернемся в Туркестан, вызову полковника Дзебоева в Ташкент, поработаем вместе. Не его вина, что он еще не в курсе тех реформаций и реорганизаций, произошедших в структурах разведывательных и контрразведывательных служб. Да вы сами, Александр Георгиевич, еще не запутались в нашей иерархической структуре? Не уверен, что сможете дать четкий ответ. Давайте, пройдем по азам вместе. И вы, и я, и полковник Дзебоев – офицеры Отдельного Корпуса жандармов. Наши имена в списках Корпуса – основного места службы. Наша работа в должностях помощников, адъютантов, заведующих и прочее – в качестве прикомандированных. Эта двойственность немного не укладывается не только в наших с вами головах, но и в головах наших непосредственных начальников. Так, командующий войсками требует подчинения и отчета перед ним лично по вопросам, относящимся к его прерогативам и компетенции. Но мы, как сотрудники Особого отдела, формально входящего в Департамент полиции, соответственно по иерархии вниз – в Управления полиции, должны подчиняться начальникам Управлений полиций. Есть  среди последних и офицеры, и генералы Отдельного Корпуса жандармов, но есть и по статским чинам: тайные, действительные тайные советники. Наш сегодняшний  Директор Департамента Полиции России тайный советник Зуев Нил Петрович, статский человек, к Отдельному корпусу жандармов отношения не имеет. В Охранных отделениях и Особых отделах служат и аттестованные унтеры и офицеры как общей полиции, так и жандармы!

Джунковский сделал паузу. Постучал черенком ручки по пепельнице. На «колокольчик» отозвались сразу трое: из спального купе в штабное вошел прапорщик Щеглов, из последнего и проводник, и Иван Фомич.
– Чаю!

Сделав глоток, Джунковский подождал, пока штабное купе не покинут посторонние при данном разговоре, и продолжил:
–  Политический сыск – главная задача Охранных отделений и Особых отделов полиции. Сотрудники этих служб могли и могут быть задействованы в заграничных операциях, но исключительно по задачам политического сыска. Так, известны операции по разгрому русских типографий во Франции, поставляющих нелегальную литературу в Россию… Но сотрудник полиции, будь он и жандармом, не имеет права вести деятельность разведывательную либо контрразведывательную. Ежели волею случая, таковый будет втянут в дело, связанное со сбором информации военного порядка за границей России, ему надлежит информировать о случившемся по инстанции – собственное начальство, которое и передаст информацию по подведомственности.  Теперь, к главному. К разведке и к контрразведке.

– Прошу извинить, Евгений Федорович! А как же Британец? Мы – не контрразведка… Значит, все наши действия незаконны?!

–  Я ждал этого вопроса. Видно, как заведующий Особым отделом, не достаточно твердо держал на контроле историю с Гюль Падишахом. Операция «Лабиринт» была операцией подведомственной политическому сыску. Нам до сих пор не известны факты сбора Мак`Лессоном информации военного характера в Закаспии, но установлено, что при его участии были произведены взрывы в театре и в водоводном кяризе, которые могли бы повлиять на политическую обстановку в области, связанные с антиправительственной деятельностью Кизил-Арватской партией Эс Эр. Пока так. Если нет более вопросов, продолжу.

– Да, я слушаю, Евгений Федорович.

– Вот теперь о главном. Слушайте, Александр Георгиевич внимательно, запоминайте. Дважды повторять не буду. Не хочу, чтобы вы в беседе с Ерёминым попали в беду. Должны четко знать пределы своей компетенции и никоим образом не затрагивать ни словом, ни междометием – интересы чужих епархий. Понятно?

– Я весь во внимании.

