Как Серега ястреба завалил

    Жизнь в эскадрилье шла своим чередом, - летчики  каждый день летали на выполнение боевых заданий, механики и девушки-прибористки с нетерпением ждали возвращения самолетов, вглядывались в небо, радостно восклицали, увидев их:
  –  Смотри, вон наша семерка летит…, пятерка идет на посадку.

    Летчики вылезали из кабин, механики встречали их с раскуренной папиросой, а девчонки-прибористки, поздравив пилота с возвращением и справившись о поведении в полете приборов, залезали в кабину, чтобы убедиться в их исправности,  надежности контактов; при необходимости заменяли приборы, а то и всю приборную панель.

    В общем-то однообразная, хотя и напряженная жизнь полка  время от времени нарушалась необычными происшествиями. Не обходилось и без курьезов и веселых сцен.

    Однажды по эскадрилье пролетел слух, - кто-то из наших летчиков, кажется лейтенант Дронов, - сбил прославленного финского летчика-аса. Фюзеляж врезавшегося в землю самолета был разрисован множеством бубновых тузов, - так финны по примеру немецких асов отмечали свои победы в воздухе. Финский летчик  на виду нашей пехоты, наблюдавшей за воздушным боем, выбросился из горящего самолета на парашюте и был пленен на земле  подоспевшими солдатами.

    Ас оказался здоровым холеным рыжим детиной с железным крестом на шее и манерами  заносчивого барина. При первом же допросе в штабе пехотного полка он,  изумляясь тому, как это  кому-то удалось его сбить, рисуясь и щеголяя рыцарскими оборотами речи, заявил о своем желании увидеть этого героя-аса, чтобы выразить ему свое восхищение.
    Проводившие допрос офицеры посмеялись, решили удовлетворить его любопытство, благо, что авиационный полк располагался недалеко,  и с ним была связь.
 
    Командир полка, получив известие о нежданных гостях, вспомнил, как на днях докладывал ему летчик о сбитом «мессере». Летчик был из недавно прибывшего пополнения, правда, успевший уже повоевать, - был ранен и имел на своем счету два сбитых самолета. Ничего особенного он из себя не представлял, - простоватый, щуплого вида парень, за-стенчивый и немногословный. Выглядел он, прямо скажем, не по-геройски, - сморщенные  в гармошку сапоги, потертая гимнастерка, пилотка, надвинутая чуть ли не на уши.

    Правда, вглядевшись, нельзя было не обратить внимания на серьезность его взгляда, упрямую складку между бровей. В полку говорили, что родом он из какого-то подмосковного поселка  и что все его родные, - и родители и младшие братья погибли во время проходивших там боев.

    Коротко доложив о сбитом фрице, летчик буркнул  было что-то   о разрисованном фюзеляже сбитого самолета, но, встретив  иронический взгляд командира стушевался, и замолк. Больше разговорить его не удалось. Да командир не очень то и настаивал, - знал  за некоторыми молодыми летчиками такую слабость – приукрасить свой успех.

    Когда подполковник узнал по телефону о намерениях пехотных офицеров, и выслушал их иронический рассказ о желаниях финского аса, ему и самому стало любопытно посмотреть  на этого кавалера железного креста. Послал адъютанта  разыскать отличившегося  летчика, а сам вышел из палатки и стал ждать, вглядываясь, как пылит со стороны границы «виллис» с  гостями.

    Слух о предстоящем представлении уже успел расползтись по эскадрильям, и к штабной палатке стали стягиваться любопытные, свободные от неотложных служебных дел. Пришла к штабной палатке и Тамара Буренина.
 
    Когда «виллис» с сидевшим между офицерами  летчиком-финном подрулил к штабу, появился в сопровождении адъютанта и герой дня – Сергей Дронов. Печатая шаг, подошел к командиру полка, доложил о прибытии. Тот, отдав честь, протянул ему руку в дружеском рукопожатии, проговорил улыбаясь:
  - Вот, посмотри на своего «крестника», он пожелал увидеться с тобой.
Офицеры сопровождения, поняв, что этот лейтенант и есть тот самый летчик-герой, рассмеялись. Уж очень разными они были, - этот щупленький молодой лейтенант и холеный, заносчивый боров, что сидел рядом, с любопытством глядя по сторонам.
 
    Переводчик стал что-то говорить финну, показывая на Сергея. Нужно было видеть выражение лица фашистского аса, - неказистый, почти деревенский вид Сережи привел его в замешательство. Он вдруг побагровел, недоверчиво глянул на переводчика, что-то громко и неистово стал кричать ему, остервенело размахивая руками. Он не верил, что  его, - прославленного летчика-аса, которому сам Геринг лично вручил железный крест за его подвиги, сбил этот замухрышка. Он чувствовал себя униженным и оскорбленным.

    Присутствующие, хотя и не понимали значения выкрикиваемых им слов, безо всякого перевода поняли, о чем идет речь. В толпе пробежал  чуть слышный насмешливый хохоток, который вскоре перерос в общий смех. И чем больше говорил и возмущался финн, тем громче и откровеннее смеялись люди. Смеялись приехавшие офицеры, сержант за баранкой «виллиса», хохотал, ухватившись за бока, командир полка, заливались смехом сгрудившиеся возле него Тамара с девушками-прибористками,  летчики эскадрилий.

    Не смеялся один только Сергей Дронов, который тоже все понял. Он бросил на финна злой, неприязненный взгляд, негромко обронил под общий смех какое-то не очень литературное словечко, плюнул,  и, повернувшись, пошел прочь, - тоже видно обиделся. За ним двинулись летчики. Они хлопали его по плечу, смеялись:
  - Ну и Серега,  это надо же, - какого ястреба завалил…