Школьная форма

ШКОЛЬНАЯ ФОРМА

Летом у Анны помимо работы и обычных хлопот по дому прибавилась еще забота. Младшая дочка осенью шла в первый класс. А форму, как Анна ни старалась, купить не смогла ни в сельпо, ни в районе, ни в области, куда она съездила специально для этой цели. И хоть Анна купила нарядное шерстяное платье взамен формы, но все это было не то. Платье было синее, с желтыми шерстяными прошвами и красивыми желтыми пуговицами, а хотелось настоящую форму - коричневую, с воротником стойкой. И фартук, чтобы тоже был шерстяной, в складочку и обязательно с кармашком. Анна даже носовой платочек для этого кармашка обвязала кружевами и воротничков с манжетами к форме навязала. Хотелось, чтобы ее дочка была самая нарядная в классе. Подсказал муж:

- Что ты маешься? Деньги есть. Поезжай в Москву, там все и купишь, что надо. И Зиночка на Москву посмотрит. Да, доча?

- Ура!!! – от радости закружилась Зиночка.

- И правда, - обрадовалась Анна, - а почему бы и не поехать?

С поездкой затянулось: начальство никак не хотело отпускать Анну. Стояла полевая страда. И хоть Анна работала фельдшером, но директор совхоза боялся оголять фельдшерский пункт в такое время даже на один день. Отпустил ее только на 29 августа.

- Ну и ладно, - успокаивала себя Анна, - Успеем. Может, народу в магазинах будет поменьше. Наверное, уже все закупились.

Билеты купили удачно – в плацкартный вагон. Ехали вдвоем с Зиночкой, чтобы не тратиться - старшей дочери Ольге уже нужно было покупать полный билет. Да Ольге и не очень-то хотелось в Москву. Когда еще такой случай подвернется, что мамы не будет дома? Она была старше Зиночки на 10 лет, и у нее уже были совсем другие интересы.

Перед поездкой Зиночку вечером уложили спать. Ехали ночным поездом, который приходил на их станцию в 2 часа. Зиночке, конечно же, не спалось перед таким событием, но она послушно лежала, боясь, что мама передумает и не возьмет ее с собой. Она слышала, как пришел отец, как мама ругала его:

- Мить, ну ты опять? С твоим сердцем грамма пить нельзя! Что же ты творишь? Ведь сам себя гробишь…

- Аннушка, не ругайся, - добродушно оправдывался отец, - люди попросили. Не могу же я отказать в такой малости…

- Ну, как мне тебя такого оставлять? Тут с работы еле отпустили, а ты - как нарочно…

В те годы на селе еще было много неграмотных. Кому в войну, а кому и после нее не довелось сидеть за партой. Надо было то воевать, то страну восстанавливать. Так, что не до учебы было. А Зиночкин отец – Дмитрий, по слабости здоровья работал счетоводом в конторе совхоза и слыл на селе человеком грамотным. У него было семь классов образования! По тому времени – почти институт! Ну, и просили его люди: кто прочитать письмо от детей или родственников, а кто – написать. И он, добрая душа никому не мог отказать. А за доброту его, люди и платили ему, чем могли. Кто рюмкой водки, кто самогонкой, кто вином. Что поделаешь, уж так заведено на Руси. Он, хоть и был непьющим, опять же по доброте душевной, не мог отказать. А потом дня два приходил в себя, жил на таблетках.

- Да все будет нормально. – Успокаивал Анну отец. – Я еще пойду провожу вас, а таблетки завтра буду пить, обещаю…

- Провожать нас не надо. Мы и сами дойдем. А вот встречать завтра – постарайся, или кого-нибудь попроси. Приедем-то нагруженные.

Зиночка слушала их и вздыхала. Ей было жалко папу, что он завтра будет болеть. Было жалко и маму, что она расстраивается из-за папы.