– 8 июня сего, 1911-го, года военный министр Владимир Александрович Сухомлинов утвердил «Положение о контрразведывательных органах» (КРО), «Инструкцию начальникам КРО» и штаты контрразведывательных отделений. Уже эта информация является секретной. Об этом, по секрету, разумеется, но не по долгу службы, знал и полковник Дзебоев от своего начальника. Ни тот, ни другой этих Положения и Инструкции в руках не держали, так как в Закаспийской области КРО предусмотрены не были. Контрразведывательное отделение с прямым подчинением Главному Управлению Генерального Штаба образовано в Ташкенте. Начальником и его помощником назначены два офицера – жандармский и армейский. Мне известны их фамилии, но и только. Уже это – государственная тайна. Мне известно, что на той же базе по тем же основаниям сформировано и Разведывательное отделение, но оно засекречено так, как будто его не существует вовсе. Я считаю, что вы, Александр Георгиевич, человек чести, и лично мне никогда не придется сожалеть о сегодняшнем разговоре. Почему я вам доверился, спросите вы? Потому, что не хочу конца вашей и моей тоже службы нашей родине – России, который может наступить после вашей аудиенции у Ерёмина. Основания для этого – вот эта папка – «Стратагема» полковника Дзебоева.

– Как программный план реорганизации работы по важнейшему направлению обеспечения безопасности России может стать убийственным для его создателя? Вы только что рассказали мне об отсутствии принципа единоначалия в разведке и контрразведке. Вот обоснованные пути решения проблемы!

– Сказавший «а», вынужден говорить и «б»! Ладно, продолжу лекцию. Поражение в русско-японской войне вызвало волну писем, докладов, проектов в адреса Генерального штаба, Военного министерства, Департамента полиции не только от офицеров и генералов, участников войны, но и от нижних чинов, от лиц штатских, но причастных к военным действиям. Все предложения были на одну тему – создание в России мощной  военных разведки и контрразведки. Этот поток удалось систематизировать, что и вылилось в соответствующую реорганизацию. Документы, узаконившие эту реорганизацию, я вам назвал. Бюджет выделен, деньги распределены. «Стратагема» полковника Дзебоева – это новый уровень системного подхода к организации разведки – разведки оперативной, единой, во главе с одним руководящим центром. Этим документом – читайте внимательнее преамбулу – Дзебоев не только подвергает критике сложившуюся практику разведывательной работы дипломатами и военными атташе, но обвиняет в бесцельном расходовании бюджетных средств! Есть такое негласное первое правило дипломатии: «Никогда не увеличивайте число своих врагов!»… Одним этим документом, если ему дать ход, все мы обретаем самых могущественных врагов в лицах от Министерства Иностранных Дел до Главного Управления Генерального Штаба. Просчитывая шансы на успех, полагаю, что концепция реорганизации будет похоронена. Не ее сейчас время.

– Понял, Евгений Федорович. Все понял. «Преамбулу» мы разобрали. А как вы оцениваете часть «Особенную»? Самые подробные сведения, необходимые для конкретной работы: цели и задачи, способы выполнения, подбор агентуры, приемы вербовки, конспирации… Даже словарь сленга различных социальных и национальных групп, тайных обществ, язык жестов, условных знаков и сигналов?! В конце концов, конкретные варианты операции по пресечению деятельности Британца?!

– Браво, Кудашев. Вы действительно все поняли. Я не жалею о времени, проведенном вместе с вами. Смотрите, вот на малом столе пишущая машинка «Ундервуд», стопа чистой бумаги, калька. Если будут вопросы технического порядка – обращайтесь к прапорщику Щеглову, он поможет. За три часа до прибытия в Санкт-Петербург, вы должны предоставить мне документ, который так и назовем: «Варианты операции по пресечению преступной деятельности лица, условно называемого «Британцем»! – Джунковский постучал ручкой по пепельнице.

Вошел Щеглов.
Кудашев начал улавливать: два коротких удара – сигнал Щеглову, короткий, длинный, короткий – Ивану Фомичу, беспорядочный стук – всем постам! Подумал: «Ох, не прост, Евгений Федорович, не прост! Вот у кого стоит поучиться… И в большом, и в малом!».

– Рабочую папку мне! – приказал Джунковский. – И распорядитесь сдвинуть ужин на пару часиков. Пусть накроют к десяти вечера.

***  *****  ***
***  *****  ***

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

***  *****  ***
***  *****  ***