Необычный случай

   Незаметная, но хлопотливая и суетная жизнь течет в лесу в предверии первого снега. С болот и рек поднимаются караваны гусей, лебедей и уток и направляются в далекий путь. Жалобно курлыча и повизгивая, как не смазанные колеса деревянной телеги, летят на юг длинные вереницы журавлей. Внизу под ними тянутся тысячекилометровые просторы белорусской земли, а выше плывут белые, как хлопья, облака и дуют ветры.
   И в это время, когда улетают залетные и уходят пришлые звери, постоянные жители белорусских лесов ищут сытной зимовки. Если год урожайный и полно брусники, орехов, тогда жизнь обитателей леса благоприятна, а если лес пустой весь зверь уходит в глубь болот.
   На зимовку остается один лишь заяц, он всегда находит себе корм, даже в годы сплошной засухи. Прослушав протяжное, жалобное курлыканье, запоздалых верениц журавлей мы решили выйти на первую охоту в этом сезоне. Погода стояла пасмурная, столбик термометра показывал отметку плюс пять и выше, выпал первый снежок и тут же превратился в мокрую кашу.
   Гончак поднял в еловой подросте зайца беляка и крутил его по-малому кругу. В этот день на охоту я вышел на с Канашевичем, он всю свою сознательную жизнь был охотником. Первых десять лет трудовой деятельности он посвятил колхозу, работал трактористом, потом перешел лесником и за особые заслуги в охоте приказом директора лесхоза был назначен мастером леса. Заняли мы места для стрельбы на квартальной линии; Канашевич на пересечении квартальных просек, а я прошел к лесной речке Жортайка и закрыл лазейку зайцу на дороге перед буреломными завалами у речки. Рекс по третьему кругу крутил беляка почти на месте, и я не выдержав по еле заметной тропинке приблизился к гону. Шлепая сапогами по влажной земле я подшумел, и беляк вывернувшись от меня, стороной стал уходить к Жортайке. Видя, что заяц будет переть на чащобные завалы, что есть силы побежал наперерез Рексу. На моем пути лежала ель вывернутая бурей, корневая система не оторвалась от земли, а образовала шатер покрытый землей на которой рос мох, и в проеме шатра, как мне показалось, что-то шевельнулось, но в порыве азарта я не обратил внимания, пробежав метров пятьдесят от поваленной ели провалился ногой в яму и растянулся во весь рост на мокрой траве, ружье вылетело из рук и. ударившись о ствол сосны выстрелило. В азарте погони, я схватил ружье и продолжил бежать на гон, но ветровальная ель и падение со стрельбой сделали свое дело и заяц, кругом обошел меня и гон пошел по завалам, а там делать нечего, постояв еще немного послушал удаляющийся лай Рекса я поплелся своими следами к Канашевичу. Идти было трудно, мелкие ели и высокие осины преграждали дорогу, которых я раньше даже не замечал, да и сейчас как-то мне было мало дела до них, если бы не капли воды, которые сыпались мне за ворот полушубка. Охота не удалась,- так я думал, стряхивая капли воды с носа и лица. Канашевич громко звал меня к себе, так как дело шло к вечеру и нужно было идти домой. Нашел неудачное место падения и пройдя мимо остолбенел, на свежем снегу, а его-то и была одна полоска, я увидел отпечатки босых ног медведя, он тормознул на моих следах и дал маху назад. Вот те раз! Оказалось, что оббегая ель я подшумел медведице, которая устроила берлогу в шатре корневища ели вместе с двоими малышами. Медведица, выскочила следом за мной и не упади я, и не выстрели ружье, скальп с моей головы был бы снят. Медведица поняла, что берлога стала рассекречена, поспешно увела малышей в заповедные места.
   На душе стало спокойно-спокойно, охота прошла на славу, ведь я жив, а таких охот будет еще очень много. Осенний день очень короток, и уже в сумерках мы подошли к дому, что бы потом целый вечер за чаркой обсуждать данный случай.