Семья объявила Ивану бойкот. 3

Жена не торопилась  ставить на плиту воду, для
умывания, не помогла ему раздеться, не расспрашивала
об охоте. Она вышла из дома  и занялась своим,
делом словно её ждали неотложные дела.
Серёжка, тот, конечно, бросился к отцу, но мать
его сурово отозвала. Ванька не обращал внимание на
отца, и продолжал мастерить дощатую ловушку.
Иван удивился. В чём дело? Разве он не пропадал
в камышах три дня? Разве в сенях не лежат две кабаньи
туши?  - Эй, Евдокия! Помыться мне дашь? – крикнул Иван,
выходя на крыльцо.  – Сам возьмёшь, отозвалась она, не
поднимая головы от бочонка, который она готовила, для
засолки капусты. Невиданное дело! Он вернулся в дом
недоумевающий и раздражённый. Что они, с ума посходили?
Он заглянул в чайник, в кастрюльки, ужина нет. Неужели
спать ложиться без ужина? Однако делать нечего, Иван налил
в тазик холодной воды и стал умываться.
В дом вошла Евдокия. В руках она держала болотные сапоги,
только что смазанные свиным салом.  – Куда это она собралась? –
подумал Иван, но ничего не спросил. Он чувствовал себя
обиженным и решил молчать. Не страшно, он подождёт, пока
заговорит Евдокия. Распустилась баба – муж с охоты вернулся –
ему даже еду на стол не подают! Ванька кончил свою ловушку
и пошёл на кухню, где возилась мать. Иван встал и пошёл
к дверям кухни. – Что такое произошло? – спросил он у жены.
Она стояла возле табуретки, на ней лежал вещевой мешок,
она укладывала в него провизию – чай, соль, крупу и спички.
 - Эй! – сказал Иван, не выдерживая роли. - Ты чего задумала?
Зачем укладываешь провизию?  - А  затем, что совестно людям
в глаза смотреть. Лодырь ты, вот кто! Завтра сама пойду, буду
ловить ондатру. Иван промолчал. Качнул головой с досадой и с недоумением, он ушёл в комнаты. Какой же, он лодырь, когда
он лучший охотник в районе! Конечно, биостанция….
Зарплату он получает, чтобы ловить ондатру, это верно, да ведь
местность такая – дичи столько, уж очень  соблазн велик!
Весь вечер он не разговаривал с женой, но когда они ложились
спать, он не выдержал. – Послушай, Евдокия, это же ерунда!
– сказал он.  – Промытаришь неделю, а  приедешь, пустая.
Какой с тебя охотник?  И за Серёжкой кто будет смотреть?
Я завтра сам поеду и промышлять буду одну ондатру.
Этак будет верней! И он усмехнулся  про себя – ну и дела!
Баба наровит в охотники! Евдокия поверила и успокоилась.