За закрытой дверью

Написано на ключ
«за закрытой дверью Мередит становится няшкой»,
с модификацией «она по жизни няшка, только обычно косплеит грозную»

Мередит стояла перед зеркалом и совсем непритворно хмурилась. Ей тридцать – хочется сказать «всего лишь», а не «оглянуться не успела, как уже» – а на лице печать заботы и усталости. Совсем недавно Рыцарь-Командор – а уже хочется сбежать куда подальше, а уже люди на улицах прячут глаза.
Мередит знала, что на себя берёт. И что чем труднее обет – тем больше ей чести, если справится. И всё-таки, Создатель, это слишком тяжело. Она строга, но справедлива, а сурова оттого, что однажды решила: это лучшая защита для девушки, у которой иной защиты нет. Боятся – значит, уважают. И чем дальше – тем легче ей не пожалеть, не поддаться слабости. К себе Мередит уже давно была беспощадна. Чем дальше – тем больше она была беспощадна и к другим. И всё это уже проступало на лице тёмными кругами под глазами, ранними морщинами, привычно опущенными углами губ. И по-другому уже не будет. Никогда. Даже наедине с собой.
Она даже не сразу поняла – нет, уже не наедине. Орсино вошёл к ней неслышно. Встал за спиной – и только тогда она увидела его в зеркале. Так же ясно и беспощадно, как себя. Ранняя седина, усталые глаза. Её отражение – вторая сторона медали.
– Ты меня напугал.
– Прости, радость. Показалось, что нужен тебе… – и уже обнял, прижал к себе, и сразу стало теплее, и будто проще жить.
Растаять, сразу, мгновенно, забыть, что значит контроль над ситуацией… И просто стечь к ногам, обнять колени… Только, конечно, Орсино не позволит ей – вот так. Опустится рядом и снова прижмёт к себе.
С ним ей не надо было притворяться. Он гладил её по волосам и тихо расспрашивал о том, как прошёл день. И Мередит рассказывала, советовалась, как лучше поступить...
– Главное, помни: ты у нас грозная и ужасная, все тебя боятся, и в первую очередь я. Если все будут думать так, то мне точно никто не сядет на голову. И тебе тоже.
– А ты не боишься, что взрастишь из меня кошмар?
– Добрая ты для кошмара. Потому неофициально мы сможем всё. Что только сочтём разумным и необходимым.
– Я тебя боюсь, Орсино.
– И это ты говоришь тому, кто первый сказал тебе «не бойся»?

Июль 2012