Русская кругосветка 1 ч

РУССКАЯ КРУГОСВЕТКА   


ШАКАЛЫ


         Страх скрывается где-то там... Гуляя внутри твоего тела, он то перемещается из горла в область груди, то заполняет своей ядовитой субстанцией мозг, то быстрой ледяной струёй перетекает в живот, нещадно ломая и корёжа структуру твоей плоти, превращая в боль каждую клетку. Совсем плохо, если невидимый оккупант овладеет всей твоей сущностью, твоим микрокосмом. Тогда тебе никто уже не поможет. Если ты сможешь взять себя в руки и пересилить себя... Оставить хотя бы небольшое место в своей душе не тронутым, незаполненным ночным ужасом, не дать ему отнять у тебя это пространство, и в нём успешно поместятся твои злость и мужество...
  Он с тоской вспомнил отдых в гостинице, рядом с озером Хандры-куль. Оно было такое красивое и так сильно пахло морем...
Отбросив прочь от себя сладкие воспоминания, путник грязно выругался и очередной раз решительно вышел на улицу с фонариком и пневматическим пистолетом в руках...

  Три шакала-подростка уже пятнадцать минут кружили в небольшом отдалении от палатки. Проклятые серые твари начали издалека, со временем подходя всё ближе и ближе, всё больше раздражая чувствительный слух путника. Ночь выдалась на редкость тихая и тёмная, на небе ни звёздочки, как говорится - хоть глаз шилом коли, результат будет тот же! И дёрнул же его чёрт так далеко уйти от трассы! Машин не было слышно совсем, лишь только шаги трёх незванных ночных гостей звонко отдавались в неподвижном ночном воздухе. Пересохший лес нещадно трещал сучьями под их нетерпеливыми лапами - шакалы бегали уже рядом, почти вплотную приблизившись к переносному жилью путешественника. В степном отдалении кто-то негромко мяукнул, и дикие степные псы, как будто по команде ринулись вперёд. Одно из существ, прыгнув, задело тент своим телом, и сердце молодого человека запрыгало в груди. Адреналин переполнил его молодую кровь, заставив её кипеть, как горячий бульон в армейском котле. Он в ярости стукнул кулаком изнутри по тенту палатки, отгоняя зверей прочь. Пытаясь их напугать, он что есть мочи заорал страшным голосом:
- А ну пашли на х.., поганые сволочи!!
Он продолжал кричать и всё пытался отпугнуть зверей, пока у него от напряжения не заболело горло. Громкие крики помогали всё меньше - звук шагов, шуршащий сначала в отдалении, вновь приближался всё ближе и ближе. "Эти мелкие псы не справятся со мной, ведь нет!! - со злостью в голосе говорил он, пытаясь себя взбодрить, - Но они изводят меня! Когда у меня из-за нервов совсем не останется сил, меня можно будет легко сожрать! Видит бог, отсюда надо скорее уносить ноги!"
  Он словно бы видел их ушами. Вот один из них, менее смелый, осторожно бродит в отдалении, другой, с более короткими лапами частит уже двух шагах от палатки... Ростом не велики, наверное молодые особи. Если так, то где же взрослые?! Ведь молодняк ни у одних млекопитающих не ходит на "дело" без взрослых! Сидят, наверно, в степи и ждут, когда молодёжь изведёт жертву, чтобы потом её можно было брать "голыми руками". Кто, я жертва?! Ах ты, сука, мелочь поганая! Когда он выскочил из палатки, шакалы спокойно отошли на десяток шагов в глубь зарослей и затаились. Он быстро шагнул вперёд - звери, словно имитируя его движения, откатились чуть глубже. Он вздохнул и вернулся в палатку. Шакалы, почти не раздумывая, снова приблизились. Так повторилось несколько раз. И что он только не пробовал, чтобы их напугать! Орал, бил железным насосом по котелку, бросал в них тяжёлые крупные ветки. Всё бесполезно. Как только он возвращался внутрь и пытался успокоиться, шакалы снова шли к нему. Он сегодня проехал на своём горном велосипеде сто десять километров и очень сильно устал. Вчера ночью удалось поспать совсем немного. Вчерашние дневные спортивные усилия были вознаграждены невиданным до селе результатом - сто пятьдесят километров за двенадцать часов! Но за этот рекорд ему пришлось заплатить плохим сном - от дневной жары и переутомления побаливала голова, ломило всё тело. И вот теперь, когда организм как никогда нуждается в отдыхе, такое попадалово! И кто знает во что это всё может перерасти? А если  оголодавшие звери вмиг сойдут с ума и набросятся на уставшего человека? А может быть, они знают, что человек измотан и потому лезут к нему? Он попробовал оставить на улице хлеб. Не взяли! Открыл рыбные консервы и бросил их в заросли. Даже не подошли! Так какого же ляда им нужно?! И тут его осенило. Им нужен я! Зачем им какой-то чёрствый рассыпающийся хлеб, когда рядом ходит свежее молодое и совсем не жёсткое мясо?
- А вот хрен вам во всё рыло, чёртовы уроды!!
Он понял по звукам шагов, что в перелеске появился кто-то ещё. Час от часу не легче! Существо было тяжелее, но ступало мягче, а его шаги были длиннее и реже. Появился взрослый шакал?! Щет! Он направил на звук шагов яркий луч восьми диодного фонаря. В дальних кустах, отразившись от полосы белого света, мелькнули пара красных точек-глаз и тут же под звки недовольного рычания пропали из виду. Бля-ядь! Осаждённый передёрнул затвор пневматической копии "Макара" и несколько раз выстрелил на звук. Никто не заскулил. Промазал. Нет, наверное, промазал. Он немного подождал и снова пару раз выстрелил на звук. Мимо! Наступило затишье. Неужели эта пуколка, которой и ворону не убьёшь, отпугнула диких псовых?! Оставалось надеяться только на это. Но он ошибался. Шакалы не только не ушли, но ещё больше активизировали своё движение. Как сложно и неприятно сознавать, что тебя кто-то планирует съесть. Да будь это хоть мыши с большими зубами, это психологически трудно принять! Только представь себе - вот они уже рядом, воспринимают тебя, как кусок сырого мяса, как жертву! "Надо срочно валить отсюда, всё бесполезно, "ясен пень" - они не оставят меня в покое! - думал он. - Я дико устал. Меня уже всего колотит, как престарелого неврастеника! Но как? Как в абсолютной тьме собрать двадцати пятикилограммовую сумку-штаны и ничего не забыть при этом?! Это не сможет сделать даже самый лучший в стране иллюзионист"! Мысли катались в его гудящей голове чёрным роем, судорожно дёргались и бились о череп. Он попытался вспомнить, сколько больших и малых вещей и предметов он взял с собой в дорогу. Наверное, не менее полусотни! Ну, хорошо, сделаю так. Я повешу фонарь на дерево, направив его луч на палатку, и под его ярким светом соберу вещи! Не получилось! Светить пришлось индивидуально, в различные места, иначе бы он никогда не собрал свои вещи! И чаще оглядываться, светя себе за спину фонарём, тоже не помешало бы. Кто его знает, что на уме у этих зверей! Отчаявшись, он решился на этот непростой шаг... В его руки поочерёдно кочевали то нож, то насос, то пистолет – верные орудия самозащиты путешественника. Как полоумный бегая по площадке несчастливой стоянки, он за десять минут умудрился полностью собрать свою сумку. Звери не уходили, затаившись где-то рядом. Ему казалось, что он слышит их сдержанное дыхание... Он нервно озирался, светя фонариком по сторонам, забрасывая тряпки в сумку-штаны, словно в помойку, совсем не укладывая их. После чего, почти без оглядки, как испуганный лось ломился он через сухой бурелом, разрывая карманы сумки, ломая спицы о жёсткую траву. Ветви, громко шурша, хватали его железного коня за ноги, не желая выпускать его из своих мрачных владений. Выскочив из зарослей, он запрыгнул на велосипед и, давя на педали, быстро поехал по плохо натоптанной тропинке. Нет, он не ехал, он просто трусливо бежал. Ему казалось, что звери, безумно рыча и клацая зубами, неотступно преследуют его вдоль леса...
  Доехав до дороги, он представлял собой жалкое зрелище; растрёпанный, мокрый от пота. На бордовом распаренном лице длинные царапины от острых ветвей сухого кустарника. У него был растерянный вид. Если он так пострадал только от собственного страха, то что бы было, если бы они напали? Об этом он даже не хотел думать. Ущемлённое самолюбие взрывало его мозг и изводило душу. Я что, настолько беспомощен?! Вдобавок ко всему, он проколол оба колеса о колючки, прорываясь через плотные заросли кустарников и теперь стоял и рычал, как раненый вепрь, жутко отражаясь в лучах света фар проезжающих машин. Фуры удивлённо гудели, видя посреди ночной полу степи беснующегося велосипедиста, с перекошенным от ярости лицом. У велосипедиста же была разорвана сумка, проколоты колёса, сломаны несколько спиц, частично разрегулированы передачи скоростей. Парень отрешённо махнул рукой, перешёл дорогу, не привязывая, бросил свой любимый "вел" в лесопосадке, быстро поставил палатку и лёг спать. Эти дикие твари никогда не посмеют перейти железную реку трассы... От этой приятной мысли ему на душе становилось тепло и спокойно... Он посмотрел на большой сияющий монитор смартфона. Было три часа ночи. Это последнее, что он помнил, прежде чем попасть в сладкие объятия Морфея. А в трёх километрах от палатки за спиной обнажённого горбатого поля светились редкие огоньки села Старое Ермаково.

   Туристу приснился страшный сон. Он карабкается на высокую крутую гору. Он уже близок к вершине, но вдруг его рука срывается со скользкого камня и он с протяжным отчаянным стоном, камнем падает вниз. Всё произошло так быстро, ничего невозможно было осознать! Не долетев до земли, он проваливается в темноту, во что-то мягкое как перина, его держит невидимое пространство - упругое, как крепкие нити гигантской паутины. Его сердце колотится с бешеной скоростью, готовое вот-вот взорваться, как бомба... Ещё мгновенье - и он радостно сознаёт, что жив и снова безо всяких страховок легко преодолевает вертикальные склоны. Но он снова не может добраться до вершины - мешают десятки мелких препятствий. Что-то тяжёлое и твёрдое падает на него сверху, он испытывает резкую боль; руки не выдерживают тяжести навалившегося груза, он срывается со скалы и снова падает вниз... Так повторяется без конца - альпинист сознаёт это и понимает, что падений больше бояться не нужно. Он упрямо ползёт и ползёт вверх...
  Турист проснулся в пять утра. Как обычно выглянул из палатки - велосипед стоял на месте. "Всё это нервы, - подумал он, - И переутомление". Попил воды и снова уснул. Сегодня он впервые проспит и тронется в путь, как никогда поздно - почти к обеду.

На другой день он вёл познавательную беседу с одним охотником из придорожной деревни.
- Эт шакалы, больше некому быть! - уверял его местный любитель побродить с ружьём по степным травам.
- Но ведь я их полностью не видел, только слышал! В свете фонаря пару раз мелькнули только их глаза. Может это были какие-нибудь лисы?
- Не, лисы так себя не ведут! - уверенно помотал головой охотник, - Боятся! А что ушёл, так эт ты правильно сделал! Мало ль чево. Раз был такой уставший. Степные волки - наглые твари, размером хоть и не крупные, но бывают опасны. Они, как крысы - вперёд посылают молодняк, а пятиться им не позволяют - бегайте, мол, там, мучайте клиента. И выжидают, выжидают...
  А впереди маячила долгожданная и теперь уже скорая перспектива увидеть, наконец, Самару - прекрасный город на великой реке Волге...
   

ВСТРЕЧА


- Эй, братан, куда пут держищь? - Башкирский акцент, традиционно смешанный с западно-славянским диалектом и ещё чёрт-те с чем, раздался с края обочины. Молодой парень открыто улыбнулся и показал цифровую мыльницу, - Можно тебя сфотографироват?
- Скорее - откуда! - тоже улыбнувшись, ответил Алексей на первый вопрос. Привычно позируя, он сделал "козу" правой рукой. Другой он придерживал велосипед, клонящийся к земле под тяжестью сумки. Из дешёвой мыльницы солнечной мышью выпрыгнул огонёк фотовспышки. Алексей протянул руку и с важностью произнёс: - Из Красноярска!
- Из Красноярска?! На велисапете-е?! - в глазах парня отобразился мистический ужас, - Я в шокэ!
- Я тоже... - ответил Алексей, вздохнув. Его давно уже не трогали восклицания шокированных собеседников на дороге - за две с половиной тысячи вёрст он к этому давно привык. Травмирование психики любопытствующих на дороге элементов, казалось уже входило в обязанности необычного путешественника. - Сам не верю, что доехал до края Урала! - стараясь улыбаться как можно шире, добавил он.
  Незнакомец, морща лоб, смекал, как бы покреативнее продолжить беседу. Он быстрым и внимательным взглядом окинул "железного коня" собеседника и сказал:
- У теба хороший вели-ик. У меня попрош-ше будет, - он недовольно указал на свой недорогой, деланый-переделаный двухколёсный "реконструктив", - Так, для пвд* толко!
- Ничего, пойдёт! Нормальный вел! - снова незаметно вздохнул Алексей, неся стандартную ахинею приличия.
- А-а, ездить можно и ладыно! - отмахнувшись, немного ироническим тоном ответил парень. - И как тебе, не скучно одному ехат так далеко, не страшно? Где ночуешь? - он судорожно рылся у себя в голове, в поисках подходящих вопросов, посреди нагромождения застарелой, давно не обновляемой информации. Он боялся, что путешественник вот-вот тронется дальше, и он упустит возможность пообщаться со столь редким экстремальщиком. По одному поверью, того, кто встретит велосипедиста во время кругосветки, ждёт удача! А ведь таких счастливцев - всего то один на сотни тысяч! И сегодня - он среди них!
Алексей прищурил глаз, смекая, на какой из вопросов ответить вперёд.
- В палатке ночую... Только в палатке. -  сказал он, - Спальник, котелок, газовая горелка, пропановый балон - полная автономность!
"Ну вот, пошла потеря стиля! Опять то же самое! - думал заскучавший велотурист, монотонно отвечая на привычные вопросы. Но всё же, постепенно разговор оживился; Алексей призвал на помощь весь свой артистизм и харизму - и вот уже парень, открыв рот, зачарованно слушает устные заметки велопутешественника. Глаза молодого Башкира заблестели - он был вполне доволен, что путника удалось-таки разговорить - прошёл уже целый час с момента их встречи, а турист всё не унимается, рассказывает и рассказывает про свои приключения в нелёгком пути...
- Слушай, брат, я тоже немного экстремал, толко всё болше по горам лазаю! - не выдержав, сознался Башкир, - Но без всяких страховок. А вот на веле я ездить не большой мастак...
Алексей затаил дыхание. Горы! Бли-ин! Он с детства мечтал стать скалолазом, но вот, как-то не довелось... Теперь же представилась реальная возможность хоть немного, ненадолго осуществить свою мечту! Может ему удастся совершить вместе со своим новым знакомцем экстремальный экскурс по реально крутым горам?! Он вспомнил, как в Красноярском крае на знаменитых Столбах и на Саянах преодолевал непростые горные кручи. Но это мелочь, по сравнению с тем, какая "крутизна" могла ожидать его здесь! Он придумывал намёк, искал способ, как бы навести парня на мысль о совместном походе по горам. Разнообразие в пути не повредит! Интересно, как бы это сделать поделикатнее и при этом не растерять достоинство велодальнобоя! Они нечаянно поменялись местами. Алексей был на крючке. Теперь уже он боялся упустить "приносящего удачу"! Парень интуитивно догадался о его состоянии и тут же оценил появившееся у него преимущество. Он, смеясь одними глазами, терпеливо ожидал, что скажет турист.
- Знаешь, а я тоже немного лазал по горам, по Саянам там, по Столбам... - покраснев, как рак, начал заикаться Алексей. Напряжение повисло в воздухе.
- Бросишь, велик и сумку у моей бабушки в деревне, возьмём рукзакы, и на пару-тройка диней пайдём горы! - решительно перебил вдруг парень Алексея, - Шашлык с собой возьмём для первого дня, девчонок... для второго и третьего!
Парни весело захохотали.
- А как же по горам лазить будем? Тоже с девчонками?
- Не, оставим их у подножия Ямантау - очаг сторожить, еда готовить...
- Как переводится Ямантау? - спросил Алексей, немного отойдя от темы.
- Огромная злая гора! Это гора - главный центр альпинизма в Башкирии! Туда все экстремалы съезжаются! - гордо ответил Парень и продолжил: - Ну, вот значит, налазимся мы по ней вдоволь, затем "спокойно спустимся с горы и перее..."
- Идёт! - выкрикнул Алексей, заглушив цитату из концовки известного пошловатого анекдотика.
Новопредставленные скалолазы в знак обоюдного согласия звонко ударили по рукам.
- А можина эта сделать и до восхождения!


       Машина долго пылила по гравийным и просёлочным дорогам. Следом за ней, неотступно преследуя легендарную "Ниву", вился густой грязно-жёлтый хвост пересохшей пыли. Впереди сидели парни и поминутно оглядывались на заднее сиденье, весело переговаривариваясь с двумя симпатичными девчонками. Гравийка немного потужилась, покряхтела и лопнула, превратившись в лесную колею, и вскоре рваной зелёной лентой потянулась вверх, в горы...
- Дорога в небо! - сыпал Алексей заранее заготовленные личные эффектные фразы, дабы понравиться молодым дамам, - Мы едем к облакам!
- Если не сказат - к тучам, - поправил его Булат, - Чё-то не-ебо опят хмурица-а...
Однако к вечеру, когда они прибыли на место, погода неожиданно прояснилась, и из-за туч выглянуло жаркое июньское солнце. Не успело ещё вечернее светило сбежать со своего небесного подиума, а весёлая компания друзей уже резво уничтожала шашлыки и запасы пива. Они расположились у широкого горного ручья, исток которого уходил высоко в горы. Стояла вечерняя жара и ребята, смеясь и визжа, окунали свои молодые тела в "каменные ванны", наполненные чистой ледяной водой. Немного помаявшись, они будто пробки от шампанского выпрыгивали наверх. Кожа горела приятным, гуляющим по телу огнём, а бодрость затем долго не покидала их. Остатки хмеля безвозвратно улетучивались в никуда, в голове становилось ясно, как на голубом небосводе над Ямантау.

   День клонился на закат, вечер чёрными красками заливал горы, рассыпая по тёмной скатерти неба густой яркий бисер звёзд. Трещал костёр, пытаясь слизать горячими шершавыми языками частые огоньки созвездий, не позволяя "большому звёздному ковшу" бесконтрольно черпать суп из их котелка. Алексей, упираясь, рвал горло, под гитарный звон, выводя слова известной песни.
- В небе над нами горит звезда-а... - подпевали ему хором слушатели, - Некому кроме неё нам помочь!
- Некому, совсем некому! - кивал головой в такт песне расчувствовавшийся Булат, сверкая в бликах костра посоловевшими глазами, - Горит, ох, хорошо горит!
- Ты знаешь созвездия? - спросила Булата красавица Айгуль, склонив голову ему на плечо.
- Канечна, о свет моих очей! Всё для тебя! Смотри - вот там - Орион, а вот это - Большая медведца-а!
- А где Малая?
- Малая испугалась Большую и убежала! Большая пошла искать Малую и заблудилась! Теперь она вечно бродит по небосводу, в поисках своей младшей сестрёнки! - с готовностью ответил Булат.
- А я слышала, что они вместе никогда не бывают! - звонко засмеялась Айгуль, - Обманщик!
- Защем обманщик, звезда моя! С тех пор, как убежала Малая, они вместе бывают, но только не долго!
- Это ты на что опять намекаешь? - возмутилась Айгуль, - "Бывают вместе, но не долго"! - передразнила она его.
- Я заметил, как хорошо смотреть на костёр, - задумчиво сказал Алексей, невольно разряжая обстановку, - Пока на него смотришь - тебе хорошо и комфортно на душе, а в любое другое место поглядишь - становится скучно! Отчего так?
- Совсем на любое? - спросила его вторая девушка.
- Нет, на тебя я могу смотреть вечно! - немного подумав, засмеялся он.
- Опрометчивое обещание! - вмешалась Айгуль.
- Могу или буду? - нахмурила лобик девушка.
- Ох, Люция, какие вы девчонки всё-таки бываете нудные-е! - сказал Булат, эмоционально взмахнув руками. - У вас только одно на умэ - хомут нам на щ-щею повесить!
- И бу-уду... и могу-у... - затянул Алексей монотонно, как будто читая стих.
- А почитай мне стихи! - попросила его Люция.

- ...На закате солнечного дня,
     В тусклой дымке света увяданья
     Девушка красивая меня
     Позвала сегодня на свиданье, - покряхтев, забубнил Алексей. В его кармане, лежал секретный лоскуток бумаги, на который он вчера, на всякий случай записал всплывший в сознании старый стишок.

- О-о! - немного с иронией протянул Булат, - Вот тут, оказывайся, какой расклад пошёл! - эмоциональный скалолаз вдруг чувствовал себя обокраденным.

- ...Я не знаю в точности пока,
     Где любовь её, а где беспечность,
     Мне ответит быстрая река
     И прогретый солнцем летний вечер.

- Между нашими влюблёнными создаётся неодолимое тяготение! - акцент захмелевшего Булата куда-то почти полностью исчез. Он заметно нервничал, ёрзая на месте. Алексей заподозрив, что здесь что-то не так, перестал читать стихотворение. Ему показалось, что завтрашнее восхождение будет похоже не на спортивный поход, а на дуэль из-за дамы.
- Дальше, дальше! Читай дальше! - сканировали девушки, - Ещё хотим!

- ... Летним сном промытая заря
      Обнимала нежно нас за плечи,
      Милая моя, любовь моя
      Прошептала тихо мне:
      До встречи... - усилием воли заставив себя, закончил Алексей.

- Ну вот, совсем другой дело! - сказал Булат под звон аплодисментов, - До встречи, значит - до свиданья!
- А ты не завидуй, честолюбец! - сделала замечание Айгуль, - Возьми и сам тоже почитай!
Алексей облегчённо вздохнул. Его худшая догадка не подтвердилась.
- Я не знаю стих офф... - зашипел Булат, немного смешавшись.
- А ради меня... сможешь?
Булат сжимал рукой в кармане изжёванный тетрадный листок... Как видно, Башкирскому другу тоже были небезызвестны элементарные способы охмурения молодых девушек...

- ...Мне полюбить Вас не довелось,
     Но знаю точно я - доведется!
     Напрасен водоворот волос
     Над темным профилем инородца,
     И раздувающий ноздри нос,
     И закурчавленные реснички,
     И - вероломные по привычке -
     Глаза разбойника и Калмычки...

- Это я-то Калмычка? - притворно обиделась Айгуль.
- Ну вот, опять не тик-так! - поднял глаза к небесам Булат.
- Так, Айгуль больше не наливать! - подавляя смех, вскрикнула Люция.
- А почему - полюбить не довелось?! - продолжала возмущаться Айгуль.
- Это просто стих!!
- Это просто обещания! - гордо вздёрнула она носик, полуотвернувшись.
- Да женюсь я на тебе, вот вернёмся из деревни в Уфу, и сразу же женюсь! - не выдержал Булат.
- Вот, другое дело, а теперь продолжай читать стих!

- ...Так, - от безделья и для игры -
     Мой стих меня с головою выдал!
     Но Вы, красавица, так добры:
     Как позолоченный древний идол
     Вы принимаете все дары!
     И все, что голубем Вам воркую -
     Напрасно - тщетно, э-э, вабше и всуе,
     Как все признанья и поцелуи...      

- Не "вабше", а вотще...
- Да ладно, и так сойдёт...






В ГОРАХ
   
   Парни с рюкзаками на плечах карабкались вверх по ручью. Сверкая в брызгах воды, жёлтым блюдцем сияло полуденное солнце. Горный ручей, бесконечной тёмно-синей вьющейся лентой устремлялся ввысь и бесследно исчезал где-то за облаками. Уже три долгих часа прошло с той минуты, как они двинулись в путь, а гора всё не кончалась и не кончалась. Рельеф скал менялся поминутно; то он вышагивал в вверх огромными шершавыми ступенями, то вдруг становился почти полностью отвесным.
- Во попал, во отдохнул! - причитал Турист, обливаясь потом. Дюйм за дюймом он полз по вертикальной скале, никак не поспевая за своим опытным Наставником...

  Короткие волосы на голове Алексея зашевелились от ужаса, когда он понял, что далее не может сдвинуться ни на сантиметр; его продвижение загораживал огромный гладкий валун, казалось, вросший в скалу.
- Кажется, я застрял, дальше не получается, а назад - никак не выйдет - слишком крутое место! Так можно и навернуться! – посыла он громкие всхрипы в спину своему напарнику.
- Не боись, не из таких завихрений выкручивались! - крикнул в ответ Булат, перекрывая шум небольшого водопада. Напевая что-то на родном языке, он спустился пониже и протянул Алексею свою ногу. «Ученик» широким хватом, как родную обнимал скалу, вцепившись в неё своими крепкими пальцами.
- Цепляйся за моя нога! Тебе нужно преодолеть всего полтора метр, а дальше ты и сам сможешь!
Алексей посмотрел в пропасть. Метрах в двухста внизу, на зеленом склоне росли огромные сосны и берёзы. Только отсюда они казались не больше весенней травы.
- Далеко лететь! - мрачно пошутил Алексей, - Нет уж спасибо, мы лучше как-нибудь наверх...
Он схватился рукой за стопу Булата и с неимоверным усилием подтянулся. Преодолеть удалось лишь несколько дюймов - видимо сказалась усталость от непривычного для него рода спортивной деятельности. Затем ещё немного...
- А-а-а!! - заорал он от напряжения.
- Давай, давай, брат, изо всех сил, брат! Ещё - взяли!! Теперь цепляйся за мой ремень и подтягивайся до рюкзака! - кряхтя, комментировал Булат, - Короче, ползи по мне, я тут хорошо держусь! Только в конце не ступай мне на голову, ступай на плечи! Изо всех си-ил!!
- Да где ж их взя-ать, - скрипел в ответ Алексей, уцепившись за ремень Булата.
Когда он добрался до уровня рюкзака, вдруг воодушевление снова посетило его и горе-скалолаз решил далее двигаться без помощи напарника. Алексей отошёл чуть вбок и нашёл маленький выступ на валуне...

- Палу...чи...лось! - шептал он, когда парни совершенно без сил, тяжело дыша, лежали на отлогом месте. Они с ужасом смотрели вниз, на то проклятое место, которое только что чуть не унесло их тела в неизвестность.
- Чут было не был. - Прохрипел Булат, - Если бы ты не отцепился и пополз по мне, то мы вместе улетели бы в пропаст! У меня уже разжимались пальцы - не рассчитал сил! Надо же так попасть! Я сам думал, что уже второй раз не пройду это место, думал, что конец - не выберусь! Теперь остался толко вытряхнуть штаны и продолжить наш пут.
- Я думал, мне трындец! - заезженной пластинкой повторял за ним Алексей, - Я думал...
Он почувствовал вдруг эйфорию, облегчение, глубокое наслаждение от осознания своего спасения. А также - радость, восторг от созерцания величия дикой природы. Чувства и эмоции переполняя, перемешивались в нём и уже невозможно было отделить одно от другого.
- Я живой! - дико завопил он, не в силах придумать что-то ещё: - Я живой! Я вижу этот мир...

- А как мы пойдём обратно? - спросил он, когда немного пришёл в себя, - Ведь мы не сможем здесь спуститься.
- Да уж, таковы издержки бесстраховочного альпинизма, - ответил Булат, - Ничего, я знаю другой путь, есть одно место, где спуск относительно пологий. С него мы долетим до нашей стоянки, как на велосипедах с горы!
Спустя некоторое время Алексей понял, что его слова были пророческими. Но в этот миг он просто нервно рассмеялся над шуткой...

Только сейчас он увидел в правой руке Булата небольшую видеокамеру.
- Ты что, ещё снимать всё это умудрялся?
- Я почти всё время в том месте снимал. Только когда перелезал через этот чёртов валун - не смог. Поставил на верх. И откуда только он взялся, валун этот. Не помню там такого...
Булат шумно почесал затылок.
- Ты что, не помнишь, каким  путём шёл?
- Когда это было! Я каждый год хожу по новым местам. Хочешь посмотреть, как ты лез по моей ноге?
- Да ну тебя! Пошли уже дальше!
Поток воды становился всё уже, пока не превратился в тоненький, едва различимый ручеёк. Жара усилилась, и в душу незаметно закралась тревога.
- Нужно набрать больше воды! Ещё сотня метров ходьбы вверх и ручей исчезнет вообще, - поучал Булат, - Здесь можно погибнуть от обезвоживания! А мы ещё-таки не добрались до вершины.
Парни последний раз охладились и набрали в пластиковые бутылки живительной горной влаги. Ещё немного ходу - и тоненький ручеёк совсем исчез под нагромождениями курумника. Воздух стал суше, жара продолжала нарастать, пот со скалолазов лил ручьём. Сомнения закрадывались в душу Алексея - а хватит ли им воды на весь путь? Ведь обратно они пойдут дорогой, где не будет никаких ручьёв...
- Не боись! - опять повторил Булат, предваряя мысли о фобии своего товарища, - Если расходоват воду разумно, то мы не умрём!
Прошло ещё полчаса, а вершина всё не показывалась.
- Сколько здесь высота над уровнем моря? - спросил Алексей, немного поскучнев.
- Около двух километров. Чувствуешь, что кислорода чут-чут не хватает?
Ничего себе "чут-чут"! Он уже давно пыхтит, как паровоз!
- Чувствую!

   ...Широкую площадку вершины Ямантау сверху окутывали тёмные полупрозрачные тучи. Они походили на потолочную обивку. Земля внизу выглядела затемнённой комнатой, будто кто-то зашторил её окна. Однако, внизу всё было видно довольно отчётливо. Река, огромной водяной змеёй ползла среди густых лесов, топорщась по сторонам венами вливающихся в неё ручьёв. Вверху, на потолке небес появилось огромное прямоугольное окно и в «комнату» гигантским жёлтым столбом ворвался поток солнечного света. В мир добавилось множество красок, и он стал выглядеть сюрреалистичнее, пленяя своей красотой воображение впечатлительных путников.
- Боже, какая же тут красотишша! - дрожащим от волнения голосом просипел Булат, доставая из кармана фамильный камус*, - Ты когда-нибуд видел подобное?
- Никогда! Даже по телевизору не видел! - стараясь скрыть своё сентиментальное настроение, ровными интонациями ответил Алексей, но голос его всё же немного дрогнул...

  Чем больше путешествуешь под открытым небом, тем чаще видишь странные и очень удивительные явлений природы. Когда мы живём в цивилизации, то ничего этого не замечаем. Да и как можно что-то заметить, находясь за толстой бронёй стен? Пошёл мелкий дождик - мы ту же скрылись в уютных норках своих квартир, подул ветер - мы закрываем окна и форточки, настала ночь - мы зашториваемся, запираем дверь и - под тёплое одеяло. Но если ты всё время под открытым небом борешься со стихиями - обязательно увидишь много интересного и... опасного.

  Булат самозабвенно озвучивал необычную картину мира. Зажав камус между зубами, он с увлечением бил пальцами по железной мембране, извлекая из инструмента музыку давно ушедших веков. Наверное, это было похоже на медитацию. Было даже непонятно, слушает ли он восторженные речи своего приятеля, или же полностью  отключившись от внешнего мира, его дух пребывает где-то в долине предков. Алексей, умолкнув, снимал на камеру под звуки камуса быстро меняющиеся состояния природы; ни минуты краски неба и земли не задерживались на месте - промедлишь, не запечатлеешь их вовремя - и уже прежнюю картину никогда будет не вернуть... Между тем, камус упал в траву и неподвижный повлажневший от тучи воздух задрожал от резкого сочного звука горлового пения. Словно откликнувшись на зов языческого инструмента, окно в небе затворилось, мир потемнел, подул лёгкий ветерок, и сине-белый туман двинулся в сторону людей. Вскоре густое черничное марево полностью проглотило их.
- Мы стоим в туче! Мы стоим в ту-уче-е! - как сумасшедший орал Булат, расставив руки по сторонам, - Вы, чщерв-ви земные, разве кто-нибудь из вас мечтал о подобном?! - с пафосом обращался он к нижней части мира, не думая о том, что его ни кто не слышит, - Разве кто-нибудь из вас, так же как мы, мог обратиться напрямую к Перуну?! Стихия дождя, повелеваю тебе...
  Договорить он не успел. Метрах в двухстах над их головами во весь небосвод сверкнула яркая молния. Её бесчисленные длинные разветвления, похожие на густую сеть капилляров, яркими всполохоми располлись по "потолку". В ту же секунду раздался грохот, по децибелам вероятно, равный ядерному взрыву; казалось, что небо кусками падает на горы, а мир уничтожен окончательно. Ноги романтиков подкосились и завибрировали как у марионеток. Алексей от испуга упал на четвереньки и куда-то быстро-быстро пополз. Булат лежал на земле, свернувшись клубком, и зажимал уши ладонями. После этого вдруг наступило затишье. В ушах альпинистов металлическим звоном гудели остатки грома, только что взорвавшейся стратосферы.
- Звенит, не прекращаясь, - сказал Булат. Он стукал себя правому уху, словно хотел, чтобы из левого вывалилась пробка, мешающая нормально слышать.
- Чего?
- Ты никак оглох?
- Да, есть немного... Чего это только что было?
- Гром! Мы же находимся, практически, рядом с тучей! - недовольно ответил Булат, удивляясь непонятливости туриста, - Ты видел молнию? Она была похожа на кровеносную систему! Ха-ха!
- Я её случайно заснял! Я в это время снимал небосвод и тут...
Не понимая грозящую им опасность, Алексей выхватил из травы камус.
- Пой, пой горловым! Надо это записать, это будет, как клип! - крикнул он Булату и вставил себе в зубы экзотический инструмент.
Поднялся небольшой ветер. Мистико-психоделическая какофония, перемежаясь со сверканием далёких молний и громами, звучала на ровной широкой вершине горы. Ветер, словно заслушавшись неземную медитативную музыку, затих и воздух стал неподвижен. Зазвучал умиротворяющий шорох падающего дождя, разбавляя своим природным естеством чуждые музыкальные  шумы...
  Где-то рядом снова сверкнула ещё одна близкая молния, на секунду озарив площадку горы ослепительно-ярким светом. За этот быстрый миг на ней  можно было увидеть каждую травинку. Туча снова со страшным треском лопнула на куски и сквозь мокрое марево стали просвечиваться размытые солнечные блики. Бедные артисты снова повалилсь на землю и, обхватив руками свои головы, свернулись рогаликами. Чуть прийдя в себя, горе фолк-группа вприпрыжку кинулась вниз - наутёк. В траву кубарем полетели камус и небольшой заплечный рюкзак со стратегическим запасом внутри - арахисом и двумя литрами драгоценной воды. Дождь пошёл сильнее. Ветер, громко хохоча, гнал прочь и хлестал по спинам людей водяными плетями усиливающегося ливня. Через несколько минут спринтерского бега вниз, небесный водоворот вдруг прекратился и путники с удивлением увидели, что стоят на сухом месте курумника, а сверху их обогревают тёплые лучи солнца.
- Вот это нас попёрли оттуда! - едва отдышавшись, молвил Булат.
- А было ли это всё? - сбивался с дыхания Алексей.
- Допелись!
- Точнее - доигрались! - эмоционально восклицал ученик скалолаза, - Странно, что здесь нет дождя, хотя гром вдалеке ещё слышен!
- Просто мы попали в большое солнечное "окно" - пояснил Булат, - Но скоро эта милость может неожиданно закончиться.
- Вообще, я до сих пор не могу понять, что это было такое! Так грохнуло, как будто рядом граната разорвалась! А?   
- Чего, говорю, кричишь, оглох небось?
 - Я ещё и ослеп немного от последней молнии. Я тут вспомнил, как под Иссилькулем, что близ границы с Казахстаном, лежал я раз в палатке, заткнув уши от грома, со страху пытаясь вспомнить молитвы. Правда вспомнил только "помилуй мя грешного" и ещё одну фразу из Матери Божией...
  Между тем лицо Булата начало принимать выражение крайнего беспокойства. Он напряжённо вглядывался вдаль сквозь рассеивающееся прозрачное молоко тумана.
- Какой, какой матери? - скороговоркой прострочил он.
- Божией... матери... х-х-х-х-х, - захрипел Алексей, давясь смехом, тут же вспомнив популярный киношедевр Гайдая.
- Щ-щ-щ! - прошипел Булат, приложив указательный палец к губам. - Садимся на корточки! - Его рука, показывая вдаль, взметнулась на уровень глаз. Алексей повернул голову в направлении указательного пальца своего товарища...
- Откуда здесь такая большая собака? - удивился он.
- М-да, видимо тебя и вправду ослепила молния! - прошептал Булат, - Это не собака!
- А кто, - тоже перешёл на шёпот Алексей, - Ну не барсук же!
- Не барсук. Это мед...
- Мед?
- Ведь!
- Ведь? Медведь?! - коротко вскрикнув, велотурист по самые уши втянул голову в плечи.
- Щ-щ-щ! - снова зашипел скалолаз, - Тише, ты погубишь нас обоих! Хозяин не любит, когда ему кто-то мешает обедать! Или ужинать...
- Я думал, что здесь не водятся медведи! - снова зашептал путешественник, - Иначе ни за что бы не пошёл. Я их боюсь!
- Кто тебе такое сказал, что они здесь не водятся? Вот наивный! 
- Он ведь нас не съест?
- Прячемся за камень!
Люди спрятались за огромный валун и шёпотом продолжали обсуждать текущую проблему.
- Это не проблема, блин, это же опять полное попадалово! - в отчаяньи просипел Алексей, - Этот монстр медленно, но верно движется в нашем направлении! Какие будут предложения?
- Хорошо ещё, что ветер дует в нашу сторону, - вместо ответа простучал зубами азбуку морзе Булат.
- Ты что, "sos" челюстями отбиваешь?
- Говори тыше, а то он нас может услышать и тогда...
- Что тогда?
- Тогда нам конец!