Москва Зиночку испугала гигантскими домами, многолюдьем. Вокзал после их маленькой станции был таким огромным, что Зиночка невольно вцепилась в мамину руку, боясь потеряться. Сначала им пришлось отстоять очередь в кассу, чтобы купить обратный билет. Билеты были только в общий вагон. Сейчас уже мало кто знает, что это такое. Это в обыкновенный жесткий вагон продают только сидячие места, а там – уж кому как повезет. Бывало и такое, что полдня приходилось ехать стоя, как в автобусе.

Потом было метро, которое Зиночке показалось царским дворцом – красивым, огромным и многолюдным. И почему-то все очень спешили куда-то.

- Мам, а куда все так торопятся? – недоумевала Зиночка.

- Кто куда. – Пожала мама плечами. – На работу, наверное.

Магазин, со странным названием ГУМ, напугал Зиночку еще больше, чем вокзал. Такого скопления народа она не видела даже в их районном центре, куда мама иногда брала ее с собой. От страха потеряться ей хотелось заплакать, но она была уже большая девочка, и только крепче и крепче стискивала мамину руку.

Форму купили быстро. В том же отделе подобрали и два фартука – один черный на каждый день, другой белый, праздничный. Купили и белые капроновые банты, только входившие в моду. А потом до самого вечера была беготня по всем отделам – надо было купить московских гостинцев и Ольге, и отцу, и кое-что для дома. Ольге купили кофточку, отцу рубашку. Еще Анна купила кастрюли и шторы на окна.

Нагруженные, уставшие, но радостно возбужденные от того, что так удачно купили столько нужный вещей, приехали на вокзал. Там же поели из того, что мама брала с собой, и в ожидании поезда Зиночка немного поспала прямо на жесткой скамье.

В поезде им повезло – Анна успела занять боковое место, где они сразу же и стали укладываться спать.

- Ничего, в тесноте – не в обиде. Утром уже дома будем, - стеля постель, приговаривала Анна…

На станции их встречала Ольга с каким-то парнем. Зиночку почему-то это очень обрадовало, и она постоянно дергала Ольгу за руку и заговорщицки шептала:

- Оль, а Оль, это твой жених, да?..

А Ольга, словно и не слышала. Она о чем-то очень тихо разговаривала с мамой, не обращая на Зиночку никакого внимания. Парень стоял в стороне, а Зиночка все дергала и дергала Ольгу, пока мама не сказала ей:

- Прекрати! Папа умер, пока мы ездили, - и тихо заплакала.

Зиночка растерялась. Она уже знала, что люди иногда умирают, но почему и как это происходит, она даже не думала. Не думала она и о том, что это может произойти с ее папой. Своим детским умом она еще не могла постичь, что папы больше нет, и не знала, что ей теперь нужно делать и как себя вести.

Прямо со станции Зиночку отвели к папиной сестре тете Шуре. Похороны были назначены на 1 сентября. Анне пришлось срочно продавать по соседям шторы и кастрюли, которые они привезли из Москвы. А рубашка пришлась к месту.

- А я пойду в школу 1 сентября? – все эти дни приставала Зиночка к тете Шуре.

- Нет, конечно, не пойдешь. Папу будем хоронить…

- А как это хоронить?

И тетя Шура, не зная, как это объяснить ребенку, чтобы не напугать, отмалчивалась.
Утром 1 сентября Зиночка вместе с тетей Шурой, ее мужем и их взрослыми детьми пошли на похороны. По дороге Зиночка видела, как соседские дети шли в школу – нарядные, с цветами. Зиночка завидовала им. Ей было горько и обидно, что она сейчас не идет в школу. Ей сейчас так хотелось надеть свою новую форму с кружевным воротничком, и белый фартук, и завязать белые капроновые банты в косы…

Много лет спустя, когда Зиночка уже повзрослела, она никак не могла вспомнить полностью, что происходило в тот день. Только ей постоянно не давало покоя чувство, что из-за формы, которой тогда были заняты все ее мысли, она не простилась с отцом, как положено.