Однажды 101-110

101. Вдогонку за доской

Выдающийся французский физик и математик Андре Мари Ампер (1775–1836) постоянно был погружен в свои мысли, а оттого рассеян. Если его осеняла идея, он писал формулы и расчеты на всем, что попадало под руку. В преклонные годы у ученого несколько ослабло зрение. И вот однажды вечером он прогуливался по парку, обдумывая какой-то вопрос, и неожиданно наткнулся на черную учебную доску. Недолго думая, Ампер по привычке подошел к ней, вынул из кармана мелок, который всегда имел при себе, и начал писать формулы. Через минуту-две доска вдруг сдвинулась с места и стала медленно удаляться. Ампер поспешил за ней, стремясь закончить расчеты. Но доска продолжала двигаться все быстрее, и старому ученому приходилось чуть ли не бежать… Лишь безнадежно отстав, Ампер наконец-то очнулся, близоруко прищурился – и поразился: доска, которую он изрядно исчеркал формулами была не чем иным, как стенкой большой кареты.

102. Первая награда

Отец Иоганна Карла Фридриха Гаусса (1777–1855) был бригадиром каменщиков. Дома по вечерам он занимался подсчетом заработка каждого из членов бригады. Однако в арифметике бригадир, прямо скажем, не был силен, и ему обычно помогал трехлетний сынишка, уже тогда обнаруживший свое редкое математическое дарование. Надо сказать, решение задачек было любимейшей игрой вундеркинда: причем подсчеты он часто записывал углем или мелом на заборе, на стенах дома. Мать его за это не бранила. Она была неграмотна и гордилась стенной писаниной сына, хвалилась его успехами перед соседями.
Однажды вечером, устав после работы, Гаусс-старший уснул, а маленький Карл, как всегда, стал проверять его подсчеты и обнаружил грубую ошибку. Ребенок разбудил отца и сообщил о неприятном открытии. Тот, убедившись в правоте сына, подарил ему хеллер. Эту мелкую монетку Карл всю жизнь хранил как дорогую семейную реликвию и, будучи уже знаменитым и всемирно известным математиком, показывал ее своим знакомым.

103. Беспошлинный воздух

Выдающийся французский физик и химик Гей-Люссак (1778–1850) одно время жил и работал в России. Для опытов ему нужны были тонкостенные стеклянные колбы различного размера. В тогдашней России их достать было трудно, и ученый заказал большую партию лабораторной посуды в Австрии. Когда же колбы поступили на русскую таможню, их обложили такой высокой пошлиной, что ученый вынужден был отказаться от получения заказа.
Об этом прискорбном событии Гей-Люссак рассказал своему другу – знаменитому естествоиспытателю Александру Гумбольдту (1769–1859), а тот полушутя посоветовал ему, как попытаться выйти из положения.
И вот на имя Гей-Люссака снова приходит партия той же посуды. Однако на сей раз все колбы были закрыты пробками и залиты воском, и на них были наклеены бирки с предупредительной надписью: «Образец немецкого воздуха, обращаться с осторожностью». Чиновники таможни, перелистав свои служебные книги и предписания, не нашли ни прямого, ни косвенно подходящего параграфа, который устраивал бы размеры сбора за подобный «товар». После совещания с начальником они были вынуждены освободить получателя от оплаты пошлины.

104. Слезами делу не поможешь?

Как-то раз знаменитый немецкий физиолог Герман Гельмгольц (1821–1894), прогуливаясь по парку, увидел плачущую девочку. Оказывается, в глаз попала соринка. Ученый вынул карманную линзу и стал через нее рассматривать глаз ребенка. Неожиданно он заметил, что при определенном положении линзы лучи падали через зрачок на заднюю стенку глаза и ярко освещали ее. Гельмгольц сразу понял важность этого явления; он усовершенствовал случайно открытый способ и изобрел глазное зеркало – неизменный атрибут современного врача-офтальмолога. Вот и говори после этого, что «слезами делу не поможешь».