  Огромный зверь бурой масти остановился, громко втягивая носом влажный воздух. Его уши встали торчком. Он внимательно прислушивался к шёпоту людей, прячущихся за валуном, словно желая понять, о чём они говорят. Наивные! Они думают, что он о них не знает! Медведь давно обнаружил этих двух заезжих молодцов, шумящих, как два горных камнепада, но упорно делал вид, что ничего не знает об их присутствии. Пусть глупые людишки думают, что надёжно спрятались от хозяина! Он незаметно подойдёт к ним поближе и... Вот тогда они у него попоют! А заодно и спляшут! Ну, разве можно было не заметить этих идиотов, если они орали, громко топали, а смрад от их потных тел доносился до самой вершины Ямантау! Чтобы их не замечать, нужно быть слепым, глухим, а нос заткнуть волшебной Сахан-Даля! Но всё-таки надо быть внимательным и осторожным - эти двуногие без шерсти бывают очень хитры! Хоть они в большинстве своём, в отличие от медведей не разумны, но встречаются-таки порой и среди них умные и коварные особи! От таких экземпляров неминуемо жди беды! Придут с целью отобрать его, медведя, пропитание - ценных личинок, жуков, "золотую траву", горных оленей! Ну, олени то - дьявол с ними, но вот личинок он никогда не отдаст проклятым ворам! Слишком уж нужны они ему сейчас... Медведь поднялся на задние лапы, сделал контрольный вдох, хмыкнул и снова напал на многотонный валун, под которым лежало так много вкусностей. Ничего, никуда не денутся от него эти два мелких крикливых уродца, не уйдут от справедливого возмездия! Тем более - их дух сломлен, голоса звучат испуганно, а запах - тьфу, аж противно! Даже трусливые соседские медвежата так не воняли, когда он хотел их съесть!
  Зверь перевернул тяжёлый валун и продолжил трапезу. Под ногами одного из людей хрустнула ветка. Нога сорвалась, отколов небольшой осколок от старого курумника. Трёхдюймовый обломок, падая, громко запрыгал по твёрдой поверхности каменных нагромождений. Герои от испуга застыли в неподвижности каменных идолов, а Алексей зажал себе рот ладонями.
- Ты бы лучше свою ногу так зажимал! - обиделся Булат, - Ну и что теперь делать? Он нас услышал!

  Ну, это уж слишком! Раздражать тонкий музыкальный слух хозяина гор столь грубой акустической атакой! Прервать долгожданное вечернее пиршесто! В этих горах так трудно найти хороший камень - не под каждым из них лежит много яств! Медведь, оторвавшись от десерта, не раздумывая пошёл в сторону непрошеных гостей.
- Он идёт сюда! - Алексей с кошачьим шипением выпустил воздух из лёгких.
- А по-моему, он уже бежит. И взгляд у него какой-то... недобрый!
- Что делать? Что делать? - по куриному запричитал Алексей, судорожно вертя головой по сторонам.
- Наверное, нам ничего не остаётся, как тоже...
- Бежать?
- Бежа-ать!!

   Кто никогда не был в горах, тот не знает, сколько красот, прелестей, положительных эмоций может его ожидать там, на высоте небесной. Даже один поход может оставить после себя хорошие воспоминания на долгие годы. Фотографии в виртуальном и бумажном альбомах через много лет пробудят лучшие ощущения, а записки в дневнике заставят сердце ныть и снова проситься туда, в горы. Но не все воспоминания бывают приятными...

  ...Два существа, выписывая ногами конфигурации неизвестной формы, опережая свистящий Тора-Таш, летели над россыпями курумника. Словно горные козлы, перепрыгивая с валуна на валун, неслись они вниз - быстрее от страшного зверя, преследующего их по пятам. Им казалось, что гигант дышит им прямо в спину и уже вот-вот вцепится мёртвой хваткой в затылок. Нагромождения курумника, до сего мига казавшиеся бесконечными, закончились во мгновенье ока. Парни продолжали нестись вниз с предельной скоростью, подпрыгивая на ровной отлогой поверхности, поросшей травой и редким кустарником. Медведь не отставал - зверь лениво переваливался с задних лап на передние, понемногу сгоняя нарушителей окрестного покоя вниз, к их стоянке. Казалось, что он совсем не торопится. И что с того, что люди бежали почти со спринтерской скоростью - расстояние меж ними и бурым преследователем всё равно неумолимо сокращалось.
  Беглецы остановились как вкопанные у края обрыва и, загнанно дыша, уставились в бездну двухсотметровой пропасти. Медведь тоже прекратил бежать. Их разделяло расстояние не более двух десятков шагов. Зверь угрожающе зарычал и поднялся на дыбы. Но преследуемые люди вовсе не стали, как олени в одноимённой повести сигать вниз, в зияющую бездну. Они, молча и растерянно озирались по сторонам, ища выход из положения, но бежать куда-либо было бессмысленно; уставшему человеку соревноваться в беге с диким зверем, то же, что улитке соперничать с горным ветром! Медведь прощупывал глазами, внимательно изучал противника, злобно хрипел и бил передними лапами по земле, поднимая в воздух крупные куски почвы. До смерти напуганные люди чувствовали, как по земле идёт дрожь, будто по ней катит состав с вагонами. Хрипя и роняя из огромной пасти белую пену, медведь, наконец, сделал шаг вперёд...
- Уходи! Уходи! - махнул ему рукой Булат, опрометчиво надеясь, что выглядит он вполне достойно, но вышло это у него так жалко, что медведю в пору было бы рассмеяться, если бы владел человеческой артикуляцией. Зверюга снова поднялся на дыбы и с размаху рухнул лапами на землю. Почва под ногами опять завибрировала и с обрыва вниз посыпались мелкие камушки. Он, словно делая хук правой, махнул в воздухе лапой. По воздуху пошёл лёгкий ветерок, а по коже альпинистов - тяжёлый озноб. Медведь как бы говорил: вот как нужно лапами махать, учитесь, бездельники! Сообразительные «ученики» сразу же смекнули - таким ударом можно не только вырубить человека, но и снести ему пол-черепа! «Трепанация без анестезии!» - почему-то вдруг подумал Алексей, и из его глаз обильно потекла вода. Парни ещё раз переглянулись и, не сговариваясь, стали быстро пятиться вниз, по наклонно-вертикальному склону. Когда они были уже внизу, зверь, шумно дыша, подошёл к краю обрыва. С его губ вниз полетели капли липкой слюны. Медведь постоял ещё немного и... исчез из виду. Но подниматься обратно скалолазы уже не могли - не было сил. Да и рисковать больше никто из них не желал - ведь не было известно, ушёл ли он. Туристы доползли до места, где вертикаль стены фатально уходила в минус и на ослабевших руках повисли над горизонтальной площадкой. Высота метра три с половиной, не меньше! Ровное место манило своей кажущейся доступностью и сводило с ума. Но даже с такой высоты в их положении прыгать было чревато. Но они не смогут висеть вечно, держась за выступы - мышцы кистей рук имеют дурацкую привычку уставать. Вот досада! Что ж, рисковать, так рисковать... Только бы ненароком шею себе не свернуть... Бах! Бах! Два тела, утомлённых горными дорогами, с глухим туком рухнули в траву...
  Хоть и кости целы и мозги на месте, а лежит он уже минут десять, не вставая, уставшим взглядом смотрит в небо с рваными тучами. Гудит что-то себе под нос, пытаясь, расслабив голосовые связки, захрипеть горловым. И не обращает ровным счётом никакого внимания на мечущегося по площадке Булата. Что поделаешь, философскому настроению не прикажешь, когда ему приходить! Уфимец же то подходит к краю пропасти, воя и рыча от бессилия, то, пританцовывая, набрасывается на вертикальную стену, с которой они только что упали, как два болида из экзосферы. Чего метаться то? Ну, ясно же - они снова попали, как два кура в ощип - ни вверх, ни вниз, ни назад, ни вперёд! Никуда.
- Ну, вниз то ещё можно попробовать. - Булат, неровной дёргающейся походкой в десятый раз подошёл к краю обрыва.
- Нет, никак нельзя. Никак...
- Тут метров так двадцать-тридцать до склона. Правда, он шибко крут...
На несколько метров выше их площадки торчала верхушка огромной сосны, ствол которой тянулся сюда снизу, с мягкой почвы зияющего склона. До неё было метра этак, два-три. Всего-то! Вот только как их одолеть, эти "метра два-три"? Разогнавшись, прыгнуть, немного пролететь над зияющей пропастью, затем уцепившись за ствол дерева, спуститься по нему вниз и спокойно, лёгкой походкой вернуться на стоянку? А если в самом начале отрезка вышеуказанного пути что-нибудь пойдёт не так? Эх, верёвку бы!
Небесное окно закрылось, вокруг потемнело, и пошёл дождь. Алексей быстро поднялся на ноги и спрятался под сомнительным навесом обглоданной ветрами скалы.    
- Тьфу ты! - в сердцах сплюнул Булат, -  Ещё и мокро стало! Теперь точно нельзя будет спуститься - скользко!
Как будто в сухую погоду это можно было сделать! Верёвку не взял, скалолаз хренов. На выходе думал-думал и решил - какой же я после этого буду  бесстраховочник, если пойду в горы с верёвкой! Вот и сиди тут сейчас, кукарекай! Мож кто услышит! А внизу то примерно, то же что и над их головой:
- Да ведь это не вертикаль вовсе, а минус вертикаль!
- А я о чём? Ведь мы же не люди-пауки какие...
Вокруг потемнело пуще прежнего. Капли дождя превратились в огромные горошины и громко захлопали по капюшонам несчастных. Ливень усилился и скоро уже лил, как из водопада. В довершение ужаса, который пришлось пережить путникам, потоки воды хлынули с гор; люди крепко держались за выступы под "навесом", боясь быть заживо смытыми этими беспорядочными потоками. Но все потоки когда-нибудь кончаются.
- Промокли до самых костей! - проскулил Алексей риторическую фразу и присел на корточки. Он походил на одного из продрогших мокрых воробьёв, что коричневыми стайками сидят на пустынных осенних улицах городов, - ----- Вот как теперь выбираться отсюда? Связи нет - смартфоны накрылись, а верёвку мы не взяли!
- Ты хочешь сказать, что до того, как смартфоны вымокли, по ним можно было отсюда позвонить?!
  Вскоре ливень прекратился, но небо продолжало сыпать мелким и частым дождём. Ветер катастрофически усиливался; за пару мгновений разогнавшись до точки предела, ураган гнул деревья до земли.
- Теперь нас сдует отсюда, как пыль с ладони! - сделал пессимистическое предположение Алексей.
- Ничего, не сдует, не такое видали! - перекрывая шум стихии, кричал Булат, - Держись крепче!
Парни, упав на землю, боролись со стихией, одной рукой обхватывая друг друга, другой крепко держась за небольшие выступы шершавой скалы. Последний порыв ветра мог стать роковым; когда сила урагана достигла своего апогея, сверху на их площадку со скрежетом грохнулось длинное дерево, только чудом никого из них не зацепив...


  ...Самое одинокое на всей земле дерево Тенере росло на отвесной скале горы Ямантау. Год за годом злые братья - ветер Тора-Таш и дождь Кезгэ-Ямгыр подтачивали корни Тенере, вросшие в камень. Однажды застряли люди захожие в отрогах горных Ямантау. Загнал их злой дух Ямантау туда, откуда нет выхода. Не смогли они спуститься со скалы. И тогда Бог Неба Тенгре послал Тора-Таша и Кезгэ-Ямгыра к отрогам тем - сделать хотя бы один раз доброе дело, послужить попавшим в беду людям. И сбросили братья дерево Тенере. Осталось оно висеть вниз вершиной, вцепившись остатками корней в гору... По нему то и выбрались люди из западни...

- А если такой вариант: - улыбнулась баловница-Алгуль, - Не посылал никакой Тенгре своих подчинённых спасать людей, а послал он убить их, бросив на их головы дерево Тенере. Но спрятались люди под скалой, и упало оно рядом. И перебрались они по дереву. И так спаслись...
- Там нет других вариантов. Это же древняя легенда! - твёрдо ответил Булат. 
- Ты уверен, что не сам придумал эту легенду? - спросил его Алексей, - Может ты начитал её под впечатлением того что с нами произошло?   
- Да нет, я уверен, точно знаю - есть такая легенда! - эмоционально спорил Булат, одной рукой поправляя запечённый в костре картофель, другой обнимая Айгуль.
- А про медведя, почему ничего не сказано в начале легенды? - спросила вторая девушка - Люция, - Вы же сказали, что вас чуть не съел медведь! Или вы врёте?
- Честное слово не врём, сестра моя! - приложил Булат руку к груди и чуть подался вперёд, - Он гнался за нами во весь опор! Но догнать так и не смог...
Его слова заглушил звонкий девичий смех.
- Как можно убежать от медведя! - смеялась Айгуль, - Ведь он горных коз догоняет в несколько прыжков! Просто он вас хотел прогнать со своей территории, а вовсе не пытался догнать. Ай! -  девушка толкнула в голову своего друга, как мать нерадивого сына.
- Может быть и так... - потупил глаза Булат. - А что касается упавшего дерева, так мы по его стволу перебрались на ствол того, чей ствол тянулся к площадке и дальше по его стволу уже спустились вниз!
- ...А потом перепрыгивали по стволам растущих рядом деревьев, а уже внизу прыгнули на ствол приваленного к нему дерева, а по упавшим стволам попрыгали домой! - вся компания снова залилась дружным смехом, подхватив залихвацкое настроние Айгуль.
- Точнее, мы по нему не перелезли, мы с упавшего дерева перепрыгнули на второе дерево и по нему спустились! - поддержал друга Алексей, икая от смеха. - Кончайте смешить! Нам там было не до смеха! Между прочим, между деревьями было расстояние не меньше полтора метра! Их нужно было преодолеть - ведь прыгать пришлось над пропастью!
- У меня есть видеосъёмка, как Лёша перепрыгивает на дерево. Я заснял! Он ещё чуть не промазал! Вот смотрите!
Все дружно «прилипли» к маленькому мониторчику цифровой видеокамеры. Но, господи, о, небо! Ну почему опять всё против них! По-моему, аккумулятор сдох!
- Ай, шакал, сын шакала! - всплеснул руками Булат, выкатив глаза на камеру, - Да чтоб тебе пусто было, проклятый, чтоб у твоего производителя копыта вместо ног выросли!
- Да ладно, не старайтесь! Мы понимаем - гуляли где-то до полуночи, а потом, решили похвастаться - сговорились и придумали три истории! – не унималась Люция.
- А начали с той, как воевали на вершине с молниями, потом состязались в спринтерском беге с медведями, потом прыгали, как белки по стволам...
Дружный смех молодых людей долго разносился по окрестностям ночных гор. И только дух Ямантау не смеялся. Вселившись в уши медведя, он слушал каждую фразу детворы, мотая на ус, придумывая для них новые козни...




ГОРОД "ЭН" ИЛИ РАЗГОВОР В КАФЕ С ДАЛЬНОБОЙЩИКОМ И ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ СМЕЯЛСЯ.
   
Мы редко кому-то прощаем боль, нанесенную нам чужой грубой иронией... Когда кто-то топчет идею, вынашиваемую годами. Взлелеянную нами. Ради которой мы незаметно для себя отдаём всё, что у нас есть. И душу тоже. Это так, даже если мы в этом не хотим сознаваться самим себе. И эта идея становится целью нашей жизни и её образом...
- Ну не понимаю я - зачем это нужно?!
"Не понимаешь?! Где тебе! С твоей-то одной-единственной извилиной, прямой, как наезженная дорога в дюнах!"
- Не понимаю, бл-л, ну хоть убей!
"А что, это мысль! Я б с радостью. Жаль только, посадят за тебя, дурака!"
- Ну, объясни ты мне, что это такое и какова её практическая цель?
"Да брось ты, мы так развлекаемся! Идиот."
- Так объяснял же - просто спортивное увлечение! Практичность рядом с этим понятием редко уживается...
- Не обессудь, но я к этому отношусь как-то... пренебрежительно и даже немного с презрением что ли...
- И путешественников считаете чуть ли не убогими.
- Я так не говорил...
- Понятно. Вы просто - супер! Куда нам до вас - вы же на маши-ине едете! Просто фьюх, рецепшон!
- Рец...цеп... чево?
- А кто вы такой, чтобы считать себя лучше или выше их... 
- ... Тогда скажи мне: зачем нужно столько времени ехать на велосипеде, да ещё с грузом, мучиться под открытым небом, под дождями и солнцем тысячи километров, и каждый час рисковать жизнью, когда можно спокойно сесть в машину и быстро доехать?! Не, я бы никогда не поехал на велике!
"Ну, так и не езжай, кто ж  тебя заставляет?! Чего ж ты ко мне то привязался!"
Лицо усатого дальнобойщика пошло багровыми пятнами. Плохо скрываемое раздражение лезло из него наружу.
- А вы не задумывались, зачем скалолазы лезут в гору, рискуя попасть в лавину, почему спелеологи опускаются в пещеру, не зная точно - вернутся ли обратно? - велосипедист тоже понемногу закипал, но изо всех сил старался этого не показывать, - Разве стали бы вы их об этом спрашивать при встрече?  Так почему же, по-вашему, мне эти слова можно бросать в лицо, да ещё в таком уничижающем тоне?!
- Но твоё увлечение опаснее их, - попытался умаслить собеседника уличённый в крайней грубости дальнобойщик, - Я не представляю, как можно на велике ехать по нашей трассе. Сбить же могут!
- Это тоже целое искусство... Но всё равно обидно было тебя слушать! - нарочито подчёркнуто перешёл на "ты" турист.
- Ну, извини, брат, я может что-то не так сказал... - пошёл на попятную дальнобойщик под напором жёстких нравоучений велотуриста, - Вот скажи мне, например - ты куда едешь?
- Скажем... В Смоленск! - на ходу придумал турист.
- Так далеко? А чё на поезде не поехал? Денег не хватило что ли?
- Тьфу ты, ну ты - блин блинский! Опять двадцать пять! - в сердцах воскликнул велосипедист, - Объясняю по третьему кругу, (как для дурака) но уже более схематично, инструктивно и... конспективно, потому как, извини - невозможно об одном и том же говорить всё время подробно и с такой душой. Итак: я еду не для того, чтобы просто попасть из пункта "а" в пункт "бэ". Если бы мне нужно было по каким-то делам приехать, например, в Смоленск, я бы сел на поезд и поехал! Но я еду не для какой-либо цели в конечном пункте пути, а ради самого пу-те-шест-ви... я!
- Я?
- О-о, майн гот!
- Значит ты... ага! Но ведь на машине то всё равно быстрей.
- Бо-оже праведный! Не дай мне сойти с ума! Только не сегодня! - закатил глаза под верхние веки турист, - Только без обиды. Понимаешь, езду на машине или на поезде я называю простым не лестным словом - "перемещение". Это не путешествие, а просто - быстрое пе-ре-ме-ще-ни... е!
- Е!
- Когда ты едешь на поезде, ты совершенно не видишь окружающего тебя мира. Перед тобой в окне быстро мелькают весёлые картинки - деревья, поля, города, люди. Два часа назад ты был в Новосибирске - выходишь из вагона и - оп-с! Вот ты уже в Омске! Это почти то же самое, что переместиться по мгновенному порталу. Ты ничего при этом не увидел, не почувствовал, не получил ни эмоций, ни радости от увиденного, (точнее, от не увиденного) психологического удовлетворения от поездки. К тому же твоё бренное тело доставляет в пункт назначения не ты сам, а чёртовы технические агрегаты - моторы, дви-га-тели! По сей банальной причине называть это путешествием, ещё и не честно по отношению к самому этому древнему понятию, когда люди путешествовали только при помощи своих собственных сил.
- Ты всё же немного утрируешь...
- Настоящим путешествием можно назвать только путешествие механическим способом: то есть, пешком или на велосипеде. Всё! Когда ты двигаешься на велосипеде, ты видишь и чувствуешь каждый квадратный дюйм земли, которую ты проезжаешь. Ты её знаешь и она тебя тоже! Ты никогда не забудешь длинный и крутой подъём перед городом "Эн", если он из тебя выжал дневную норму "тельного сока", и ты, преодолев её, почувствовал маленькую победу не над горой, а над собой! Это философия такая... Ты видишь по пути всё! Ты это сделал сам! Ты на вершине триумфа! Та-да-та-там, та-там! - велотурист расставил руки по сторонам и с театральным пафосом потряс ими.
  Дальнобойщик, увлечённый зажигательной софистикой велотуриста, уже начал было кивать и соглашаться, но, опомнившись, решил пока не сдавать своих сомнительных позиций. Правда, как это сделать достойным и умным способом, так и не придумал:
- Так ведь можно остановиться и посмотреть! - сказал он неуверенно, - А как же усталость?
"Как же ты достал меня своей тупостью!" - турист готов был перевернуть пошарпанный кафешный столик, за которым так живо проходила их "философская" беседа. Взяв себя в руки, он попытался подойти к проблеме с другого боку:
- Я еду в день по девяносто, а то и более километров, что конечно относительно машин, считается немного. Осматриваю достопримечательности в городах, знакомлюсь с любознательными продвинутыми людьми, получаю много впечатлений и эмоций в пути, посещаю интересные велотуристические веломаршруты, официальные и не очень зоны отдыха, исторические места, долго глазею на известные памятники архитектуры, восхищаюсь красотой окружающих ландшафтов и необычными явлениями природы, создаю личную фотогалерею походов, (впоследствии становящуюся общественным достоянием), снимаю и монтирую на своей родине фильмы о велопутешествии, пишу отчёты, сбрасываю их в интернет, - монотонно бубнил он - ... приключения меня возбуждают, дают новый вкус жизни. Когда я преодолеваю трудности тяжёлого пути и множество сотен километров, я чувствую себя удовлетворённым.
- Ага. Я, кажется, начинаю тебя понимать! Для здоровья полезно?
- Ес, да!
- Езда?
"Ну да ладно, хотя бы так. Как говорится, каждый – о своём".
- Ты просто супер! Молоток!
- Не, я всё равно никогда не поехал бы на велосипеде! Даже, если бы захотел! Я бы не смог. Здоровье уже не то, да и возраст - аж тридцать два года уже!
"Святые угодники, как много то-о! Видать, я хорошо выгляжу, коль он так говорит..."
- ЧуднО!  А мне – аж "целых" тридцать пять! - саркастически улыбнулся велотурист, - Да у тебя преклонный возраст оказывается, просто дряхлость какая-то! Тьфу!
Дальнобойщик, смешавшись, слегка покраснел. Покряхтев, он снова взял себя в руки и продолжил:
- Ты молодец. А вот знаешь, мой зять, тоже - тот ещё путешественник! Этот хренов дошляк ездиит на машине по всей стране, а велик, кладёт в багажник. Значит, приезжает он, например, в какое-нибудь нужное ему место страны, ставит машину на платную стоянку и едет на велосипеде, как ты говоришь, по "достопримечательностям". Пока путешествует на веле, так же ночует в палатке...
- Ну вот, можешь же, когда захочешь! Так тоже не плохо! - радостно воскликнул турист.
- ...затем возвращается к машине - и всё по новой! Ты знаешь, извини, что я о твоём увлечении так резко отозвался, если честно, это я из-за своего родственника недолюбливал вашего брата. Он уезжает летом, каждый раз бросая семью на три месяца - мол, как хотите, так и живите! А мне расхлёбывать.
- Искусство требует жертв...
- Ну не до такой же степени! Ответственность за семью то должна же быть хоть какая-то!
- Это да.
- А то уедет - живите вы, как хотите...
"Та-ак, пошло повторение, опять стиль захромал!"
- Ну да, все философы - бездельники и словоблуды! - сыронизировал велотурист. Но шофёр не обратил на это никакого внимания.
- Ну, теперь то я после беседы с тобой стал к "дальним" велунам относиться по-другому! Мы, вроде как в одном котле варимся. Оба - дальнобойщики! - засмеялся он.
- Это да. Согласен. Надо будет когда-нибудь испробовать такой способ "временной перемены мест" - при помощи автовелопутехождений, - кивнул велотурист.
 
  Собеседники отставили в сторону пустые тарелки. Официантка принесла чай. Молоденькая девушка, молча и понимающе улыбалась.
- Спасибо, красавица!
В маленьком помещении сельского кафе, за всю их беседу никто из присутствующих не проронил ни слова - все, молча пережёвывая пищу, неприметно внимали необычной словесной дуэли "рыцарей дорог".
- Обедаешь всегда в кафе и столовых? - спросил дальнобойщик.
- Почти никогда. Сегодня я сделал исключение - захотелось посреди жаркого дня жарко;го. - скаламбурил турист, - Готовить неохота, ведь для этого надо надолго вставать. А так я продукты покупаю в обычных магазинах. Готовлю на газовой горелке, реже - у костра. Ем чаще в палатке, в лесу, а перекусываю по пути, прямо у дороги... - привычно выпалил велотурист, предваряя стандартные вопросы, которые он слышал за дорогу уже десятки раз.
Один из двоих, немного поразмыслив, задал, наконец, вопрос, вполне логичный для столь продолжительных бесед между незнакомыми людьми:
- Как тебя звать-величать то, коллега?
- Алексей! - с готовностью ответил турист и протянул собеседнику свою мозолИстую руку, - Алексей Витальевич! Можно просто Лёха! А тебя?
В этот миг к их столу решительной походкой подошёл улыбчивый гражданин и осторожно обратился к Алексею:
- Добрый день, молодой человек! Извините, что отвлекаю вас от столь увлекательной беседы! Можно поинтересоваться, откуда вы держите свой непростой альтернативный путь? - гражданин очень хотел выглядеть достойно и умно: тщательно подбирая слова, он звонко чеканил каждый слог. В довершение всего он поправил очки на носу, как бы фиксируя этим самым сказанное, что тоже выглядело довольно эффектно.
- Из Красноярска, - с налётом лёгкой иронии и разочарования в голосе, ответил "Алексей Витальевич".
- Не могли бы вы дать мне несколько практических советов для начинающего велотуриста, относительно таких вопросов, как снаряжение, способы защиты от всех видов опасностей? Дело в том, что я тоже заядлый велосипедист и всю свою жизнь мечтаю попутешествовать на вело, но никак не могу решиться на это не простое предприятие - побаиваюсь. Но послушав, как вы зажигательно отстаивали свои интересы перед лицом непримиримого врага на дороге, решился-таки для себя сделать...
- Что?! - лицо дальнобоя от возмущения вытянулось, - Кого ты назвал непримиримым врагом??
- Извините, - быстро произнёс улыбчивый человек и сделал жест ладонью, останавливающий гружёную фуру: - Ничего личного. Это я фигурально, так сказать, для образности и глубины понимания! - Он, покряхтев, настроил голос и снова перенаправил свой взгляд на Алексея: - Ещё я хотел у вас поинтересоваться, сколько вы всё-таки проезжаете в день километров и где ночуете?
- Не внимательно вы нас подслушивали, уважаемый! - взял реванш дальнобойщик.
Через пару минут вопросов и перепираний, интервью начало перерастать в массовый психоз и уже с других столиков в сторону Алексея сыпался град нестандартных вопросов. Откуда в одном небольшом сельском кафе взялось столько любопытствующих, не любящих тривиальности людей? Вскоре собрание гуртом переместилось на улицу, где неожиданно превратилось почти, что в эксклюзивную пресс-конференцию. У одного из окруживших его людей мелькнула в руке видеокамера и он, подняв её высоко над головами, бесцеремонно начал снимать героя дня. Маленький городок "Эн" оказался сугубо велосипедным. Алексея плотным кольцом облепили сиюминутные поклонники, и он едва успевал отбиваться от них быстрыми и точными корректирующими ответами, разя превосходящее количество собеседников в их болевые точки - велосипедные слабости. В маленьком городке народ не мог знать разных новинок и "прибамбасов", связанных с необычным способом туризма. Алексей, поняв это, почувствовал себя, что называется, рыбой в воде; он вскочил на гребень жанровой волны и повел за собой стайку послушных дельфинов по просторам бесконечной темы велопутешествий, теша полезной риторикой своё пока всё ещё вполне здоровое тщеславие. Дальнобойщик же был бесцеремонно - конечно "информационно" оттеснён в дальнюю сторону конференции и едва успевал вставлять фразы в "сеанс одновременной беседы", не имеющие, впрочем, уже почти никакого практического значения. Осознав этот прискорбный факт, но, не умея переварить его, а также немного приревновав Алексея к гулкой толпе, он начал ёрничать, сарказмировать и бросать в народ словосочетания, полные грубой иронии и беспрецедентного волюнтаризма. Дальнобой был тотчас внезапно осажен улыбчивым высокообразованным "заядлым" сельским велосипедистом:
- Здесь присутствует совершенно другой менталитет и иные, более цивилизованные способы передачи мысли! - воскликнул он не осторожно и умоляющим взглядом воззрил на окружающих, ища у них хотя бы молчаливой поддержки. На большее он и не рассчитывал.
- Вот моего менталитета кого попало попрошу не касаться! - сардонически скривясь, ухмыльнулся в его сторону дальнобойщик, глядя на улыбчивого человека, как на совершенного придурка. 
- Я понимаю, что после беседы исторического значения в кафе с Алексеем Витальевичем, таких, как я, вы не воспринимаете всерьёз, но...
- Я и до беседы тебя в упор не видел... - отвернулся от него шофёр и плюнул под ноги толпе, - Вернее, "не видел бы", если бы знал о твоём существовании!
  Улыбчивый человек попытался ещё раз напомнить грубияну о культуре общения, снова что-то ляпнул о менталитете... Улыбка с его лица сползла, когда противник своими сильными сучковатыми пальцами грубо схватил его за выступающую часть лица. Дальнобойщик, дико ухмыляясь, в прямом смысле "водил за нос" своего обидчика по территории кафешного фасада, приговаривая что-то ломающее тонкий слух противника. Впрочем, сломан у противника, оказался не только слух, но и нос, из которого потекла кровь. Дальнобойщик в довершение попытался оттолкнуть улыбчивого человека (который уже, впрочем, не улыбался) к мусорным контейнерам, но кто-то из толпы помешал ему; от удара быстрого кулака в ухо, тело шофёра фуры отбросило в сторону. Случилась стремительная толчея и неразбериха - кто-то разнимал дерущихся, кто-то бил дальнобойщика, кто-то просто выкрикивал фразы, пополняющие и без того богатый народный словарь Русского языка различными новыми лексическими составляющими. Про Алексея все забыли; что с того, что он кричал, призывая конфликтующие стороны к благоразумию. Не помогало ничего - свалка не прекратилась, пока людские страсти не улеглись сами по себе - естественным способом, а дерущиеся, пожав друг другу руки, не разошлись по сторонам... Результатом военной конфронтации сторон стали лёгкие сотрясения мозга, кровоподтёки, свежие синяки на лицах и телах, а также глубоко расстроенные чувства потерпевших...

