Оратай

                ОРАТАЙ.

Василий Иванович, сидел на кухне возле печки, на низенькой скамеечке, курил. Воспоминания переполняли его.  Вспоминал он,  жизнь свою, от самого детства до дня сегодняшнего, сравнивал,  как было вчера и как стало сегодня. Родился он в аккурат в год начала войны, отца в сорок первом на фронт забрали, но слава Богу, вернулся, хоть и раненый несколько раз, но им с матерью повезло, что жив остался. Мужик в деревне это великое дело, А Отец Василия Ивановича, был мастер на все руки и сыну многие таланты передал, жаль ушел из жизни Батя, жаль.  Военные годы по малолетству своему Василий Иванович помнил плохо, а вот послевоенный голод, запомнился накрепко.  Неурожай следовал за неурожаем, страна восстанавливалась после войны, зерно, мясо и молоко все сдавали на приемный пункт, все до зернышка все до капельки. Вспомнился вкус «тошнотиков»,  лепешек из мороженой картошки, что собирали весной, на колхозном поле, тайком. Лакомством считалась дуранда и жмых, что мать тайком, чтобы не видел отец, приносила с фермы, под подкладкой тужурки. Весна радовала ребятишек, «опестыши» выросли, щавель да осока, сладкие корни которой казались необычайно вкусными. Щи крапивные, чуть молоком забеленные, да хлеб из отрубной муки. На трудодни получали, как говорится слезы. Работали от зари до темна. Он сам стал в десять лет помогать матери на ферме, и воду носил, и корма и навоз чистил, а в двенадцать, стал помогать отцу.  Тот пахал на тракторе, а Васька стал у него прицепщиком. Так, что учиться ему  и не пришлось, только шесть зим и отходил в школу, да и то два последних года урывками. Сестры у него родились, три девки, мать разрывалась на части между фермой и домом, отец стал бригадиром,  и достаток в доме стал возрастать. Нет,  Батя был идеально честный человек, сроду никогда ничего чужого не брал, так же и Ваську воспитал. Просто работало в семье два мужика, а в то время это было редкость. Лет через десять после войны, жизнь начала налаживаться. Объединились,   три маленьких колхоза из соседних деревней, а председателем избрали Георгия Ивановича Михайлова. Был он совсем молодой, тогда, но народ видел,  из какой он работящей семьи, да и отец его тоже был председателем. Не ошиблись, нет. Новый председатель оказался хватким в деле, сам не спал и другим не давал, к лентяям и пьяницам строг был. Да и голова у него была светлая, разумом обладал крестьянским, расчетливым. Пошли дела в гору, начал богатеть колхоз и люди вздохнули с облегчением, жить стало лучше. В шестнадцать лет Василию Ивановичу, трактор доверили. Как он тогда радовался, чистил и мыл своего «железного коня». Батя смеялся за ужином, мол сынок, теперь ты в тракторе и спать будешь. А он был доволен,  в работе гнался за взрослыми и перед самой армией на весенней вспашке, выполнил норму, лучше всех. Председатель тогда торжественно вручил ему Почётную грамоту, от Райкома Партии, а от колхоза выдали отрез на костюм. Ну а потом Армия, там он приобрел специальность водителя тяжелых машин, возил стратегические ракеты. А перед окончанием службы его командировали на Целину, в северный Казакстан. Там он и набрался опыта работы на комбайне. Написал письмо председателю, тот ответил, что ждут его в родном колхозе, и хотя Василию Ивановичу понравилось на Целине, душа рвалась домой, куда он и вернулся после демобилизации, Да не один, а жену привез. Аннушка приехала по комсомольской  путевке. Направил её на целину Райком Комсомола, после того как она  закончила медицинское училище.  В медпункте они и познакомились. Тогда он спускаясь с площадки комбайна подвернул ногу, друг, на машине довез его до медпункта. Там он увидел её, светлую, с голубыми глазами и тут же понял, вот его половинка. Парень он был не робкого десятка, а тут помнится, сробел и даже покраснел, а она видя его смущение, весело смеясь подтрунивала над ним. Он осмелел и пригласил её в кино. Целый месяц ухаживал, а потом   предложил выйти за него замуж. Она согласилась. Так и вернулись они в его родной колхоз вдвоем, а Вернее втроем, ведь под сердцем его Аннушка уже носила Настеньку. Так они назвали первую дочку. Ну в годы Хрущевские всем было несладко, кукурузу требовали сеять, клевера запахать. Ладно бы на силос, так нет,  на зерно давай. Только вот климат у нас не кукурузный, не вызревает она у нас. Георгий Иванович и тут мудрость проявил, клевера, что у проезжей дороги запахать велел, а в дали от нее, клевера оставил. Райкомовские контролеры приезжали, видели кукурузные всходы, а в дальние поля им ходить было толи лень, толи не с руки. Убрали кукурузовода и правильно. При Брежневе большие деньги стали давать на село. Георгий Иванович первый  в районе, комплекс животноводческий затеял строить. Размахнулся широко. Центральная усадьба хозяйства