Взгляд из деревни... Кн. 1, ч. 4, гл. 6. Вторая во

            
           Глава 6. Вторая волна раскулачивания и её последствия


           Весна 1931г. началась с новой волны раскулачивания и высылки. Коммунисты начали реализовывать те угрозы, которые они высказывали в предыдущую весну. Высылка крестьян 1931г. отличалась от предыдущей, тем, что в число выселяемых включили не только тех, кого не вывезли в прошлом году, но и тех, кто был лишён права голоса, тех, кто самоликвидировался или после хлебозаготовок разорился – круг репрессированных значительно расширился.

           В сселении крестьян весной 1931г., как всегда, активно действовствовали районные комитеты ВКП(б) и их первые секретари. При обсуждении вопроса кого и как высылать райкомы повсемено были единогласны – высылать всех членов семьи: детей, стариков, инвалидов, бывших участников крестстьянских восстаний 1918-1921гг., колхозников, выказывавших своё недовольство колхозным строем.

           Кампания выселения весной 1931г. носила явно выраженный политический характер местного значения или, откровенно говоря, дала повод партийному активу деревни свести личные счёты со своими земляками.

           Операцию готовили совершенно секретно, под видом переписи сбора налогов на предстоящий год, составляли списки членов семьи, описи имущества. Налёты на дома обречённых совершали в четыре-пять часов утра, в то время, когда основная часть деревни спала, чтобы не вызывать массового скопления народа.

           Избежать народного недовольства и крестьянской скорби коммунистам не удалось.
          
           Слёзы женщин были отмечены во всех деревнях. Слабые возгласы запуганных крестьян разносились в синей морозной апрельской дымке: «Наших кормильцев повезли». Люди прощались, снимали шапки, благословляли высылаемых крестным знамением, просили прощения, становились на колени, кланялись и восклицали: «Простите Христа ради». На большее люди не решались, поскольку операцию проводили не только колхозные бедняцкие активисты, но и отряды ОГПУ.

           Партийные архивы сохранили десятки, некогда секретных, районных партийных резолюций о новой высылке крестьян. Все партийцы в своём мнении были единодушны, высылать всех ранним утром и секретно. Одни из них были более осторожны и не указывали точного числа высылаемых, другие не скрывали от истории своей партийной необузданности.
       
           Нытвинский район наметил выслать – 28 семей, Усть-Кишертьский – 54, Сарапульский около ста, Ордынский – 700-800 человек, Омутинский – до двухсот семей и т.д. 

           Весенних «кулаков» свезли. Однако, по мнению Партии и настоянию секретарей райкомов классовая борьба в деревне не утихла, а ещё больше обострилась. Райкомовцы потребовали для облегчения своей политико-массовой работы новых высылок. В августе вскрылась, как старая рана на теле крестьянства, новая волна выселяемых «кулаков».

           Их вывезли и растолкали по двадцати районам области, в совершенно не подготовленные жилищные условия, не обеспеченные продовольствием места. Громадная людская скученность вновь возродила сыпной и брюшной тиф.

           Принимающие организации не знали, каким же количеством людей они располагают. Суди читатель сам о количестве ссыльных по таким данным. В Соликамском районе по данным ОГПУ находилось – 12766 человек, а Леспромхозы сообщали о – 3535 ссыльных. В Ивделе – 11753/5137, Чердыни – 18741/13962, Косьвинском районе – 7356/11260 и Яйвинском  - 3914/13057 человек. 

           Где истина, где объективная статистика? Писать о жизни и быте вновь сосланных людей – это значит вновь повторять то, что было описано в предыдущей главе.

           На Урале одни секретари райкомов требовали новой и новой высылки, другие слёзно просили избавить их от этих ссыльных. Секретарь Березниковского РК писал в обком: «В районе девять тысяч ссыльных; 2300 заключённых ИТК, 12 тысяч заключённых УВИТЛ, 19200 ссыльных кулаков с семьями. Плюс к этому беспрерывно посылают нам эшелоны с ворами, карманниками, всякой разной шпаной и рецидивом.
           Просьба изъять Березниковский район из перечня ссылки и высылки». 