  Алексей отказался от вежливого предложения дальнобойщика прокатиться с ним на его совершенном "Вольво". Но дальнобой продолжал настаивать:
- Пора бы тебе, Лёша, начать разнообразить своё путешествие, - сказал он, пошевелив распухшей губой. Его щека светилась сине-красными разводами, - Поехали со мной до Самары, а там уж сам попрешь, куда тебе надо - дальше мне нужно будет грузиться и обратно - в Челябу... Чего тебе терять? Сегодня ты уже проехал больше сотни, отдохнёшь, поболтаем, выпьем пивка...
  Лёша не знал, с чего начать. То, что он не поедет с этим проблемным шофёром, это точно. Но как это сказать человеку, который тебя полюбил, почти, как брата? Если говорить честно - он и подрался то из-за него! Они его фактически не поделили между собой! Взрослые люди! Что же вы творите? О небо, неужели ты не видишь, что тут происходит?! Не для того он поехал в далёкий путь, чтобы люди калечили друг друга!! Нет, напротив, для того, чтобы помочь им. Для того, чтобы все его любили и считали своим другом. Для того чтобы "нести велопутешествие в массы". Этот инцидент до глубины души расстроил Алексея. Этого он никогда уже не сможет забыть и простить себе. Он стал вспоминать всё сначала и продумывать мельчайшие детали происшествия. Где он повёл себя неправильно, почему решил, что способен владеть и управлять человеческими душами и решать их судьбы? Когда, в какой момент это с ним произошло, и кто дал ему на это право?? В чём его заслуга перед вселенной и кем он стал в пути? Гением? Господом Богом? Ответ, как обычно лежал на поверхности и был до нельзя прост и банален.  Да ни кем он не является! Он всё тот же прежний слесарь по железу из Сибирской самопальной фирмы. Они и заинтересовались то им, только потому, что он находился в этот миг в необычном путешествии. Может быть, повышенное внимание людей слегка подпортило его характер, минуты славы всколыхнули всё то, что было негативного у него внутри? Звёздная болезнь, даже в лёгкой форме всегда бывает очень опасна. Человек начинает вдруг, ни с того, ни с сего мнить о себе всякие глупости. И совсем не обоснованно. Нужно помнить об этом и вовремя принимать лечебные средства. Например, вспоминать, каким ты был до этой минуты, и ориентироваться на себя из недалёкого прошлого...
- Прости, братуха, нет, я не смогу с тобой поехать...
А если улыбчивый человек махнёт завтра в дальнюю, а там погибнет? Кто, кто, чёрт возьми, в этом будет виноват? Пресловутый эффект бабочки?
- Но почему, почему ты не хочешь ехать, Лёх?
А если дальнобой распсихуется, и в расстроенных чувствах попадёт в аварию?
- Понимаешь, брат, весь смысл в том, чтобы доехать самому, своим ходом, на велосипеде, а не на машине. Развлечение у нас такое. Это всё будет не правильно.
А если бы кого-то из них убили в этой драке? Так, так, далее, следствие, цепочка, немного тривиальный жизненный сценарий... Угу... Дети остались без отца, жена - без мужа. Затем жена спивается, дети остаются сиротами, идут по извилистой дорожке, спотыкаясь, ломают себе шею... Стоп, так ведь можно зайти черт-те, куда в своих рассуждениях! К дьяволу всё, они не маленькие, пусть сами выбирают свой путь и свою жизненную позицию! Я им что, в конце концов - нянька что ли?!
- Ну ладно Лёха, давай там свои ссылки, которые ты обещал, да я покачу! Время поджимает. На досуге, дома в Челябинске почитаю твои сочинения! И электронный адрес не забудь указать!
А ведь он немного покривил душой - доехать своим ходом! Был же один случай на трассе, рядом с городом Чулым. Познакомился в пути с дальнобойщиком из Иркутска. Уговорил он его прокатиться немного. Всего-то проехали вместе километров сто пятьдесят, не больше, но совесть мучила потом долго! Как же об этом говорить своим друзьям и знакомым, которым хвастался о "своём ходе"? Барабинск?, опять-таки не посмотрел! Ночевал в фуре, а не в палатке, пиво пил. Это был его первый глоток алкоголя за две недели пути от его родного дома, столицы Сибири - Красноярска.
- Ну ладно, корефан, счастливого тебе пути, попутного ветра! Удачно доехать до пункта твоего не назначения - точки "бэ"... - сверкнул белозубой улыбкой дальнобойщик из кабины своего большого "Вольво" и скрылся в темнеющей дымке летнего воздуха. Тишина. Снова один. Как будто этого ничего не было, и нет в помине. Он уже за городом с сумкой, набитой едой и колодезной водою - ищет удачное место для ночёвки. Кругом холмистый, скачущий вверх-вниз лесной рельеф с густой длинной летней травой. На склоне спать не получится, но поди ж ты, поробуй отыщи в таком месте ровную площадку для установки палатки! Пришлось отъехать километра три от города. Он вошёл в лес, недалеко от неизвестной ему сторожки. Здесь почти совсем не было травы, лишь коричневый ковёр сухих прошлогодних листьев похрустывал под ногами. Он назовёт его в отчёте, не иначе, как "Лес падающих веток". Он рисковал. Каждые минут пятнадцать в лесу с какого-нибудь дерева падали обломившиеся пересохшие ветви. Почему этот лес умирает? Может быть он чем-то отравлен? Да бес с ним, уже темно и искать новое место - просто нет сил. За одну ночь его не сожрёт радиация, и не отравят токсины! Не успел он завершить все приготовления для отхода в сладкую долину снов и улечься в спальник, как где-то в стороне замычало крупное животное. Непонятно откуда появились собаки, дико завыли, залаяли на все тона и полутона, словно сразу целая псарня внезапно сорвалась с цепей. Топот лап четвероногих друзей застучал горохом сначала по трассе, затем по дорожкам умирающего леса. Огромный громко пыхтящий зверь проухал в десяти шагах от его палатки, таща за собой псов со всей округи. Алексей съёжился от страха и перспективы быть ненароком затоптанным неведомым чудовищем. "Интересно, кто это был? - подумал он, - Лось что ли? откуда в Челябинской области взяться лосю?! Однако кто бы это ни был - перепугал он меня чуть ли не до смерти! Я уж подумал было - медведь!" Только он успокоился, как всё тотчас повторилось. Ненормальные домашние псы гоняли несчастное копытное по окрестностям леса ещё четверть часа. Грубые человеческие окрики и пара выстрелов из ружья положили конец беспокойству туриста. Но это только казалось так. "Я же видел табличку - охота запрещена! - подумал он, располагаясь удобнее, - Совсем люди уже сошли с ума!" Как только улеглись охотничьи страсти, появилась новая психологическая проблема. На поляне, в пол-километре от дороги стояла небольшая нефтяная вышка, качающая "чёрное золото земли" по системе механической колонки. Невдалеке раздавались пьяные голоса и громкое тявканье какой-то надоедливой шавки. Шуршание человеческих и собачьих шагов раздавалось всё ближе. Свет фонарика бегал, разрезая своим тоненьким лучом лесную вечернюю темень. Потом стало совсем тихо.
- Там палатка стоит... - услышал чью-то, едва различимую речь Алексей.
- Нет, меня сегодня точно или убьют люди или растопчет какой-нибудь лесной монстр! - проворчал он себе под нос.
По опыту он прекрасно знал, что в большинстве случаев, люди, случайно наткнувшись на палатку в лесу, пугаются не меньше, чем сами туристы. А кто-то предпочитает вообще быстро ретироваться. Собаки боятся ночного леса пуще смерти, и гавкают лишь из далека, из населённых пунктов, чем приносят неудобства только местным жителям. Дикие звери редко подходят ближе нескольких километров к человеческому жилью. Поэтому нужно быть где-то посередине, чтобы не бояться ни тех, ни других... Но всё же лучше быть всегда начеку... Алексей положил поближе к себе весь свой походный "боекомплект" - пневматический пистолет, нож, насос, питарды, фонарь...
Ночью толстый тяжёлый сук рухнул прямо на палатку. Человек, находящийся в фазе между сном и реальностью, с круглыми глазами выпрыгнул из спальника. Потом долго не удавалось заснуть.

  Утром, завершив все бытовые процедуры, он с прискорбием обнаружил, что воды осталось лишь несколько глотков, и решил возвратиться к известному городу "Эн", к его замечательным колонкам с живительной и бесплатной родниковой влагой. Делать было нечего, ведь судя по атласу автодорог, купленному им лишь в Челябинске, следующий населённый пункт пребудет только через 35-40 километров. Стояло уже жаркое время и играть с собственным организмом в опасную игру "найду я иль не найду, драгоценную вадУ" он не хотел. Ведь сильное обезвоживание ещё ни для кого не проходило даром...

- Алексей Витальевич, здравствуйте дорогой! Вот так встреча!
Улыбчивый молодой человек в больших тёмных очках и синей бейсболке восседал на односкоростном велосипеде постсоветского производства.
Алексей испуганно, порывистым движением обернулся на оклик и удивлённо воскликнул:
- Да, действительно, вы правы. Вот так встреча!
Но встреча такой категории сейчас казалась ему совсем некстати.
- А я тут к вам за водичкой решил заехать. Ночевал у вас в паре вёрст за городом...
- О, я бы вам там не советовал ночевать... Там аномальное место. Даже лес усыхает...
- Спасибо, дорогой друг, но уже поздно что-либо советовать... И я действительно сегодня плохо выспался.
Улыбчивый человек изящным жестом снял очки, показав жирный синяк под глазом:
- Теперь мне можно без освещения ездить даже в полной тьме! - выдал он с театральным апломбом комическую реплику.
- Да, если только без очков. Тёмное стекло задерживает световые фотоны! - отшучивался Алексей.
- Буду счастлив, показать город нашему уважаемому гостю!
Алексей тяжело вздохнул, вспомнив о дополнительных шести литрах воды, булькающих в его велосумке. Но общение ему сейчас не помешает. И они тронулись в путь на осмотр достопримечательностей городка, больше похожего на посёлок деревенского типа.

  Как уже упоминалось выше, город "Эн" был сугубо велосипедным. Удивительно то, что великое множество педальной техники, встретившейся сегодня ему по пути, было ещё советского производства. Большие, маленькие, средние, очень маленькие, очень большие - все они, как один были очень старыми и с одной скоростью. Ни одного «горного», «шоссейника» или» гибрида» он сегодня так и не увидел! Всё население - от мала до велика передвигалось по узким убогим улочкам городка только на односкоростных старых , советских велосипедах. Редкие пешеходы и проезжающие, старые совдеповские машины выглядели забито. Все они ехали очень тихо и объезжали туриста и иже ему подобных за несколько английских футов. Алексей чувствовал себя на Лексусе среди "Нив" "Копеек" и "Запорожцев". "Наверное, бедно живут", - печально думал турист, фотографируя ржавые скрипящие раритеты о двух колёсах. Это сравнение вызывало у него улыбку печали. - Обидно за Россию! Мало того, что чем дальше от Сибири на запад - тем хуже дороги, так ещё и некоторые небольшие населённые пункты выглядят настолько бедно и убого!" Вспомнилась одна деревенька в Кемеровской области...
 
  ...Крыши полусгнивших покосившихся домов, вросших в землю по окна, как на картинах Левитана, серо-коричневыми смазанными пятнами торчали из зарослей. Сначала ему показалось, что эти дома заброшены, но подъехав ближе, убедился, что во всех них жили люди. Прежде богатая деревенька в последние годы разваливалась на глазах, и даже корова в деревне была только в одном дворе. Отыскать этот двор стоило усилий. Купленное там молоко сильно отдавало полынью... После первой же пробы разболелся живот. После это он перестал покупать молоко в деревенских дворах... Его удивлению не было предела, когда он обнаружил в двухстах метрах от этой бедноты богатейший квартал с дорогими жилыми домами и громадным торговым комплексом - гипермаркетом...
 
  Осмотр города "Эн" к обеду был завершён. Вежливо отказавшись задержаться ещё на сутки и заночевать у гостеприимного улыбчивого гражданина, Алексей откланялся и тронулся далее, вперёд по вишнёвому, озёрному, лучезарному Челябинскому краю...


 НА БЕЛОМ ОЗЕРЕ, ПОД ПЕНЗОЙ. ДНЕВНИК ПУТЕШЕСТВИЯ.


   "...Ночь прошла спокойно и я, как никогда здорово выспался. Быстро собрался, сгрёб растущие вокруг палатки многочисленные жирные грибы-белянки и поехал дальше. Грибы решил выменять где-нибудь на газированную воду, но этому не суждено было сбыться. Сейчас лежу на больничной койке, полностью не отойдя от стресса, подставляю свой зад под выстрелы из железных игл людей в белых халатах. Осталась только обида на судьбу, бессильная злость на себя и на моё тотальное невезение..."

  Алексей лежал в палатке и читал дневник своего путешествия. Вспоминая тот злополучный день, он сжимал челюсти и желваки ходили на его похудевшем лице. "Если бы не эта фура и не моя усталость, не болели бы сейчас мои руки в непогоду... Он снова обратил свой взгляд в монитор нэтбука...

   "...Затишье перед бурей. Как говорится - ничего не предвещало беды. С утра проехал всего километров двадцать, взобрался на 2-хкилометровую гору, глупая радостная улыбка на обугленном от солнца лице, скорость 55-60 км. в час... Проносящаяся мимо фура воздушным ударом выталкивает меня на усыпанную чёрным щебнем обочину. Я пытаюсь удержать дико виляющий во все стороны руль - не удалось... Опрокидываюсь на левый бок и со страшным криком пропахваю левой стороной бровку - не знаю, сколько метров меня тащило, как какую-то волокушу. Как следствие - шоковое состояние, перетекающее в устойчивый стресс... С левого локтя быстро и обильно стекает кровь, правый локоть тоже разорван, но немного меньше, чем левый. Фура промчалась, на просьбу остановится ни один водитель не реагирует, боль на грани возможного... С трудом добираюсь до кафе после поворота на Кропачёво, весь правый бок и рука окровавлены, одежда порвана и тоже в крови... Дальнобойщики менявшие в шиномонтажке покрышки оказали мне первую помощь, перевязав бинтом обе руки..."

  По палатке молотил частый дождь. Его крупные капли уже двое суток подряд падали с небес, топя в своих небесных водах последние крохи надежды на продолжение пути, Алексей лежал и час за часом терял острый вкус к дороге. А уровень воды в Белом озере всё прибывал и прибывал. Если так пойдёт дальше, прийдётся переносить палатку ещё дальше от воды...

   "...Продавщица в кафе подарила бутылку газировки, (отказалась от денег, вот тебе и грибы - белянки, разлетелись, голубчики по всей дороге) мастер с шиномонтажки присмотрел за великом, всем им спасибо. Не хочу рассказывать, как десятки водителей к которым я обращался, дружно отказывались мне помочь - довезти до больницы, я понимаю, у всех свои проблемы, свои планы, но, видя бледного окровавленного человека, я считаю, что можно и отыскать в себе частицу человечности. Вспомнил Камеди Клаб... "Горячие Челябинские мужики перекусывают зубами арматуру... Боже, какая ирония! Пусть это будет не в обиду местной культуре, но скажу, что уверен - в Сибири почти любой водила не отказался бы помочь человеку в подобной ситуации. Я всё же нашёл человека, который мне помог, но это оказалось очень сложно. Водителя Газели с трудом уговорил мастер с шиномонтажки помочь мне, и он нехотя согласился довезти  до ои пострадавшие кости и разорванную плоть до города Сим, а там до больниццы было рукой подать. Ведь ему же было по пути! Но до самой больницы он меня так и не довёз - высадил на трассе. Снова зазвучало в голове - суровые Челябинские мужики... помогают слабому и покалеченному. Можно было и до больницы... Результат падения. Кость на левом локте почти голая и без мягкой плоти... Нет пятнадцати квадратных сантиметров кожи - голое мясо ниже локтя... От локтя отколот сантиметровый кусочек кости, гематомы и ушибы по всему телу, локтевые чудовищно болят и оба не сгибаются..."

    А всё-таки хорошо, что ему насоветовали свернуть с Пензенской трассы и заехать на Белое озеро! А если бы этот затяжной ливень застал его на дороге? Где бы он тогда отлёживался? Хоть покупаться удалось совсем мало и вещи повымокли, но всё же... лежит он сейчас, читает свой дневник, слушает музыку дождя и в ус не дует. Надеюсь, скоро небесный портной заштопает все дыры вверху и путешесвенник снова продолжит путь...

   "...Врач резал мою руку вдоль и поперёк, удаляя из образовавшегося кармана в тканях большие и малые камни и куски щебня. Было много неприятных ощущений, боли и крови... Затем мастер ловко наложил несколько швов и поставил резинку-катетер. Ещё раз о результате и поледствиях неосторожной езды. Велосипед полностью разрегулирован, есть мелкие поломки, но он чудом остался цел. У меня была сложная операция на левом локте, на обоих руках отсутствует большое количество кожного покрова, на теле паутины царапин, синяки на ногах, сильные ушибы и гематомы по всему телу. Все в основном не опасное для жизни, но воспалений хватило для того, чтобы температура поднялась до 38,7, а также для срочного применения к пациенту интенсивной терапии. Не помогли предупреждения многих умных людей об опасности на  дороге, не помогла и собственная установка... Настроение испорчено в хлам и поднимается оно лишь тогда, когда я вспоминаю, что, хвала господу, занесло меня не под фуру, а на обочину. Одолевают нехорошие мысли - неужели это всё, конец путешествия? Но нет же, Сибиряка-путешественника ничто не должно остановить, кроме самой невозможности двигаться. Ведь от меня многие ждут результата, а кто-то - появления полного отчёта в нэте, ведь я многим уже наобещал...
...Мужики в палате подобрались весёлые и общительные, им родственники то и дело таскали передачи и они угощали меня пока я ещё не мог ходить в магазин... Правда, стандартная больничная кормёжка как всегда оставляла желать лучшего - не растолстеешь, ну и не надо! Да, чуть не забыл - вся электроника и нэтбук в том числе выдержали встряску и работали нормально..."

   Знаменитый спуск с горы под Кропачёво неотступно стоял перед его глазами. Он был на волоске от гибели! Тогда Алексей этого ещё не понимал... Трасса от Челябинска маячила красивыми Башкирскими названиями известных городов и озёр. И все они в момент трагедии быстро промелькнули перед его глазами... Чебакуль, Миасс, Златоуст, Юрюзань, Зюраткуль, Сатка, Усть-Катав... Эх, хватит грустить, почитаю-ка я что-нибудь повеселелее... Например, можно повспоминать о Башкирской семье, приютившей меня на пару дней в деревне Катавка... Где это находится на карте? Так, так - вижу, напртив Усть-Катава... К чёрту все эти трагедии! Хватит снова будоражить свои нервы воспоминаниями о том злополучном дне и об аварии! Батарея нэтбука скоро уже сядет. Где этот чёртова тетрадь, куда я снова её подевал?! Ах, вот она....

   "...Подъём продолжался ещё целых 5 километров, но это стоило того. Я имею ввиду, конечно же, последующий спуск. Я летел с пологой горы целых 10 вёрст со скоростью 40 км. в час, едва покручивая педали, и прилетел-таки к гостинице "Три мушкетёра". Никого из трёх маньяков со шпагами я там не встретил, а видел только трёх администраторов утробно алкающих поселить меня в своё непомерно дорогое жильё. Но я был стоек и не подался на их провокации и уговоры.

   "...Спустя некоторое расстояние после Челябинска здесь уже фактически начинается Башкирия, по крайней мере названия населённых пунктов почти все Башкирские. Говорят, что когда-то эти земли Башкиры продали Русским и земля стала причисляться к Челябинской области..."

   "...Добродушие и отзывчивость людей Башкирии мне довелось оценить по достоинству. Везде чувствовалось уважительное отношение к путнику и даже почтение. Часто угощали едой, предлагали ночёвку. Например, на здешней заправке женщина-продавщица и заправшица угостили меня чаем и печеньем и в довесок бесплатно дали лапши. А в деревне Катавка, где я поздно и тщетно пытался найти продуктовый магазин, я познакомился с семейной парой - их звали дядя Ралиф и Люция Ахметовна, мы разговорились и они пригласили меня в дом, накормили, обогрели и в конце концов я остался у них ночевать. Спал в бане, так как дом был небольшой и лишнего места в нём не было, но это даже лучше для меня, лежу ни кому не мешая, на застеленом полу в тёплом помещении, пишу мемуары о своём "великом миссионерском переходе". Во дворе меня охраняет симпатичный, общительный пёс. На следующий день пошёл затяжной мелкий дождь и меня любезно оставили ещё на день. Я попарился-помылся-побрился в баньке. Затем мы много и с интересом общались с дядей Ралифом. Хозяева дома были потомственными горняками, теперь на пенсии. Я был безмерно тронут и благодарен за такое тёплое отношение к путнику. Мы очень подружились, я оставил им свой электронный адрес, где будет находиться мой дневник с заметками о путешествии. По их словам, их сын работает с компьютерами, значит разберётся. Д.Ралиф и т.Люция неунывающие жизнерадостные люди, если бы все были хотя бы немного похожими на них, мир стал бы лучше. Ралиф, беседуя со мной, время от времени, взависимости от ситуации, соответственно ситуации цитировал стихи Омара Хаяма и других восточных поэтов, и сегодня, когда мы прощались, он прочитал напутствие в мудрых четверостишиях, жаль я, дурак, не запомнил его, в жизни бы пригодилось. Слёзы текли не по лицу, но по душе моей, ведь мы сблизились, а уезжать всё равно было нужно..."

   Хорошие они люди, эта Башкирская семья! Нужно не забыть им письмо написать... Хочу почитать ещё что-нибудь хорошее, просто, чтобы согреть душу! Так, так, а, вот здесь. Это было в Кемеровской области...

   "...Мариинск - небольшой, очень уютный городок, местами похожий на деревню. Ходишь по его узеньким, красивым улочкам и чувствуешь себя, как в своей комнате-спальне. Я расположился за его пределами, как Робинзон на маленьком местном острове, ем, пью, лежу в палатке, пишу, купаюсь и любуюсь чудными берегами и водами прекрасной богини Кии. Кия -это, как вы уже догадались, река. Она протекает по краю города Мариинска. Отдыхающие, рыбачащие, веселящиеся люди приходят и уходят, а я остаюсь... до завтрашнего утра. Прогремел гром, ветер чуть не унёс палатку, и вот мелкий дождь последние часа три сыплет на остров свои частые капли. Вообще, мне во многом везло в последние дни. Во время поездки дул попутный ветерок, не шёл дождь, светило солнце, реки охлаждали моё разгорячённое тело, люди не отказывали в совете, гнус не загрыз до смерти (пока). Всё-таки Бог есть на свете! И он не может не есть! Всем до завтра.

P.S. Чуть позже до боли захотелось отметить одну деталь местной рыболовной культуры, но не я стал трогать и ломать строй маленькой главы "Мариинск". Дополняю гораздо позже. И днём и ночью на речке Кия я наблюдал странную картину. Небольшие группы людей, объединившись в небольшие по два-три человека, рыболовецкие группы, совершали на мой взгляд странный ритуал: они ходили по воде на глубине, примерно по ягодицы и, вытянув вперёд руку, пристально глядели в глубь прозрачной мягко шумящей воды. Я не хочу сказать, что это походило на некое массовое психическое расстройство, но картина была, по меньшей мере, с оттенком лёгкой мистичности. Приглядевшись, я заметил, что в руке люди держали круглую палочку в два перста длинной, на коию была намотана леска со всеми прочими мелкими снастями. Никогда прежде не встречал такого способа ловли..."

  А, да ну его, Мариинск, лучше вот это - упасть со смеху можно! Впрочем, чего мне бояться падений, я и так лежу. В палатке. Под Пензенским дождём...

   "...Просьба не путать с известным всему миру озером Иссык-куль. Исилькуль - это пограничный с Казахстаном город и никаких больших озёр вокруг него не наблюдается. Есть, правда километрах в пятнадцати от него какое то солёное озеро, но назввание мне не ведомо. (Но это уже не важно) В этот день я преодолел 114 километров. Невзирая на встречный ветерок (не везёт с этим второй день) и палящее солнце, опять обуглившее мой нос, плечи и спину, я стойко выдержал этот путь. В соседней с Исилькулем деревне я, как персона измученная немытым три дня потным телом, набрался наглости и опрокинулся в деревенский искусственный водоём (его вырыли для детишек) и быстро-быстро помылся, и даже по мелочи постирался. Детишек, конечно, в этот момент не было и за мной, надеюсь, никто не наблюдал, но были, правда, напротив пара-тройка жилых домов и в их окнах как-то подозрительно шевелились занавески. Да, - думал я глядя на мутную от мыла воду детского водоёма, - шакал я паршивый, свинья отмытая! Водоём детишкам опоганил, с голой задницей скакал... Но второй внутренний голос возражал: Нет, ты же не виноват, брат, что здесь цивилизация сразу после Омска уходит в никуда, а возвращается только за Уральскими горами! Меня успокоили две десятилетние девчонки, которые из далека всё же подглядывали за мной. Это они мне сказали за пол-часа до купания, что здесь по дну разбросаны стёкла и купаться им всё равно запретили. Спасибо, что я ступал осторожно, помня старую поговорку: не зная броду, не суй свой нос, куда собака свой не суёт. А кому спасибо? Мне, конечно, кому же ещё!"

   Однако того, что этому предшествовало, того не пожелаешь и врагу...

   "...Предвкушая приятный отдых, я набрал колодезной воды и продуктов. Лишь только я установил палатку в лесу, началась гроза, какой вам, дай бог, не видеть и не слышать... Молнии были такой яркости, что в палатке становилось на пару секунд ярко, как на южном пляже в разгар летней жары. Сверкало прямо надо мной, метрах в пятидесяти-ста, потому что одновременно со вспышкой молнии, сразу, в ту же долю секунды начинался такой грохот, что мой бедный мозг непроизвольно бился о стенки черепа, меня трясло, как в лихорадке, а уши закладывало, как от пушечного грохота. После одной из вспышек, свернувшись калачём под спальником, я стал закрывать уши руками. Не буду описывать насколько мне было страшно, скажу только, что на глазах выступили слёзы от переизбытка адреналина в крови и я молился и накладывал на себя крёстное знамение(!) Правда из всех молитв сумел вспомнить только Господи помилуй и Прости мя грешного. Это издевательство стихии надо мной продолжалось целый час. Палатку трясло ветром, как в эпилептическом припадке, она ходила ходуном и подпрыгивала, лил проливной дождь, молнии сверкали с интервалом 3-5 секунд, а я всё думал: если не убьёт, так оглохну! Но если  своротит палатку, тогда мне точно будет не выжить в таком аду! Тут же ещё вспомнился недавний рассказ одного шофёра о человеке, проклинавшем Бога. Несчастного в этот же день убило молнией! А ведь я грешил этим частенько в последнее время! И зачем я посылал проклятия и угрожал седому небу?? Ему же наср... наплевать на проклятия и угроз оно не слышит...(Но убить может) Постепенно моими матюгами и молитвами гром стал отдаляться, молнии сверкали всё реже и я, проголодавшись, набросился на кефир, колбасу, затем на апельсины пряники и лимонад, как истомлённый в степи пилигрим. Ты хотел прохлады? Ты получил её! - произнёс я ключевую фразу и воткнул в уши наушники. Звук пришлось прибавлять больше обычного, потому как я временно слегка оглох...."

Так, ну а здесь чего? Объезд Казахстана... Воскресенка... Движение по мукам... Отсюда начинается езда против ветра, которая будет продолжаться целых 1000 километров. Но сначала про то, как на таможне не разрешили ехать через Казахстан из-за пневматического пистолета!

   "...Отчётливо сознавая, что в такую погоду никто по ближнему лесу бродить не станет, я хорошо выспался. Вдохновившись тяжёлой музыкой и плотным завтраком, я направил переднее колесо в сторону Казахской границы. Какие то 25 оставшихся километров я пролетел с попутным ветром на крыльях надежды срезать через Петропавловск километров этак 70-100... Но не тут то было. Сначала пистолет...

"Если хотите ехать через Казахскую республику, езжайте назад и закопайте его где-нибудь тут недалеко, у дороги, потом заберёте, когда вам будет нужно."

   Ага! А вы откопаете его при помощи своей собачки-нюхачки и продадите! Нет уж, как говорится, лучше вы к нам! Пришлось вернуться назад и второй раз ночевать на той же стоянке.

   "...Поехал обратно, (теперь уже против ветра) откопал пистолет, вернулся к Исилькулю, съездил в ту же деревню, в коей намедни купался, за едой и водой, вернулся на прежнее место, установил палатку. Итог: намотав 61 километр я не сдвинулся с места ни на шаг вперёд. Великолепно! День бездарно потерян, ноги и тело измотаны встречным ветром, настроение почти на полном нуле, когда ж ты головой думать будешь? Ведь говорили ж тебе местные шофёры - не искушай судьбу, езжай по России! Говорили ж тебе, нет хуже человека, чем таможенник во время исполнения служебных обязанностей. Что ж, завтра по обьездной через Называевск, если бог смилуется и пошлёт хорошую погоду..."

   "...Этой ночью опять буйствовали грозы, на этот раз не такие близкие и родные, как вчера, грохотало где-то вдалеке, но это не значит, что за пределами палатки было сухо и комфортно. Нет, всю ночь шёл дождь средней тяжести и ветер буйно шумел, зло мотая верхушки деревьев. Ладно, думал я, лишь бы не днём... Утром, во время сборов, я грустно смотрел на отсыревшую внешнюю часть палатки и с грустью думал: "Ладно, днём просушу, во время движения. Благо, день выдался солнечный. Итак, как я упомянул выше, Бог смилостивился и послал на мою голову тёплую погоду. Ага, смилостивился с точностью до наоборот. Почему редко везёт с погодой на все сто? Этот вопрос останется открытым, наверное, навсегда. Таких испытаний разлюбезная природа-мать мне ещё не подкидывала. Навстречу дул такой сильный ветер, что ехал я одной только силой воли и русским матом, почти с нежностью вспоминая Кемеровские горы, которые мне тогда казались, ха-ха, самым большим злом. Ноги уставали и деревенели, матерные и просто неприличные слова пополняли мой лексикон катастрофически быстро и к полудню, когда ветер ещё больше усилился, их значение стало критическим. За что, ну за что она меня так не любит? - Восклицал я и тут же поправлялся, - нет, нет любит, ведь не ливень же! В общем, не доехал я, что называется, до Называевска. Устал. И разбил лагерь близ деревни Н. Воскресенка, где и пополнил запасы воды и еды для ночёвки. И таким образом я проехал сегодня всего 67 километров..."

Так, а что же там было дальше? Точно не помню... Ах ты, ну вот, и здесь про дождь! Никуда от него не укрыться...

   "...Меня всё время пугают угрозы долгой остановки или прекращения путешествия. Вот, например, сегодня. Ну куда я поеду, если с 6 утра, почти не прекращаясь, сыплет дождь, я сижу в палатке, как филин в норе. Побрился, сходил в туалет, (или наоборот?) скипятил чай, попил его, послушал группу Кровосток, послушал барабанную дробь капель дождя о палатку, позавтракал, обменялся эсэмэсками со всем Лесосибирском и Красноярском. Лежу, пишу. Еда почти кончилась, чтобы пополнить её запасы нужно попросить господина Перуна разогнать тучи, если он, конечно, любезно согласится. "Господин Перун, вы старше и умнее самого Зевеса, не соблагоболите ли вы дать возможность бедному миссионеру продолжить путешествие или хотя бы дать ему шанс купить себе пожрать", ну, как-то так.

8.00. Скипятил ещё чаю. Застывает паста, кончается газ в примусе, лимонада осталось последние сто глотков, застывает газ в баллоне пистолета... оп-с, что то я не то понёс... А, о! Кончается первый аккумулятор в сотовом телефоне, начинается второй. Депрессия поглощает всё моё моё сильно похудевшее туловище... или существо и доходит до неизмеримых пределов...

8.55. Кончается первая половина последнего сникерса... (дождь не прекращается) От давления на шарико-подшипниковую ручку немеет большой палец правой руки... Стрелы противника - дождя, осаждающего крепость моей палатки, не дают пролететь ни Дошираку ни Доллтону с тушёнкой...

12.30. Мои нервы и желудок слабеют, не выдерживают, и я начинаю собираться, как только дождь чуть ослабевает.
Далее - пшеница на поле, мокрая грязная дорога, подошва грязи на шинах... но, когда я вижу, что ветер переменился и стал попутным, все эти мелочи забываются и я лечу по ветру, разбрызгивая по сторонам грязь с покрышек по сторонам. Со свистом пролетаю Частоозёрье, забыв даже о продуктах, выхожу к развилке - Петухово - Макушино. Нужно ехать на  Макушино, но злые языки говорят, что на этом пути нет населённых пунктов, а в животе и в корзине моих пусто и я не решаюсь на такой шаг, а еду на Петухово, по пути невыгодному, но, говорят, там есть деревня, а в ней - предположительно есть магазин. Первой попалась Окунёвка, но там сегодня не работает магазин, но торгуют продуктами в одном из домов, семья - мать и дочь Петуховы, Нина и Люба. Там я и подкупил продуктов. Меня любезно пригласили в дом, мы долго беседуем, в основном, конечно, о моём путешествии. Добрые русские женщины накормили меня и напоили чаем. Вижу, мне везёт всё больше с каждым днём! К вечеру следующего дня мы попрощались, я пообещал написать письмо с юга (если доеду) и после долгих раздумий на дороге, я решаюсь вернуться на Макушинскую трассу, прикинув, что там дует попутный ветер, тем более, что девушки с Окунёвки опровергли версию злых языков и я узнал, что по пути на Макушино полно деревень. Правда, за 40 километров до Макушино ветер резко меняется и начинается дождь... Опять сильные громы и молнии. Что бы со мной было, если бы мне по пути случайно не попалась остановка с крышей, даже не знаю. Напротив деревни Долгое, до которой всего то пара километров. Три часа я ожидаю окончания грозы, замерзаю и начинаю делать русскую зарядку, (так как китайская уже не помогает) отжимание от стены, махание кулаками и ногами, подпрыгивание на месте. Дождь, наконец, ослабевает и вот я здесь, в лесу. Лежу фактически в болоте, в темноте и сырости. Лишь фонарик и материны эсэмэски не дают забыть, что где-то там есть большая земля, Любовь и цивилизация. Всегда ваш Алексей. Спокойной ночи..."

 "...О, Кемеровско-Мариинская трасса, как ты дорого обходишься моим слабеющим, истощённым нервам! Если о твоих подъёмах восемьнадцати крутых гор можно слагать легенды, то о твоём гнусе можно складывать песенные небылицы. Потому что всё равно никто не поверит. В предыдущие дни я на эту жужжащую стихию не обращал такого внимания, поскольку на скорости 22-24 км. в час все летучие кровопийцы отвязывались. Но сегодня попутный ветерок был посильнее... Представьте себе такую картину. Едете вы вперёд, и за вами несётся рой в сотни мерзких жирных особей - в основном это оводы. Сзади, с боков и даже впереди. Большинство из них гонятся за вами из спортивного интереса, (неудачники) но 30% вас всё же пытаются реально укусить и отпить часть вашей загустевшей на жаре крови. Они лезут в уши, глаза, садятся на нос. Мне хронически не хватало третьей руки, чтобы всё время бить их. Столько матюгов, как в момент этой погони я ещё никогда не произносил. Оторваться от них мне удалось только на скорости 45-50 км. в час на длинном спуске с горы! Думаю, что такой прыткой и скоростной мрази нет даже в Африке! Внизу горы подвернулся огромный ручей под названием Б. Косуль и я, как водолаз занырнул в его холодные воды, ощущая дикое наслаждение, а потом, осердясь, тёр себя намыленной мочалкой  и приговаривал, обращаясь к гнусу: «Я вам не корова, нет, не корова»!! Далее - стирка и снова купель. Спасибо тебе, Б. Косуль! Век не забуду твою доброту! (В этот день таким же образом я благодарил ещё два ручья) Шоколадка, пряник, обильное питьё и снова в путь!"

