Королева и Фаворит. Глава 11

© 2007 Королева и Фаворит. Роман. Автор – Прохоров Алексей Серафимович.

Глава № 11
                Венерин холм.               

Танцуя, не мог отвести взгляд от загадочных миниатюр, поражаясь, как гармонично они соответствуют форме её шеи и груди. Когда проявлял негатив Чёрного квадрата, кроме  БЕСподобного вкуса шокоЛАДа, удивила гЛАДкая, как атласный шёлк, кожа под ним. Изображение возникало из глубины, переливалось, передавая мерцающий свет БЕСсмертной души Королевы.
- Когда-то я уже видел нечто подобное, - подумал, пытаясь вспомнить.
- С лёгкой руки Русской Царицы Екатерины Великой, ИСКУСство лаковой миниатюры пришло в Россию из Германии и процветало в девятнадцатом и двадцатом веках. Русские мастера поднялись на такой высокий уровень, что их произведения ценились знатоками не только в России и Европе, но и за океаном в Америке, - пояснила.
- Венерин холм – где его искать? – подумал.
- На картине художника эпохи возРОЖДЕНИЯ, Сандро Ботичели, - «Рождение Венеры», обнажённая богиня Любви грациозно прикрывает этот холм прядью роскошных волос, поддерживая их божественной кистью своей АНГЕЛьской руки, - подвела резюме.
И в моём мозгу мгновенно возникла лаковая шкатулка с этим сюжетом на крышке. Шкатулку я вместе с коллегами по переходному возрасту с неподдельным интересом рассматривал в далёкой юности.
Внезапно почувствовал, что ноги больше не касаются пола, но мы продолжаем танцевать вокруг БИЛЬярда, поднимаясь вверх по прозрачной ПИРамиде. Посмотрел на потолок, но вместо него увидел полную Луну, ярко освещавшую ночное небо, усыПАНное звёздами. 
Достигнув вершины ПИРамиды, наша парочка зависла над БИЛЬярдом, и в этот момент алый шёлковый лоскут, без малейшего усилия с моей стороны, плавно заскользил по стройным ножкам Королевы, полностью обнажив Чёрный Квадрат с белыми контурами зеркала и свечи, отражённой в нём. Алый треугольник благополучно  опустился в центр зелёного поля, а мы приняли горизонтальное положение, причём Королева оказалась надо мной, сумев одновременно повернуться на сто восемьдесят градусов вокруг незримого вертикального шеста, так, что Черный Квадрат расположился прямо над моим лицом, и я получил наСТОЯЩЕЕ удовольствие, наслаждаясь БЕСподобным аРОМатом фирМЕНного Чёрного шокоЛАДа.
 Затем мы плавно опустились на зелень БИЛЬярдного сукна, и мои ягодицы сразу почувствовали нежное прикосновение шёлка алого треугольника, недавно прикрывавшего Венерин холм Королевы.
Дальше началось то, что лучше Гениального классика Русской Поэзии и не опишешь. Только в эти незабвенные мгновения понял я, наконец, сакральный смысл проникновенных строк Александра Сергеевича:

О, как я дорожу мятежным наслажденьем,
Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,
Стенаньем, криками вакханки молодой.
Когда, виясь в моих объятиях змией,
Порывом пылких ласк и язвою лобзаний
Она торопит миг последних содроганий!

Добавлю только, что кульминация содроганий случилась в тот миг, когда мне удалось языком зажечь пламя свечи, отражённой в зеркале. Она разгорелась, и мы одновременно взошли на вершину Любви, содрогаясь не от холода, а от катарсиса взаимной исповедальной всеПОГЛОЩАЮщей Страсти.
Очнулся от шума аплодисментов. Посмотрел по сторонам и с удивлением обнаружил толпу людей, стоящих на расстоянии нескольких шагов вокруг БИЛЬярда. Одеты они были в изысканные одежды придворной аристократии времён Марии СтюАРТ.  Одобрительно кивая и улыбаясь, придворные почтительно аплодировали.

На озарённый потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенье,
- пронеслась в голове, непонятно откуда взявшаяся поэтическая строчка.