           Наелись, что называется, досыта, и в очередной раз осиротили матушку Землю от заботливого крестьянского труда.

           Землю-кормилицу Партия оголяла не только насильственными методами ссылки, но и многочисленными мобилизациями. Мобилизовали крестьян в органы ОГПУ для всё расширяющейся сыскной и оперативной деятельности. Для формирования партийных комитетов Ураллеспрома, для охраны и руководства ссыльных поселений, для работы в избах-читальнях, в сельских советах, для работы среди молодёжи и женщин в качестве политруков – это требовалось как для рядовых колхозов, так и для спецпоселений для изоляции их от контрреволюционных элементов.

           Партия не только ликвидировала самого организованного труженика села, но и продолжала спаивать его.

           Выписка из протокола № 50 Уралобкома 19 сентября 1931г. Слушали. О ходе выполнения финансового плана третьего квартала.

           Постановили: Пункт 4. Поручить фракции облисполкома и дирекции железной дороги обеспечить бесперебойную подачу вагонов под погрузку промтоваров и хлебного вина.
           5. Предложить облснаботделу срочно проверить производственно-техническое состояние всех винокуренных заводов, эксплуатируемых в этом году. Немедленно провести практические мероприятия по дооборудованию заводов, вырабатывающих комплексный план снабжения их сырьём и установить строгий контроль за бесперебойной работой винокуренных и спиртоводочных заводов, путём получения декадной отчётности о ходе производства, отгрузки и реализации хлебного вина». 

           Частинский РК ВКП(б). «В связи с заброской водки в деревню усилилось пьянство, драки, чего раньше не наблюдалось. Случаи запоя женщин. Коммунисты заявляют: «Все пьют, и мы немного выпили. Коммунисты отказываются от работы». 

           Партия продолжала ломать веками складывающуюся духовную основу Крестьянина только присущими большевикам методами.

           Прокурору Уральской области Пальгову. 5 апреля 1931 г. № 11085. «На станции Шаля, имеется деревянная церковь тихоновской ориентации, которая в 1930г. по ходатайству населения перед администрацией была передана под культурные нужды населения.
Верующие это решение обжаловали в ВЦИК. Постановление местных властей было отменено и церковь возвращена в пользу верующих.
           .… Шалинский сельсовет в феврале 1931г. с целью добиться закрытия церкви, отобрал у церковного старосты и членов церковно-приходского совета подписку, что от дальнейшего пользования церковью они отказываются.
           13 февраля 1931г. секретарь Шалинской ячейки Скоморохов и член ВКП Зеленцов (пом. машиниста) послали в церковь пионерский отряд, который произвёл полный разгром церкви.
           Часть икон перебило, часть просто испортили, уродуя лица, на иконах выкалывали глаза Богородице и т.д. Часть церковных предметов унесли в школу, а на куполе рядом с крестом вывесили красный флаг.
           Указанные безобразия вызвали недовольство не только среди верующих, но и всего населения». 

           Оставшихся в деревнях Уральской области крестьян, сейчас, после выселений, казавшихся совершенно чистых в классовом отношении, ждал осенью урожай.

           Урожай действительно был, но мог ли он быть высоким при таком отношении к Крестьянину труженику, к Земле при сложившемся методе коммунистического хозяйствования?

           В 1931г. в Уральской области, как следствие трёхлетних хлебозаготовок, получился недород. Снабжение хлебом населения области, сырьём промышленности и фуражом скота ещё больше обострилось.

           А Москва продолжала свой курс.