САМАРСКИЕ КРУЖЕВА

               Нелёгок путь от Уфы в сторону Самарскую! Вот уже который день продолжаются эти бесконечные «нырки»! Дорога, волнообразно вздымаясь то вверх, то вниз, словно аттракцион «горки» мутит измученное жарой сознание велосипедиста. Только выберешься из одной полукилометровой ямы – и вот тебе, пожалуйста, перед тобой уже зияет очередная пропасть с тонкой лентой уносящегося вдаль асфальта! Лёгкий двухколёсный болид падает с горы, точно одинокий сокол в погоне за скоростью и ветром. Преодолев гигантскую яму, пилот яро крутит педали на пониженных скоростях, стремясь забраться вверх. Но в конце дня это становится труднее; жара и длинные подъёмы постепенно выматывают его и он всё чаще спешивается, к самой вершине ведя коня под уздцы. Тогда пот застилает глаза и быстро падает с облезшего пережаренного носа. Путник, смешно выпятив нижнюю челюсть, сдувает частые капли с картофелеобразного выступа на своём обгорелом лице и снова шумно набирает воздух в объёмные меха своих многотерпеливых лёгких. Рядом проносятся грузовые машины и охлаждают его, обдувая воздухом коричневую пятнистую полуоблезшую мокрую спину. Добравшись до очередной вершины, он вновь весело несётся вниз, и пот успевает за это быстрое время обсохнуть, но вскоре снова застилает глаза на подъёме. А дорога волнистой синусоидой продолжает скакать к облакам и обратно, вниз к самой преисподней.
               Вечно у нас расширяют дороги! Насыплют крупный белый щебень, и лежит он там болезный годами, похожий на солевые дорожки из кусков не тающего льда, набросанного по обочинам. А когда дорога будет расширяться, это, конечно вопрос. 
               Вкупе с обгоняющей его машиной, рядом с ним, громко гудя резким сигналом, навстречу мчался Камаз. Несчастный путник, остановившись, быстро и смиренно отошёл на обочину, ломая лёгкую летнюю обувь на жёстком щебне. Иначе двум четырёхколёсным транспортам не разъехаться на столь узкой дороге, если его в сей миг объезжает один из них. Вот такая необъятная ширина дорог досталась ему на этом участке. Езжай, как хочешь, путник! Он использовал любую возможность, чтобы прошмыгнуть как можно дальше до того, как его нагонит попутная техника, и резким ветром опахнёт встречная.
Сто двадцать километров!
- Я сегодня проехал сто двадцать километров по этим чёртовым «ныркам»! – воскликнул велосипедист, - И как я только смог это, не понимаю!
До Самары оставалось чуть более сотни вёрст. Сегодня он заночует недалеко от города, а завтра ударит велопробегом по Великой Самарской Луке! А там, даст Бог, он проведёт пропаганду среди аборигенов, интересующихся вопросом дальних велохождений. Надо же как-то вносить вклад в освоение народом простейшего и полезнейшего для здоровья нации вида экотранспорта! Если успеет до вечера проехать через город, конечно! Ведь до Самары ещё целый день пути…
  Алексей, нешуточно вымотавшись, свернул на полянку. Удача благоволила ему – недалеко от дороги его взгляд наткнулся на сияющее блюдце небольшого озера или пруда, тёмно-синим пятном торчащего из ломкого знойного воздуха. Но не всё вблизи оказывается золотом, каковым оно кажется издали! Сколько раз за свой путь он ловился на подобную приманку! С дороги озерцо выглядело более чем прилично – красивые виды, удобный подход. Но чем упорнее он пытался приблизиться к нему, чем дальше углублялся в заросли травы, тем труднее становилось сквозь неё пробиваться. Недалеко от желанного водоёма трава стала по грудь и, словно металлическая проволока шумно цеплялась за спицы велосипеда, ломая и коверкая тонкую западную технику. Последние десятки шагов он преодолевал, неся свой любимый транспорт на руках. Сумку пришлось отсоединить, потому, как нести всё вместе стало невозможно. Добредя до обрывистого берега, он понял, что подхода к воде почти нет и, чтобы найти его, нужно ещё немного попотеть. Он обошёл половину пруда, но обнаружил только одно место, сколько то пригодное для помывки и стирки – более или менее пологий спуск обещал дать хоть какой-то подход к воде. Он перетащил велосипед с поклажей поближе к обрыву и, взяв мыльные принадлежности, спустился вниз. На первый взгляд, осуществить водные процедуры здесь казалось невозможным. Дно было илистым и словно зыбучий песок, хлюпая, втягивало ноги по икры в свою полужидкую серую массу, поднимая клубы мути в воде и без того, не слишком прозрачной.  Вот же казус! Всё время в этом путешествии случается что-то впервые! И не всегда благоприятное. Пришлось ждать, когда полностью осядет муть, а затем мыться, бегая с котелком, на несколько шагов вверх, к удобному для помывки месту. А как иначе не замутить воду в пруде? Ведь ещё предстояла стирка! И почему в этом краю так мало пригодных для купели водоёмов! Странный в этом регионе климат! Пока едешь – жарко до невозможности, но стоит только окатить себя водой! О, боже! Небольшой ветерок превращается в ледяной буран, тело скукоживается загадочным каббалистическим знаком, и поверхность его идёт частой кожаной зябью, колыхаемой плавными порывами Самарского ветра. Если говорить попросту, то в этот миг становится ужасно холодно.
      Закончив непростую помывку, уставший путник, снова поднял свой велосипед на уровень бёдер и тяжело побрёл к дороге. Бодрость довольно скоро покинула его. Обильный пот вновь размягчал его чёрно-коричневую от загара кожу, сердце быстро билось в груди, низко ухая в такт учащённому дыханию.
         Он посчитал, что это везение. До ближайшего населённого пункта – пятнадцать километров, он устал и далее ехать сегодня больше не хочет... Огромная фура стояла, занимая узкую каменистую обочину и часть дороги. Шофёр-дальнобойщик, занырнув наполовину в капот, весело поливал потоками стандартных словосочетаний старую российскую технику.
- Проклятый МАЗ! – рычал он, - Почти как КАМАЗ зае**л уже всю Россию! Достался же мне движок, мать его! Говорил же этим баранам – «Вольву» надо из ремонта дождаться! Не-ет, быстрее им надо, не успевают! Вот и «успели»!
 Быстро приближающиеся машины светлыми жучками мелькали вдали. На трассе наступило минутное затишье. Алексей, кряхтя, толкал велосипед по крутому склону вверх, на обочину. Шоферюга, услышав какие-то подозрительные звуки, не автомобильного происхождения, ещё раз для порядка ругнулся и, словно перископ вытянул один глаз из-под капота.
- Здаров, братан! – громко, точно глухого поприветствовал он велосипедиста, - Будь добренький, если можешь, подай во-он тот маленький ключик, вот под тем колёсиком! – попросил он.
- У вас не будет воды? – вместо приветствия вздохнул Алексей, протягивая шофёру огромный гаечный  ключ, - А то у меня  на пару глотков осталось, а до ближайшей колонки ещё верст этак…
- Откуда путешествуешь? – амплитудно кивнув, перебил его шофёр, - Откуда, откуда?? – выкатил он глаза, удивившись ответу, - Охренеть!
Алексей снова в мольбе воздел глаза к небу, словно прося защиты у незыблемой тверди. Точнее, закатил их под верхние веки. Снова эти стандартные туповатые реплики!
- А то знаете, на скоростном участке трассы, как ни голосуй, чтобы остановить машину и попросить воды – да никто никогда не остановится! – как ни в чем, ни бывало, продолжил свою насущную тему Алексей, - Не рассчитал с водой, понимаете - впервые за весь путь такое случилось! – врал он, нисколько не смущаясь.
- Да без проблем, - махнул шофёр дубиной гаечного ключа в степную даль, - В кабине канистра – пей, хоть залейся! Можешь ещё себе в бутылки набулькать, путь у тебя, как я вижу, предстоит долгий! Каков твой пункт назначения?
Через некоторое время разомлевшие «дальнобои» уже заваривали крепкий чай, наливали кипяток на тонкие переплетения волокон лапши «Доширак» и строгали дорожными кинжалами желанный помидорный салат. Ремонт двигателя был успешно завершён совместными усилиями новоявленных напарников. Одновременно, строго поочерёдные рассказы рыцарей дорог динамично перекочёвывали из одной ментальной зоны сознания в другую.
- Слушь, Лёха, братишка, - торопился Рустам, обжигая губы горячим татарским чаем, - У меня к тебе будет один вопрос. Ты сейчас хочешь через Самару ехать до Саратова?
- Ну, как-то так. Точно не знаю, - засомневался Лёша.
- Не желаешь разнообразить своё путешествие? Я могу тебя «в лёгкую» докинуть до Самары-городка. Доставлю, прям до Пивзавода, что на пристани Волги-матери, - прибаутками сыпал он, - Сядешь на паром, и переправишься прямиком до Рождествено. А там и езжай осваивать свою Луку. Ну как?
Привлекательный, сверкающий камень искушения был брошен к ногам путника и велосипедист напрягся, не давая его дьявольски прекрасному сиянию проникнуть в свою душу.
- Ну, я вообще-то принципиально не подъезжаю, - нерешительно начал он.
- А какая разница? В чём суть?!
- Да какая.  Лучше не брать в голову.
- Каждый по-своему сходит с ума?
- Да брось, развлечение у нас такое. Цель – самому доехать из пункта «а» в пункт «е». Я с друзьями поспорил… на бочку пива, - врал он, в этот раз понемногу краснея. Однако багряность его лица трудно было заметить, потому как оно и без того давно, ещё с Сибири было чёрно-красным из-за палящих лучей сначала весеннего, а затем летнего солнца.
- Э-э, да какой же это подъезд, - эмоционально взмахнул кружкой Рустам, - Тут до Самары то осталось – хрен, да ни хрена, всего-то километров сто с гаком. А друзьям твоим я ничего не расскажу – мамой клянусь, - засмеялся он, - Соглашайся! Сам подумай: ты сегодня проехал уже сто двадцать, зачем тебе ещё мучиться, солнце уже низко! Честно говоря, затрахался я в одно лицо буровить асфальтированное пространство нашей необъятной Родины. На работе ни выходных, ни проходных. А напарника не дают! Людей у них, видите ли, не хватает! Всё время один! Иногда так скучно ехать, хоть вой степным шакалом. А тут такой человек попался! – польстил он для верности.
«Да, - подумал Алексей, - с такой врождённой болтливостью ему не просто подолгу ездить одному. А, чем чёрт не шутит»!
Лёша согласно кивнул головой.
- Почему бы и нет! – сказал он.
- В общем, у меня маршрут такой. Сейчас едем в Самару, грузимся - затем, назад, прямиком в Челябу, разгружаемся-загружаемся, едем в Уфу, разгружемся, ночуем у меня, и – снова в Самару за товаром! На всё про всё – три дня! Как видишь, никаких «подъездов», ты снова окажешься на том же месте, правда, не в тот же час! Если ты не торопишься, и у тебя нет чёткого плана пути, тогда поехали!
- У меня есть друг в Уфе! – выкатил глаза Алексей, вспомнив Булата, - И подруга. Я тебе рассказывал.
- Ну вот, навестишь друзей!
- А что, я человек свободный. И торопиться мне особо некуда. А поехали! – махнул десницей велопаломник, расплескав по полу кабины чай.
- Ура! – с диким трудом сдерживая рвущиеся наружу радостные эмоции, коротко выстрелил своей лужёной глоткой дальнобойщик и с пол-оборота завёл капризный мотор, - Ну вот, сразу завёлся, это он твой ответ ожидал!

Никогда бы раньше он не подумал, что можно так быстро сблизиться с человеком, доселе не знакомым! Словно они бок о бок топчут трассу уже целый век. Видавшую виды мазовскую кабину за пару часов пути ни на минуту не омрачила сомнительная тень затишья. Невероятные дорожные истории синей кинолентой мелькали перед глазами напарников. Время пролетело быстрой птицей и вот уже она, Самара, город на семи холмах. Город Новый, город Старый*. Пляж, кишащий людским муравейником, купание в прохладных мутных водах Волги. Долгое ожидание разгрузки товара на маленьком заводике. Цветные картинки путешествия дорожным калейдоскопом мелькали перед глазами, и вскоре побитый годами и дорогами старенький Маз понёсся назад, в сторону Уфы и Челябинска. За городком Саргазы, весёлые романтики, шумно поприветствовав мощным сигналом торчащих у трассы девчонок, резко затормозили. Труженицы дорог, пёстрые, как аквариумные рыбки, соблазнительно сверкали стройными ножками. Опять что-то пошло не так. Чуть позже, когда Руслан попытался завести мотор, «проклятый вечный двигатель» не подал ни единого из признаков жизни.
- Путаны сглазили! – эмоционально кричал нервный шофёр, долбя руками по чёрной баранке руля, - Будь проклят тот день, когда я согласился ехать на этой фантастической Белорусской чудо-технике! – громко иронизировал он, пытаясь сгладить ситуацию.
Но двигатель не дышал совсем и, похоже, почил на веки.
До Челябинска оставалось всего-навсего…
- Хрен, да ни хрена! Шайтан, сын шайтана собирал этот движок! – возбуждённо продолжал кричать Рустам, - Не волнуйся братан, я тебя здесь не оставлю, щас позвоним в Уфу, приедут наши, и заберут нас отсюда, а тебя доставят до Самары! – обещал он.
Но это были всего лишь слова, а дело находилось, похоже, ещё за далёким и высоким Уральским хребтом. Путник решил, поймав попутку, доехать до того места, где они повстречались с Рустамом. А там уж как-нибудь до Самары и рукой подать. Распрощавшись с дальнобоем, он пересёк на велосипеде Саргазы и заночевал на том же месте, что и в прошлый раз, когда проезжал здесь по трассе. Утро вечера мудренее, думал он, укладываясь в палатке и слушая далёкий вой городских собак. Всё не так плохо, жаль, что часть пути придётся снова повторять. Он достал из багажной сумки дневник своего путешествия, и решил ещё раз на всякий случай  вербально пообщаться с самим собой, взглянув на описание здешней  местности. Он включил фонарик, раскрыл тетрадь и ломанный, кривой строй прописных букв, заплясал перед его глазами…


Дневник Алексея.
«18 июня.  Остановился в лесу около посёлка лающих собак, с названием Саргазы. Они опять всю ночь визжали и басили на все ноты, а эхо разносило их лай по всей округе. Часто создавалось впечатление, что собаки находятся, где то рядом и кровь леденела в жилах, когда воображение моё рисовало безрадостные картины нападения домашних собак на бродячего человека в диком ночном лесу. Но противопоставляя этому свой опыт, скажу, что за весь путь я усвоил, что собаки по своей сути трусливы и никогда не подойдут ночью к палатке ближе, чем метров на триста-пятьсот. А уж в ночной лес и подавно не сунутся. Ночного леса не боятся только дикие звери и путешественники. Тоже дикие. Никаких домашних животных туда не загонишь ночью и толстой палкой. В эту ночь я ещё пока в этом сомневался, поэтому ст-т-р-рах перед лающими близко собаками ещё несколько п-п-рисутствовал…
  Утром я сильно замёрз. Почувствовав себя плохо, я подумал, что заболел, но организм решил повременить с болезнью, взял да и справился. Ночью я плохо спал из-за холода, поэтому это сказалось на движении, в этот день я проехал снова мало - 55 километров. Днём я нашёл платный душ  (100 рублей)».

 « ...такое впечатление, что после Челябинска погодой управляют какие-то иные силы. Дожди, как по команде прекратились, небо просветлело, но температура от этого не стала выше, а почему то напротив - опустилась, ветер хоть и не сильный, а пронизывает, солнце светит, но не греет совсем, день расходится более-менее только к вечеру. Короче, если бы я не знал, что сейчас июнь, я бы подумал, что передо мной поздняя сибирская осень, вот-вот выпадет снег и начнётся очередной Ледниковый период. Такое лето досталось мне для велопробега. То дикий зной, то ледяной холод. А ведь мне нужны были ещё хотя бы пара месяцев. Что же делать, я пока ума не приложу. Вероятно, помогут только траты на тёплую одежду. Но палатка, ведь она летняя... Хотя главное для туриста что? Конечно, спальник и надувная подушка! Как для солдата ложка и котелок. А так, сейчас с погодой не ср**ка, так болячка…»

Алексей отложил дневник в сторону и закрыл глаза. Последней мыслью, мелькнувшей в его уставшем сознании, было удивление переменчивостью погоды – с той поры, как он делал эти записи, прошло не больше десяти дней, однако воздух здесь сейчас был тёплым, словно парное козье молоко. Он заснул, слушая отдалённый вой и лай собак, благодаря усталости ставший для него медитативной усыпляющей мантрой.



ПОПУТЧИК.

    Миновав Миасс, Алексей включил пониженную передачу и, пыхтя, как доперестроечный паровоз, медленно поплыл в гору. Подъём был сказочно долог, нуден и крут. Через три километра тягучей жареной дороги в небо, путник, плюнув через переднее колесо, спешился и пошёл пешком навстречу медленной семикилометровой горе. На вершине этого диковинного длинного препятствия, его второй раз за десять дней тихо поджидала легендарная граница Европы и Азии, где он, знакомясь с людьми, оставил так много памятных фото.

        …Он немного проголодался и решил занырнуть на подъёме в заросли, растущие на отлогих местах. Присесть, а тем паче, прилечь там было невозможно – всюду, куда б он не приткнулся, бренное человеческое тело, лишь расслабившись, тут же стремилось кухонной скалкой скатиться вниз по густой траве и бугристой почве. Он грязно выругался и пристегнул технику к тонкому горному деревцу. С трудом отыскав какую-то кочку, пригодную для того, чтобы присесть, он разложил на коленях скудные остатки вчерашней провизии и приступил к трапезе…

       Полусонное сознание, крутнувшись волчком, вернуло его в палатку. Где-то сбоку шумело огромное и прекрасное озеро Зюраткуль, словно раненые детёныши горной косули вопили чьи-то дети, бегая по месту оборудованной стоянки. В воздухе летал дразнящий запах жареных шашлыков. И чего это привиделся Миасс? Стоило на мгновение провалиться в «астрал», как тут же, в очередной раз «показывают», как он повстречал попутчика во время трапезы на крутой горе, за Миассом. Алексей увидел крепкого парня, толкающего велосипед с поклажей в гору, когда очередной кусок сайры пробивался через его всепоглощающее горло, к извечной и благородной цели своего падения - к священному дающему жизнь колодцу. Горный велосипед. Почти такая же, как и у него сумка-штаны. Да почти что он сам! Кстати, разрешите представить: Владислав. Он сейчас, когда моросит мелкий и противный дождь, отсыпается в соседней палатке.
Алексей, будучи человеком в меру суеверным, подчинившись мудрым знакам сна, достал из сумки общую тетрадь и стал, словно дождь в почву кропать в неё частые буквы-капли… Речь шла о встрече попутчика во время трапезы на горе за Миассом.
 «…Если бы мне вчера сказали, что сегодня я буду радоваться и маяться от жары, я бы тому рассмеялся прямо в лицо, - писал он, - Никогда бы прежде не подумал, что вернутся майские ощущения Красноярского края и Кемерово - те же длинные пологие и крутые горы, жаркое солнце, безветрие, пот, застилающий глаза. Всё то же, только гнуса, как в Сибири нет совсем, потому и благодать, потому и не кусают! А ведь ещё вчера ночью был такой собачий холод, что хоть в петлю лезь! Да только где её, петлю взять то посреди ночи! Часам к двум, замучившись ковылять в одну из гор, я зашёл в лес перекусить. Когда трапеза была в самом разгаре, мне представилось странное зрелище, вероятно мираж: на подъём ковыляло моё отражение - почти такой же велик, моя сумка-штаны, подрамная сумка и... Гм, странные здесь оптические эффекты! Я, бросив жевать, кинулся к дороге и быстро побежал, пытаясь догнать себя, но всё безрезультатно. Тогда я начал кричать, свистеть, махать руками своему отражению. Мираж обернулся и в ответ помахал мне рукой. Странно, подумал я, отражение двигается не синхронно со мной. Но не подумайте, я не сошёл с ума! Это был один из моих велобратьев, Владислав из Оренбурга. Парня привёз его друг на машине в Чебаркуль, а оттуда он решил топать, точнее, ехать на велосипеде домой в Оренбург через озеро Зюраткуль лесными горными и болотными тропами, минуя опасную ревущую многомашинную трассу. Ну, в общем, думаю, объяснять не надо - походная романтика. Нет смысла описывать мои ощущения от общения с подобным мне. Хороший весёлый парень, любящий, как и все мы, хорошие путешествия, пиво и… ну и так далее. Короче, после короткого общения мы с ним пошли вперёд вместе тягаться со стихиями и мелкими неполадками техники. Горы, что и говорить, были круты и достойны, наверное, не только Кемеровских, ведь мы шли по краю Урала! К вечеру заглянули в Златоуст - город ножей и мечей. Сказать просто «заглянули» - означает ни сказать ничего. Мы, словно два дюраллюминиевых безмоторных болида стремительно неслись к нему с горы, часто подпрыгивая на выбоинах в асфальте, опасаясь взлететь и не приземлиться. Закупили продуктов, набрали воды-еды и долго пыхтели, поднимаясь вверх, к нашей дороге. Едва мы вырулили на трассу и помчались вперёд в предчувствии поисков места для ночлега, как увидели молодую парочку с грустными лицами и тяжкими рюкзаками, безуспешно голосующих на обочине. «Студенты», - подумал я и остановился.
- Автостоп? - Вместо здрасьте спросил я, растягивая улыбку до ушей.
- Автостоп! - Кивнули они, тоже широко и радостно улыбаясь.
Мы разговорились. Было много положительных эмоций. Далее стороны коротко рассказали о себе - кто, откуда и кто куда едет.
Оказывается, они тоже собирались направить свои стопы к озеру Зюраткуль. Если их сегодня до наступления темноты никто не подберёт, мы договорились ночевать вместе. И хоть ребята в этот вечер всё-таки дождались своего дальнобойщика, нам всё же предстояло встретиться с ними ещё раз. Но уже на озере. Но об этом позже, так как это уже немного другая история».

         Алексей, размяв онемевшие мускулы, выполз на улицу. Едва он направился к озеру, как снова заморосил мелкий дождь. Вдалеке, у воды, игнорируя негативные проявления мокрой погоды, у дотлевающего костра сидели группа молодых романтиков. Разрывая гитарные  струны, они громко выкрикивали слова трёх аккордной походной песни. Алексей, немного помокнув, снова вернулся в палатку. Слушая шорохи дождя и осипшие хрипы компании, он продолжил свои творческие потуги:

«У меня было такое ощущение, что стихия специально загоняет меня в палатку к тетради и ручке. Лишь только я закончу один абзац, дождь прекращается. Я тут же устремляюсь из палатки к озеру, полюбоваться красотами природы и начать приставания к компании с гитарой. Но лишь только я приближаюсь к озеру, как дождь тут же возобновляется и мне снова приходится прятаться от него в палатке. Будто вечный мокрый странник говорит мне: «Иди же, несчастный паломник, и пиши»! Что ж, пойду, продолжать воспоминания о том, как мы с Владиславом двигались к озеру…».
«…Следующий день я означил бы так: пых, пых, пых, нет, нет, что вы, я не о кальяне и даже не о горящем косяке, ведь мы же вроде спортсмены-любители! Я о подъёме, о горячей горе, на которой не видно следа человеческого, (скажи мне брат Влад, когда же еда и вода) а только следы от горячих автомобильных шин. Затем - да здравствует середина горы и свободный полёт - семь километров за несколько минут! Ветер в ушах свистит так, что ничего не слышно, машины едут рядом, почти не обгоняя меня из-за ухабистого асфальта и серпантинистых поворотов, на спидометре 55-60 километров в час. Дорога с выбоинами и петляет, как спина змеи-гадюки. Скажу вам честно - это было страшно и интересно одновременно. Или страшно интересно. В общем, это надо испытать, это не передать полностью словами. Абсолютный экстрим, дух захватывает, как у парашютиста в затяжном прыжке. Суть да дело, решил я немного отклониться от своего маршрута - заехать вместе с Владом на озеро с прекрасным названием Зюраткуль и немного отдохнуть на нём. Десять километров отличного асфальта, ныряющего по солидным горкам, и вот мы стоим, платим на кордоне по 40 рублей за сутки в зоне отдыха озера. На закате солнечного дня насколько возможно бодро двигаемся к озеру и... получаем ещё одну крутейшую гору с хреновейшей дорогой, остатками солнца и лёгким ветром в лицо…»
«…Я, как обычно, проклинал весь белый свет. Это стало моей доброй традицией и хорошим подспорьем на пути в горы. Зачем я пошёл в сторону от маршрута! – кричал я, как полоумный, толкая свой любимый транспорт в погоне за солнцем. Влад не воспринимал это всерьёз, понимая, что я нахожусь в пути уже второй месяц, в том числе восьмой день подряд, и основательно подустал. Наклон - не менее 10-12%! Пот льёт, как из кружки, ручей бежит по краю дорожки. Вернёмся на пару километров назад. В тот момент, когда мы перешагнули кордон, мы узрели деревню, и я долго недоумевал, как люди здесь живут при таком наклоне. Особенно дальний край деревни. Наконец, через час подъём закончился, и началась ровная прямая дорога. Началась то, она началась, да только выглядела так, будто всю её поверхность взорвали десятками тысяч маленьких мин. Нашим велосипедам нужно было в конце сего пути поставить памятники и подписать внизу: "Они своим ходом доехали до озера Зюраткуль". Итак, оставшиеся 12 километров пройдены, велосипеды, почему то целы и мы, как ненормальные носимся близ блюдца озера в поисках пристанища. Проще говоря, ищем, куда бы приткнуться вдоль берега чудесного сокровища Челябинско-Башкирской области, высокогорного озера Зюраткуль, так похожего на море...
          А здесь, понимаете ли, яблоку негде упасть! Кинь его кверху, это яблоко - (если оно у вас, конечно, есть с собой) и упадёт оно на какую-нибудь палатку или голову – столько много здесь отдыхающих. Но место мы всё же нашли, и совсем недалеко от воды. Тут тебе и стирка, тут тебе и баня (холодная)!
          Не будем описывать все прелести и красоты здешних мест и самой зоны отдыха, но скажем так: приезжайте в разгар лета у кого денег не хватило на Турцию и не пожалеете. Тут много есть чего интересного. Есть гостиницы, сауны, бани, (горячие) есть даже пиратские корабли, есть древнеславянские хижины, есть крепости в стиле европейского средневековья, есть горы с курумником, есть леса с медведями. Не бойтесь встретить медведя в лесу, просто начинайте петь песни да хрустите ветками громче, как гласят здешние лесные плакаты, и хозяин гор, дружески хлопнув вас по плечу, уйдёт с миром! (посмотреть бы в глаза тому гению, который это придумал!) Вперёд! Завтра день смены активного отдыха - мы никуда не едем, но по лесам да по горам походим.
  Отдых - такое благозвучное, многозначное, ласкающее мой избитый дорожными фурами слух, ласковое слово. Пошло всё к чёрту, в том числе и ежедневные ранние подъёмы как на работу, это стремление вдаль, в свободный полёт. Я сплю, сколько могу и  иногда ловлю себя на мысли, что мне даже по малому лень выйти из палатки…»

ЧЕРЕЗ ГОРЫ В ОРЕНБУРГ.

             Разведка не принесла никаких радостных известий. Лесные дороги были размыты непрекращающимся мелким летним дождём. Было сыро, немного прохладно и даже слегка «комарово». Края дороги были обрамлены огромными коричневыми лужами и печальному взору путешественников являлись снующие по их бесконечным коричневым водам юркие длинноногие водомерки. Но даже эти факты, как водится, не остановили романтиков от совершения очередного опрометчивого шага  – на следующее утро их велосипеды с поклажей на багажниках уже сверлили богатое лесами пространство гор. Покинув прозрачные воды озера Зюраткуль, они тронулись в путь, намереваясь через Магнитогорск достигнуть пределов великого и славного своей историей прекрасного города Оренбург. В последнюю ночь стоянки на озере, в ночном небе сверкали молнии и, не прекращаясь, моросил мелкий дождь. Лужи превратились в озёра, а дорога  – в сплошной журчащий ручей. Ехать было невозможно и путники, хлюпая разлезшимися кроссовками по грязным лужам, повели своих коней «под уздцы»...

Три дня пролетели, как соколы в пикирующем полёте. Дожди, хоть и не полностью, но  утихли. Туристы всё чаще использовали свой колёсный транспорт по назначению, с радостью крутя педали и ловко подпрыгивая на изломанных лесных тропинках. Временами налетал сильный ветер и, подметая небесную ширь, размахивал гигантскими вениками деревьев, отчего небо становилась всё чище и прозрачнее. По ночам громы рвались прямо над головой, освещая внутреннюю пустоту палаток. А днём дождь, как по заказу, снова возобновлялся. Всё бы ничего, но сегодня в довесок ко всему, появился этот большой зверь, с густой шерстью, бурой масти, как его… велосипедист со страху забыл его название и классификацию...  Алексей, лёжа ничком в траве, с ненавистью вспомнил ухмыляющиеся лица егерей, встретившихся им утром на дороге…

- Да ничё страшного! – блеял прыщавый молодой типчик с «Сайгой» на плече, давая наставления туристам по борьбе с грозным хозяином гор, - Если он подойдёт, притворитесь мёртвыми, он вас просто заложит ветками, чтобы вы подгнили, и уйдёт, никого не тронув! А когда вернётся, вас уже тут не будет. Авось не догонит!
Влад, часто похлопав ресницами, мотнул головой:
-  Интересно, каким монстром надо быть, чтобы проделать сей трюк?! Мёртвым йогом с алмазными нервами?
- Да бросьте, - давал новые советы его старший товарищ, - Просто залягте где-нибудь в кустах, а потом потихоньку отползайте в сторону, противоположную его ходу! Только не делайте резких движений, медведь этого не любит!
- Тоже не фигово! – ехидно усмехнулся Влад, - Наверное, мы так и сделаем!
- Зря вы иронизируете. Лучше послушайте советы бывалых. Громче хрустите ветками и машите руками – он испугается и убежит! – продолжали колыхать барабанные перепонки попутчиков отзвуки «дельных» советов егерей.
- Не понял ни одной из ваших мыслей! – решил поучаствовать в беседе Алексей, борясь с не унимающимся нервным головокружением.
- Я тоже не понял, почему вы в такое путешествие отправились вдвоём! – удивился старший егерь, - Тут нужно группой идти и с ружьями наперевес. Сейчас у медведей сезон охоты!
- А у заключённых – сезон побегов! – не унимался младший.
Оба егеря в голос твердили, что на велосипедах здесь им никогда не проехать. Но почему то ни одному из них и в голову не пришла мысль, что транспорт до улучшения дорожной обстановки можно вести и пешком...

        Медведь, стоял в отдалении, спиной к упавшим лицами в траву байкерам. Между извечными врагами и соперниками пролегала довольно крутая и длинная яма, больше похожая на небольшой обрыв, но у парней совсем не было желания шевелиться, а тем паче подниматься – в истерзанное сомнениями сознание невольно закрадывалась мысль, что бурый исполин может одолеть эту яму в два десятка прыжков. Зверь что-то злобно рвал и урчал, но что, было не разобрать. Да ни кто разбирать и не собирался – друзья лежали тихо, словно мёртвые, боясь поднимать головы. Вскоре они, вспомнив дельные «советы» весёлых егерей и забыв о велосипедах, стали понемногу отползать в сторону… Медведь развернулся на месте, встал на дыбы, шумно втянул воздух через ноздри, и бросив недобрый взгляд в сторону лежачих людей, рухнул на четыре лапы и ушёл прочь.
- Может, п-п-проверим кого он там з-закапывал? – заикаясь, шёпотом спросил Влад.
- Не, я туда не пойду, - ещё тише ответил Алексей.
- Может это был тот егерь, который нам давал умные советы? А его ружьё сейчас завязано у него вокруг шеи в виде железного галстука?
- Ты ещё и шутишь? Если так, то чёрт с ним, у него большой опыт притворяться мёртвым, когда его носят на лапах медведи!
- По-моему, после такого притворяться уже не понадобилось бы…

                О Шаровском кордоне в городе ходили разные и, по нашему времени, довольно смешные слухи. Что-де, живёт там одинокая ведьма. Обернувшись молодой красивой девушкой, заманивает она путников к себе на ночлег, а потом ночью, когда уставшие бродяги засыпают, пьёт их молодую свежую кровь.         
На деле кордон, однако, состоял из единицы покосившейся старой избёнки с недописанной надписью на входе – «Оставь надежды…»  Вторая половина текста, вероятно, была нарочито не дописана, в расчёте на известность риторической фразы и придания атмосферы загадочности местной обстановке. Либо для того, чтобы дать волю воображению захожих людей. Но воображение почему-то упрямо клонилось в известную сторону. Почти все окна избы были заколочены кусками подгнившего ДВП с прибитыми сверху, растрескавшимися от времени досками. Недалеко от дома, на развилке лесной дороги надпись на указателе направления стёрлась до состояния полной не читаемости. Многожильная вилка разветвления, равнодушно глядя в глаза парням, разбегающимися по сторонам дорожками, молча истязала расшатанные нервы романтиков.
- Налево пойдёшь… - тяжело вздохнул Алексей, вытирая выступивший на лбу холодный пот.
- Коня потеряешь! – помог ему закончить печальную мысль Влад.
- Направо пойдёшь…
- Погибель найдёшь! – продолжал он «шутить». Алексей тут же вспомнил, как долго они дожидались ухода медведя. А прорекламированное егерями «отползание в сторону» пользы так и не принесло.
- Может, пойдём прямо – к бабушке? Глядишь, она нам и дорогу укажет, заодно и передохнём малость. А то устал – сил нет!
- Ага, она тебя и спать на мягкую перину уложит, и волшебный клубок поутру подарит, который приведёт нас прямиком к Олимпиеву кордону. Правда, ночью предварительно всю кровушку из нас выпьет! И превратимся мы в леших, дабы заманивать в топкие болота глупых грибников, – Влад растопырил пальцы и угрожающе захрипел: - А-а-а-а… х-х-х…
- Сказки для дурачков! Живём в век компьютерных технологий.
- А люди всё те же - кругом одни маньяки, - пошутил Влад.
- Ну, это ты сериалов, наверное, насмотрелся, - ответствовал Лёша, - Твой вон, электронный проводник ведь сдох, а бабка то - живее всех живых!
          Туристы категорически не хотели подходить к избушке, в душе побаиваясь пресловутой ведьмы-вампирши. Но, как было сказано, хвалёный компьютер - навигатор Влада приказал долго жить, куда идти было неизвестно, а блудить по горам да тайге ведь куда страшнее, чем отбивать поясные поклоны хозяйке горы. Спустя ещё пару минут, они шагнули в прямом направлении…
 
            Из-под прядей густых русых волос с проседью, на гостей не мигая смотрели огромные голубые глаза. Налёт пелены безумия обволакивал её неподвижный взгляд. «Бабке» было лет тридцать пять, не более.
- Куда след правите? – медленно, словно откуда-то сзади, из-за спины, проскрипел сочный голос. У байкеров появилось навязчивое ощущение, что в горле проклятущей колдуньи вмонтированы небольшие динамики, а сама она лишь для виду открывает рот, изображая артикуляцию.
- Так ить, в пределы Олимпиевы! – подхватив заданный стиль, выбил из себя старославянский оборот Влад.
- Умничаешь, отрок? Хочеши познания свои скудные в лингвистике явити слуху моему чуткому? – в горловых динамиках тётки добавилось высоких частот.
-  Что вы, тётенька, то есть… девушка! – запутался Влад.
- Какая я тебе тётенька-девушка?! – взъерепенилась ведьма, - Цыц, убогий, молчи и жди, когда тебе слово дадут! С ним сначала говорить буду! - кивнула она на Алексея, - А ты, если ещё раз без смысла раскроешь свой рот – в бобра превращу, будешь лес в краю студёном валить, дрова мне на зиму заготавливать.
«Лес валить? – испуганно подумал Алексей, - В студёном краю?? А что если она следователь прокуратуры и работает здесь под прикрытием, преступление какое-нибудь раскрывает?? А вот как все стрелы на нас переведёт! У-у, надо быть осторожнее».
 Алексей вытянул шею, точно пытаясь разглядеть, не выглядывает ли из-под её убогого одеяния милицейский погон. Женщина перехватила его настороженный взгляд и зловеще рассмеялась:
- Ты прав, осторожность ещё никогда никому не вредила! – быстро сказала она и спустя секунду зашипела словно змея, насмешливо взирая на вытянувшееся лицо Алексея, - Да, я умею читать мысли! Так что не думайте всякую сатанинскую чепуху, которая мне может не понравиться.
Влад открыл было рот, пытаясь что-то сказать, но ведьма резко махнула кистью руки, будто ловя в воздухе его губы. Влад поперхнулся и, как ни силился, в ближайшие пару минут не мог произнести ни слова.
- Мы… велопутешественники, - выдавил из себя Алексей, проталкивая в пересохшее горло липкую слюну.
- Вижу - чай ни дура, да и не слепая. Много вас тут ходит, копытит волшебную Сахан-Даля и священные корни золотого Женьшеня…
- Хотим вдали от трассы проехать через Магнитогорск и Белоречинск до Оренбурга, - махая руками, как перед глухонемой, продолжил Алексей.
- Как же вы собираетесь попасть в Оренбург, ежели не знаете дорогу даже до Сибирки, а уж до Олимпиева кордона то - тем паче?! – сказала она почти на современном наречии.
«Точно, мысли читает! – подумал Влад и слепил на лбу морщину сосредоточенности.
- Да, это я уже говорила! – резко сказала она ему и обратилась к его другу тоном, не терпящим возражений: - Привяжите коней своих резвых во дворе и следуйте в дом.  Смеркается уже.
За спиной приятелей громко и зловеще заскрежетало дерево, словно некий лесной великан, мучая его, выворачивал ствол, как мокрую тряпку. Дерево взвыло поставленным грудным голосом сказочного оборотня и мелко задрожало. Парни юлой развернулись на месте, но не увидели перед собой никакого пытаемого дерева. Когда их тела вернулись в исходное положение, колдуньи уже и след простыл.
-  От нас до избы метров пятьдесят, - вслух рассуждал Алексей, за время пути  привыкший к прагматичности и строгому расчёту, - До избы за пять секунд даже бегом переместиться - ну, по определению невозможно. Так куда она пропала?!
- Да брось, чувак, она сидит где-нибудь в кустах, жути на нас нагоняет! – вполголоса сказал Влад, - Помяни моё слово – нет её в доме, стопудово в лесу скрылась! За грибами пошла.
- Да ладно! В доме она, где ей ещё быть!
Ребята, скользя взглядами по влажной траве, невольно измеряли примерное  расстояние до ближайшего строя деревьев…
- Метров пятнадцать. Ну-у, может быть, - почесал затылок Алексей, - Хотя хрен её знает…
Оставив непривязанные велосипеды во дворе, они лёгкими шариками закатились в дом. В полутёмной комнате горела керосиновая лампадка, слабо освещая пространство помещения.  Влад сел на табурет, перед отшлифованным людскими ладонями столом, устало вытянул ноги и удовлетворённо произнёс:
- Ну что я говорил - нет её здесь. Чудес, понимаете ли, не бывает!
- Не бывает? – словно эхо повторил за ним Алексей, - А как ты объяснишь зловещий скрип дерева, при отсутствии оного?!
- Ну, мало ли деревьев в лесах скрипят, - отмахнулся Влад.
Ещё мгновение – и гости от испуга и ужаса с хрипами втягивали воздух в свои натренированные долгими походами лёгкие.
- Не торопитесь с рассуждениями, касатики мои! – Громко проскрипел всё тот же противный, металлический голос. Звук шёл от печи, не освещённой совершенно. У печи вдруг проявилось изображение ведьмы. Голова её была опущена вниз, черты лица не разборчивы.
«Однако, та ли это ведьма»? – подумал недоверчивый Алексей.
Женщина, повернувшись к ним спиной, стала шумно возиться с печью, выгребая золу. Затем, обойдя печь сбоку, отошла в тёмный угол комнаты.
- Касатики, помогите дров принести! – услышали они голос со двора.
Байкеры рванули во двор, и увидели там колдунью, мирно стоящую у завалинки. Влад, не проронив ни единого звука, рванулся назад, в дом. Когда Алексей набрал полные руки дров, Влад, озадачено скребя затылок, вернулся назад.
- Там нет никого, - сказал он, - Но как?! Как и куда она пропала из дома? Погреба в том углу нет, окна тоже… Там тупик! Вас явно двое, так? – спросил он женщину, кладущую очередное полено на руки Алексею. Он отвернулся к проходу. Алексей, понёс к дому нелёгкую вязанку дров.
- С чего бы это? Одна я! – услышали они голос из дома.
Алексей, вздрогнув, выронил дрова из рук. Во дворе не было никого.
- Тьфу ты, дьявольщина какая-то!  - в сердцах выкрикнул Влад, перекрывая скрипучий смех Ведьмы, - Опять пропала!
- Не пропала я, не пропала! Иди сюда, касатик! Помоги бабушке воды из ведра перелить!
- Какая ж вы бабушка?  Вы – молодая симпатичная женщина! – дрожа голосом, попытался польстить ей Влад.
Ведьма погрозила негоднику согнутым подагрой указательным пальцем, заставив зашевелиться его короткие волосы на затылке…

                Прошёл час. Удивительное дело, но никто до сих пор не привязал бедных туристов к пыточному столбу и даже не подумал пить их кровь. Вместо этих мифических мук, ребята сидели перед русской печью, ели мясное рагу и, нахваливая готовку хозяйки, попивали слегка подслащённый отвар из трав. Алексей вдруг почувствовал, как на него наваливается сладкая истома. Кажется так хорошо  ему не было со времён… А с каких таких времён? Я не понял! Да чёрт с ними, с временами, главное, что сейчас ему хорошо и ничего не надо, кроме этого сладкого… Стоп! А что это мы пьём??
- Это лесной чай такой. Для вхождения в контакт с духами леса! – весело квакнула язычница.
Алексею продолжало казаться, что ведьмы появляются то тут, то там и теперь уже не имело смысла ловить противных иллюзионисток на мошенничестве – всё равно не заметишь никакого подвоха. Страху поубавилось, голову кружило, как на спутнике, а брёвна избы, выворачивая паклю, речными волнами колыхались на стенах. Ведь ясно же, что это всё просто не реально! А может быть, это лесной чай так будоражит его чувствительный мозг? «Галлюциноген»! – понял вдруг Алексей и подозрительно скосился на хозяйку дома.
- Экий смешной ты, Олёша! – принялась смеяться она, - Ой, как смотрит, как смотрит! Того гляди, съест!
- Корни, - перебил её Влад и указал рукой на стену, - Я вижу корни дерева, которое сегодня скрипело! Они лезут сквозь стену!
- О, боже мой! – притворно испугался за друга Алексей, - Это… корень женьшеня лезет к нам в дом! – изо всех сил стараясь держаться веселее, немного коряво пошутил он.
И все трое продолжили хмельную трапезу.