И падали два башмачка
Со стуком на пол,
И воск слезами с ночника
На платье капал.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как Ангел, два крыла
Крестообразно
- продолжила своим завораживающим тембром Королева. -  Это из знаменитого стихотворения другого Гениального Русского Поэта, лауреата Нобелевской премии, Бориса Пастернака.
В двадцатом веке в своём двадцать втором воплощении он был любимчиком одного русского тирана, но, к сожалению, попал в немилость при другом. По слухам, первый тиран в юности сам писал стихи, учась в ДУХовной семинарии и, видимо, кое-что в них понимал, второй же в искусстве вообще ничего не понимал, что успешно доказал при посещении выставки художников, устроенной в манеже Александровского сада.
Но и при первом, и при втором поэты и писатели регулярно отправлялись в места не столь отдалённые, а иногда и в мир иной, что не мешало миллионам читателей на планете Земля обожать их произведения.
В шестнадцатом веке в своём двенадцатом воплощении Поэт был тайным советником моей сестры, Елизаветы Первой, МАСТЕРски владел пером, но стихов не писал, а писал аналитические обзоры для Английской Королевы и виртуозно играл на скрипке, так что мы с сестрой часто устраивали посиделки, наслаждаясь его БЕСподобной игрой, - пояснила своим завораживающим тембром Королева.
- При первом тиране улица была с односторонним движением, а при втором стала двусторонней – очевидный прогресс, но в любом случая хорошо, что их время прошло, - подумал.
- Соотношение добра и зла с течением времени не меняется, меняются лишь формы их проявления, хотя, как и любое изречение, это - не истина в последней инстанции, - подвела резюме.
- Слова настоящей Королевы, - подумал.
-    Оставьте нас одних, седлайте лошадей и готовьтесь к скачкам, - отдала приказ.
Придворные повиновались и по очереди, откланиваясь, стали уходить в зазеркалье, не открывая дверь, через которую мы когда-то вошли в этот зал. Приподнял голову и посмотрел перед собой.
Обнажённая Королева стояла на коленях спиной ко мне. Её стройные ножки украшали хрустальные туфельки, таинственно преломлявшие лунный свет на фоне зелени БИЛЬярдного стола. Ажурные пунцово-красного цвета гольфы подчёркивали Королевские формы лодыжек и создавали манящий контраст с аристократической бледностью соблазнительных бёдер и крутых ягодиц. Волосы стянула бриллиантовая заколка, полностью обнажив лебединую белоснежную шею, как будто специально созданную для Любви и Эшафота. Я тоже встал на колени.
- Королева, Вы готовы взойти на Эшафот Любви? – спросил. Прозвучало строго и зловеще.
- Я вся дрожу от нетерпения, Палач,  -  ответила своим чарующим тембром.
Подняла пунцово-красный платок с золотой каймой, вышитой её АНГЕЛьской рукой, приложила к глазам, а Палач помог завязать узелок на затылке, успев во второй раз прочитать на белоснежной шее татуировку, выполненную алыми буквами на синем фоне – «Познав меня, познаешь и себя».  Королева прогнулась в талии, проДЕМОНстрировав кошачью грацию и влекущий переход из талии в бёдра, затем, плавно склонившись, мягко уронила голову на борт БИЛЬярда.
И забил тогда Палач своим упругим КИём первый шар в её, дрожащую от нетерпения, налитую королевской кровью Лузу, так что содрогнулись чувственные губы и отшатнулись крутые ягодицы. ПРИШЛОсь ему положить руки на БОЖЕственную талию и притянуть к себе, продолжая неумолимо вгонять один шар за другим. Она же, как и предсказывал Великий Русский Поэт, «вилась в его объятиях змиёй», «стеная», вскрикивая и издавая сладострастное шипение: «ещё, ещё, ещё». Шары КОНЧИЛись, и опять одновременно взошли мы на заоблачную Вершину Любви, содрогаясь не от холода, а от катарсиса взаимной исповедальной всеПОГЛОЩАЮщей Страсти.
Очнулся от ржанья лошадей и топота копыт, доносящихся из зазеркалья. Посмотрел по сторонам и увидел там земляничную поляну, орошённую утренней росой. Алые ягоды и зеленая трава радостно отражали лучи восходящего Солнца, а лихие амазонки на породистых жеребцах и мужественные рыцари на разномастных кобылицах выезжали из леса и , в ожидании сигнала к началу состязаний, выстраивались в линию как на скачках.