           «Октябрьским пленумом ЦК установлен по Уральской области окончательный годовой план хлебозаготовок, без гарнцевого сбора – 49800 тыс. пудов. ЦК и СНК считает взятые вами темпы хлебозаготовок недостаточными. Установить пятидневные задания хлебозаготовок по каждому району. Провести все последовательно директивы по совхозам и колхозам. Колхозам, не выполнившим установленных для них планов применять бессрочные взыскания: лишать всех производственных кредитов и прекращать обслуживание МТС. Несколько колхозов за значительную не сдачу хлеба распустить, руководителей колхозов под суд и немедленное взыскание с колхозов сельхозналога и самообложения по ставкам единоличников. Провести проверку выполнения единоличниками договоров контрактации.
План должен быть выполнен, если не хотите остаться без хлеба.  Председатель СНК – Молотов. Секретарь ЦК – Сталин». 

           Разве это не приказ для дальнейшего искривления линии Партии, для дальнейших перегибов и для дальнейшего ограбления колхозного и единоличного Крестьянства.

           Ход хлебозаготовок 1931г. подтвердил это. Статья Сталина «Головокружение от успеха» - это конъектурное политическое явление, о котором все уже давно забыли, как о кошмарном сне.

           Положение с хлебозаготовками в области складывалось не предсказуемое. Секретарь обкома Мирзоян и председатель облисполкома Ошвинцев проехали 29 июля ряд районов и полей.

           Впечатления об увиденном они сообщали Кабакову: «При объезде районов, особенно бросается в глаза страшная засорённость полей и редкий посев пшеницы и овса. Когда подъезжаешь к полю, сразу не можешь определить, что на этом поле посеяно, и только тогда, когда пройдешь вглубь поля на 300-400 шагов видно, что на этом поле посеяна пшеница, хотя это поле сплошь покрыто овсюком. Райкомы информировали не верно, урожайность оказалась ниже первоначальных наметок.
           В Москве представление таково, что у нас очень высокая урожайность. Поставь вопрос перед Сталиным о том, что нынешний размер хлебозаготовок, плюс семена и продовольственная ссуда в размере 70 млн. пудов для области почти не выполнима, и что мы просим хотя бы, по крайне мере, отсрочить половину семенной и продовольственной ссуды на 1933г.
           Тоже самое будем ставить перед Кагановичем и Молотовым». 

           Обращение в Кремль, по-видимому, не имело силы, поскольку сам обком, вслед за решением ЦК, запретил поднимать вопрос о пересмотре плана хлебозаготовок в сторону снижения.

           В некоторых районах социалистическое планирование перехлёстывало через край.
 
           В Ныробском районе план хлебозаготовок на 1931г. определили 700 тонн, а в прошлом году было – 100 т.

           В Чусовском районе валовой сбор зерна составил -20885 ц., а план хлебозаготовок – 15 тыс. ц., что составляло – 71% от валового сбора. 

           Из обкома ВКП(б) особенно нажимали на тех, кто стремился выполнить и перевыполнить план хлебозаготовок. Первоначальный план Красноуфимскому району составлял – 37500 ц. Район добровольно увеличил его до 45000 ц. После выполнения взятых на себя обязательств по хлебозаготовкам РК ВКП(б) ещё добровольно поднял планку до 56000 ц. Из обкома благодарности не последовало, но план заготовок был увеличен до 65000 ц., а в декабре ещё до 80000 ц.

           После увеличения плана обкомом партии в район было направлено дополнительно 500 человек бригадиров, рабочих, служащих. В результате их организационных усилий «красным обозом» вывезли – 560 центнеров хлебного зерна. Темпы сбора хлеба падают, а требования обкома усиливаются.
           РК ВКП(б) вновь направляет уполномоченных по колхозам и деревням, при этом полностью заменяет состав уполномоченных. В результате работы вновь организованных буксирных отрядов из крестьян выбили – 854 ц. зерна, в т.ч. из колхозов – 769 и 85 ц. из единоличников.

           При хлебно-фуражном балансе – 171 тыс. ц. Красноуфимский район сдал государству – 66552 ц. или почти 40% валового урожая. После этого райком докладывал обкому: «Заготовки хлеба не приостанавливаем, но темпы заготовок и возможности при всём нашем напряжении не обеспечивает выполнения последнего плана». 