           Никто не заметил, как она стала рассказывать про лесных духов и ведьм, которые периодически устраивают шабаш на полянке, напротив её дома. Но лишь начав, она всякий раз неожиданно умолкала и ничего конкретного добиться от неё больше не удавалось. Очередной раз замолчав, женщина немного пожевала губами, как бы на что-то решаясь. Затем встала и лёгким движением поправила платье. Гости задрали головы, глядя на неё снизу вверх. Немой вопрос застыл в их глазах.
- Пойдёмте-ка со мной, касатики, - скрипнула «старушка» в ответ на их взгляды, и гости тут же оказались перед низкой дверью в стене, справой стороны от печи. Никто из них толком не мог припомнить, была ли здесь какая-нибудь дверь… Согнувшись пополам, путники прошли по узкому проходу в небольшую комнату.

…Алексей сквозь грунтованную мешковину полотна провалился в фантастический мир. Его ноги ступали по мягкой почве долины, охваченной кольцом коричневых гор. Навстречу ему шёл человек в длинной белой одежде. От его убелённой сединой головы исходило сияние. Алексей всем существом потянулся к этому свету, внутренне доверяя ему все свои жизненные проблемы, каясь в грехах и прося помощи. Он услышал далёкий голос… 
        Немного прийдя в себя, он увидел на стене картину с изображением какого-то Святого. «Тьфу ты, что это со мной такое было?» - испуганно подумал он.
- Это Заратустра, - сказала художница, заставив посетителя вздрогнуть. Она важно заложила руки за спину, - Ну, как вам мои работы?
- Впечатляет, - ответил Алексей, глядя на картину и оценивающе вытянув губы трубочкой, - Никогда бы не подумал, что вы умеете писать картины.
- Я и сама ещё несколько лет назад даже не подумала бы об этом. Но на меня однажды нашло озарение…
Отшельница стала было рассказывать о своём нелёгком творческом пути. Однако рассказ ограничился всего несколькими предложениями. За время пребывания велопутешественников в гостях, это было самое длинное повествование из уст хозяйки кордона. Вдруг из другого угла комнаты раздались низкие мычащие звуки. Обернувшись, Алексей увидел «колдующего» перед одним из полотен Влада. Посетитель музея стоял и, повинуясь волшебной силе искусства, неподвижным взглядом упирался в эффектное изображение дьявольского шабаша ведьм на поляне, перед домом.
«Завис, - невесело подумал Алексей, тут же вспомнив собственное недавнее состояние, - Наверное, он сейчас находится внутри картины и участвует в этом чёртовом шабаше»! Спустя несколько мгновений Влад, опомнившись, завертел головой, в поисках ответов на вопросы, снежным комом нарастающих в его голове.  Никто не произносил ни звука. Немного приглядевшись, Алексей заметил, что поляна на картине находится рядом с избушкой известного им Шаровского кордона. Мистический страх и подозрение снова охватили сознание путешественника. Вместе с тем всё происходящее вызывало в нём наплыв азарта и творческого интереса. Адреналин в очередной раз будоражил его кровь, заставляя её кипеть, как от растворяющегося в крови азота. Наверное, нечто подобное испытывал и его попутчик. Ещё раз, окинув взглядом выставку, Алексей обратил внимание на разницу стилей и тем. Что же всё-таки здесь такое происходит? На одной картине был изображён Христос перед распятием. На другой – языческий кровавый обряд с принесением в жертву несчастной курицы, на третьей – святой ангел с нимбом вокруг головы вёл заблудших овец своих к далёкому свету… Кстати, там где заканчивался свет, был бездонный зияющий бездной обрыв. Но почему такой разброс в тематике? Ведь язычество, Христианство и оккультизм традиционно не сочетаются друг с другом. А здесь…
- А у меня всё сочетается, - ответила на его мысли странная художница, - Нужно быть подвижнее. Что нравится - то и рисую, - заявила она.
- Хорошая у вас живопись, - заворожённо говорил Влад, гуляя глазами по стенам с картинами,  - Я как будто бы там, внутри картин побывал.
Заметив часто возвращающиеся взгляды гостей к картине шабаша, художница сделала предложение:
- А не хотите по-настоящему поучаствовать в этом чудесном магическом мероприятии? – спросила вдруг она.
- Это как? – ответил вопросом на вопрос Влад, как будто защищаясь от её нелепого предложения, - Неужто в наше время ещё такое случается?
- Наше время весьма противоречиво. Боишься? – насмешливо спросила ведьма.
- Нет, чего мне бояться, - ответил с сомнением в голосе Влад, пожал плечами и добавил: - Вы что это… серьёзно?
- Серьёзнее некуда. Ну, так как, хотите или нет?
- Хотим! – выпалил Алексей и хлопнул опалёнными солнцем веками.
«В конце концов, зачем мы отправляемся в путешествие? – подумал он, - Для остроты ощущений, интересных впечатлений. Для адреналина! Тем более что наверняка это будет лишь что-то вроде театрального представления. Ведь не по-настоящему же мы станем продавать душу дьяволу. И, наконец, посмотрим, кто тут ей помогает»!
Благодарные посетители заплатили за выставку художнице двести символических рублей. Хозяйка кордона не противилась, лишь кивнула и впервые за три часа улыбнулась. Вскоре все трое, не сговариваясь, шагнули в сторону выхода.


ШАБАШ-ШАЛАШ ИЛИ НОЧНЫЕ УЖАСЫ

                В ночь на Ивана Купала странная женщина привела молодых велотуристов на вершину горы, поросшей мелкой травой. Шершавый язык ветров не позволял на её отлогой поверхности прочно обосноваться крупной растительности – казалось, что все деревья и кустарники были безжалостно сметены. Все, кроме одного. Одно-единственное высокое дерево стояло посреди поляны, своей вершиной, словно пикой пронзая прозрачные облака. На шабаш собрались разные люди, мужчины и женщины разных возрастов. Вероятно, ведьмы и ведуны со всей области стекались сюда в эту ночь, чтобы в очередной за тёплый сезон раз потешиться и поклониться дьяволу. Нашим путникам пришлось вздохнуть облегчённо, когда они поняли, что здесь не произойдёт никаких человеческих и животных жертвоприношений, никто ни у кого из сонной артерии не будет пить кровь и варить младенцев в котлах с кипящей водой. Задолго до этой ночи здесь был построен огромный длинный общий шалаш. Крыша его была накрыта бесконечным множеством еловых ветвей. Не было заметно ни одной палатки. Небольшие котлы стояли в ряд, в них варились различные травы и отвары. Присутствующие, будто на балу, мирно беседовали друг с другом, пили красное вино и какой-то пахучий чай. Некоторые группы мужчин и девушек прыгали через полыхающие тут и там крупные костры. Несколько человек держали в руках альтернативные музыкальные инструменты и негромко играли на них. Группа танцоров исполняли древний экзотический танец, затем кто-то стал петь песню, по звучанию похожую на некие загадочные мантры. Звуки горлового пения, как довесок к музыкальной экзотике плыли по-над горой. Когда закончился номер, какая-то ведьма показала свой мастер класс. Произнося заклинания на древнем мёртвом славянском наречии, она бросала  в костёр порошок и сухие веточки, вызывая яркие эффектные вспышки. Оказалось, что она при помощи древней магии лечит ребёнка, делая одолжение своим знакомым. Цепочка нЕвесть откуда взявшихся «больных» выстроилась перед костром, дожидаясь своей очереди, для принятия очередных пассов и заклинаний от знахарки. Затем началась основная часть пиршества и диких дьявольских плясок. Несколько исполнителей махали руками и корчились до тех пор, пока не довели себя до экстаза и изнеможения, и эпилептический припадок не свалил их в мокрую траву. Другие словно сомнамбулы ходили или стояли, пустыми взглядами взирая в пространство; третьи начинали говорить чужими голосами, пуская в свои тела души умерших родственников. Когда это представление было закончено, а часть зрителей удовлетворено общением с мёртвыми, ведущая огласила следующую, главную часть шабаша – магию воссоединения всех присутствующих с силами природы…

        На Алексея нахлобучили шубу с капюшоном из беличьих шкурок. Несколько ведуний водили вокруг него хоровод и под звуки медитативных инструментов пели тихую заунывную песню. Рядом, два мужских вокала извергали из себя мощный рык горлового пения, который парил высоко над горой, побуждая силы природы вступить в связь с человеком. Ещё пару глотков неведомого отвара и Лёшу положили спиной на землю. В голове зазвучали удары нескольких бубнов, сочетающихся со звуками горлового пения, древнеславянскими дудочками и высокими женскими голосами, поющими на древнем языке неведомую песню. Лёша почувствовал непреоборимое желание броситься в пляс, руки и ноги, не подчиняясь более своему хозяину, задёргались, словно в демонических судорогах. Он вскочил на ноги и стал энергично дёргать конечностями, не понимая, откуда берутся все эти движения и «па». Его лицевые мускулы корчили страшные гримасы, и он словно одержимый прыгал через костёр, бегал, изгибался змеёй, ползая по земле, трясся, будто в эпилептическом припадке. Затем его сознание как будто на мгновение отключилось…

       …Горловой рык и скорбные стоны деревянных дудочек продолжали уносить его куда-то вверх, туда, где он не был так давно, наверное, целую тысячу лет. И ему стало так хорошо и спокойно… Последнее, что он успел заметить, был Влад. Его друг был словно приклеен к единственному дереву, сохранившемуся на поляне. Он с неистовством обнимал ствол огромной ели, прилипнув к нему с такой страстью, будто только в этом и было его спасение…

         Светало. После всех этих отваров, диких плясок и песнопений Алексей вдруг почувствовал себя лёгким и совсем маленьким. Такую лёгкость он не испытывал ещё никогда. Он подпрыгнул и подлетел вверх на несколько собственных ростов. Ещё пара мгновений – и он оказался почти на вершине одинокого дерева, стоящего посреди поляны. Недовольное растение замахало своими громадными ветвями, пытаясь стряхнуть назойливого посетителя, но у него ничего не выходило.  Бегая по дереву, турист перескакивал с ветки на ветку, радуясь жизни, и одновременно смекая, где бы это можно было что-нибудь перекусить. Энергии и сил было много, но они почему-то катастрофически быстро кончались. Алексей почувствовал панический страх голодной смерти. Испытывать подобное состояние ужаса ему ещё не доводилось никогда. Даже, когда он попал в аварию… Стоп, ничего не понимаю, в какую аварию?? Но то, что она была, это точно. Разумные мысли безвозвратно разлетались по сторонам, словно парашютики одуванчика от дуновения ветра. Быстро, в небытие уходили воспоминания и прежние чувства, оставались только звериное чутьё, неосознанное опасение за свою жизнь и сумасшедший уничтожающий всё человеческое, голод. Он спрыгнул с дерева и, скача под ногами у огромного сборища двуногих великанов, быстро помчался к лесу. Парочка гигантов, тех, что поменьше ростом и покрикливее, помчались за ним, пытаясь грубо схватить его. Но, как и положено огромным глупым тварям, двигались они как в замедленной съёмке, а резвому и легковесному Алексею не составило труда уйти от них. Его чутьё работало, как точный навигационный прибор. Он, поддаваясь инстинкту самосохранения, бежал и бежал вниз, прочь от опасных огромных существ. Внизу он быстро нашёл лесные орешки и уже с остервенением разгрызал скорлупу, поглощая их содержимое. Сидя на ветке, он увидел ещё двух циклопов. Снизу раздавался громкий угрожающий бас, разрывая его чувствительные маленькие барабанные перепонки. Сотни тысяч длинных светлых верёвок ниспадало с вершин скал их овальных голов. Лопатообразные конечности  чудовищ медленно потянулись вверх, прямо ему навстречу. В нос Алексея ударил резкий запах сладостей. Аромат исходил от лопат, протянутых гигантами  в его сторону. У Алексея страшно закружилась голова. Дико завибрировал маленький желудок, голодной тошнотой подступая к горлу. Совсем забыв про страх, он прыгнул на одну из лопат и стал с жадностью поглощать вкусные коричневые ломтики…

- Первый раз вижу, чтобы белка сразу села на руку, - Тихо сказала одна из походниц, боясь спугнуть рыжего грызуна. Она, улыбаясь, смотрела, как лесной зверёк поглощает с её ладони шоколадную крошку.
- Похоже, она какая-то ручная, - отозвалась вторая, - Может, заберём её с собой?
- Не надо, здесь говорят, на кордоне какая-то ведьма живёт. Наверное, это её питомец. Заберём – а она потом нас заколдует! Ты будешь нас расколдовывать?
- Ну, хотя бы отнесём её, отдадим ей, - плаксиво попросила вторая, не желая расставаться с забавным зверьком.
- Ой, смотри, смотри, всё съела и ещё требует! Нагла-ая! Ну точно – ручная!
Вторая девчонка попыталась схватить белку, но ловкий зверёк, извернувшись, быстро прыгнул на ствол дерева и маленькой рыжей тенью заскользил кверху…

 
             Не все подопытные ощущали себя так уж легко. Влад стоял посреди поляны, точно врытый ногами в землю. Он чувствовал себя сильным как скала, монолитным, как гора, самодостаточным, уверенным в себе, но… неподвижным. Как он не пытался сдвинуться с места – ничего не получалось. Он стоял на месте, не в состоянии двинуть ни одним из частей своего тела. У него были десятки крепких мускулистых рук, торчащих в разные стороны, которыми он, к сожалению, тоже не мог диапазонно пошевелить. Старый пёс пегой масти, верный охранник главной ведьмы вдруг подбежал и, спокойно задрав лапу кверху, помочился на его кроссовки. Влад хотел пнуть проклятую наглую псину, но его ноги точно срослись друг с другом в единое целое. Вместо этого по его телу пошли мелкие вибрации, и тонкий гудящий звук поплыл по верхушкам высокого дерева. К нему подошёл какой-то изрядно поддатый низкорослый придурковатый недомерок и стал отрабатывать на его груди удары кулаков. Влад напрягся, съёжился, попытался ответить, но… снова не смог пошевелиться. Нанеся несколько ударов Владу в грудь, глупый «боксёр» согнулся пополам, с воем схватившись за окровавленную выбитую кисть. Больше он не пытался обидеть туриста. Но на этом приставания к его стройному высокому телу не завершились. Появилась какая-то мелкая рыжая тварь, вероятнее всего насекомое, которое непрестанно по нему бегало, прыгая с руки на руку и грызло толстую кожу на его атлетическом теле. Борясь с зудом от её укусов и прикосновений, Влад замахал всеми своими десятками рук, пытаясь сбросить насекомое, но ему это не удалось. Даже ветер, призванный по просьбе Влада дуть сильнее, не смог ему помочь. Влад всё меньше и меньше понимал, кто он и где находится. Его точка визуального восприятия становилась всё выше и выше, и вскоре он мог созерцать мир только с приличной высоты. «Послушай, человек, ты – дерево» - словно издеваясь, где-то вдалеке зазвучала старая песня ушедших времён. Внизу суетились какие-то мелкие существа, бегая вокруг него на двух ногах, и держа друг друга за маленькие лапки. Существа пищали тоненькими голосами и поочердно походили  к Владу и без спроса обнимали его. Вскоре они рыжими лесными тараканами стали сползаться в укрытие из еловых веток. Влад уже почти не понимал, что это люди и что они заходят в шалаш для оргий, но, тем не менее, всё происходящее его дико раздражало. Сгустились тучи, Влад устремил взгляд в небо, словно моля его избавить от мук. Вокруг него забегали тысячи мелких искр, словно всё его статическое напряжение реализовывалось в один миг. С неба, прямо в крону могучего дерева ударил мощный разряд молнии, сломав ему обе ноги. Влад, испытывая дичайшую боль от ломающихся костей и разрывающейся плоти, с двадцатиметровой высоты рухнул прямо на шалаш…

Он, ещё не проснувшись, понял, что это был сон, но долго никак не мог полностью прийти в себя. «Всё ещё не могу пошевелиться, - мучительно думал он, не могу…» Он изо всех сил дёрнул своим телом, и сознание стало возвращаться к нему. Кровь медленно приливала к конечностям и к голове. Он открыл глаза. Вся кожа на его теле горела приятным огнём. Над ним, согнувшись в три погибели, стояла хозяйка кордона. Рядом на кровати, бледнея лицом, сидел Алексей.
- Уф, ну наконец-то, - облегченно вздохнула ведьма, - А я-то уж было подумала, что вы никогда не проснётесь. Переборщили видать малость с травушками да заклинаниями магическими.
- Где я? – спросил её Влад.
- Там же, где и вначале – на кордоне, касатик.
- Я всё ещё… дерево? – спросил Влад, играя в непонимание.
- Ага, ты такое же дерево, как я – белка! – усмехнулся Лёша.
- Белка? – удивлённо спросил Влад, ничего не понимая спросонья, - Когда ты произнёс это слово, у меня началось какое-то дикое дежавю. Как будто со мной что-то было…
- Вполне вероятно. Ещё я помню, как меня с руки кормили две девицы…
- Две девицы? - перебила его ведьма. Она повихала рукой свой подбородок, что-то неразборчиво бормоча себе под нос, - Мысь* лесная ослушалась свою хозяйку? – недовольно прошептала она.
- Чё, чё, чё? – попытался внести ясность Влад. Но в место ответа она продолжала бормотать какую-то бессмыслицу:
- Что-то пошло не так… Молния ударила в дерево, мыси растеклись, словно ручьи по Лысой горе - так не должно было быть! Не должно… Быть беде! – заключила она.
Спустя пару часов, покормив отошедших от шабаша гостей, женщина сказала:
- Лучше вам сегодня уйти. Сорока на хвосте принесла, что сюда скачут и летят чёрные воины. Кара с небес снизойдёт на нас.
- А они смогут что-то доказать? – нечто невнятное спросил Влад, сам полностью не понимая смысла своего вопроса.
- Вряд ли, - спокойно ответила она.
- Нас тут намедни егеря пугали медведями… - начал было Алексей, подрагивая голосом. Как видно этот вопрос давно рвался наружу, но он не мог сначала решиться, а затем – дождаться своей очереди.
- Опять ты про медведей, - перебил его Влад, - И чего ты их так боишься? На меня ещё ни разу не нападали. Кстати, о егерях. Мне показалось, что этих двух клоунов я видел на шабаше. Только они были так здорово загримированы! Ну, просто профессионально! Кстати, уходили и прятались они от меня тоже не как любители. Сколько я ни старался, никак не удавалось к ним близко подойти, они всё время придумывали разные способы ловкого ухода от противника!
- Ну да, ну да. Везде свои люди. У нас длинные руки! – вытянул Лёша вперёд руку, как бы показывая её длину.
- Идите спокойно, с Богом, шутники. Не бойтесь медведя, заклинаю. Теперь горы на вашей стороне. После последней наработки, в лесу снова везде наши глаза и уши, - поспешила успокоить их хозяйка Лысой горы, - Не токмо вы можете видеть мир глазами зверей и растений.
Парни удивлённо переглянулись.
- А ещё говорят, здесь бывают беглые, - снова заскулил Алексей.
- Тьфу ты! Опять завёл волынку! – отмахнулся от него Влад.
- Не бойтесь и бобров, свои они теперь, - произнесла загадочную фразу хозяйка, развернулась и молча исчезла в лесу.
- Свои, везде у них свои, - проворчал Лёша, - Просто лесная мафия какая-то! Как считаешь, чёрные воины, это кто - егеря?
 - Да хрен их знает. Егеря же лес охраняют, значит должны быть своими, белыми, - ответил Влад и, немного подумав, добавил: - Это чё ж получается - не только я, типа, деревом был?
- Да, видать, и не только я – белкой…
- Так это ты бегал по моим ветв… рукам?? – притворно разозлился Влад.
Лёша вскочил на велосипед и помчался от скачущего за ним Влада. Лишь проехав пару километров и уткнувшись в очередную развилку, туристы обнаружили в велосумке картошку, гречневую крупу и нарисованную от руки карту с подробной схемой их дальнейшего путешествия до самого Магнитогорска. А над их головами в сторону Шаровского кордона пронесся полицейский вертолёт.
- Вот они чёрные воины – летят уже! – крикнул Влад вслед убегающему велосипеду друга, - Кара, приходящая с небес!





ДВИЖЕНИЕ ПО КРЮ;КАМ

                Спуск продолжался целых двадцать километров. Дорога то плавно скользила вниз, серой змеёй извиваясь между деревьев, то вдруг выпрямлялась, словно стрела, и несла путников вперёд, свистя в ушах встречными потоками воздуха. Благодаря карте они катили беззаботно и легко, наслаждаясь приятным путешествием, совсем не боясь заплутать в горных лесных дебрях. Погода благоволила.  Сбросив с себя футболки, спортсмены смело подставляли свои молодые тела под струи свежего шумящего ветра…

         Лишь только когда пошёл дождь, они вспомнили про верхнюю одежду. Но курток почему-то не оказалось на месте, не смотря на то, что оба отчётливо помнили, что забирали их с собой, покидая нежданный лесной приют. С тех пор, как они ступили на поляну кордона, стало происходить много непонятного. Когда же они избавятся от влияния докучливых магий Шаровской ведьмы? Куда могли подеваться куртки? Вспоминать, а тем паче ехать обратно в гору и искать неизвестно где свои вещи никто не решался. Пришлось смириться с потерей дорогой фирменной одежды, специально адаптированной к условиям дальних походов. Чтобы было психологически легче перенести потерю, решили считать это платой за ночлег и предоставленные «лесной диаспорой» бытовых услуг и «развлечений». Хотя вряд ли назовёшь, чем то похожим на развлечение шок, вызванный верой в дьявольское перевоплощение в различные виды растений и животных. Парни накрылись взятым с собой целлофаном, и так просидели целый час, дожидаясь, когда кончится дождь. Однако погода больше не собиралась их баловать; вскоре началась такая гроза, что почва ходуном заходила под их ногами. Оставалось лишь, трясясь от страха, вспоминать слова из Пресвятой Богородицы «Девы Марии». И креститься. Влад снова испытал сильный дежавю. Он почти осязаемо почувствовал, как молния бьёт по его ногам. Тело от ужаса покрылось гусиной гожей. Он почти явственно ощутил рвущуюся плоть и ломающуюся крону могучего древа. Стремясь прогнать от себя эти навязчивые образы, связанные с воспоминаниями шабаша, он закрыл глаза и отчаянно запел необычную песню:
Ich komme schon durch manche Land,
avec que la marmotte.
Und immer was zu essen fand,
avec que la marmotte…

Лёша, услышав вырывающиеся из-под соседнего тента звуки немецкой песни, стал приглаживать дрожащей от мистического ужаса рукой обрубки своих коротких волос. «Куда я попал! - ошарашено думал он, - Кто он – маньяк, немецкий шпион или просто сумасшедший?»  К своему стыду, он невольно ловил себя на мысли, что лучше бы это было второе. А может быть, всё не так, может быть это колдовство ведьмы продолжает так негативно влиять на них? Интересно, скоро ли, и на каком языке запоёт он? Боже мой, и когда же эта ведьма оставит их в покое? Даже здесь, на столь большом расстоянии, она не выпускает из своих цепких астральных объятий их разум! Видно прав он был насчёт длинных рук. Правда, не ясно только у кого они, эти длинные руки? Это вопрос. По всему видно, пока они не покинут пределы этого леса, ведьма не оставит их в покое! Лёша приподнял край своего тента:
- Was ist mit dir, mein lieber Freund? – сказал он первое, что вспомнил из школьной программы.
- Alles in Ordnung! – услышал он в ответ, - Это всего лишь детская песенка про сурка! Музыка Бетховена, слова – Гёте! Исполняется, как ты понимаешь, не впервые!
Алексей облегчённо вздохнул и уронил подбородок на грудь.
- А я-то уж было подумал…
- …что я сошёл с ума?  Nein, alles in Ordnung! – ответил Влад и рассмеялся.
- Так у тебя снова было дежавю? – догадался Алексей, мысленно пробежав по ассоциативному ряду и проведя сравнительный анализ дня сурка с известным французским словосочетанием. Его последние слова перекрыли звуки раскатов близкого грома. Он снова сжался в комок…
- Ja, ja, ist es das! Ты угадал! – ответил Влад, догадавшись, о чём спросил его друг, когда грохот поутих.
- Может, обсудим текущие проблемы на родном русском языке?

Вскоре дождь прекратился, выглянуло солнце и в воздухе резко потеплело. Сырая земля неистово парила, влажность воздуха была сравнима с парилкой в натопленной деревенской бане. Друзья перекусили тушёнкой, разогретой на переносной газовой горелке, и тронулись в дальнейший путь.

             Связь не брала уже несколько дней. А позвонить домой так хотелось. Вокруг на сотню километров не было ни одной телефонной вышки, и посёлок Сибирка не был исключением. Зато здесь нашими приятелями была неожиданно обнаружена спутниковая связь – на въезде в деревню и посреди неё стояли старые таксофоны со спутниковыми антеннами. Связь была отвратительной, и всё время прерывалась - не было слышно почти ничего. Зато снятие денег с карт шло вполне отлажено и бесперебойно. Таким образом, домой удалось послать только прерывистые хрипы и короткие обрывки слов и фраз. Ну что ж, как говорится, и на этом спасибо. После вполне успешной атаки на местный продуктовый магазин, они покинули пределы незабвенной Сибирки…
Дневник Алексея.
«Дожди идут почти беспрерывно. Вновь и вновь нам приходится, накрывшись целлофаном, часами сидеть, пережидая капризы погоды. В перерывах между включениями небесной душевой, мы, одев дождевики, катим прочь от грозового фронта, всё чаще встречая по пути туристов и просто отдыхающих, «приятно» проводящих дождливые выходные в национальном парке. После нескольких обстоятельных бесед со встречной «разведкой», мы поменяли план своих действий. Идти на Белорецк через Южно-Уральский заповедник было архи опасно: по слухам, до зубов вооружённые лесники-егеря проводили повсеместные карательные акции по изъятию крупных сумм денежных средств у нарушителей границ территории заповедника и выдворению их рассыпчатых тел на нейтральную территорию.
Темнело. С трудом добравшись до Олимпиева кордона, мы вошли в визуальный и артикуляционно-акустический контакт с пьяным смотрителем. Пригрозив опустошить карманы гостей на 100 рублей, смотритель поселил нас в «генераторную» - ветхую избушку на краю кордона. После предложенных нами ста граммов «наркомовских для сугрева», смотритель мгновенно потеплел и про свою угрозу тут же забыл. Намахнув гранёный стакан спирта, он исчез в вечерней дымке, оставив гостей ночевать в неуютном, но  сухом помещении. Снова пошёл дождь, больше похожий на тропический ливень. Но не всё было так плохо, как казалось вначале - над головой спасённых  была крыша, в избушке было сухо, а больше им ничего пока и не требовалось».
- Ну, ты поэт, блин, понаписал тут! - крикнул Влад, перекрывая шум дождевого водопада, бьющего своими струями по крыше генераторной, - Это у тебя что, дневник путешествия такой? Больше похоже на юмористический рассказ о горе-туристах! – говорил он, крутя в руках потрёпанную рваную тетрадку.
Алексей, пожал плечами и неуверенно кивнул. Его шея и уши стали красными.
- И то верно – крыша над головой есть, а в условиях нелётной погоды – это главное! Хотя можно было нам, конечно, заночевать и в палатках… И не в такие передряги попадали.
- Я не раз ночевал в палатке под ливнем и ветром. И ничего, живой! - пытаясь скрыть своё состояние, сделал Алексей почти риторическое, ненужное и хвастливое замечание.
- Ладно, пойду тоже чё-нить писну в тетрадь, - сказал Влад, заметив, что Лёша испытывает неловкость, - Надо же понемногу материал собирать. Наши велуны в Оренбурге ждут интересный отчёт! Я обещал.
- Куда и как ты их публикуешь?
- Ну, ты даёшь! Первый день в компьютерном мире живёшь? В инэте, конечно! Если точнее, то на Оренбуржском велосайте! Правда, пока это сайтом трудно назвать, так, только зачатки. Я его с парнями буквально пару месяцев назад замутил.
- Когда я закончу путешествие, тоже хочу попробовать опубликовать свои словесные художества! Прославиться хочу!
- Прославиться? Да без проблем! Скинешь мне в личку, когда напишешь свой отчёт, а я его опубликую. Несколько сотен просмотров я тебе могу гарантировать. Даже тысячу!
- Ес!
- Слушай, Лёх, со мной после всех этих ведьмачьих магий, что-то странное происходит.
- Всмысле?
- Да всмысле, озарения посещают. Одно за другим. Например, я только что придумал, как сделать так, чтобы наш сайт стал одним из лучших в России.
- Я имею честь путешествовать с прародителем будущего лучшего в мире Оренбуржского велосайта? Круто!
- Пока что это движение у нас в стране не очень развито, так что надо дерзать, - спокойно продолжил Влад, - Пожалуй, отложу-ка я кропание отчёта в дневник, а отправлю письмо со свежими идеями и практическими советами на почту нашим админам - как сделать наш сайт лучше и популярнее. Пусть люди понемногу подтягиваются. Благо, связь здесь, какая-никакая есть. Пусть озадачат программистов. Про тебя тоже капну…

          Дорога на Тюлюк была фантастически трудной. В свинцовых небесах не обнаруживалось ни единого просвета, казалось, небесные хляби разверзлись окончательно и бесповоротно. Моросящий дождь сменялся ливнем, злой порывистый ветер разбрасывал хлёсткие удары плетей небесных вод во все стороны и пределы. Бесконечная ломаная дорога в гору преподносила мученикам походной науки как будто специально подготовленные сюрпризы. Поваленные деревья и брёвна всё чаще заставляли туристов на руках перетаскивать свои велосипеды с поклажей. Не успев оценить одни чудеса погоды, путники тут же были удивлены другими. Множественные ручьи превратились в один шумящий поток, который мог быть определён только как полноводная бурлящая река. В какой-то миг им казалось, что они окончательно заблудились. Но карта, изучаемая единомышленниками под пологом целлофана, всякий раз убеждала их в обратном. Путь был верен. Но импровизированной реки на нём обозначено, конечно же, не было. Брёвна сменились огромными валунами частого горного курумника. Это снова был тот случай, когда конь со всадником счастливо меняются местами. И бывшие наездники, шумно пыхтя, с места на место тащили на себе своих верных железных друзей и велосумки.  После преодоления трёхчасового пыхтуна, курумник, проредившись, вскоре исчез вовсе; дорога выровнялась, дождь прекратился и взорам измученных философов явился ангел в собачьем обличии, вновь вызвав у обоих приятелей дикие необъяснимые  приступы дежавю. Забавный кудлатый пёс  пепельно-смурой масти, словно приз утешения, улыбаясь во всю свою симпатичную собачью морду, весёлым дружеским лаем поприветствовал победителей тяжелоатлетического марафона, за что и получил желанную награду – четверть буханки хлеба и оставшиеся от обеда куриные кости. Четверолапый бродяга, брошенный нерадивыми городскими туристами, словно добрый дух Тюлюкского перевала, пророча удачу, увязался за велунами. С радостью отзываясь на экзотическое имя Тоб, он, не отставая бежал за виляющими между камней велосипедами. Дорога выровнялась, дав отдых велосипедистам, затем немного покатилась вниз. Через пару сотен метров пёс обогнал людей, и долго вёл их за собой, с завидной стабильностью семеня впереди. Дул встречный ветер, сильно тормозя движение.
- Давай проверим, туда ли мы едем! – на ходу крикнул Влад, - А то он нас сейчас куда-нибудь заведёт. Мы уже полчаса за ним катим!
- Ну да, вредный пёс приведёт к своим голодным хозяевам толстых и вкусных туристов!
Депрессия легко посещает наши умы от усталости. Но если ещё в довесок вы потеряли карту маршрута в неизвестной вам пустынной местности… У вас накрылся навигатор… Кончаются съестные припасы и питьевая вода, а мокрая земля неимоверно парит под лучами выглянувшего из-за туч солнца… И нет никого вокруг… Это уже не депрессия, это похоже на шок!
- Чёрт! Я же помню, что клал её в сумку! Вот сюда! – вопил Влад, переворачивая верхнее отделение велоштанов.
- Ну и где она?
- Да хрен её знает! Нет нигде. Опять какое-то дьявольское наваждение. Бабай, бабай, поиграл и отдай! – причитал он, сверкающим взглядом зыркая по сторонам.
- Слушай, давай отдохнём, и пусть этот пёс дальше нас ведёт. Авось куда-нибудь да выведет, нелёгкая! Ведь не в пустыне же находимся! - предложил свой вариант Лёша.
- Да, но тут столько развилок встречается, - почесал затылок Влад, но тут же махнул рукой: - А, чем чёрт не шутит, давай! Что нам ещё остаётся. Тоб! Ко мне! Вот зараза, ни разу ещё не подошёл к руке, чтоб его погладили. А хвостом машет, как баба Яга метлой! Тоб, ты умный пёс, веди же нас вперёд, на Тюлюк!

