Как тянет в отчие края...

               


                "Как тянет в отчие края..."


    История Национального технического университета «Харьковский политехнический институт» богата выдающимися учёными, оставившими заметный след во многих областях точных наук, техники и технологии. Перечень их фамилий обширен, достаточно вспомнить хотя бы о таких учёных мирового уровня, как математики А.Ляпунов и В.Рвачёв, физики Л.Ландау и Л.Палатник. Но в стенах нашей alma mater учились и работали в разные периоды её более чем столетней истории люди, внёсшие существенный вклад в те или иные гуманитарные сферы человеческой деятельности: музыкант и этнограф Г.Хоткевич, политик и дипломат Л.Красин, певец М.Рєйзен, правозащитник П. Григоренко, писатели С.Борзенко и А.Инин, театральные и кинорежиссёры В.Фокин и Г.Черняховский, учёный и политик В.Гринёв.
    Одним из подлинных носителей гуманитарной мысли, философом и педагогом по призванию, работающим и сегодня в стенах Политеха, является, без сомнения, профессор Станислав Николаевич Пазынич. Более четырёх десятков лет работы в стенах ВУЗа, тысячи прочитанных лекций, десятки изданных монографий и учебников по философии, логике и педагогике — вот только краткое резюме творческой самоотдачи учёного, мыслителя, профессора Станислава Николаевича Пазынича.
    Моё знакомство с Станиславом Николаевичем началось ещё во второй половине 60-х годов прошлого столетия, когда молодой и энергичный ассистент кафедры философии стал проводить семинары в нашей инфизовской студенческой группе И-15А. Позже, уже в первые годы перестройки, заведующий кафедрой динамики и прочности машин проф. С.И.Богомолов, самый большой в Политехе энтузиаст ставшей тогда модной линии гуманизации технического образования, пригласил Станислава Николаевича Пазынича, в тот момент уже доцента, вести обсуждения философских, и одновременно актуальных социально-политических, проблем, в свободной идеологически незаангажированной форме, с сотрудниками нашей кафедры. Помнится, что мнения по поводу наследия экономиста Карла Маркса или философа-романтика Николая Бердяева высказывались, почуявшей тогда ветры перемен технической интеллигенцией, довольно горячо и явно перехлёстывали через академический уровень эмоций.
    Эстетическая составляющая всегда была очень заметна и в мировосприятии Станислава Николаевича в целом, и в формировании его профессиональных, научных и педагогических интересов. Во всяком случае я наблюдал подтверждение этому и в его лекционной работе, и в дальнейшем, когда в последние два десятилетия у меня стали регулярно выходить из печати книги стихов и прозы. Не было случая, чтобы профессор С.Н.Пазынич при каждой нашей новой встрече на аллеях университетского кампуса не высказал бы живого интереса к очередному «непрофильно»-художественному изданию своего коллеги-политехника. Это, собственно и давало мне стимул вручать ему с дарственной подписью едва ли не каждый свой новый сборник с уверенностью в том, что при следующей спонтанной встрече я снова услышу от профессора неравнодушный и неформальный отклик на прочитанное.
    Такой неподдельный интерес философа-профессионала к поэзии, кроме личностных, субъективных факторов, объясняется, полагаю, и некими объективными, глубинными и фундаментальными, причинами. «Поэзия и философия решают одни и те же задачи, хотя и разными средствами» — утверждал крупнейший философ-экзистенциалист 20-го века Мартин Хайдегер.
    Это задачи определения кратчайших путей между отдалёнными и, казалось бы, трудно связываемыми, процессами и явлениями. Это задачи поиска и, наверное, уместно будет сказать, выкликания неких образов различных у поэта и философа, но обладающих способностью к установлению новых связей между важнейшими сущностями.
    Поэтический образ опирается в основном на эмоциональное восприятие гармоний фонетических, хроматических, гармоний форм и линий и всех иных вплоть до тактильных. Образ философский — порождение логики, образ-суждение, но опять же, он являет собой импульс с неизменной опорой, явной или подспудной, на гармонию понятий и символов, исходных логических посылов. И в обеих творческих системах, поэтической и философской, очень важную роль играет включение интуиции, работы подсознания, известной степени доверия к феномену провидения и ясновидения мыслителя.

Смысл жизни — в ней самой, лишь в ней одной.

Так в самовластном сне стихотворенья

Умоешься очнувшись. Но виной,

Виной всему — клеймо предназначенья.

Так в лёгком теле звука тишина

Как истинная суть его таится.

Огромная июльская луна

Открыла в книге нужную страницу.

И тёмный ветер дальше пролистал

Полынные страницы и ржаные.

Кто не спешит — тот слушать не устал,

И он ещё поймёт слова иные.

И он ещё поднять сумеет взор,

Увидеть мозг и сердце полнолунья.

И некий хрупкий мозаичный взор,

Разбившись, прозвучит уже не втуне...

Всему виной — царапины любви.

Пространство не меняет этой кожи.

Соль музыки растворена в крови.

И клинопись шумерская — в том же...

    Свой печатный отклик на наш многолетний философский и поэтический диалог, свою аналитическую статью о книгах С. Шелкового профессор С.Н.Пазынич назвал «Охрой золотой и кистью голубою...» В этом выборе заглавной строки ещё раз отразилось такое важное качество характера Станислава Николаевича как его естественный, подлинно-непоказной патриотизм. Вот как говорит он о своём чувстве к родной земле в этой статье: «Да, нелегко в эпоху глобализма сохранить духовную идентичность народа. Ветры имперских
амбиций веют над нами. В такой ситуации одна единственная, временем испытанная, верная и надёжная защита — осознание Отечества, любовь к отчему началу.
    Думается, что философия Отчего края способна научить мыслить так, чтобы человек благоговейно относился к самым сокровенным тайнам жизни как таковой, и к человеческой жизни, в частности. Я стал всё чаще замечать, особенно в зрелом возрасте, что меня, словно магической силой, тянет в Отчие края. К земле, где впервые открылся всеми красками неведомый душе мир, где впервые задаёшь себе вопрос о мироустройстве и его Божественном начале... »
    Божественное начало, однако, неизбежно имеет земное, полное борьбы и тревоги, продолжение в каждой конкретной человеческой биографии. Так же, как любой мыслящий  человек, живущий в условиях сегодняшних реалий, С.Н.Пазынич отчетливо осознаёт

как неустойчиво, как трудно

болеть Отчизной предстоит,

чтоб искупленье неподсудно

зажечь средь горестных планид...

    Но вся его человеческая и профессиональная деятельность направлена именно на обретение новых позитивных и конструктивных точек опоры на этом нашем общем, и вправду очень нелёгком историческом пути.
    В эти дни юбилея соратника и старшего товарища хочу ещё раз произнести слова уважения, понимания и солидарности, обращённые к моему коллеге и единомышленнику С.Н.Пазыничу, к труженику и патриоту, к ученому и педагогу, философу и художнику, к человеку высокого интеллекта и живой, незамутнённой души. Семь футов под килем, дорогой мореход и профессор, новых счастливых творческих дорог!

2010