           При таком же давлении со стороны области Манчажский район сдал государству вместо 100 тыс. запланированных центнеров хлеба – 150298 центнеров. При этом областные счётоводы нашли в отчётах Манчажских крестьян какие-то изъяны и предписали им ещё дополнительно 30000 ц., несмотря на то, что район весь период хлебозаготовок был признан лучшим, и его имя находилось на Всесоюзной «Красной доске», а бюджетный карман района приятно грела скромная Всесоюзная премия – 1500 р. 

           Камышловский район, колхоз «Красный колос», Ильинского сельсовета. Секретарь партячейки Полуяктов категорически отказался выполнять план хлебозаготовок, по своему колхозу мотивируя тем, «что в колхозе нет излишков хлеба». Ему предложили сдать «красный обоз» - 6 ц., вместо 50, но вместо сдачи хлеба он пошёл в партком  и выбросил партбилет и заявил, «хлеб сдавать не будет, т.к. не намерен оставлять колхоз голодом».

           В Калиновском сельсовете уполномоченный заявил, «что в колхоз по одному являться нельзя – изобьют, хлебным делом заправляют женщины, т.к. женщинам ничего не будет» 

           Жизнь в деревне продвигалась по накатанному коммунистами пути – это означало усиление классовой борьбы. Почему бы ей ни быть, если коммунисты продолжали действовать так, как в 1918, 1921, 1929гг.

           «Мокроусовский район. В Лаушанском сельсовете уполномоченный РК Никитин, председатель Дубровин и секретарь ячейки Каюков допустили в ночь с 4 на 5 декабря слом замков у трёх середняцких хозяйств и выгребли последний хлеб, несмотря на то, что теми лишенцами, у которых это дело проделано, была перевыполнена контрактация». 

           В 1931г. коммунисты открыли новый фронт классовой борьбы – внутри колхозный.
 
           «Покровский район. Троицкая ячейка. Колхоз засорён кулаками, бедноту от руководства отстраняют. Ячейка выдвинула руководством колхоза лишенца Мещерягина. Ячейка настаивает, чтобы кулаков из колхоза не вычищать, старается доказать, что только благодаря их (кулакам) мы сумели очень хорошо разработать наши пашни, с беднотой одной далеко не уйдешь».

           В колхозе «Кызыл зол» Мехонского района коммунистов поставили на ночь охранять обмолоченный хлеб, за ночь они его провеяли и отвезли на частный рынок».

           Деревня раскололась и по вечерам на тёмных улицах каждая из противостоящих сторон отстаивала свою политическую сторону в виде частушек:

           Коммунары, коммунары
           На троих одни штаны.
           Один носит, другой просит,
           Третий в очередь стоит.

           Комсомольцы отвечали:

           Коллективом будем работать,
           Коллективом будем жить.
           Единоличникам девчатам
           Мы не будем уступать. 


           Комсомольская частушка получилась не складная, как сама их жизнь.

           В 1931г. оппортунизм докатился и до Уральского областного комитета ВКП(б). Секретарь обкома Зубарев, человек, по-видимому, не лишённый здравого смысла, отдал телеграфное распоряжение совхозам Уралзернотреста воздержаться сдавать зерно из семфонда в счёт выполнения государственных хлебопоставок.

           Секретарь понимал выгоду своего поступка. Во-первых, совхозы в будущую посевную кампанию избегали встречных перевозок. Во-вторых, сохраняли свои районированные семена. Из его решения вытекала реальная экономическая выгода. Однако это решение секретаря обкома шло в разрез с решениями Партии, не создавать никаких фондов, а выполнять первоначально плановые хлебозаготовки.

           В Уралобкоме разразился скандал.

