Говорящий туалет. Базарная байка

Я деревянный общественный туалет «МЖ» в проходном дворе, если идти по улице Пирогова к Центральному рынку, то третья подворотня налево. Поняли, нет? Я для того побелён известью, как будто я идеал чистоты, чтобы на мне сразу всю грязь было видно и все бы тут же её за собой вытирали, ежели допустили оплошность. Это я сам додумался, мне об этом никто не говорил. Стало быть, все будут гадить и тут же за собою убирать… интересно, интересно. Охо-хо, хо-хо…Что-то зябко сегодня сутра и мух вроде как не видать, спят, поди, кормилицы птичек-невеличек. Однако уже рассвело в нашем дворе, значит, скоро жильцы свои ночные помои ко мне понесут. Ага, а вот и первый кривосыкун бежит в одних тапочках и трико.

Надо дверь посильней придержать, а то этот засанец вечно мочится мимо очка веером, неужели в дырку попасть так трудно. Пусть сначала дверную ручку подёргает, может в штаны нальёт либо навалит и додумается наконец её починить. У этого парня между ног пожарный рукав болтается вместо резиновой пипетки. Я каждый день его вижу, занятная вещица, я вам доложу. Струя вырывается из сопла рукава, как у коня-тяжеловоза. Он рукав сейчас откроет-закроет, наберёт в зажатую крайнюю плоть мочи, промоет головку и брызнет веером вокруг очка. Так и есть, ну засанец словом сказать, за-са-нец! А теперь этот клиент должен воздух испортить тремя взрывами, он всегда утром делает одно и то же. Хоть сам и неказистый, а громко всегда рыкает, как. Вот и сейчас: «ПрочЬ! ПроЧЬ!! ПрОЧЬ!!!».



Ему бы ещё ногами по очереди назад погрести, от кобеля не отличишь. Ей стой, а кто за тобой очко убирать будет!? Да куда там, побежал гривастенький в свою конуру, штаны на ходу поддёргивая. Следом пацанка забежала в мужской отсек. Усевшись боком на мокрую прорубь и промахнувшись, накакала на пол горку, при этом тонюсенько пукнув, вот так: «У-й-д-и, у-й-д-и!». Вытерев попку пальцем, размазала коричневую козу по стене, пытаясь даже что-то нарисовать. Да, вот кому-то повезёт, если не заметит детскую мину. И снова не убрав за собой, она убежала, топая ногами. А ведь день только начался, а скоро базар откроется…

Всю деревянную перегородку между женским и мужским отделением пацаньё проковыряло. Всё смотрят на бабские киски, никак не насмотрятся. Да ещё моду взяли писуны свои теребить во время просмотра. Надёргают шаловливыми ручонками свои красные головки и обтрухают пол, а убирать за собой не хотят. Так и валяются молочные плевки мухам на десерт. Это случается обычно к полудню, когда продавцы с рынка отобедают и им необходимо освободить свой кишечник, а местные теребильщику уже тут, как тут, на посту за перегородкой, удочки-спиннинги раздвинули, ждут, значит рыбку-краснопёрку. Некуда рыбке деваться, некуда. В крытом павильоне туалет платный, а здесь халява. Бегай сюда хоть каждый час и всё бесплатно.

Так, а это ко мне, товарищ из средней Азии чешет? Я их сразу узнаю по пластиковой бутылке с водой и шлёпанцах на босу ногу. Эта бутылка с водой у него вместо туалетной бумаги. Он рукой подмывать своё хозяйство будет после выброса ненужных отходов. Выбросит отходы, помоет задницу водой и этой же рукой пойдёт товар продавать. Хорошо колоши, а если овощи-фрукты? И бабы ихние такие же, с бутылками ходят ко мне. Нальют воды кругом себя, скользко, как на мыльном полу, свои мохнатки подмоют, а потом руками за продаваемые продукты цап ...

Наконец-то появились мои мухи, проголодались, а за ними, как говорится бабушки старухи. Тоже контингент неопрятный, старый потому что, нет просто безалаберный к чистоте, не привили с детства. Война была, так они отвечают на свои ляпы. Валят уксус и прополис мимо дырки почём зря, подтираются какими-то лоскутками или тряпочками в разводах. Всё это бросают абы как, что в дырку, что мимо, высморкаются себе под ноги и, не закрывая за собой дверь, проминая полы, пойдут на несгибаемых ногах, хая бесплатную общественную уборную. Ну-ка, ну-ка не уж-то эта красотка ко мне идёт? Прямо в мою сторону… Я каждой попки рад, а если она женская и молодая, вдвойне рад! Ничего, я бы сказал, даже очень симпатичная ... Висит её бритая черепаха над моим единственным круглым глазом, шипит, брызгается, ожерельной дырочкой дразнится, пеплом сигаретным сыплет. Повисев над пропастью, она сделала своё родничковое дело и, не вытерев мокрую черепашку, поставила на место чёрные трусики. Затушила брезгливо тлеющую сигарету о мою пока ещё белоснежную перегородку, потом спрыгнула с пьедестала и, цокая каблуками, пошла через двор. Я ей крикнул с подковыркой: «Дома тоже сигаретки об стенку туалета тушишь!? И писку не вытираешь!?». Но, видать, мы с ней разговариваем на разных языках, она меня так и не услышала. Мой-то язык идеала чистоты, а её человеческий. Да, а с виду не скажешь, что девушка не опрятная, не скажешь.

Слава нашему Всевышнему, рыбак-удильщик идёт, теперь посмеюсь сквозь слёзы.


Этот очкарик каждый день после обеда приходит. Опять сейчас засядет на час, и со спущенными портками будет ожидать попутчицу в женском отделении. А после в дырки будет пялиться на сокровища эдема. Дождался, радуйся наездник на корточках, пришла твоя отрада. Разматывай уду и гоняй мормышку, избавляйся от балласта страсти, коль другим способом тебе это сделать, не дано. Что же это такое? Опять всё задристали! Один на пол семенем набрызгал, другая, задрав высоко седалище мою заднюю стенку  покрасила хной. Им конечно на всё наплевать, а мне с этим жить. Обидно, да! А ещё обиднее то, что меня и сзади умудряются поиметь, в смысле обгадить. Кто стоя, кто сидя. Напрочь подмывают сволочи основание моего фундамента чистоты. Вопреки всему льют вокруг меня нечистоты, затыкая пальцами носы, как будто это я такой вонючий. Я – это вы, люди! Запомните!

Ничего ту не поделаешь, так и стою белой колыбелью обустроенного порядка, поддерживая мнимую чистоту и воспитывая на личном примере граждан, например, что руки следует мыть, как перед едой, так и после посещения туалета. С мылом!