в селе Белом, хорошела год от года. Детский Сад, Школа, Дом Культуры, Больница, ну а главное жильё благоустроенное. Дорогу асфальтовую от райцентра провели. Гремел колхоз. На всю страну, гремел. Мяса много производили, молока и картофеля. Наградили Георгия Ивановича, стал он Героем СССР. Василия Ивановича тоже отметили, получил он за свои заслуги орден Трудового Красного Знамени. Заработок у колхозников был самым высоким в районе. Почитай в каждом доме по машине легковой. Хорошела земля вокруг села Белого, постепенно провели асфальтированные дороги и в другие деревни. Молодёжь не хотела из колхоза уезжать, парни из армии возвращались и садились за руль трактора или машины. Чтобы их жён занять, построили производство швейное, да прикупили два минизавода: молочный  и колбасный. В колхоз просились на работу, даже с соседних областей. А потом грянула Перестройка, будь она неладна. А иуда тот, что её затеял ещё бродит по свету, нет ему,  видать  места и в аду.  Колхоз их некогда передовой и богатый в раз просел. Да и как тут  не просесть, когда цены на топливо и электричество все растут и растут, а закупочные цены на сельхозпродукцию стали смехотворными. Председатель молодец не спасовал, как другие, выстояли. Другие хозяйства кто еще влачит жалкое существование, а некоторые вообще развалились, слаб духом народ,  в них оказался.  А председатели, просто промотали имущество и скот и разбежались, кто куда. Нет,  Георгий Иванович, не такой не мог он бросить свое детище, да и народ бы ему не позволил. А Василию Ивановичу в это тяжелое время доверили бригаду по производству кормов,  и они работали как  всегда, с полной отдачей сил. За счет высоких  надоев молока и выжили и даже фермы ремонтировали, да вон и газ в колхоз провели, но это потом уже в двадцать первом веке. А в конце двадцатого казалось,  все мир рухнул, слабые духом ринулись из хозяйства, в поисках лучшей доли. Как их осудишь, нет на них вины, не все способны противостоять трудностям. Но основной костяк хозяйства остался. Подлинные крестьяне, пахари земли Русской – Оратаи. На них держалась всегда Русь, они соль Земли-Матушки.
Что там на верху не понимают этого, ну качают, продают, нефть да газ, а зерно и мясо почто за границей закупаете. Что плохого народ наш вам сделал, коли вы решили,  платить не своему крестьянину, а фермерам канадским, аргентинским, да австралийским. Деревней Русь всегда прирастала, где они теперь деревни. Большинство из них уже исчезли с карты района, а во многих оставшихся доживают, свой век, старики да старухи. А ведь раньше в их деревне в двадцать домов, на покос выходили сорок человек, а сейчас остались восемь и самому молодому семьдесят девять лет. Враг какой-то обозвал землю нашу «Нечерноземье». Ну нет у нас черноземов, это верно, так и что с того? Картофель и зерно родятся и неплохо, а лен? Впрочем,  лен сеять перестали, а зря. Славна была Россия льном, да пенькой. Да пеньку то ту из конопли делали, а она нынче наркотик. Вот ведь интересное просвещение, не в ту сторону, ведь раньше никто эту дрянь не курил, и так веселыми были.  Только вот веселье это иногда боком выходило. Нет,  конечно,  праздники были, но чем дальше, тем похмелье было тяжелей. Спиваться стал народ. А чего, деньги получать стали большие, тратить в деревне особенно некуда. Зайдешь в магазин, а там килька в томате, да продавщица в халате, за то водки и вина залейся. Нет в их колхозе с пьянством было строго и с продуктами и ширпотребом, было нормально, да и Георгий Иванович, строг был к пьяницам. А в тех деревнях, где им вольготно было, не осталось ни деревень, ни колхозов. С пьяного,  какой спрос. До перестройки, будь она не ладна, в районе было пятнадцать  тысяч голов, только крупного рогатого скота, а сейчас пять. Вот и все реформы, горе реформаторов. Техника в хозяйстве изнашивается, а новую разве купишь, по таким ценам. Где это видано, что соляр стоит дороже бензина. Видать решили добить село. Фермеры мол наладят сельхозпроизводство. Ага наладили, как же. У нас не Штаты и не Канада с Австралией, у нас зима семь месяцев и лето не всегда благоприятно для урожая. От Бога видать заповедано, жить на Руси общиной, на Миру и смерть красна, говорят. Да ладно, что о смерти-то, придет время и баба с косой придет, а ещё надо помочь внуков поднимать. Восемь внуков у него. Богатство. Только вот какая доля ждет их сорванцов, ну да даст бог все наладится, ведь так, наверное,  не бывает, что в одночасье все поглупели. Есть  в стране ещё Родомыслы. Радетели о земле Русской, есть.
- Отец, да хватит тебе, думы думать, спать пора, - из спальни окликнула его жена.
-Все мать, иду, действительно хватит, завтра вставать рано,- он бросил в  печку окурок, встал со скамеечки и пошел в спальню. Завтра у Оратая новый день, с новыми забота