105. Единственная обязанность

Герман Гельмгольц (1821–1894) был удостоен многих почетных званий. В один прекрасный день он узнал, что его избрали вице-канцлером капитула прусского ордена «Pour Merit» («За заслуги»).
Будучи человеком добросовестным, Гельмгольц отправился к канцлеру капитула, известному графу Менцелю и осведомился о своих обязанностях.
– Ну что ж, – ответствовал Менцель, – могу лишь повторить то, что сказали мне, когда я стал вице-канцлером: «Единственная ваша обязанность – ждать, когда умрет канцлер, чтобы занять его место...».
 
106. «Я работаю, а он говорит...»

Отставной сержант Андерсон был прекрасным помощником Майкла Фарадея (1791–1867): он готовил аппаратуру, производил замеры и проводил блестящие демонстрационные опыты во время публичных лекций великого ученого. Фарадей весьма ценил своего ассистента. Андерсон же, хотя и любил своего шефа, был невысокого мнения о Фарадее. «Я делаю всю работу, – говаривал он, – а на его долю остаются только разговоры».

107. «За исключением планеты Марс»

Американский астронавт Нейл Армстронг (1930–2012), ступив 21 июля 1969 года на поверхность Луны, даже не подозревал, что первый шаг по Луне сделал его владельцем состояния, завещанного во Франции в 1891 году.
Анна-Эмилия Гюзман, вдова богатого промышленника и большая любительница приключенческих романов французского писателя  Жюля Верна (1828–1905), завещала все свое богатство – сто тысяч франков Академии наук Франции. Согласно завещанию богатой вдовы эти деньги академия должна передать «человеку, который первым когда-нибудь ступит ногой на любое небесное тело, за исключением планеты Марс».

108. Без изменений…

Венский врач Герман Нотнагель (1841–1905) брал с лечившихся у него пациентов за первый визит 25 крон, а за последующие – 10 крон. Один скупой чиновник, явившись к Нотнагелю впервые, решил представиться постоянным пациентом и обратился к врачу с улыбкой:
– А ведь я снова к вам, господин доктор!
Нотнагель осмотрел пациента, а затеи, также с улыбкой, сказал:
– Без изменений. Прошу продолжать принимать те лекарства, которые я выписал вам в прошлый раз.

109. Ау, неземляне!

В сентябре 1971 года в Бюракане проходила I Международная конференция по проблемам связи с внеземными цивилизациями. А вообще-то столь необычным вопросом ученые живо интересовались еще в позапрошлом столетии. Например, знаменитый немецкий математик Иоганн Карл Фридрих Гаусс (1777–1855) предложил осуществить (не в шутку, а всерьез!) оригинальный проект. В сибирской тайге надо вырубить огромный участок леса по контуру прямоугольного треугольника и по его сторонам делянки в форме буквы «П» и образовать таким образом гигантский символ теоремы Пифагора (570–490 до н.э.). По мнению маститого ученого желтый знак на зеленом фоне привлек бы внимание к нашей планете обитателей неизвестных миров.

110.
Подмеченная закономерность

Основоположник евгеники Френсис Гальтон (1822–1911) (кстати, кузен Чарльза Дарвина) был человеком исключительно наблюдательным, и, собственно говоря, большая часть его успехов в науке обязана именно его умению подмечать незаметные, на первый взгляд, детали.
Как-то раз в возрасте восьмидесяти лет Гальтона попросили прочесть лекцию по евгенике. Доклад он подготовил, но поскольку страдал астмой, то попросил его прочитать своего коллегу. По окончании лекции Гальтону предоставили заключительное слово, и он сказал: «Леди и джентльмены! Я часто замечал, что лица, которых захватила лекция, качают ногами не больше двух раз за одну минуту. Если же лекция скучная, то колебания учащаются и доходят до четырех, а иногда и пяти раз в минуту. Я рад отметить, что вы были так поглощены моей лекцией, что ваши ноги делали в среднем не больше одного взмаха в минуту».