Речка Березяк - это быстрый поток воды, местами с глубокими бродами, которые преодолеть, неся на себе велосипед, невозможно. И в самом деле, мыслимо ли, идя на цыпочках, по горло в воде, нести на себе сумки и велотехнику, когда масса воды катит со скоростью бегущего человека? Случайно или нет, но четвероногий проводник довёл группу из двух человек к месту, где был приемлемый для переправы брод, глубиной по пояс. В какой-то момент люди, потеряв собаку из поля зрения, шли, поочерёдно таща на себе велосипеды и сумки. Обернувшись уже на том берегу, они увидели, что их верный проводник и седой помощник и друг исчез из виду. Они вернулись назад, но приятеля Тоба словно и след простыл. Поиски ни к чему не привели. Не было видно даже следов его широких, словно волчьих лап.
- Куда же он делся, чёрт его подери? – с нотками сожаления в голосе спросил Влад, - Вывел нас на Тюлюкскую тропу и исчез? Как это вообще может быть, я не понимаю. Словно депортировался куда-то!
- А был ли этот пёс на самом деле? – с улыбкой начал рассуждения Алексей, - Никто из нас его так ни разу и не погладил. Так сказать, не ощутил осязаемо. Может это всего лишь ещё один фантом «от бабушки»? Так сказать, посланный нам духами леса, если хотите, живой навигатор, карта! Привидение, дух!
- Тогда скажи, полчаса назад кусок хлеба и шмат нашей докторской колбасы тоже приведение съело?
- Ну да, действительно, ты прав, бесплотный дух не мог съесть нашу колбасу. Надо было его сфотографировать. Тем более, такой красавчик редко попадается. А лапы, как снегоходы…
- Было не до этого, - ответив перебил его Влад, - Никто и не вспомнил о фотоаппаратах. А ведь только фото могло достоверно подтвердить существование нашего пса в природе.
- Само провидение послало его к нам, чтобы помочь выгрестись из этой чёртовой задницы! – с пафосом провозгласил Алексей, махая в воздухе рукой, словно риторик на пьедестале, - На том и спасибо ему, провидению. Наш верный друг и проводник выполнил свою миссию и исчез, словно утренняя дымка…
- Лёх, не трави душу, и так тошно!
Парни вернулись на тот берег и вскоре наткнулись на избу, специально построенную для туристических ночлегов.

Отдых в лесной гостинице предполагал шум и веселье. Изба стояла на перекрестке туристических путей и вскоре в походную Мекку стали стекаться одинокие бродячие романтики-пилигримы и разрозненные отряды их пеших единомышленников с рюкзаками наперевес. Весёлые встречи, обмен походным опытом, повышенное внимание народа к велосипедной теме и, как водится, заключительные ночные штрихи – ужин у костра, куча новых адресов в смартфонах, шум, вспышки фотоаппаратов, песни под гитару и выпивка, выпивка... Благо, этого добра почти у каждого сюда входящего находилось всегда в достаточной мере… И всё это для того, чтобы утром с тяжёлой головой, но всё так же с большим энтузиазмом тронуться в путь на Тюлюк, в болотистых лесах которого почва под ногами танцует, как живая, освежая стопы людей мутной жижей. Где дебреватые леса заставляют людей Башкирскими маралами прыгать по кочкам и корягам, то находя, то теряя ориентиры и дорогу. Где высохшие речки в сезон дождей превращаются в  шумящие потоки, неся по ожившим руслам свои мутные воды и заставляя мелких представителей земной фауны – двуногих без перьев, на время превращаться в маленькие субмарины, и с целью переправы скрести своими прочными корпусами каменистое дно. Где природа-мать порой являет милость и превращает трудный мучительный путь в видимую глазом и почти нормальную дорогу, медленно спускающуюся вниз…

      К вечеру Лёша и Влад, пообедав в Тюлюкской столовой, направили свои стопы к горе Еремель. Однако достигнуть её подножия сегодня так и не удалось. Снова пошёл мелкий дождь. Ещё немного и тропа пойдёт в гору, а там… трудно будет по дождю ехать в седле. Пеший ход, с коим так часто везло в последнее время, порядком надоел. Оставалось, кляня судьбину и установив свои переносные жилища, встать лагерем в удобном и красочном месте. А место то было действительно красивое!

          Кто никогда не ходил-не ездил в дальние походы, ни за что не поверит, что деревья в лесу могут быть похожими на людей, а голоса зверей и птиц вполне артикуляционны и даже переводимы на язык человеческий. Нет, нет, даже немного не так – они звучат, как человеческая речь!  Можно, конечно предположить, что этот момент и есть та самая клиническая часть многотрудного пути с рюкзаками в обнимку, тот миг когда, повертев пальцем у виска, можно с апломбом определить сие состояние, как вполне объяснимое с медицинской точки зрения. Но как бы то ни было, судите сами, чего здесь больше - поэзии или безумия… Берусь утверждать, что на планете земля есть категория людей, считающих эти два понятия примерно одним и тем же. Слава богу, я точно не отношусь к этой категории. И скажу, не таясь, что немало горжусь этим фактом…

            …Походные палатки вполне гармонично вписывались в дружный лесной коллектив. Такого же цвета, как и их новые собратья – деревья и трава, они двумя маленькими холмиками торчали из зарослей зелёного массива, не напрягая зрения насекомок и птиц, отчего последние, беспризорными летучими стайками дружно садились на уютные выпуклости временных человечьих жилищ. Однако чтобы заметить эти холмики постороннему не искушённому взгляду, особенно издалече, надо ещё постараться.
            Рядом стоит неровный строй башкирских ёлок - шыршы. На кого только они не похожи! Вот маленькая убогая ёлочка, согнувшись, как старушка, держит в своих колючих руках спицы и клубок ниток. Заботливая бабушка вяжет на зиму варежки для своего взрослого внучкА-эгоиста, того что стоит рядом с надменным видом и ничего, гад, ни делает. Просто стоит и всё, весь зелёный, как и положено быть подростку. Следом за ними, пара ёлочек, подняв руки вверх и раскачивая ими синхронно, приветствуют стоящего напротив гиганта – огромную музыкальную ель, в ветвях которой ветер шумит горными лесными напевами. Вокруг музыканта носятся мелкие ёлки-детки, устраивая игру в догонялки. Их смех летит по полянке, как аранжировочное дополнение к песне великана.
- Концерррт рррвёт карррр-ман! – орёт ворона, сидящая на руке небольшой берёзки, скромной кайын.
- Хочу Квин, хочу Квин! - грудным голосом тянет жаба из соседнего болота.
- Идут они сюда, идут они сюда, идут они сюда… – невероятно быстро, без конца повторяет сорока, наплевав на «звуки музыки» лесного концерта.
- Их трррри, их трррри, их трррри! – перебивает её кумушка-соседка, как бы довершая сказанное родственницей.
- Да нууу, да нууу, - канючит осторожный недоверчивый канюк.
- Свирь-свирь-свирь, свирь-свирь-свирь! – кричит коршун, кружась над вершинами деревьев. Властелин воздушных высот режет крылом прозрачный воздух, осматривая свои владения. И кто только дал этому грозному хищнику такой слабый сентиментальный голосок, совсем не соответствующий деяниям и характеру его?
- Коррршут не говорит, коррршун не говорит! – дразнит его сорока, на всякий случай, спрятавшись в ветвях музыкальной ели.
- Баррррррдак! Чёррррная каррррр-ма!  – безнадёжно махнув крылом, срывается с места ворона и улетает прочь…

Парни, сев на упавшее дерево, травили байки о походной жизни, в порядке терпеливой очерёдности, вытаскивая из информационной копилки разные интересные дорожные случаи. Лёгкий хлопок – и в руках задымились открытые бутылки с пивом. Но узкие жерла зелёных сосудов с живительным Элем, донести до рта так и не удалось. Сороки затрещали пуще прежнего, и из зарослей с шумом вынырнули три совсем юных туриста. На лицах гостей - синяки и кровоподтёки. Они бледны и растеряны. Один из них держит в руках полупустой рюкзак с перерезанными лямками, у остальных заплечные сумки отсутствуют. На худые тела натянуты рваные  футболки. Какое-то мгновение люди, словно в ступоре, молча взирают друг на друга.
- Что случилось? Вас ограбили? – спросил Алексей, видя их состояние. Он говорил, заранее пытаясь проникнуться состраданием к чужой неизвестной беде.
- Б-беглые, - заикаясь, произнёс человек-с-рюкзаком-без-лямок, - В-в робе. Отобрали всё. Одежду, деньги и еду. Идём в Тюлюк, звонить в полицию. Здесь связь не берёт…
- Сколько их было?
- Трое. У одного Макаров есть и ещё у другого – военный клинок. 
- Хорошо, хоть не убили, - сделал заключение Влад.
- Спасибо, вы нас успокоили!
- Обращайтесь. А что, говорят, люди в бегах в разнос идут, даже не с разбойными статьями.
- Кстати, это недалеко отсюда произошло, так что и вам уходить надо.
- Не, мы не пойдём, - отмахнулся Влад, - Авось мимо пронесёт.
- Авось не авось, а что у них на уме – неизвестно. Хотя нет, теперь уже известно что – угрожать оружием и грабить.
- Но вы ведь уже обеспечили их всем необходимым? – не совсем удачно пошутил Влад, и попытался исправить положение, уводя разговор немного в сторону:  - Э-э, что они могут у нас забрать - велосипеды или велосумки? Деньги у нас на электронных картах! Да и устали мы дико. Куда нам сейчас идти? Нет, пожалуй, мы здесь останемся ночевать…
- Вы уверены, что не выдадите свой пин-код, если вам направить ствол в лицо? – сказал один из них, заставив глубоко задуматься своих собеседников.
- Ну, можно и другой назвать…
- Если тебя под стволом не поведут к терминалу…
- Возьмите тушёнку и хлеб! – предложил Лёша парням, после минутной паузы, - Куртки дать не можем, сами недавно их потеряли…
Пострадавшие туристы, не отказавшись от провизионной помощи, тяжёлой походкой двинулись в сторону Тюлюка.
- Храните деньги в Сберегательной кассе! - вздохнув и потерев висок, произнёс риторическую фразу Влад, когда парни ещё не скрылись из вида. Придурки.
- Если они у вас имеются… - с не меньшей грустью отозвался Лёша.
Настроение было подпорчено и дорожные истории пришлось отложить. Коротко обсудив насущную проблему, велуны, в надежде на лучшее, молча расползлись по палаткам…

Было ещё совсем светло, а по небосводу уже разливался ярко-лиловый закат. Оттенок красного медленно и упрямо полз по-над горами, захватывая в свой цветовой плен жидкие низкие белесые облака. Подключённые к нэтбуку дорожные динамики посылали в пространство леса релаксирующие ноты «Северного цвета» и музыка мира целебным музыкальным нектаром текла по душам путешественников. Время побежало  вспять, и Лёша увидел весь свой путь от начала. Словно кадры видеоклипа, в его сознании мелькали картинки путешествия. Затем Время, бесцеремонно переступив через настоящее, сделало скачок вперёд. Лёша увидел, как он прощается со своим попутчиком. Парни крепко обнялись и похлопали друг друга по плечам. «Мы с тобой одной крови!» - беззвучно повторяли в такт с песней одну и ту же фразу его обветренные губы. Затем он плыл дальше по выжженным просторам степи… Почему-то всё хорошее в нашем мире всегда так непродолжительно и так зыбко…
Говорят, перед смертью перед взглядом человека проносится вся его жизнь. Тогда перед каким событием начинают мелькать чёткие и быстрые воспоминания и будущие картинки путешествия? Перед его завершением? Или, быть может, здесь эта схема работает по-другому?

        Когда кончилась песня, с улицы донёсся какой-то подозрительный шорох. По телу Алексея прокатилась волна холода и задержалась где то в районе живота. Знакомое ощущение. То самое, которое он гнал из себя с момента ночевки близ деревни Ермаково. Шакалы. Это состояние вызвали у него шакалы… Но сейчас ему казалось, что лучше бы это были снова они. Он  понял сразу – рядом с их палатками стоят те самые беглые, про которых час назад, трясясь, вещали побитые туристы. Пожалуй, это были волки, против которых сейчас совершенно ничего нельзя предпринять. Они обречены. Что можно противопоставить огнестрельному оружию? Пневматический пистолет? Кухонный нож? Лучше вырой себе могилу этими удобными предметами! Лёша мысленно вручил свою судьбу воле проведения.
Шаги затихли, будто их и не было вовсе.
- Палатки, - сипло засвистел чей-то голос извне, ещё раз просквозив навылет волной страха уставшее тело Алексея, - Велотуристы копытят. Ну, вот и транспорт нашёлся, хы-ы…
- Цыц, не гони волну! – перебил его второй, сочный бас, - Люди, вишь, устали с дороги…
- Уважаемые господа туристы, извините! – запел третий, насмешливый дискант, - Не изволите ли выйти на улицу? У нас к вам здесь… дело есть!
 Туристы с бледноватыми лицами покинули пределы палаток.
Трое мужчин были одеты в дорогие туристические куртки и одинаковые штаны от робы. Из-под рукавов стильных одеяний выглядывали крепкие кисти рук с синими наколками перстней. На спинах двоих из них висели рюкзаки. Выражения лиц тех, что были с рюкзаками, резко изменились, когда они увидели двоих крепких парней. И лишь лицо третьего оставалось непроницаемым. Он внимательно изучал незнакомцев. Сочный бас принадлежал именно ему.
- Здорово, мужики! – как можно бодрее поприветствовал их Влад.
- Здравствуйте! – широко улыбнувшись, кивнул Лёша, с простодушным видом протягивая ладонь для рукопожатия. Но троих неизвестных его дружеский жест не впечатлил.
- Хорошее дело делаете, парни! – неожиданно гукнул бас, и в знак приветствия махнул рукой. Его лицо не выражало совершенно никаких эмоций, - Когда-то я тоже занимался велоспортом. Только это было так давно…
Выражение его лица вдруг смягчилось.
- Что и вспомнить мудрено! – решил подмахнуть ему второй, но поймав бешеный взгляд старшего, сконфузился и замолчал.
- Слушай Бобёр, тут транспорт! – сказал сиплый, и тихо добавил что-то невнятное: - Ментов приведут…
- Заткни свою пасть, тварь плешивая, и не встревай, если тебе слово не давали! – спокойно, но зло сказал старший, - Не видишь пацаны нормальные, свои. Не то, что те, три ушлёпка. Да, пацаны? Судя по вашим опалённым лицам, издалека пилите?
- Да уж, из Сибири! – снова широко улыбнувшись, сказал Алексей.
- Во как! Круто. Может что надо – консервы, фрукты? У нас всё есть.
- Бобёр! – возмутился сиплый голос.
- Нет, спасибо, вам нужнее! – хором ответили туристы.
- Ну как знаете.
- Мы сами можем угостить… тушёнкой! – вырвалось у Лёши.
- Спасибо, нас уже угостили, - с насмешливой иронией ответил старший, - В общем, нам некогда тут долго тереть. Мы вам приснились. Окей?
- Окей!
- Бобёр! – требовательно произнёс высокий дискант, по-видимому, требуя продолжения гоп-стопа.
- Хозяйка их знает, - тихо ответил ему старший, - Мы не беспредельщики. Беспредел – это там, - он кивнул головой в неопределённом направлении. Лёше показалось, что он указал в небо.
Вскоре все трое спешно покинули поляну.
- Во повезло, бли-ин! – шёпотом сказал Влад, всё ещё не веря в своё чудесное избавление.
- Не могу врубиться, было это или нет? И мы живы? – подтвердил его предположение Лёша.
- Живы. А чё это за хозяйка такая интересно, про которую он сказал?
- Ведьмачка наша, с Шаровского. Стопудово.
- Да ладно!
- Так и есть. Помнишь, она что-то про Бобров говорила? Мол, свои они теперь, не тронут! А одного из этих Бобром называли. Странные совпадения, правда?
- Правда-то оно, правда, да только опять как-то всё на сказку смахивает.
- Какие ещё нужны доказательства? Всё уже лежит на поверхности! Медведи нас не съели, мы не заблудились, собака вдруг какая-то почему-то вывела к реке, беглые не то, что не тронули, даже продукты предлагали! Каким дуракам когда-нибудь выпадало подобное везение?? Только нам!
- Но ведь всё можно объяснить и с практической точки зрения. Вплоть до того, почему ведьма в доме появлялась одновременно в разных местах.
- Я уже не знаю, что и думать… Ну, то что у неё есть сестра-близнец или даже две, об этом и я думал. А как же скрипящее дерево? Ведь его не было! Магнитофонная запись?
- А почему нет? А глюки в картинной галерее были усилены обыкновенным действием трав, которыми она нас потчевала! Транквилизаторы, плюс  волшебная сила искусства! - улыбнулся Влад.
- Хорошо, я согласен со всеми этими доводами, мы живём не в век Гоголевского Вия, всё объясняется научно. Но как наше сознание могло переместиться в дерево или в белку? Здесь, как говорится, наука бессильна! Я ничего до сих пор не могу понять. Одним действием наркотиков это объяснить, ну никак не получается!
- Это да. Колдуны, - задумчиво протянул Влад, - Полностью отказаться от благ цивилизации. Жить без света, компьютера и водопровода, при этом заниматься только древними магиями, помимо охраны кордона – на такое в наше время мало кто решится.
- А чего его охранять? Кто туда сунется? Кому это надо - тягаться с ведьмакским шабашем?
- Однако полетел же туда полицейский вертолёт. Разгонять колдовскую тусовку!
- Неизвестно вообще, с кем мы связались, и чем всё это закончится.
- Не боись, и не в такие передряги попадали! – Влад хлопнул Лёшу по плечу.
- Спать охота, - зевнул он, - Сил нет…
И пополз в палатку.
- По спальникам тогда. Завтра в путь. Белорецк и Магнитогорск уже не за горами! – скаламбурил Лёша, но тут же был пресечён практическим, но шутливым замечанием попутчика:
- Как раз-таки - за ними, за горами. Но не за далёкими и не очень высокими! Потому как изрезаны карьерами.
- А может всё это был… сон? – прошептал Лёша, находясь уже рядом с границей между мирами.

ДОПРОС

        Вспоминая Оренбург и свои новые велознакомства, он снова отравился в одинокий путь. Борясь с тоской и сожалениями, он распрощался с Владом, и  покатил по ровной широкой дороге, затерявшись в Оренбургских просторах, словно лодка в океане степи. Солнце освещало путь, ветер дул в спину, поток машин гудел, ревел и железной рекой мчался вперёд. Перед глазами путешественника всё ещё навязчиво вставали образы достопримечательностей большого Уральского города, мост, увешанный тысячами маленьких «замочков семейных уз», легендарная река Урал, тёмно-зелёной извивающейся лентой ползущая вдаль, парки, набережные, дворы… Мозг, как свихнувшийся компьютер быстро перебирал картинки пути, хаотически перемешивая их с небывалой скоростью. Видеокадры десятидневного путешествия от Зюраткуля до Оренбурга чередовались с белыми солёными берегами Соль-Илецких озёр, образы прекрасной лесной природы далёкого красноярского края, словно карты игровой колоды, перетасовывались с остановившимися картинами гор Шаровского и Олимпиева кардонов. Всё, к чему за весь путь прикипело сердце, мозг тщательно отбирал и демонстрировал податливому сознанию. Быстрая память крутила перед глазами лица людей, характеры, их привычки, типы поведения…
              Подсознательное и невольное изучение человеческой психологии, делало в его глазах поведение большей части встречающихся ему по пути людей предсказуемым. Со временем интуиция постепенно превращалась в звериную и почти никогда не давала сбоя. Лишь увидев незнакомого ему человека, он мгновенно определял, можно ли ему довериться, опасен ли он. Инстинкт самосохранения заставлял быть предельно внимательным. Благодаря опасной и рычащей автомобильными двигателями трассе, внимательность и точность слуха достигла апогея человеческих возможностей. Двигаясь по обочине и краю опасной дороги, он, не оборачиваясь, по звуку почти безошибочно мог определить параметры догоняющей его техники. Размеры машины, скорость движения, насколько она близка к обочине. Дошло до того, что он научился по звуку движущихся сзади машин угадывать состояние водителя, что от него можно ожидать. Сегодня его интуиция шагнула немного дальше. В тот миг, когда внешне не было заметно никакой опасности, он почувствовал необъяснимую тревогу…
           Третий день удачливый всадник скакал на своём дюраллюминиевом коне от Оренбурга в сторону Самарскую. Жара усиливалась, встречный ветерок, равномерно дуя в лицо, всё больше мешал продвижению вперёд. Всадник стал чаще спешиваться, чтобы окропить водой из пластиковых бутылок в придорожных лесопосадках своё подгоревшее на июльском солнце коричневое тело. Вдоль дороги стояли стройные ряды русских берёз. Жаркое солнце без пощады опаляло их ветви и стволы своими жаркими лучами. Стоял резкий запах берёзовых веников, усиливая сходство окружающего пространства с баней. Он давно сбросил с себя всё, что только было можно; из коротких шорт выглядывали красно-коричневые дымящееся конечности, ничего более не желающие сегодня терпеть на себе. Только короткие синие шорты и лёгкие резиновые тапочки висели на жилистом выжженом теле. Такая форма экстремальной одежды была принята им на вооружение ещё в Сибири; организм путника, стойкий к привычным ему холодам, никак не принимал высокую юго-западную температуру. Нужно было научиться бороться с жарой, и к этому северный путешественник давно прикладывал немалые усилия. Если нет с собой приличных запасов воды – дорожная сухая баня не даст никаких шансов выжить. Поэтому вес велосумки утяжелялся в полтора раза, благодаря живительной и незабвенной аш два о…

       До Сорочинска оставалось лишь несколько километров, когда из зарослей придорожных кустов внезапно показался капот полицейской девятки. Внимательный дорожный инспектор с неизвестной фотокарточкой и полосатой дубиной в руках, медленно поплыл в сторону дороги. Разрисованная палка, словно киношная хлопушка, провалилась в сторону растрескавшегося асфальта. «Дубль один. Сцена ареста», - крутнулось в голове у велосипедиста, и он осторожно нажал на тормоза. Его сердце испуганно ёкнуло, перед взглядом поплыли картины разнузданного Шаровского шабаша… Запрещено законом! Запрещено законом! Услышал он трескучую сорочью дразнилку, посреди воображаемых болот и живого Тюлюкского ельника.
- Добрый день! – бросил небрежное приветствие гаишник себе под ноги на асфальт, смерив внимательным взглядом Алексея. Он ещё раз посмотрел на фотокарточку, - Можно увидеть ваши документы?
- Здрасьте! - ответил Лёша, улыбаясь как можно шире, - Из самой Сибири еду, а впервые вижу, чтобы инспекторы на дороге спрашивали документы у велосипедистов! – притворно бодро сказал он.
«Я что, превысил скорость?? Может тебе ещё права и техпаспорт предъявить»? – думал он про себя раздражённо, продолжая широко улыбаться.
- Всякое бывает, - спокойно ответил офицер, разглядывая паспорт, - Нам приказано доставить вас в участок, вот я вас и останавливаю!
- А можно узнать по какому поводу меня приказано доставить в участок? – сделал удивлённое лицо Лёша.
- Нам не докладывают. Хотя ходят слухи, что в Башкирии, в том районе, где вы проезжали, пропали две девушки. Вот вам и хотят задать пару вопросов… компетентные люди.
- Но я не видел никаких девушек! – воскликнул Алексей.
Лицо полицмейстера медленно вытянулось.
- А никто и не говорит, что вы их трогали, - возмущённо выдал он явную несуразицу, - Сегодня в Сорочинский прибудет следователь Уфимской прокуратуры, вот вы ему всё внимательно и расскажете – где и кого не видели и, как и кого не трогали!

               В кабинете со скромной отделкой пахло дорогим одеколоном и стиральным порошком «Тайд». «По ходу, меня здесь за маньяка держат»! Недовольно подумал задержанный, глядя в пунцовое лицо следователя.
- Я же вам говорю, я был на тот момент белкой! – разорялся подозреваемый, - Когда я спустился с дерева, меня кормили с рук две девицы! Как это можно не понять!
Лицо следователя увеличилось в размерах до сезонного краснодарского арбуза и, сильно побагровев, пошло прерывистыми полосами. Несколько разных, никому неведомых чувств боролись внутри его.
- Значит – белкой, говорите? – обречённым тоном сказал он, всё ещё надеясь хоть на какую-то вменяемость подозреваемого, - Может, попробуете это сказать родителям пропавших девушек? Например, главе …нского района, господину Сосновобойникову? Или семье погибшего чиновника Ермилова бывшего главы Миасского района?
- Ну, этого я точно не убивал!
- А кого вы убивали? – весело наклонился вперёд следователь, но, покряхтев, поправился: - Его убило дерево, упавшее во время грозы на общественный шабаш… тфу ты чёрт! Точнее – шалаш! На котором, в свою очередь, как вы утверждаете, в этот момент находился ваш подельник… точнее, напарник – Влад… точнее, Владислав Ермолаев из Оренбурга!
- Он был не на дереве, а в дереве! – мягко поправил его Алексей, - Точнее, внутри его. Его сознание на время медитационного процесса переместилось в крону дерева и временно заместило сознание древа на сознание… в общем, с этим ничего невозможно было поделать!
- Вот видите, как вы складно строчите про процесс, - хитро улыбнулся следователь, - Разбираетесь в колдовстве? Помогали иудам от чёрной магии осуществлять сатанинское действо?! Отвечайте!
- Нет, нет! - завертел головой допрашиваемый, - Не разбираюсь! Просто говорю, то, что чувствую.
- Вам придётся постараться доказать свою непричастность к данному преступному сообществу.
- Да какая там причастность! Просто нам дали ночлег в пути и решили показать спектакль. Вот и всё. Так нам объяснила сторожиха кордона. А за чужие магические действия я ответственности не несу!
- Ну, это суд решит, что вы там несёте, господин турист, а что не несёте! – постучал костяшками пальцев по столу майор.
«Блефует! Он блефует! – догадался Алексей, - Хочет выстроить что-то похожее на шантаж! Найти информацию методом тыка! Накося»!
- Какой суд? – спокойно сказал он, слегка улыбнувшись, - Судят преступников и тех, на кого есть доказательства их преступных деяний! А я, можно сказать, потерпевший! Кто знает, а вдруг бы я навсегда остался в теле белки? А светила науки гадали бы после этого, почему я ушёл в кому и никак не возвращаюсь из неё! Если кто-то виновен в организации шабаша и разнудства чёрной магии, их и арестовывайте! Если конечно закон запрещает их, эти шабаши…
- Закон запрещает организацию сатанинских сект, - мрачно уронил майор, теряя терпение.
- Ну, тогда я спокоен, - ответил, Лёша, - В секте я не состою.
Тогда майор, в обход текущей темы, попытался построить обвинение с другого боку.
- А что вы скажете на то, что у нас есть информация, относительно того, что вы встречались с беглыми преступниками? Трое потерпевших туристов нам об этом доложили. А?
- Не знаю, кто вам такое доложил, товарищ майор, но эти трое туристов ушли от нас, и не было там никаких беглых преступников... Мы им ещё три банки тушёнки дали, потому как, с их слов, у них всё отобрали беглые! У них что, так принято, наговаривать на людей, которые к ним по человечески отнеслись? Это такая форма благодарности за посильную помощь?! Не могли они вам такое сказать! – разрушил его версию Алексей.
- Значит, говорите, не видели вы никаких беглых? – в упор посмотрел на него майор.
- Не видел! – резко отрубил Лёша, - А только слышал! Из уст троих пострадавших туристов. Да вы и сами это прекрасно знаете. В чём я нисколько не сомневаюсь.
- А вы знаете, что один из этих беглецов является родственником вашей хозяйки Шаровского кордона? – злобно спросил следователь, - Некий грабитель банков Бобровских Николай Иванович.
- Нет, не знаю, - ответил Лёша, - И она мне никакая не хозяйка! Я сам себе Насреддин.
- Кто?
- Позвольте узнать, поймали их, этих беглых?
Майор снова надулся и, глядя вниз, со свистом выпустил воздух из лёгких.
- Да, поймали, - соврал он, - И уже давно. Кстати, они дружно подтвердили, что вы являетесь любимыми сектантами их любящей хозяйки и их давними подельниками.
«Вот же опять врёт, не стесняясь и, причём на каждом шагу»! – подумал Лёша. Вся кровь в нём закипала от возмущения. Он нервно и натянуто рассмеялся.
- Хватит меня пугать и шантажировать! – не выдержал он, - Я вас не боюсь! Не уверен, поймали их или нет, но точно знаю, что так сказать они не могли, в силу того, что мы с ними не знакомы!
Майор снова надулся, став похожим на красный шар.
- Смелые и очень нервные долго сидят в клетке, - сипло прошипел он риторическую фразу, шурша бумагами, - Вы правы, у меня на вас ничего нет. Но я найду.
- Где же можно найти то, чего нет, - глубоко вздохнув, пробубнил себе под нос подозреваемый.
- У нас в России можно найти всё. Так что предлагаю сотрудничать.
Алексей опустил голову вниз.
- Я уже давно пытаюсь это делать. Только вы меня не слышите.
- Что?
- Я согласен. Клянусь на главном томе священного УК, что искренне желаю, чтобы вы нашли этих девочек живыми, - немного ёрничая, положил Лёша руку на книгу с Уголовным кодексом, как на Библию.
- Ну вот, другое дело. И вообще, ваше счастье, господин турист, что у меня нет времени на вашу посадку, - Следователь последнее слово упрямо оставил за собой, - Так вы говорите, вас кормили с рук вот эти пропавшие девицы? – сказал он после короткого молчания, задумчиво глядя на фотографии разыскиваемых девушек, - Что ж, у меня нет других зацепок. Проверим вашу версию. Где, вы говорите, это произошло?
- Там, по пути на гору есть что-то вроде землянок, проверьте их…

        Чёрт возьми, неужели, то, что сказал ему следователь – правда?! Что музыканты на шабаше – это был приглашённый из Сибири известный фольклорный коллектив Рось! Что там у них была какая-то не законная секта. И надо же, как выразился то майор – вас стандартно опоили Беладонночкой! Отсюда и галлюцинации, отсюда и дикое, непреоборимое желание броситься в дикий, разнузданный энергичный танец под грохот бубнов, на одном из которых стучал помощник главы …нского района! Ну, танец то, может быть им и привиделся, но всё остальное они помнят точно и в реальности! Хотя…
       Алексей нагонял потерянное время, громко пыхтя и усиленно вращая широкими пластиковыми педалями. Через два с половиной часа на велокомпьютере обозначилась магическая цифра – пятьдесят километров. «Кто сказал, что невозможно догнать Время»? - весело думал он, но тут же грустнел, неизбежно заменяя оптимистическое слово «догнать» на более грустное - «нагнать». После прохождения пятидесяти километров у него часто открывалось второе дыхание. Словно некая анестезия захватывала его тело в свои спасительные объятия – прекращалась боль, усталость, скованность мышц и связок после многодневного пути.  Движение по трассе становилось быстрым и лёгким. Однако не стоило забывать, что при преодолении запредельной цифры «девятосто» либо «сто», всё то негативное, что ушло после пятидесяти километров, могло обрушиться на организм с новой, удвоенной силой...
        Преодолев очередной подъём, он остановился передохнуть и принять желанные порции купленного заранее лимонада. Жидкость шла внутрь, как «домой», ни на секунду не задерживаясь в горле. Организм, словно сухая губка впитывал в себя приятную влагу. Мозг не помнил в этот миг ощущений, при которых совсем не хочется пить, и его хозяину казалось, что так было всегда…

Утолив жажду, Алексей свернул в тень душного перелеска. Бросив «пенку» на траву, он расслабленно растянулся во весь рост. Нужно поесть! Нужно поесть! – Трещала сорока очередное напоминание на человеческом языке, летая в редких искусственных лесопосадках. Развернув  купленную недавно колбасу, он неторопливо нарезал свежую «докторскую» тонкими ломтиками. Пословица «аппетит приходит во время еды» на такой жаре отказывалась доказывать свою состоятельность. Аппетит был слишком слаб для того, чтобы одолеть свою извечную соперницу - непобедимую жажду… 
 
         Сколько можно тянуть резину! Надо срочно звонить. Опять поступаем чисто по-русски  - тянем всё до последнего! Километры то километрами, но любопытство сильнее. Лёша достал телефон и набрал Оренбуржский номер.
- Алё, Влад! Привет! Я тоже рад тебя слышать! Я? Да недалеко от Бузулука, связь здесь берёт не очень, как видишь! Ага, еду как танк по бездорожью в ваших широких степях! Пока пятьдесят проехал, но ещё пару часов есть в запасе. Прикинь, меня сегодня на дороге менты остановили. Привезли в Сорочинск на допрос. Тебя тоже допрашивали?! И что? Пугали? Ну да, ты же их не видел, этих девчонок. Меня ж буквально загнобил этот мордоворот чёртов! Пугать начал посадкой, садовод столичный. Ну, я ему подробно объяснил, где я их видел. Он, конечно, это считает бредом, но других зацепок у него нет, придётся ему проверять мою версию. Я уж было подумал, нас судить собрались за шабаш. Что? Не имеют права по закону? Ну да. Деревом убило какого-то чиновника в шалаше? Знаю, меня посвятили. Вот они и забегали. Если девчонок не найдут, нас опять таскать будут. Я слышал по радио, что там целая армия спецназа и полиции была. Да, вовремя мы уехали! Про беглых я сказал, что не видел их. Ты тоже? Молодца! Ну как ты там, отдыхаешь? Ну да, понятно, работа. Отчёт написал? У меня как всегда, в процессе. Я основное пройденное описал уже, скоро первую часть тебе пошлю, чтоб ты на велосайт скинул. Самое смешное во всей этой истории, это то, что мы с тобой, возможно, не танцевали магический танец.… Ну да, тот, что «с пеной у рта»! Дёрганный и сумасшедший, переходящий с ног на землю! И это говорил?! Не знаю, насколько это правда. Ну ладно, не буду больше у тебя отнимать время. Всем привет, с кем я познакомился в Орене! Да, в сторону Питера и вокруг Москвы крюк хочу сделать. Тут всего то тыщи полторы до Златоглавой да Белокаменной осталось. Посмотрим, как пойдёт. Ага, пока, и тебе удачи! Увидимся.

       


СВИНЦОВЫЕ БЛИЗНЕЦЫ

Дневник Алексея.