           Вчерашние товарищи и коллеги по работе в обкоме 24 ноября 1931г. набросились на Зубарева, как ястребы на падаль.
           Как посмел секретарь обкома пойти против решения Партии? Недооценил политического значения совхозов!
           Зубарева отстранили от должности, исключили из партии и отправили решение ОК ВКП(б) в ЦК на утверждение. 

           С решением обкома по обвинению Зубарева в оппортунизме не все райкомы были согласны. Секретарь Богдановичского РК, выступая в деревне, заявил: «Уралобком принял решение по хлебозаготовкам, снял за оппортунизм секретаря Зубарева, но я считаю и в этом убеждён, что Зубарев не оппортунист, а просто к нам, к работе относится примиренчески». 

           Зерносовхозы обобрали полностью, в том числе и семенной фонд, а газета «Правда» торжественно заявила: «7 из 11 зерносовхозов Урала, недавно тянувшиеся в хвосте хлебозаготовок выполнили и перевыполнили план… вопреки заявлениям оппозиции об отсутствии зерна». 

           В очередную хлебозаготовительную кампанию обобрали не только совхозы, но и колхозы и единоличников и скот. Если в районах раздавались экономически верные мнения, что надо вначале обеспечить колхозы собственными семенами и продовольственным зерном людей, то партийцы обзывали таких теоретиков не только голыми оппортунистами, но и «самоедами».

           Секретарь Ярковского РК Захаров писал в декабре 1931 г. в обком: «В Сидоровском сельском совете имеем групповое хождение колхозников и единоличников в сельсовет и ячейку за хлебом. В Плехановском сельсовете восемь женщин заявили: мы пришли за хлебом, у нас хлеба нет, ибо у нас в хлебозаготовки по сельсовету в среднем приходилось с гектара 9 ц., а мы сдавали больше 10. Перевыполнили план на 47%, но зато не оставили хлеба себе. Нет кормов на свиноферме, соседние сельсоветы охвостья не дают «сами едим», наблюдается падение свиней». 

          В 1929-1931гг. особенно пострадало животноводство Уральской области, и не только оттого, что происходило самораскулачивание, но и от плохого ухода, от бескормицы, от большой скученности и эпидемических болезней.

          Если в Уральской области всего всех видов и возрастов скота в сельской местности было на первое июля 1929г. – 12.498.985 голов, то на эту же дату в 1930г. насчитывалось – 8.319.536 голов. Однако к первому января 1931г., т.е. за шесть месяцев поголовье ещё сократилось до – 6.255.490 единиц. 
 
          За два с половиной года поголовье скота сократилось в два раза.

          Это катастрофа, последствия которой не смогли преодолеть на Урале многие последующие десятилетия.

          Партия начала предотвращать экономический коллапс радикальными средствами. Первого ноября 1930г. было принято постановление ВЦИК и СНК СССР «О мерах пресечения хищнического убоя скота». Постановлением запрещался до 31 декабря 1931г. забой скота. 

          Политическое настроение в стране и в деревне сложилось напряжённое. Крестьяне покидали свои хозяйства и уходили в города. В обществе распространялись слухи и листовки, которые отражали действительное положение дел.

          «Что делаете Вы коммунисты? – спрашивали члены бюро «независимых», - грабите всё и у всех при помощи голытьбы, на которую поставлены Ваши последние ставки. Куда деваете грабленое? Без хлеба население голодает. Так скажите, где же Вы то зерно храните? Заграницей!
          … Чем больше Вы неистовствуете, тем больше приближаетесь к летальному концу. Русский народ сумеет за себя постоять. Правда, могут миллионы погибнуть, но и Вы будете стёрты с лица земли. Сколько только погибнет народа, ведь это не поддаётся учёту. Расстрелы, расстрелы тюрьмы без конца. Что ж разве Вы люди? Нет. Вы звери, самые хищные, самые жадные.
          Члены бюро «независимых»». 

В Богучанском районе крестьяне пророчествовали: «Голоду-то быть не должно, а голод готовят и создадут хлебозаготовками».