Не могу, прости, в мёртвую жизнь врасти

Есть фильмы, после которых хочется принять душ. Есть фильмы, после которых хочется плевать во все зеркала, которые отражают этот дерьмовый мир. Мир, в котором тепло наших сердец легко превращается в тепло наших тел, трансформируя сердца в метрономы одиночества. Мир, в котором товар рождает предложение. Мир, который может одним движением содрать с тебя кожу. А после этого, посыпая солью пульсирующую плоть очередного «героя», этот самый мир будет напевать «Мир не прост, совсем не прост»…
1981 год. Ули Эдел закончил работу над фильмом «Я Кристина». В картине Ули нет пафоса, нет патетики, нет нравоучений. По сути, «Я  Кристина» - игровая документалистика. Нет ответов, одна лишь совокупность вопросов «Зачем?» и «Почему?». Немецкий режиссёр преднамеренно не задаётся вопросами «Кто виноват?» и «Что делать?». Фильм Ули – как некое послание современникам, но случайно найденное потомками тех современников в ворохе пожелтевших бумаг.
В основе картины – реальные события, имевшие место в конце семидесятых. Место действия: панельные многоэтажки Западного Берлина и крупная железнодорожная станция того времени Bahnhof Zoo. Участница событий: Кристина Фельшеринов, представительница группы подростков-наркоманов, названной впоследствии «Дети с вокзала Zoo».
Пересматривая фильм Ули, я думал о странной взаимосвязи времён, эпох и стран. Почему так случилось, что жители моей страны, большинство из которых в далёком 1981 году и понятия не имели о героиновой зависимости, к 2013 году уверенно вышли в призёры и заняли первое место среди стран по потреблению героина? Только представить – на долю моей страны приходится 21% от общего потребления этого наркотика на планете! Что привело мой народ к рекордам? Свобода? Та, которой «так много, так мало»? Та, которая «нам рассказала, какого мы рода»? Или к героиновым рекордам мою Россию привела формулировка «Мир не прост»?  А, может быть, виной всему другая формулировка – «Ноу фьюче»? Вопросы без ответов…
Впрочем, не будет ответов и у режиссёра картины «Я Кристина».
Кристину играет Натя Брункхорст – поразительно красивая девушка. Впрочем, кому это интересно в полумраке клуба «Sound»? Здесь правят бал другие интересы. «Хочешь затянуться?»…
Но даже и в этом линейном мире вялотекущих событий главная героиня ищет любовь. Сердечный ритм героини Нати поддерживает божество по имени Боуи.
Желание быть с Детлефом. Попытка приблизиться к Делефу. «Я хотела узнать, что ты при этом чувствуешь»… Распахнув сердце, Кристина ждёт взаимности. «Жди, жди…» - цинично ухмыляется дерьмовый мир и неспешно гадит в открытое сердце героини фильма, приговаривая «Мир не прост, совсем не прост»… Поразительная красота Кристины смешивается с поразительной обыденностью слов Детлефа: «Я отсасываю у гомосексуалистов. Это же просто работа…» Вот уж действительно - работы всякие важны, работы всякие нужны. Особенно для подростков 14 лет. «На семи ветрах кто тебя согрел? Любил? Не долюбил…»
Дневной свет на экране отсутствует. Полумрак улиц. Электрический свет – как альтернатива солнечному. Камера оператора блуждает в полутёмных помещениях, цепляя мимоходом липкие символы дерьмового времени, размазывая жижу надежд по бетонной стене, в которую намертво вмурованы мечты героев картины. Какого они цвета, какие они? Никто уже и не помнит – ни Кристина, ни её вокзальные попутчики. А ведь раньше…
«У меня не было никаких планов - одни только мечты... Больше всего я любила говорить с Детлефом о том, что было бы, если бы у нас были деньги... Мы хотели купить большой дом, большую машину и модную мебель… Мы говорили с ним о каких-то нереальных вещах. Никаких отношений с реальностью я больше вообще не поддерживала. Действительность была для меня недействительна. Меня не интересовали ни вчера, ни завтра…»
Но это было раньше. А сейчас расклад другой…
«Мне казалось, что мозг мой совершенно обнажён, и любой может прочитать все мои самые грязные мысли, и что теперь-то мама увидит, что за омерзительный кусок говна её дочь. Я ненавидела своё тело. Я была бы рада, если бы оно просто сдохло!..
Больше всех на автопанели зарабатывала Бабси… Она работала там, ещё когда у неё был этот Хайнц, - просто чтобы помочь нам с героином… Она никогда не пользовалась макияжем, чтобы не старить свое «невинное детское личико». Без зада и без грудей, она в свои тринадцать лет, была именно той, кого клиенты ищут на детской панельке… Иногда она приносила в час с пяти фраеров до двухсот марок. Бабси и Стелла скоро прибились к нашей с Детлефом компании. Теперь нас было шестеро: трое парней и трое девушек...»
Ни дать, ни взять – новые «герои»! И дают эти «герои», и берут… Как там пел Дэвид Боуи, путеводитель Кристины в фильме? «Я буду королём, а ты будешь королевой. Мы можем быть героями, хотя бы один день. Мы можем быть самими собой - хотя бы один день». Точнее разноглазого Дэвида, песнями которого пропитан фильм, и не скажешь! Именно так – «Мы можем быть самими собой!» Именно так – «Хотя бы один день»…
Ты тоже ждёшь хэппи энд? Жди. Подожду и я. В этом дерьмовом мире, где революции делают неистовые романтики, а плодами революций пользуются циничные мрази. В мире, в котором товар рождает предложение…
Подождём. И… Как там? «Мы можем быть самими собой - хотя бы один день»!  Хотя бы один день… Чем не хэппи энд?
Россия к 2013 году занимает первое место в Европе по количеству самоубийств среди детей и подростков. Ежегодно в России происходит порядка 19-20 случаев самоубийств на 100 000 подростков, что втрое больше мирового показателя.  Чем не хэппи энд?
Мне кажется, теперь просто необходимо произнести вот эту общепринятую глупость: «То, что не убивает тебя, делает тебя железным!» А тем временем товар под названием «героин» рождает предложение. Ничего личного. Просто бизнес.
Дети уходят. Мы – остаёмся. Остаётся и дрянь – в шприцах и венах. «Вместе мы с тобой, родная, пепел да зола. Из конца в конец без края носимся молвою… Кто поставит крест на могилы нам? Инок да шаман…»

Есть фильмы, после которых хочется принять душ. Есть фильмы, после которых хочется выбежать под дождь. Под очищающий первый майский дождь…

P. S.
«Капли на лице - это просто дождь, а может плачу это я.
Дождь очистил всё, и душа, захлюпав, вдруг размокла у меня…
И представил я: город наводнился вдруг весёлыми людьми.
Вышли все по дождь, скоро что-то пели, и плясали, черт возьми...»