«…какая красивая обочинка, какие шикарные кустики! – писал постоялец придорожной гостиницы, вспоминая свой путь за час до начала тропического Самарского ливня, - Они так и шепчут мне – приляг дружок и отдохни, вскипяти чаю! Останься сегодня с нами, молодой путник, ты не пожалеешь ни о чём! Но нет же, надо обязательно и упрямо крутить педали в сторону Самары, теперь уже такой близкой, но всё ещё далёкой. Оставшаяся сотня с гаком километров кажутся мне теперь не более, чем пустяком, сравнимым с той самой плёвой дистанцией, которая является чем то легко преодолимым для бешеного бродячего пса…»
        Постоялец заправил ручку за ухо и, прошуршав тетрадными листами, перевернулся на другой бок. Он не обращал внимания на залитую чем-то зелёным простыню, на двери комнаты, в которых заклинил замок и прочие неудобства маленькой деревянной гостиницы близ деревни Домушка. На грязную душевую с перемотанным скотчем краном, на отсутствие какой-либо плиты на кухне… За время пути он стал привычен к спартанским условиям существования и был рад минимуму удобств, когда они были нужны, к тому что странная придорожная гостиница была сказочно дешева. Плотно поужинав в номере, он лёг на кровать и его захватил водоворот воспоминаний о событиях вчерашнего дня, насыщенного опасностью и адреналином…
  «… крупная дорожная развилка лежала перед моим угасающим взором, словно язык змеи с раздвоенным жалом. Угасал он ввиду того, что мой мозг, вероятно, походил сейчас на куриное желе, которое медленно, но верно превращается в бульон, ввиду того, что…»
Нет, нет, немного не так. Звучит как-то слишком пафосно… Вот так будет получше :
«Доехав до первой крупной развилки, я остановился и задумался. Правда, если честно признаться - думать было почти что нечем - мозг, вероятно, снова походил на слипшуюся в кастрюле головы гречневую кашу с выпарившейся из неё водой. Ведь говорят же - растительное масло надо добавлять при готовке! В общем, положение было такое: развилка, на лево трасса уходит на Нефтегорск, на право - на...»
Опять сразу не записал название населённого пункта! Теперь поминай его, как звали…
  «…В общем, передо мной встала дилемма, в какую сторону ехать? Обе ровные, но узкие дороги вели к Самаре. Одна шла через Нефтегорск и была длинной 135 километров, другая шла через… (чёрт подери!) и была длиной всего сотню километров! Я, было, поехал короткой дорогой, но при движении туда на встречу подул такой сильный ветер, что крутить педали в сторону «Чёрт подери» стало почти невозможно. Ощущение, сходное с подъёмом в многокилометровую крутейшую гору без серпантина, не покидало меня. И я, поддавшись искушению, развернулся на сто восемьдесят градусов и поехал «длинной» дорогой. Но вскоре мне об этом пришлось крупно пожалеть…»

         …Ветер, ослабев, прекратился совсем. Жара продолжала угнетать, и он уже готов был взмолиться своему велосипедному Богу, моля его хотя бы на время послать какую-нибудь небольшую, несущую прохладу тучку. Спустя некоторое время, впереди появилось небольшое облачко и направило своё крыло в сторону вяло движущегося велосипедиста. Дорога была почти пуста, и редкие автомобили показывали ему свои блестящие полированные корпуса.
          Облако всего лишь на тридцать секунд закрыло его своей огромной тенью. Но это были секунды наслаждения! За это можно было всё отдать! Боже праведный, кричал он, пошли ещё парочку таких небесных странниц и хоть каплю ветра, подталкивающего в спину! Если бы он мог знать в этот миг, что это была предтеча чего-то более масштабного грандиозного и даже страшного! Ему пришлось поверить в существование высших сил. Создав минутную прохладу, над головой проплыли ещё два белых небесных одуванчика, подул слабый боковой ветер. Алексей остановился передохнуть  и с содроганием увидел на горизонте тонкую тёмную полоску. Непосвящённый, не обратил бы на эту нелепицу никакого внимания, но он… Холод ужаса прокатился по его спине. Где-то он уже видел подобное! Полоса росла на глазах, увеличиваясь, словно туча пыли, гонимая ураганом. Спустя ещё пару минут она стала гигантским свинцовым легионом, закрывшим небо от края до края. Сверху вниз от неё исходили чёрточки дождя, делая неразличимым все, что находилось за ними. У путника затряслись колени, а дыхание стало аритмичным. Он тут же вспомнил, как в двух сотнях километров от Новосибирска попал под ливень, капли у которого были размером с крупные бобы. Водяные булыжники били с такой силой, что болела  подгоревшая на солнце кожа. Кроссовки, набухнув, стали огромными и громко хлюпали при каждом шаге. Хоть и не было холодно, но всё ж от резкого контраста температур, он застудился и через пару дней попал в больницу маленького городка Сокур. Тогда он ещё не знал, как можно спастись от подобных непредвиденных капризов погоды. Тогда он не был готов к такому повороту судьбы, но сейчас…

…Алексей, покряхтев, перевернулся на другой бок, на скрипучей гостиничной койке, и продолжил свои творческие потуги:
«Перекусив на окраине страшного скрипучего леса, я дёрнул за поводки и поколесил далее…
А туча всё неслась и неслась на меня. Я напрягал зрение, тщетно пытаясь увидеть во встречных машинах хоть какие-то признаки сырости. Машины, идущие со стороны тучи, были сухими. Странно... Если там шёл дождь, то проносящиеся машины должны быть мокрыми... Но вскоре, так и произошло».
Алексей, поворочавшись на скрипучей койке, решил привнести в отчёт немного художественных образных сравнений.
   «...Кочевник, возбоявшись угрозы ливня посреди безлюдного места, быстро раскинул своё одинокое кочевье. Уютная юрта легла в выбоину, густо поросшую зелёной травой. Конь масти цвета южного заката, слегка подрагивая мускулами, стоял привязанный к дереву. Кочевник разжёг очаг и, плеснув в котелок из бурдюка оставшуюся чистую воду, вскипятил её и...»

Но недолго повыпендривающаяся «художественность», быстро сдала свои позиции:   
«...запарил лапшу Роллтон. Немного перкусив, я вновь задумался о том, начнётся ли сегодня, наконец, этот чёртов дождь или нет?! Ведь тёмная туча, словно дразнясь, ловко обогнула мою грешную голову, сделала вокруг стоянки гигантский полукруг и очутилась за моей спиной. Однако она была не одинока - на северо-западе замаячила её сестра-близнец и тоже поспешила навстречу моему движению. Я боялся перспективы ночёвки здесь по простой причине - у меня в запасе была в основном только грязная вонючая или просто Вильновская вода. Как же я смогу протянуть сутки или двое без питьевой воды, в случае затяжного дождя? Конечно, можно пользоваться дождевой водой, но место что-то уж больно мрачноватое. Я скрутил палатку, собрался и вынужденно двинул навстречу туче. То есть продолжил движение в сторону Нефтегорска. А что мне ещё оставалось делать? Небесная свинцовая странница, будто издеваясь, как и её сестра, по ходу моего движения быстро сделала облёт вокруг меня и поспешила куда-то на юго-запад! Вот это чудеса небесные! Я что, спасён что ли?! За что? За что, Господи мне такая милость?!»

               …Однако оказалось, что радоваться было рановато. Туча, подобно биологической клетке неведомого мега-организма, разделилась пополам, и два грозных клона ушли на запад, немного не дойдя до становища счастливого путника. Алексей облегчённо вздохнул и стал впопыхах сворачивать палатку. Уже путь манил его вперёд, уже его конь, тихо ржа, легко скакал в сторону Самары, как вдруг…
Подул северо-восточный ветер, снова тормозя его движение. С северной стороны сестра-близнец первой, расколотой надвое тучи, минуя стадию тоненькой полоски, родилась и заявила о себе полноценным гигантским небесным чудовищем. Сделав небольшой крюк, она поплыла в сторону Самары, ненавязчиво предлагая свою весёлую компанию попутчика опешившему одинокому кочевнику. «Нет! Уйди с моей дороги, изыди»! – кричал он, совсем забыв о том, как только что молил Стри-бога о прохладе и ветерке. «Ты хотел большую тень на дороге? Так ты её получил»! – вторила вторая, циничная часть путешественника, напоминая первой о высказанных прежде желаниях. Алексей удирал от летучего гиганта так быстро, как только мог, во всю хлеща быстрой плетью по бокам… в общем, во всю крутя педали.
Он лёгким шариком скатился с горы и увидел небольшую деревню…

Постоялец гостиницы, пошуршав мятыми тетрадными листами, тяжело перевёл дух, снова повернулся на другой бок и, увлекшись созданием художественных образов, продолжил свою скснова оропись:
«...Кочевник, торопясь, гнал своего верного коня по лесной тропе. За ним по пятам летела чёрная сила - два степных тёмных тумена вражеских лучников. Их стрелы вот-вот могли достигнуть своей цели, и он мчался во весь опор, спасая свою жизнь от коварных степняков. Его конь, верный товарищ, не раз спасавший его от смерти в лихом бою, жалобно заржал, прося долгожданного отдыха. Целый час проскакал он без остановки галопом – на пределе своих возможностей, и его ноги могли не выдержать... Всадник больше жизни любил своего друга, но сейчас он не мог ему позволить остановиться. Впереди он увидел укрытие - тропа сходила вниз по горе, и вход в пещеру теперь казался ему спасением. Уже первые стрелы из луков воинов тьмы засвистели рядом с головой кочевника, когда он был в нескольких дюймах от входа в пещеру. Тогда он...

   ...ещё несколько раз крутнул педали и спрятался от настигающих его колющих холодных капель под крышей автобусной остановки. Пошёл небольшой дождь. Туча снова стала уходить в сторону и дождь прекратился. Пообщавшись с приветливым автолюбителем-аборигеном относительно местной географии, я вернулся на остановку и стал ожидать решения своей участи небесной канцелярией. В воздухе похолодало. Я попил вонючей воды из бутылки, посмотрел на неменяющуюся картину неба, сплюнул с досады и увидел, что мой плевок полетел в сторону Самары. Движение воздуха выровнялось и шло полностью в нужном мне направлении! Так чего ж я жду? Я снова вскочил на велосипед и, словно упомянутый плевок, полетел по ветру. Погода, как вы понимаете, была весьма мрачная. Очевидно, минут пятнадцать назад здесь прошёл ливень - дорога была мокрой, по обочинам стояли огромные озёра луж. За три километра движения, мимо меня по дороге не проехало ни одной машины! Непогоды испугались все, кроме велосипедиста! Но, в конечном итоге глупее всех оказался сам велосипедист...» 

        …Сильный северо-западный ветер гнал его вперёд, и он, словно малая пылинка летел, почти не касаясь поверхности дороги.  Гигантская тысячекилометровая туча, устремившись в погоню за путником, пыталась заключить его в свои мокрые объятия, чтобы потом выбросить вон с обочины, но ей это никак не удавалась; чем быстрее она летела вперёд, тем больше толкала впереди себя воздушную массу, помогающую велосипедисту двигаться быстрее. Он сам себе напоминал мячик, который пытается схватить некто, но никак не может этого сделать из-за того, что сам же в последний момент нечаянно его подпинывает, гоня его круглое, резиновое тело вперёд. Забавные сравнения, словно дрова в огонь, подкидывали ему сил и веселья. Он уже не мог адекватно оценить столь сложную и опасную ситуацию; азарт делал своё хитрое дело.
       Влажность воздуха была такая, что он ощущал себя подводным аппаратом с педалями, двигающимся по дну мирового океана. Сравнение дополнялось наступившим мраком, созданным свинцовой преследовательницей. Было полное ощущение микроклимата в многокилометровой сырой комнате с включенным тусклым бра на стене и плотно завешенными шторами маленьких окон. Сверху, по касательной летели мелкие брызги и водяная пыль, хлеща его по спине. Где-то высоко сверкали далёкие молнии, напоминая короткое замыкание отсыревшей проводки на высоком потолке. Колёса байка резали огромные озёра луж на краях дороги, как ножом рассекая их пополам, тем самым притормаживая его движение. Они дробили водоёмы обочин на тысячи мутных жидких частиц, бросая их в лицо и на одежду путника. Десять километров пролетели, как одно мгновение, когда велосипедист нёсся вперёд на пределе своих возможностей. Он, перевозбуждённый избытком адреналина в крови, смеясь, что-то резкое и громкое бросал в пропасть океана, не имея сил справиться с азартом. Он наивно полагал, что покорил тучу, используя её в своих целях, но как обычно, всё было не так.
          Впереди замаячили вагончики нефтяников и дорожных строителей. Далёкие факела вышек горели предупредительным мистическим огнём… Асфальт быстро превратился в пересечённую дорогу, а затем - в сплошное грязное месиво. Лёша остановился напротив одного из вагончиков. Ветер ослаб, туча с каждой секундой догоняла и заслоняла небо, заполняя своей чёрной субстанцией все оставшиеся её светлые части. Эйфория и разнузданная спесь путника, улетучивалась с каждый биением сердца. Ещё пару неровных вдохов и он понял, что…
- Вот это я попал! По полной программе! – Лёша с растерянным видом поправил свою любимую красную бейсболку.
Кругом голая равнина, злая туча наступает, а спрятаться негде.
- Вагончик! – тихо прошептал он.
- Там есть объезд! – нефтяник, стоя на крыльце старого  вагона, махнул рукой в обратном направлении, - Езжай обратно!
- А долго объезжать? – спросил Лёша, сделав нарочито скорбное лицо, чувствуя, как мелко подрагивают все его поджилки.
- Или нет, туда не езжай, там полная ж*па! – поправился нефтяник, немного поразмыслив, - Лучше иди, как ехал, вдоль дороги, веди коня под уздцы, ты там не проедешь – грязи по пояс! А здесь, на этом участке ремонт дороги в несколько километров!
Пошёл небольшой дождь. Лёша съёжился и поменял выражение лица со скорбного на трагическое. Нефтяник поморгал глазами, махнул рукой и, сдавшись, произнёс:
- Ладно, заходи к нам в вагончик, дождь переждёшь!
Через пять минут дождь прекратился и он, решив продолжить путь, вышел на улицу. Велосипед был опрокинут навзничь порывами ветра, сумка штаны раскинув свои ноги, беспомощно лежала на мокрой земле. Большой кусок целлофана, которым он накрыл её, застрял под вагончиком. Матюгаясь почём зря, Алексей начал устранять непорядок. Снова врезал средний дождь, быстро увеличиваясь и превращаясь в тропический ливень. Алексей  схватил ещё не полностью промокшую сумку и бегом помчался назад, в вагончик…

…Постоялец, тяжело вздохнул, вспоминая шокирующие события тех минут. Он сел на кровати, положил тетрадь на тумбочку и продолжил кропать наброски к своему отчёту:
«Состояние, близкое к шоку охватило меня. Нужно было затащить внутрь сумку, но я был словно в ступоре, не решаясь попросить у них разрешение на это. Ещё десять минут - и там всё промокнет насквозь... Я тут же вспомнил, как ещё недавно, в Омской области полностью вымочил вещи и как долго, проблемно и почти безрезультатно я их потом пытался высушить... Наконец, я не выдержал и, ломая свою природную скромность, испросил соизволения привести сюда на толстых ногах ещё одного участника моего путешествия - вечную, как дух свободоблудия, сумку-штаны. Быстрый ответ мужиков вполне соответствовал моим ожиданиям:
- Конечно, заноси!
Хорошо то, что сделано вовремя. Вымокнуть успела только внешняя сторона моего груза - вещи и спальник внутри были относительно сухими. Пока небо продолжало рушиться вниз и протыкать своими ломаными молниями-пиками мать сыру землю, внутри вагончика разгорался ажиотаж к моей теме. Вопросы сыпались на меня, как топливо из нефтеперегонной трубы, успешно отвлекая меня от проблем. Я вкратце рассказывал нефтяникам о своём путешествии и чувствовал, что мои новые знакомые проникаются уважением к смелым поступкам гостя. А может, причина ажиотажа была не только в этом. Вскоре я узнал, что нефтяники довольно близко знакомы с этим «жанром» романтической жизни отдельных экстраординарных личностей. Их знакомый, мало того - их сотрудник, армянин по национальности, совершал подобный переход на вело с Кавказа до Нефтегорска. Причём не раз! Затем они начали перебирать случаи, закончившиеся фатально...
- Тут один велосипедист был, тоже путешественник - практически всю страну объехал, а здесь, под "Крестами" его сбили насмерть! Тут место вообще аномальное! Никогда здесь ничего хорошего не было - сам не езжай по этой дороге! Надо, чтобы кто-то вывез тебя за Нефтегорск!
- Недавно там же известный во всём мире Российский баскетболист на "Хаммере" разбился!
- ...а ещё одного велопутешественника знаем, где-то на западе дозу радиации схватил - умер от рака!
- Сюда академики приезжали из Москвы - исследовали это место вдоль и поперёк, вынюхивали что-то - ничего не поняли и уехали. А народ так и продолжает разбиваться и гибнуть практически на ровном месте…»

Вдруг постоялец Домушки почувствовал сильную, обезоруживающую усталость. Ни руки, ни мозг больше слушались своего хозяина. Слова, вырываясь откуда-то из пустоты, эхом отдавались в голове, слабыми каплями падая во влажные листы тетради:
 - А вот ещё одного велопутника знаем лично, точнее, теперь уже – «знали»... так тот ваще-е...
«О, светлый боже! Избавь меня от этих ужасных рассказов, но только не выгоняй при этом под ливень»!
В моей голове клубной музыкой звучал въедливый Самарский говорок и ключевые фразы о гибели велопутешественников, повторяющимся эхом гремели под толщей черепной кости;. Я мысленно поклялся себе никогда больше не путешествовать на велосипеде и по приезду в Самару сразу же купить билет до дома. Наконец, подошёл их бригадир. Молодой человек интеллигентной наружности, был славным парнем и хорошим начальником. Мы долго говорили о путешествиях и неплохо пообщались. И вообще, вся весёлая бригада спасённому гостю искренно понравилась. Когда кончился дождь, нефтяники, как один выскочили по делам, а я с разрешения бригадира присел за его компьютер и занырнул в волшебный мир всепланетной сети...»

              Потом допишу, как меня вывозили за Нефтегорск, - засыпая, думал Алексей. Уронив ручку на пол, он лёг на кровать и, не раздеваясь, стал проваливаться в сладкую пропасть, кишащую Онирами... Ему приснилось продолжение отчёта. Пузатый уазик, урча везёт его по хлюпающей грязью колее. Тут и там мутными пятнами торчат лица несчастных шоферов и пассажиров легковушек, безвременно застрявших в болоте «объездной»…
 За дверью, ломая границы неспокойного сна, раздавались голоса нетрезвых клиентов дешёвой гостиницы. 


ВОТ ТАК ВСТРЕЧА!

        Полянка находилась в аккурат рядом с ремонтируемым участком дороги. Ремонт шёл частично: половина автомобильного покрытия была залатана и чернела длинной контрастной извилистой полулентой. Она казалась разрезанной пополам, словно длинная располосованная вдоль кинолента. Вторая её часть, нетронутая новым асфальтовым покрытием походила на тусклую просёлочную дорожку со множеством ухабов и выбоин. По дороге туда-сюда сновали машины. Ну, снуют они, ну и бог с ними. Он уже устал искать пристанище для обеда. Уже промелькнули огромные бочки нефтеперерабатывающих предприятий, неприметные тусклые профили неизвестных просёлков, но подходящего места всё не находилось…
        Впервые в жизни он проехал столь солидное расстояние на голодный желудок и, далее продолжать путь, не перекусив, было уже не возможно. Он попытался сделать привал в ближайшем зелёном пространстве, как обычно, со стороны казавшимся нетронутым грязными щупальцами цивилизации, но сухой полумёртвый замусоленный замусоренный лес, оказался населён бесконечными полчищами огромных комаров-мутантов, активизировавшихся после ночного дождя, и он с громкими воплями, под многоголосый гул летающих стай выскочил оттуда вон.  Невозможно здесь найти место для трапезы! Картина придорожного «пейзажа» была удручающей - кругом вдоль обочин автолюбителями и автопрофессионалами были созданы большие и малые мусорные скульптуры свалок, нахождение рядом с которыми вовсе не способствовало правильному пищеварению. Наплевав на это печальное обстоятельство, Алексей расположился на относительно чистом, открытом месте и разложил на газете остатки вчерашней провизии. Он уже приступил к завтраку, как вдруг…
- Здавствуйте! – раздался тонкий, сексуально звучащий писк откуда-то сбоку, - А вы что, реально путешествуете на велосипеде по всей стране?? – молодая смазливая девчонка с интересом разглядывала его поклажу и велосипед. Она была в застиранной, местами протёртой до дыр джинсовой одежде, - Ну кру-уто! – неизвестная красавица, словно ища подтверждение своей последней реплике, с улыбкой до ушей уставилась на свою подругу.
Алексей, проталкивая, застрявший в горле кусок хлеба с гусиным паштетом, словно на пружине подскочил на ноги. Такую возможность нельзя упускать! – правильно отреагировав на приятный раздражитель, ухало внутри его эротическое начало. Чёрт с ним, с желудком, потом с ним разберёмся!
- Привет, девчонки! – игриво поприветствовал он гостей, - Да, путешествую тут немного, с Сибири еду! – и он привычным отработанным движением гордо выпятил грудь.
- Отку-уда?! – девчонка, весело смеясь, ещё раз посмотрела на подругу, вновь поддержавшую её своей широкой обаятельной улыбкой, - Я просто в ауте! – покачала она головой.
- Автостоп? – не найдя с ходу нужных слов, коротко и загадочно спросил он, кивнув на их рюкзаки, - Смело для таких юных и красивых девушек!
- Да вот, с Уфы идём, точнее, едем, - отвечали девчонки, - Что верно, то верно, как ни гуляй, а в историю попасть не сложно…
Что–то пронзительно знакомое было в этой неожиданной встрече. «Где я их видел, где я их видел? Где?» - словно кузнечный молот, звонкой наковальней звучала в его голове неотступная мысль. Их жесты, голоса и движения возбуждали в нём странные мистические воспоминания. Вновь назойливые картины ощущения ведьмачьего Шаровского шабаша встали перед его глазами. Он, неопределённо улыбаясь и совсем не моргая, посмотрел на красавиц.
- Даже не думай! – весело смеясь, выкрикнула самая проворная из них и игриво погрозила путнику пальчиком.
- Что не думай? – выпал Лёша из штопора ощущений дежавю, - Он потряс головой и немного покраснел. Вы меня не так поняли…
- Да ладно, знаем мы вас! – стараясь быть не хуже подруги, сказала вторая девчонка и с гордой улыбкой полуотвернулась,- В твоей палатке ночевать не будем! У нас другая программа!
- Но я даже и не думал! О, прекрасные и храбрые путешественницы! – опомнившись, бросил в них пёстрым пафосным комплиментом Лёша.
В ответ раздался весёлый визгливый смех, польщённых автостопщиц.
«Я немного кривлю душой, - думал он, - Насчёт того, что даже не думал об «этом»! Но ведь «этого» никто не узнает! Подумаешь, предложу им где-нибудь здесь переночевать в палатках.  Делов то куча - всего на пару часов сексуальной стабильности»!
- Меня Яна зовут! Мою подругу – Алёна. А как тебя?
«Меня не зовут, обычно я сам прихожу, но сегодня всё пошло как-то не так», - схохмил он про себя.
- Алексей. Можно просто Лёша! – представился он и произнёс стандартную фразу, сам не осознавая пока, что говорит правду: - Мне знакомы ваши лица. Мы с вами нигде не встречались?
- Разве только на шабаше! – решила пошутить молчаливая Алёна, - Или в аду!
Яна толкнула локтём свою нетактичную подругу:
- Алёна! Опять ты со своими приколами!
- А что я такого сказала?
- Ничего девчонки, это вполне приемлемо, я люблю шабаши. С некоторых пор, - улыбнулся Алексей.
- Алёна пошутила! – раздельно произнесла Яна и снова ткнула её локтём.
- Света! – вырвалось у Алёны, и девчонка, ойкнув, зажала рот ладонью.
Яна закатила глаза под веки и тяжело вздохнула.
«Мир тесен»! – хотел засмеяться Лёша, но, передумав, сделал вид, что не заметил проговорки. Вместо этого он стал сыпать в уши девчонок отвлечённые шутки, заставляя их звонко смеяться.
Весёлые щебетания троицы, закончились обоюдным согласием сторон отойти куда-нибудь в перелесок и в спокойной обстановке отдохнуть и перекусить…


        …Воспоминания «счастливой ночи» тяжело ворочались в очугуневшей голове Лёши. Он, почти ничего не понимая, смотрел в сторону крыльца Самарского пивзавода, на водные «трамвайчики», снующие от пирса и обратно, на собравшихся вокруг него велосипедистов – начинающих путешественников. А где-то сбоку, быстро восстанавливаясь после порывов только что пролетевшего ветра, зашумел огромный муравейник - самарский пляж, на добрых полторы версты протянувшийся вдоль прекрасных берегов Волги.
 - Спасибо, что подробно посвятили нас в тайны велопутешествий! – говорил один из велосипедистов-участников эксклюзивной «пресс-конференции» у причала, - Было ужасно интересно послушать!
- И за ссылки на ваши отчёты, тоже огромное спасибо! Как вернёмся домой, обязательно почитаем! – бодро подытожил другой.
Память, неохотно ворочаясь в голове, медленно возвращалась к хозяину. Лёша, вращая головой из стороны в сторону, вспоминал, как только что резво отвечал на десятки вопросов, собравшихся на пирсе велолюбителей. Он, словно римский риторик, вскочив на лежащий тут же кусок бетонной плиты, разносил по головам онемевшей от романтического возбуждения толпы основы экологически чистого и приятного времяпровождения. Заиндевевшие от увлекательного экскурса в мир путешествий люди замирали с открытыми ртами. Затем немного выйдя из ступора, благодарные слушатели бросали уважительные взгляды на его внушительную сумку-штаны и почерневшее облупленное от солнца лицо, что-то отвечали, смеялись, говорили… Их голоса отдалялись всё дальше, становились всё тише, пока совсем не растворились в океане звуков дневного города. Последнее, что он мог воспринимать, это присутствие на пирсе какой-то дружной семьи велосипедистов. Старший из них любезно оставил ему свой телефон, с просьбой позвонить, как только Алексей решит продолжить своё путешествие. «Они хотят ехать со мной! Они хотят ехать со мной»! – Снова била гиря кузнечного молота слов по глубинам его серого вещества.
        Тогда, под Нефтегорском, попав под ливень, он поклялся себе по приезду в Самару тут же рвануть на железнодорожный вокзал и с блеском праведного гнева и возмущения в глазах взять билет до дома. Там так спокойно и уютно. Там нет неизвестности, физических перегрузок, опасностей пути… Там хорошо… И что же в итоге? Желая привести в исполнение свою отчаянную клятву, он привычным движением перебросил ногу через выступающий над сиденьем туристический коврик, и уже почти сел в седло, как вдруг в его кармане зазвонил телефон…

       Как же легко он поддаётся на уговоры! Телефонная трубка голосом Влада сообщила ему, что две велобанды из Орена и Питера собираются совершить велопереход через зону отдыха Самарской Луки до Казани и обратно,  в Самару! Переход, протяжённостью в тысяча сто километров был рассчитан на девять дней. Любезно приглашённый в групповой веломарафон Алексей, в очередной раз долго не мучился с принятием «глупого» решения: раз приглашают, надо ехать! Уже не один! Тем более, они снова увидятся с Владом! Через пару дней друзья договорились встретиться в районе Ширяево, что на противоположной стороне Волги. Алексей отправился искать гостиницу на сутки, намереваясь не далее, чем завтра доехать до чудесных Ширяевских мест с семьёй потенциальных велопутешественников, добровольно пожелавших на своей шкуре испытать все эмоции, радости и бесконечные впечатления многодневного пути. Что ж, берегитесь, видит бог, вы сами этого хотели! А там, в Ширяево, они и встретятся с Владом и ребятами из Оренбурга и Питера. 

         Информация о ночёвке под Самарой, в районе посёлка Рощинский, была покрыта мраком полной непроницаемости. Он не помнил почти ничего. Его пробуждение было длинным, как зимняя ночь накануне абстрактной точки солнцестояния. Мелкие события подъёма и сборов быстро проваливались в мутную пучину небытия, и воскресать более не собирались.  Две девчонки, эти две волчицы Российского автостопа исчезли так же бесследно, как утренняя дымка на горизонте дальнего пути, не оставив адресов и телефонов, не назвав настоящих имён. Но всё же, кое-что они ему оставили. Странное состояние глупого счастья, легкости полёта и какой-то ложно-сексуальной псевдо удовлетворённости. Что ничего между ними не было, он окончательно понял гораздо позже, уже, будучи в состоянии ломок, в гостинице Самары. Забыв проверить, на месте ли деньги, быстро собравшись, на ходу вспоминая обрывки весёлого вечера с двумя симпатичными мошенницами, он быстро поколесил к долгожданному миллионному городу на Волге. Путь – это такое интересное, эмоциональное времяпровождение, со всегда необычными, подчас парадоксальными мироощущениями. Всё время приходится испытывать на себе и находить в себе что-то новое. Вот и сейчас он чувствовал себя лёгким как пёрышко и, навсегда забывая, что такое напряжение и усталость, почти не вращая педали, летел вперёд. В этом состоянии было что-то от вечности, когда никак не можешь поверить в то, что это когда-нибудь кончится…
          Пошёл мелкий солнечный дождь, капли которого больше напоминали водяную пыль. Миновав небольшой подъём, он поскользил вниз по продолжительному спуску с длинной пологой горы. В спину поддувал небольшой ветерок, удачно подталкивая путника вперёд. Это приносило небывалую эйфорию. Радость и состояние счастья не покидали его. Однако трудно было не заметить, что спуск сильно затянулся…
         Прошло уже пятнадцать минут, как он без остановок мчался с бешеной для велосипеда скоростью – почти шестьдесят километров в час и этому не было видно ни конца, ни края. По восприятию это примерно то же, что на легковой машине мчаться со скоростью этак… двести километров в час! Машин становилось всё меньше и меньше, придорожный пейзаж, словно вымываясь мокротой моросящего дождя, мутнел и исчезал в никуда, оставляя по бокам лишь непроглядную темнеющую массу. Вскоре не осталось совсем ничего кроме освещённой ленты идеально ровной дороги, полого скользящей вниз, хорошего ветра в спину и широченной обочины с разделительной контрастной полосой. Всё, о чём мечтает любой велосипедист в дальнем пути. Но что-то во всём этом было не так. Ветер усиливался, наклон дороги всё так же увеличивался, а спортсмен продолжал проваливаться в чёрную бездну. Адреналиносодержащие вещества переполнили его кровь, и его руки сами, схватив рычаги торможения, слегка надавили на рукоятки. Прошипев колодками по томозным дискам, дюралюминиевый конь послушно остановился. Велокомпьютер показывал более сотни километров. И это произошло меньше чем за полтора часа пути! Как это можно понимать? Немного подумав и оценив своё положение, путешественник повернул байк назад и поехал в противоположную своему движению сторону. Но, к удивлению, он снова не обнаружил никакой нагрузки на мышцы ног – вместо трудного подъёма в гору, велосипед весело побежал вниз, а ветер, резко развернувшись, вновь стал дуть в спину. Стало появляться множество развилок. Он полностью потерял ориентиры – указателей не было совершенно никаких и направление движения стало хаотичным. Куда бы он ни направлял переднее колесо своего любимого байка, он снова и снова съезжал с горы, подталкиваемый ветром, проваливаясь, точно в преисподнюю, к ценру земли. До определённого мига не ехать он просто не мог - что-то снова и снова заставляло его теперь уже, не вертя педали, тяжёлым камнем падать и падать вниз. Как только он обогнал ветер, воздух из стоячего тут же превратился в охлаждающий. Скорость движения воздуха усилилась, и шумящий воздухопад с дьявольским упорством ещё сильнее толкнул его в спину. Становилось жарко, кислорода катастрофически не хватало и тогда ветер, как будто угадывая его желания, догнал его и стал своими невидимыми плетями захлёстывать в лицо, разбрызгивая по обочинам дороги горячий пот. Шокированный путник уже верил, что он попал в ловушку каких-то неизвестных доселе гига нанотехнологий, где выполняется часть сокровенных потаённых желаний гостей, провалившихся в этот мир. А может, он просто сошёл с ума? А может, это лишь виртуальная среда и он находится внутри огромного компьютера? Или же он стал заложником собственного сознания, опалённого трудами далёкого пути и адреналином? Хотя, может быть, всё должно выглядеть гораздо прагматичнее: вероятно, его чем-то отравили те проклятые мошенницы, он умер, а его бренное тело осталось там, в палатке, на последней стоянке. Так, так. А сознание, не распавшееся ещё на «свободные» кванты попало в мир компьютерной сети и не может вырваться из этого виртуального плена... Он понял, нужно ехать, ехать только вперед, сколько есть возможности, во все направления и стороны. Чем-то же это должно закончиться! А если не произойдёт никаких перемен, и это будет продолжаться сотни лет? Будут ли его эйфория, его кайф вечными? Эта дорога, не подвластная законам времени и расстояния, этот путь без конца… Может это его новое предназначение, миссия перед самим собой, созерцать чёрную пустыню по краям и над головой, и мчаться, мчаться вниз, к неизвестной цели. Но нет, нет, всё же этого не может быть - в нашем конечном мире, всё когда-нибудь заканчивается. Скоро придут ангелы света и спасут его. Однако его вторая пессимистическая половина начинала сомневаться в удачном исходе и строить концепцию бесконечности, родную сестру нашей беспредельной вселенной, и он снова приходил в мистический транс от этой мысли…
      Прошло уже несколько суток, но у него так и не появилось усталости и желания поспать, не было жажды и голода, не было вообще никаких желаний, кроме дикой, необузданной страсти к скорости. Иногда он, опомнившись, останавливался, пытаясь шагнуть в чёрную пустоту, но неизвестная завеса мягко выталкивала его назад к дороге, и он снова послушно садился на велосипед. Иногда, отчаявшись найти выход из этого дьявольского лабиринта, кричал что есть мочи проклятия в адрес неизвестного бога, прося его оставить в покое, вернуть «домой». Ещё через двое суток, решив, что все его ожидания тщетны, он захотел умереть. Разогнавшись до предельной скорости, на которую был способен его велосипед, он отпустил руль и закрыл глаза. Но падения не произошло. Он сильно мотнул рулём в сторону, но не упал. Угол наклона вниз в последние дни сильно увеличился и теперь составлял не менее тридцати градусов. Он резко нажал на передний тормоз. Но вместо того, чтобы перелететь через руль и разбиться насмерть, он с ужасом понял, что велосипед лишь мягко сбросил скорость, хотя даже не остановился. Тогда он нажал на задний тормоз, но, прежде послушный ему конь не починялся более управлению и, снова всё больше разгоняясь, летел в пропасть, увлекаемый липучей лентой падающей вниз дороги. Он попытался соскочить с седла, но не смог сделать и этого. Его пятая точка, испытывая действие неизвестного ему поля притяжения, накрепко прилипла к сиденью. Качания по сторонам тоже не дали никакого эффекта: байк, будто двигаясь по невидимому монорельсу, твёрдо удерживался вертикально и не качаясь, шёл вперёд. Ограничений скорости больше не было. Велосипед давно уже преодолел свои предельные восемьдесят километров в час и, не ограничившись этим, продолжал наращивать скорость. Он обогнал скорость урагана, и потоки воздуха дули ему в лицо. Через несколько минут спортсмен, уже не видя ничего, летел с закрытыми глазами, и кожа с его лица клоками разлеталась по сторонам. Подчиняясь инстинкту самосохранения, гонщик мёртвой хваткой вцепился в руль и, рыча от напряжения, сжался в комок, мысленно прощаясь с жизнью. Вся одежда была сорвана с него встречным плотным потоком воздуха, остатки слоёв кожи, горя, летели назад, за спину. Он, как горящий болид, быстро приближался к земному ядру. Всё его тело нестерпимо горело, объятое адским пламенем…
- Ты этого хотел!? – откуда-то сверху раздался настолько мощный глас, что даже в таком экстремальном и шоковом состоянии, заставил содрогнуться его зыбкое сознание.
 - Да, я этого хотел! Я этого хотел! – кричал он, перекрывая шум воздухопада, наплевав на страшную боль, в которую он превратился весь, до последней клетки тела. Вскоре произошло то, чего он ожидал меньше всего. Долгий спуск в никуда мгновенно превратился в подъём, ветер продолжал с ужасающей силой дуть навстречу. И куда бы он не повернул, картина этого ужаса не менялась…

           …Алексей уже миновал новый город и подъезжал к знаменитому Самарскому пляжу, когда поднялся встречный ураганный ветер. Часто крутя педали на самой низкой скорости, против сильнейшего сопротивления воздуха, он смог проехать до поворота на Пивзавод… Вскоре его силы сошли на нет и он просто упал на тротуар. Ветер, как по команде прекратился и из различных укрытий стали выползать перепуганные самаритяне.
- Ты в порядке, чувак?! – размытое пятно наклонившегося над ним лица, маятником метронома качнулось в сторону. Голос высоким обертоном упал с небес, ревеберативно отражаясь от всех препятствий, ломая в голове Алексея всякие представления об акустике.

- Я-а-а-а! – запел в ответ Алексей, поймав за хвост ноту «ля», непроизвольно воспроизводя звук камертона, - В поря-аадке, чува-ак… - медленно звенел он, - Теперь я уже то-очно в поря-а-адке! Я был в аду-у!...
Он поднялся на ноги и по левую сторону от движения увидел поворот на пристань.
- Да уж, крутить педали против урагана, это ад! – пошутило пятно, медленно превращаясь в круглое прыщавое лицо. Маятник качнулся в другую сторону. - И как только тебя ничем не убило! Ну, удачи тебе, чудак! – сказало лицо и поплыло в сторону размётанного изрытого ураганом пляжа…

 Алексей лежал на жёсткой поверхности гостиничной койки. Болела голова. Его ломки всё ещё полностью не прекратились. Эти проклятые автостопщицы, они подмешали ему в вино какую-то гадость. Вероятнее всего наркотик, какой-то галлюциноген. В купе с его усталостью и критическим состоянием психики, во время его движения от Рощинского к Самаре, к нему и пришли такие видения. Но он никак не мог отделаться от ощущения натуральности происходящего в них. Ему казалось, что запах сгоревшей от скорости кожи до сих пор преследует его тонкое обоняние. Только бы не сойти с ума… Пытаясь правильно осознать реальность, он упрямо в мыслях повторял и повторял себе, что это были лишь галлюцинации. Алексей вышел в коридор и проследовал навстречу какой-то веснушчатой большегубой уборщице, от которой пахло дорогими духами. Он чувствовал неосознанное стремление к людям, состояние тревоги не покидало его. Но уборщица продефилировала мимо его с таким видом, будто его и не было вовсе. То же самое повторилось с толстым постояльцем, шествующим, и глядящим в какую-то никому не известную точку. «Ну, точно, наверное, я умер, - с грустью подумал Лёша, Меня никто не видит»! Уборщица, додефилировав до крайней точки коридора, схватила в руки ведро и поплыла обратно. Алексей развернулся и попёр прямо на неё, как герой-пехотинец на долговременную огневую точку. Гламурная хранительница чистоты и порядка, выкатив глаза, встала на месте, как приклеенная к полу.
- Ну, вы ваще, младой чек! – сказала она и изящным движением мокрой рукой в перчатке поправила волосы, - Вы, что меня совсем не видите что ли?!
- Вы видите меня! – радостно выкрикнул Алексей и подпрыгнул на месте, - Она видит меня! Я живой!
- Ну, вы ваще,  - повторила уборщица, - Доездились совсем со своими… ве-ло-си-пе-да-ми!
И пошла далее.

          Он узнал тех девчонок. Тогда, на допросе следователь показывал их фотографии. Только имена почему-то не совпадали. Может быть, автостопщицы решили перестраховаться?
- А в Шаровском лесу, когда я был белкой, они кормили её с рук… - плаксиво бубнил Алексей, кляня себя за слабость и сваливая всё на усталость и состояние похмелья, - Прости меня господи, за альтернативность суждений и бредоватость поданной мысли… - вздохнул он, оправдываясь перед самим собой.
        Лишь только вчера, когда он пришёл снимать гостиницу, обнаружил, что в кошельке недостаёт двух тысяч рублей, а мягкой надувной подушке, вероятно, приделали ноги. В его планы вовсе не входило выдавать «стопщиц» следаку Уфимской прокуратуры, но сейчас… Он взял в руки телефон и набрал номер сыщика. А что, если я сам им отдал деньги и подушку? Ведь мы же с ними подружились. Или нет? А что если… Он вспомнил, как в состоянии лёгкого подпития девчонки стали предлагать ему что-то попробовать. Да чтобы я ещё раз эту гадость… Нет, больше никогда, даже алкоголь в пути в рот не возьму! Клялся он. В этом деле почти визуально проступало слишком много тёмных пятен…
А что если они меня не грабили?
Он вспомнил ощущения дурманящего запаха орешков, которые он хватал жадным ртом с широких и мягких ладоней. Они же меня с рук кормили…
- Мы с тобой одной крови,
  Мы с тобой одной… -
Снова зазвучала любимая песня, воспроизводимая с ноутбука. Алексей нервно бросил телефон на подушку. Немного постояв в задумчивости, он согнулся пополам и сделал несколько пружинистых движений, пытаясь размять затекшие мышцы спины. Из нагрудного кармана выпала скрученная бумажка. Развернув её, он увидел размашисто написанный номер мобильного телефона с подписью: Яна... Рядом красовался отпечаток помады, сделанный упругими девичьими губами.
 «Эх, так тебе же киндера не надо! А жаль… – услышал он у себя в голове голос одной из девчонок – фраза, вырванная капризной памятью из контекста событий под Рощинским. И ему она стала понятна только сейчас.
- Или всё-таки, что-то было? – озадаченно произнёс Алексей.


ВЕЛИКАЯ САМАРСКАЯ ЛУКА

             «Трамвайчики» от Самарского пирса ходили бесперебойно. Так ласково и лирично местное население здесь называет небольшие рейсовые катера, курсирующие по разным водным направлениям. Всего лишь за пятьдесят рублей можно быстро преодолеть водную преграду, протяжённостью почти в два километра и счастливо попасть, например, в объятия знаменитой Самарской Луки. Загрузив вещи на крышу маршрутного катера, велосипедисты и прочие пассажиры проворными тушканами прыгают в нижнюю часть водного транспортного средства и в течении почти получаса искоса созерцают несущиеся вдаль пенные воды большой реки. Волга в некоторых местах сильно напоминает Енисей – оба водных колосса в среднем одинаковой ширины, вдоль берегов обеих рек тянутся полосы похожего зелёного массива, и плотная непрозрачная синева их мощных тел режет землю, неся свои воды по огромным руслам… Все эти странные ассоциации возвращали его сознание на берега самой полноводной и огромной в России Сибирской реки. Жара смягчалась прохладной близостью водной массы, солнце весело сияло и настроение участников будущего велопробега Лука – Казань – Лука было на  подъёме. Бригада путешественников из Самары и Красноярска состояла из четырёх человек: интеллигентного вида учитель литературы одной из элитных школ, его семнадцатилетний здоровенный детина-сын со своим вечно молчаливым девятнадцатилетним другом, ну и конечно, велосипедист-«дальнобойщик» из Сибири. Интуиция бывалого психолога и велобродяги на сей раз подсказывала ему, что синтез питомцев города на Волге и представителя регионального Сибирского центра, мог быть интересным. И уже спустя совсем смешной промежуток времени по сравнению с вечностью, его предчувствия стали понемногу сбываться.
        Шествие от села Рождествено, не далее чем через пару километров было отмечено не виданной доселе Алексеем клоунадой. Сын Николая Георгий, быстро устав от «трудов далёкого пути» начал впадать в ложную депрессию и действия сцен его почти истерических капризов утомляли и выводили из душевного равновесия всю команду.
- Хочу на трамвайчик! – упорно, как испорченный диск, повторял он при любой возможности, - Как только приедем на пирс или в Ширяево, я сразу же сажусь на трамва-айчи-ик и еду домой!
Сугубо детское поведение почти двухметрового верзилы своей абсурдностью взрывало мозг Алексея, но он как обычно был тактичен и стойко выносил циничные сцены «матрасника», раз за разом терпеливо дожидаясь окончания очередного семейного акта. Его друг - длинный и щуплый Михаил при этом всегда стоял бетонным столпом чуть в сторонке, словно онемевшее каменное изваяние, незамутнённым сознанием уходя в долгую медитацию. Очевидно, сей индивид давно уже был привычен и адаптирован к курьёзным выходкам своего друга и, чтобы скоротать при этом минуты негатива, приспособился вполне континуумно проскакивать опасные для своей психики участки времени. Воевать же с нерадивым олухом приходилось только отцу. Причина этих сцен была понятна и не вооружённым умам: отпрыск Николая - Георгий был избалован до космического знака бесконечности. Таким образом, скорость перемещения участников похода упала почти до нулевой отметки. Алексей интуитивно догадывался, что протяжённость сегодняшнего пути, вероятно, не превысит и двух десятков сухопутных вёрст и, настроившись на худшее, терпеливо ожидал развязки. На коротких стоянках Георгий пафосно отказывался в чём-либо помогать дружной команде, демонстративно укладывая в траву своё туловище в горизонтальное положение и, положив ногу на ногу, томно закрывал глаза. И ничего с этим пока нельзя было поделать. Про себя Алексей схематично назвал его «Победоносцем». Но легко угадывалось, что его «победоносность» была лишь сугубо вре;менной, и пока что волей-неволей за Георгия всё приходилось делать только отцу. Всё! От сбора дров для ночлега, раскладывания новой палатки, готовки обеда и прочих, так необходимых в походе, сотен мелочей. «Слава богу, что хоть в туалет ходить этот детина в городе успел научиться сам»! - Удивлённо делал путеводные отметки про себя Алексей. Отец стойко сносил все капризы неизвестно кем избалованного сына, за что Алексеем был негласно отмечен, как «Святой Николай». Испытывая перед Лёшей некое неудобство, Николай продолжал всё выносить на своих плечах и терпеть, не устраивая отпрыску показательных и дежурных воспитательных семинаров, но, всё же чем дальше, тем больше вежливо критиковал лоботряса. Его критика из мягкой, постепенно деформировалась в более жёсткую, ужесточалась и звучала теперь уже почти бесперебойно. Но это, похоже, не производило на Георгия совершенно никакого впечатления: он лишь снисходительно ухмылялся, отплёвывался и продолжал упрямо гнуть свою линию. Никто в первый день из-за этих подкожных войн так и не успел полноценно насладиться красотами местной природы. Хотя по пути все участники часто фотографировались у берегов Волги, а Алексей с Николаем много и плодотворно общались на различные литературно-философские темы. Ближе к ночи, разбив лагерь у стоячего водоёма, соединённого с рекой, где то за селом Выползово, команда четырёх устало расползлась по палаткам…

Как же всё-таки удачно подобрано название для этого участка местности… Козлиная тропа! Четвёрка смелых, выползая из района местечка с символичным названием Выползово, упрямо пробиралась через заросли в гору, пыхтя и обливаясь освящённым горою по;том. Затем тропка нудно потянулась вдоль обрыва своими поперечными изгибами в сторону пропасти, недвусмысленно грозясь скинуть людей вниз и расколоть на множество осколков их хрупкие глиняные тела. Смелые тут же превращались осторожных и боязливых, а к концу передвижения по краю пропасти – ещё и в измученных и пострадавших. К Ширяево подходили уже с с просветлённым коллективным сознанием, чистой совестью и сосудами, полностью освобождёнными от холестериновых нечистот. Так уж повелось – гора очищает не только от физических шлаков. Хоть и не на всех и не всегда действуют сии законы природы…
Заглянув в дом-музей, усадьбу самого; господина Репина, они миновали Ширяево и расположились дикарями за пустующим КПП, возле реки Волги. Гора над стоянкой нависала безразмерной каменной глыбой, поросшей густой травой леса. Взирающему на это колоссальное создание природы, всё время мерещится, что она медленно наступает на него и вот-вот рухнет на голову. Это наваждение преследует каждого кто, задрав голову вверх, впервые смотрит на эту гору, стоя на отлогом берегу спиною к воде. Забросив в тень кустов пластиковые бутылки с десятком литров колодезной воды, попутчики погрузили свои тела в реку и долго мылись, купались, загорали и приводили себя в порядок после непростого и «печально» знаменитого на всю страну горного перехода. После качественного отдыха большинством голосов было принято смелое решение – сегодня же одолеть почти неодолимый для тяжкой поклажи подъём на знаменитую Каменную чашу. Расстановка голосов была три к одному. После продолжительных пререканий и циничных капризов вредный Георгий «Победоносец» потерпел полное поражение и был вынужден угрюмо ковылять, плетясь в хвосте у колонны. Часовня у Никольского родника с хрустально чистой горной водой, сырость и постоянно проживающие там лесные комары, нетерпеливо дожидались путников.

            …Михаил был настолько худ, что иногда казалось, что весьма упитанный Георгий бесцеремонно забрал у своего молчаливого друга все питательные вещества. Алексею всё время альтернативно мерещилось, что Михаил почти бесплотный дух и вот-вот вспорхнёт на покатые склоны Ширяевских гор. В связи с этими ассоциациями, Лёша назвал его Архангелом Михаилом. На велосипеде Михаил выглядел, как детёныш жирафа на коротконогой Монгольской лошади. Не совсем удачный подбор маленького для него железного коня, визуально делал его ещё длиннее, чем он был на самом деле. Так и хотелось к его неуклюжему портрету художественно приделать степную дублёную кожу - хурэм, перетянутую кушаком, головной убор из лисьей шкуры и колчан со стрелами.  Алексей так и не услышал пока от молчаливого сурового длиннотелого дайчин-багатура практически ни единого слова, за исключением дважды случайно проскочивших нечленораздельных мычания и одного слова «поехали!», когда Георгий руками и ногами отбрыкивался от подъёма на «Чашу». Поэтому узнаваемость Михаила в аудио варианте  для Алексея почти полностью отпадала. Ничего не оставалось, как лишь визуально получше запечатлить этого члена команды. 

           Похожее на чашу округлое расширение, находящееся в точке слияния двух оврагов – каменного и Ширяевского, каждый год манит в свои объятия множество туристов. Это невеликое понижение платы Жигулёвских гор, издавна имело магическую притягательную силу. По поверьям вода, которая не спеша протекает здесь, обладает какими-то особенными живительными лечебными свойствами. Гигантских размеров котёл, имеющий три ручья, гонит свои серебряные воды вниз, и все они тоненькой струйкой сходятся здесь, в Каменной чаше…
           Двухдневные хождения по Луке принесли свои «цветущие» и дурно пахнущие плоды. Непривычные к таким диким перегрузкам, начинающие Самарские велосипедисты, дико уставшие от езды по жаре, гор и впечатлений, тяжёлой поступью возвращались к месту своей второй ночёвки – к прозрачным Ширяевским водам великой Волги. Николай целый день по пути заливал пивом усталость и раздражение, Георгий продолжал напрашиваться на воспитательные комплименты, Михаил сделался бледен, словно весенний ядовитый гриб в вегетативной фазе роста. Он стал ещё молчаливее, его губы, цвета осеннего неба, словно срослись друг с другом и больше Алексей не слышал от него даже мычания. Он не ел совершенно ничего, и даже не было заметно, пил ли воду. Алексей же, помывшись в реке, чувствовал лишь вечернюю сонливость, но не более того. Даже к усталости он научился относиться философски, высекая из её форм и соцветий брызги ярких эмоций и впечатлений. Да и напряжённая обстановка в лагере давала повод думать, что философское отношение к окружающей действительности, в скором времени ему ещё понадобится. Он блаженно растянулся в палатке и, под звуки вкручиваемых в эго Георгия сложных матерных фразеологических оборотов, включил диктофон и взял в руки пошарпанную тетрадь. Но писать ему пока что ничего не пришлось. Через несколько минут он провалился в яму сна, вырытую его бодрому сознанию многодневной усталостью...
       Проснулся Лёша от какой-то подозрительной тишины. Никто никого не ругал отборной матерной бранью, никто никого не пинал по священной пятой точке тыльными сторонами ладоней ног. Лёша пожал плечами, одел наушники и включил диктофон.

Дневник Алексея. 9 июля.
«…Уже на второй день пути между отцом и сыном от накопившейся усталости стало создаваться напряжение, которое на следующий день, вечером, переросло почти в военную конфронтацию. Вспомнились былые обиды, а нынешние неуёмные амбиции и эгоизм его избалованного сына-подростка, сыграли в ссорах не последнюю роль. Конфликт отцов и детей нарастал, страсти закипали всё сильнее, грозясь вылиться в крупное фатальное сражение под Ширяево. Противоборство социальных систем, классовых интересов и идейно-политических принципов всё сильнее набирало обороты... Но мне было не до этого - я очень устал от осмотра Луки и сладко спал в палатке, по временам просыпаясь от криков и споров, трансформирующихся в звонкий физический контакт. Единожды выглянув из палатки, я убедился, что у противников визуально отсутствуют травмы, угрожающие их жизни и здоровью. Было очевидно, что отец восполняет пробелы в воспитании сына ускоренным методом - то есть, при помощи хлёстких затрещин тыльной частью стопы по упитанной заднице отпрыска. Застегнув молнию на входе в палатку, я тут же свалился на каремат и снова погрузился в сладкое пространство Морфея. А с улицы продолжали доноситься громкие голоса, быстро разносясь по гладкой поверхности реки...  Высокообразованный, сугубо интеллигентный учитель литературы очень артистично доказал: ничто человеческое, русско-залихватское ему тоже не чуждо и что "Великий и могучий" разнообразен до вселенского знака бесконечности. Вам никогда не услышать такой отлаженной и отстроенной риторики! Маты сыпались, как из рога изобилия, удачно сочетаясь и переплетаясь со сложными альтернативными и сугубо классическими словесными формами... Это был второй случай после гостиницы у Самары, когда я до слёз сожалел, что так редко включал свой карманный диктофон. Ведь мой словарный запас мог бы стать на порядок богаче! О, высшее филологическое образование, как ты нам всем дорого и как ты всеми нами любимо…»
   
         Алексей осторожно раздвинул полы; своего временного укрытия. Поодаль друг от друга, лицом к реке и солнцу молча сидели Георгий и Николай. Из соседней палатки доносился богатырский храп Михаила.
- Все живы? – осторожно спросил Лёша, с заспанным лицом выглядывая из палатки.
- Все, - хором ответили отец с сыном и повернулись на голос вопрошающего. На их лицах были заметны небольшие ссадины и красные разводы от родственных пощёчин.
Алексей с глубоким стоном снова упал во глубину походного дома.
- Вот, глубокоуважаемый Алексей Владимирович, напишите, пожалуйста, в своём художественном отчёте, какого вы ур-рода повстречали в пути, - сказал Николай, обращаясь к Алексею, - Такую поганую мразь, как мой сынок, вы уже нигде не увидите!
- Вы уверены, что такое можно писать? – осторожно спросил Лёша.
- Конечно! Пишите, что посчитаете нужным. Никто вас за это не осудит. Прототипы есть, персонажей вы сами придумаете. Создайте реалистический образ морального урода.
- Ну, ты опять погнал пургу, идиот! – тихо ответил Георгий, отстранённо играя мелкими камушками в руках.
- Кого ты идиотом назвал, тупой московский бамбук?! Этот специальный медицинский термин среди прочих, подходит здесь только к тебе! Знаешь, почему ты превратился в ходячее недоразумение? А потому что избалова;ли тебя до свинства жёнины родственнички! Да и она тоже руку приложила. Что толку от их воспитания? Каков его результат? Распустили тебя до точки, после коей невдалеке начинают проступать очертания психоневрологического диспансе;ра! А после этого, чтобы сэкономить деньги для отдыха на море, они обычно принимают решение отправить тебя к отцу на исправление своих огрехов в воспитании. А перевоспитание идёт за счёт моих нервов! Это при том, что у меня таких кретинов половина «элитной» школы! Да тебя надо снова на препараты посадить, чтобы никому жить не мешал!
- Как ты меня достал, психопат! – обиженно проворчал «сынишка».
- Жадные сволочи, рожи с Айн-Эль-Баша! – разорялся Николай, - Не сказать - козлы с ущелья Иерусалима! Да вас всех давить надо в кол-лыбели, чтобы не доживали до детородного возраста!
- Чёртов нацист! Антисемит! – визжал Георгий юношеским дискантом, ежесекундно срывающимся на баритон и бас.
- Это ж надо до такого додуматься - собственного сына, чтобы не мешал, в психушку определять, подсаживая его на сильнодействующие тяжёлые транквилизаторы! – не обращая внимания на его реплику, продолжал Николай, - Конечно же, что в твоей голове после этого останется? Да и, по правде сказать, в ней и раньше-то пусто было! Кроме дебильных детских игрулек, порнухи, пива и чипсов – в твоей тупой башке ничего больше и нет! А когда твоей маме становится жалко денег на циничное «лечение», она тебя ко мне сплавляет, исправлять последствия своей лености! При этом чтобы достичь желаемого результата во время переговоров со мной, она такие писаные тирады зачитывает по телефону, что и мёртвый с её доводами согласится. Сука с долины Тибра!
- Долбанный сионист! Она же там даже не жила!
- А твоя бабушка? – продолжал Николай, совершенно не реагируя на реплики Георгия, - Это ж ходячее недоразумение, полный профан в вопросах педагогики! Она не давала ребёнку ничего, кроме поблажек, не устраивая ему трудового и интеллектуального воспитания! Не уделяя внимания культуре и этикету! Ничего дельного - одни сюсюканья. Она думает, что внуки – это развлечение, такие живые игрушки для бабушек! И вот результат – передо мной сидит самовлюблённое восьмидесяти пяти килограммовое существо, бездуховное нечто с уродливым мировосприятием и покоробленной моралью. Считающее, что весь мир верти;тся только вокруг него, и что все должны, нет – обязаны прыгая перед ним на задних лапках, заботиться только о нём и тратить деньги только на него! А он при этом, ничего ни кому не должен! Ты понимаешь, что каноны твоего поведения и отношения к жизни, не что иное, как эгоизм, возведённый в высокую степень? Ты помнишь мою маму, она же умерла только из-за вас и таких как ты и Роза, из-за вашего эгоизма и свинского отношения к ней! Она заботилась о тебе десять грёбаных лет, день в день! А чем ты ей за это отплатил? Когда она умирала, когда она лежала на смертном одре, вы, откормленные ядовитые  жабы даже ни разу не навестили её! Она всё вздыхала, плакала, как там наш Жорик! А Жорик даже на похороны не удосужился притащить свою вонючую целлюлитную жопу! Не говоря уже о том, чтобы навестить её перед смертью в больнице. Вы с Розочкой до сих пор даже её могилку ни разу не посетили! Как убивать, доводить до инфаркта - так это вы можете, а покаяться в грехах – так хрен тебе во всё рыло! Тот врач, который делал операцию на сердце моей матери, он же отлично знаком с Розочкой, она что, не могла сказать ему, что это её родственница, чтобы получше лечил?! А он сделал операцию и пошёл восьмое марта праздновать! И больше ни разу даже не проверил, в каком она состоянии! Даже не позвонил осведомиться. А ваши подруги медсёстры - накачали её всякими гипотоническими средствами, и пошли шампанское пить. Поздравили называется старушку с женским праздником, педерасты белохалатные! Этот хирург По;мин, он же когда-то удачно прооперировал дедушку Розалии! Она могла поговорить с ним? Или может она напротив, как-то намекнула ему сделать лишний надрезик, чтобы быстрее отделаться от неё и от меня заодно?!
- Да ты что несёшь?!
- Может подать заявление в милицию, чтобы проверить банковские счета этого мохнорылого эскулапа и твоей продуманной мамаши? Где, когда и откуда со счёта на счёт перетекали деньги? Или может быть, повторное вскрытие тела организуем?
- Ну, ты совсем, Коля! – загудел Георгий и покрутил пальцем у виска, - Уже крыша потекла…
Слёзы начали проступать на глазах Николая. Его внутри коробило и потряхивало, как в эпилептическом припадке, и он уже совершенно не мог сдерживать свои эмоции.
- Ты не делай такие круглые глаза. Я никогда не прощу вам мать! Слышите, поганцы, никогда! При первой же возможности отправлю на Чукотку, снег месить! Она всех моих знакомых и друзей умудрились настроить против меня и заставила снабжать информацией! Всё проплачено! Шагу было не ступить без того, чтобы она не узнала! Ёб***е ваше семейство! Когда я жил с твоей мамой, вы все втроём только и делали, что клевали меня, как стая помойных воро;н. Коля плохой, Коля их незаслуженно критикует, Коля неправильно с ребёночком обращается. Всё закрывали тебя собой, как древнееврейскую раритетную вазу; на рыбалку его брать нельзя – простудится, работать заставить нельзя – надса;дится, борьбой заниматься тоже нельзя – упадёт, расколется как хрустальный кувшин! И что, что, каков результат? А? – Николай, сделав ловкую паузу, немного сменил направление своей жёсткой критики: - Розочка, технический работник на фармацевтическом предприятии славного города Куйбышева, теперь смотрите, как поднялась – домработницей стала! Из всех тонкостей профессии фармацевта, она твёрдо усвоила только одно: это как правильно и целенаправленно травить разной химической хренью своего мужа! Чтобы когда я сдохну, напыщенные болваны из команды криминалистов ни к чему и подкопаться не смогли. Ты что думаешь, я не знаю, что она постоянно мне в еду подсыпа;ла? То средства, вызывающие сердечные аритмии всех видов, то «успокоительные» порошки, доводящие вплоть до импотенции! Хотели избавиться от дяди Коли? А дядя Коля ещё и противоядия знает!
- Чего ты несёшь, параноик?! Никто тебя не собирался отравить! Просто надо было меньше пить!
- Коне-ечно, я и не сомневался, что ты это скажешь. Я, между прочим, не так уж часто пил. Эту легенду придумала Роза, чтобы было удобнее любую вину сваливать только на меня. Хотели мою квартиру себе присвоить как бы «законным» путём? Думаете, можно совершать недоказуемые преступления, а после этого спокойно жировать?! А вот шиш вам с маслом, подонки, есть ещё и высший суд на небе! – Николай сложил «дулю» из трёх пальцев и сунул её под нос Георгию, - Пользуйтесь московскими квартирами своего хахаля, а моей вам не видать, как своих ослиных ушей! Когда этот принц при помощи пинка всех выставит на улицу, я хрен вас назад приму! Пошли вы в жопу, твари! Столичный стиль общения взяли, только можете, что других поучать, в не корректной форме указывать, как надо жить, выставляя напоказ свою обеспеченность, самодостаточность, высокомерие и снобизм! А сами при этом не можете отличить Шиллера от Миллера, а попсу от андеграунда. Никаких концепций! Считаете мерилом разума количество потраченных денег на всякую бездельную фигню? Ваши проблемы! Они думают, что в глубинке одни немытые дураки живут, а в Сибири по улицам городов белые медведи ходят! – Николай посмотрел на Алексея, как бы прося подтверждения своих слов. Улыбка едва коснулась Лёшиных губ, а лёгкий кивок был словно рефлекторной реакцией.
- Да задолбал ты Коля, заткнись уже! – неуверенно выкрикнул Георгий почти не ломающимся басом. Сын, ссорясь с отцом, всегда называл его «Коля», а так ссорились они теперь уже постоянно, то и обращался он к нему только так, - Может там правда медведи по улицам ходят, зря же говорить не будут!
- Перед тобой сибиряк сидит, вот, будь добр, спроси его - ходят или не ходят!
- Мне бабушка говорила, что их на цепях там водят…
 - А ну да, конечно. Я тебе сейчас глаза открою, мой друг. Ты знаешь, что твоя бабушка по маме - глупая, паскудная, тщеславная дура с запредельным гипертрофированным  честолюбием и неуёмными амбициями? – спросил его Николай, - А впрочем, чего там говорить, что мать, что дочь – яблоко от яблони…
- Шовинист!
- Где это ты таких умных слов нахватался? Хочешь показать свои познания в области борьбы за права человека? Странно, откуда они взялись - книжки ты не читаешь, смотришь только извращённые французские фильмы про наркоманов, бандитов и гомосексуалистов! Говори, где слышал, змеёнышь! – но, так и не дождавшись ответа на вопрос, Николай продолжил: - И я ещё, интеллигент старой формации в третьем поколении, воспитанный на лучших традициях и идеях русской классической литературы, вынужден возиться с этим малоумным олигофреном! Да для таких дебилов как ты, пора уже по всей Москве Лепрозории строить!
- Ну, ты и придурок, Коля! – выкатил глаза Георгий, - Ты же отец, какого хрена ты со мной так разговариваешь?! Я что ли виноват, что меня неправильно воспитывали и травили препаратами?! Это вы все виноваты! Вот и исправляй тогда ошибки, в которых ты сам же и виноват, но не такими методами! И не ори!
- А какими?! Я уже всё перепробовал, на тебя совершенно ничего не действует! Ты хотя бы раз сподвигся помочь мне в походе чем-нибудь, хоть бы палец о палец ударил! Только виноватых и умеешь искать! Я виноват, оказывается!
- А кто? Ты сам меня позвал в этот поход, я не напрашивался. Вот сам и работай! – не сдавался Георгий.
Николай пошёл белыми пятнами и мелко затрясся.
- Ты хоть соображаешь, что говоришь, полудурок? Я же тебе любезно предоставил культурное и полезное для твоего здоровья времяпровождение в лучших местах Самарской природы! Это у тебя такая форма благодарности? Де-скать, иди папа на хер, делай всё сам! Обалденная философия, вполне достойная сути Розалии Симеоновны!
- Ага, поправишь тут здоровье, только надсадиться можно! – обиженно насупился Георгий, - Вот удовольствие – тащить вел по горам в жару; и пыхтеть, как паровоз!
Под аритмичные дерганые всхрапы Михаила жёсткая артиллерийская перебранка между двумя противными сторонами продолжала усиливаться и нарастать.
- Ну, ты гад, вот натуральный же гад! – орал воспитатель, - Подонок, да и только! Как тебя ещё можно назвать?! Что ты своей жопой на плечах можешь понимать в походной жизни! Такое говно как ты, надо давить солдатскими хр-ромовыми сапогами, выкорчёвывать на х**, как сорняк из полей жизни! Тебя не только в приличное общество, даже в армию не возьмут - диагноз не позволит. Завтра приедет твоя мамочка, я сразу же тебя сдам на х-хранение – и валите отсюда оба к еб**ям, в свою Москву, чтобы я вас более не созерцал у себя дома!
- Да с радостью!
- И больше, слышишь ты, падла, сука лагерная, больше ты ни разу не переступишь порог моего дома! – перескочил вдруг Николай на «феню», вызывая у Лёши вопросы, в каких это институтах он мог приобрести такой словесный опыт. Расходившийся сорокалетний турист поливал всю свою родню направо и налево, обзывая всех и вся словами, которые непроизвольно оставались за кадром.
- Сам ты это слово! - заорал благи матом детинушка, - Пошёл ты на х**, тварь! Убил бы гада!
- Ты кого, гнида палатная, тут на х** посылаешь?! – возмутился Николай, - Отец влепил сыну затрещину, от которой у того из стороны в сторону, маятником закачалась голова, - Я тя щас убью на х**, паску-уда-а!! – и снова пошёл в атаку.
Сын вскочил на ноги и встал в боксёрскую стойку. Отец, глядя на противника снизу вверх, не решился сделать выпад вперёд, рискуя получить встречный хук, но, используя тактику борьбы на расстоянии, дал длинный китайский пинок по заднице своего воспитанника.
- Я лучше тебя! – истошно орал он, багровея, как осенний закат над мёртвым морем, - Я бегаю по утрам, поэтому я выносливее и спортивнее тебя, тварь тупая, не смотря на то, что ты намного моложе! Ты никогда не справишься со мной, гнилой ублюдок, потому что ты увалень и жирный ленивый тюлень…
Лицо Георгия бледнело широким овальным пятном на фоне темнеющей реки. Лёша выглянул из палатки и с осуждением глянул на непримиримых друзей. Возможно, это подействовало как успокоительная таблетка, и новая битва постепенно улеглась, страсти понемногу стали затухать. Сердце Алексея бешено колотилось, он чувствовал себя сильно измотанным, для того чтобы вступать в чужую перепалку. Он до конца надеялся, что всё обойдётся, что, собственно, и произошло…
- Сегодня ты будешь спать на улице, а не в палатке, понял, придурок? – после короткого перерыва, снова обратился Николай к Георгию, - Потому что не ты  таскал её на своём горбу по всей Луке!
- Ага, щас, сам будешь спать на улице!
- Ты что, меня ещё не понял?!
Ещё через полчаса, немного успокоившись, отец с сыном, двумя шевелящимися тёмными пятнами заползали в свою двухместную палатку.
- Это как раз тот случай, когда не литература делает жизнь, а жизнь создаёт литературу… - сказал Николай уже из палатки, определяя направление реплики в сторону Алексея.   
Лёша слегка покашлял, давая понять, что всё услышано и понято, вылез из палатки и пошёл умываться к реке.

               Будем беспристрастны к происходящему, позволим событиям течь своим руслом, не вмешиваясь в их суть со своими мерками и суждениями. Будем, насколько сможем. Инфантильность – болезнь века, (если её можно назвать болезнью, конечно) стремление быть молодым, никогда не осуждается. Мы стараемся поймать за хвост или приостановить быстрый бег времени, погоня за молодостью заставляет человека старшего возраста лучше понимать юных, быть им другом. Но может появиться и другой, побочный эффект – безосновательная требовательность к юному созданию, которого доверила тебе судьба, непримиримость к его недостаткам и, в силу его малого возраста, к его малоопытности и издержкам в воспитании…

         …Возможно, с самого начала не нужно было терпеть все выходки своего подопечного, доводя тем самым ситуацию до абсурда, а сразу, в корне глушить проявления панибратства и потребительского отношения к старшим. А перед самой поездкой уж точно, наверняка нужно было проинструктировать «рядового» и строго распределить обязанности, естественно, с согласия оного. Вот тогда бы что-то и могло получиться. Дадим возможность нашим героям самим решить свои родственные проблемы. Ведь навязчиво давать уроки жизни взрослому человеку, как говорится – себе дороже.
Дневник Алексея. 10 июля.
          «Утром следующего дня я сердечно, с искренним с сожалением попрощался с нескучной Самарской семьёй и их немногословным другом. Счастлив Архангел Михаил (так я про себя его называл) ибо спал он сном богатырским на непорочном ложе своём в минуты обострения конфликта между "отцами и детьми".
           Стало очевидно, что Самарцы не поедут далее, до Казани. Мои попутчики собрали свои вещи (точнее, это снова всё делал Николай – парадокс!) и снова покатили на Рождествено через любимую пот выжимающую «Козлиную тропу», а я остался ждать появления группы велосипедистов из Орена и Питера.
           Невзирая на сутолоку и дисгармонию, иногда возникавших в отношениях между моими попутчиками, всё же стоит признать, что мы неплохо попутешествовали, и что нам было здорово и хорошо вместе эти два дня. Мы купались, загорали, фотографировались в прекрасных местах Волги, шли и ехали по сложно пересечённой местности, по горам, лесным дорогам, жгли на стоянках костры, варили на них еду, попадали в разные переделки... Например, нас чуть не выставили егеря за пределы заповедника из-за отсутствия у нас пропусков на территорию. Мы с трудом, но убедили их, что кощунственно гнать вон человека, проехавшего на велосипеде несколько тысяч километров!
          Мы даже планировали на следующий год поехать в Испанию, чтобы повторить беспримерный и священный восьмисоткилометровый путь Святого Иакова - "Сантьяго-де-Компостела". Но на велосипедах.
            Воспоминания об этих трёх днях на Самарской Луке, вызывают у меня только хорошие ассоциации и приятные эмоции. Николай, если вы читаете сейчас эту словесную кашу, знайте, что я бы желал, чтобы у вас в отношениях с сыном всё было хор…»

Продолжение - http://www.proza.ru/2016/02/04/1606