Когда Ганимед пас отцовские стада на склонах Иды

Ах, Ганимед, Ганимед. Сказал бы мне кто еще буквально двадцать лет назад, что я настолько сильно влюблюсь в тебя, я бы не поверила. Никогда и ни за что бы не поверила, что я смогу жить где-то еще, смотреть на другое небо. Но как известно человек предполагает, а бог располагает. Так и у меня случилось.
Весь случившийся со мной набор совпадений, которые круто изменили мою жизнь и вся моя семья оказалась тут, думается мне совсем не случаен. Нет, я ни в коем случае не сторонница фатализма или предвосхищенности нашей человеческой жизни, наоборот, мне намного ближе «нет судьбы, кроме той, что творим мы сами». Но все же, задумываясь о прошлом, я верю, что виновато не только наше везение. Хотя для многих, оставшихся там, в том числе моих друзей и родственников, все, наверное, выглядит именно так. Мне сложно судить. Я там где я есть, и именно тут я строю свою жизнь. Так уж получилось.
На самом деле у меня сейчас важная задача, я пишу рассказ. Рассказ на вольную тему о своем доме. С тех пор как я решила-таки сдать экзамены и поступить второй раз в институт, что бы овладеть более прикладной профессией, прошел уже год. Как шутит мой муж, я опять превратилась в ботаника. По правде говоря, решила-таки исполнить собственную мечту и стать инженером-разработчиком строений. Тем более тут, на Ганимеде, потребность в них до сих пор высока. Наша маленькая планета растет и развивается. Люди, которым удается вырваться с Земли чаще стремятся к нам, нежели на Луну или Марс, или хуже того, Венеру. Хотя понятное дело, чаще всего попадают на Венеру. Венерианская компания заинтересована в рабочей силе и откровенно способствует человеческой контрабанде с Земли, поддерживая ее оружием и предоставляя базу для их легких корабликов. Но некоторым удается добраться до Луны, а оттуда на коммерческом транспорте к нам. Первое время вообще всех принимали, без разбору. Человек и человек, рабочие руки. Но не все хотели быть рабочими.
У нас не принято многое из того, что может быть на Земле или Венере. Ну, просто не принято. Не то, что законом запрещено и карается, а просто не принято и все. И либо ты живешь по нашим правилам, либо извините. В итоге случившихся ряда неприятностей приезжих с колонистами и местными Совет принял решение об обязательной уплате взноса и приобретении обратного билета до Луны или Марса человеком, который хочет у нас жить. Сурово, особенно в условиях, когда люди отдают последнее, чтобы с Земли сбежать, но и нам хочется жить в мире и спокойствии. На мой обыденный взгляд абсолютно нормальное желание. Для меня точно.
Уф, как сложно писать. Вроде бы есть что сказать, а не знаю с чего начать. Потом придется редактировать и редактировать, нельзя же сдавать в таком виде. Ой, прям записки сумасшедшего. Самой смешно. Надо быть серьезнее. Ну-ка соберись.
С чего бы начать? Наверно с Земли.
Мне было двадцать семь лет, я сидела дома и воспитывала дочь. Как могла подрабатывала шитьем и вязанием. Так, для себя. Муж называл это «деньгами на спички». Но мне нравилось приносить хоть что-то в семью и я совсем не хотела снова идти работать и потерять ту замечательную связь, которая установилась между мной и дочерью. Пропускать ее первые слова, видеть ее улыбку только по вечерам, уставшей после долгого трудового дня. Нет, я хотела работать, но искала себе наиболее свободный вариант. Мой муж, Егор, посмеивался, но никогда не был против моих начинаний. А их было очень и очень много. Я искала себя, а он меня поддерживал. Мы жили как хорошая добрая семья. Возможно, мы бы даже заработали себе на жилье собственное, но тогда жили в государственной квартире. В любом случае это лучше, чем комната в общежитии, которые получало большинство. У нас была отдельная, пусть небольшая, но квартира. Я сама ее обставляла. Мы смогли обзавестись разнообразной техникой, вроде стиральной машины и посудомойки. У нас даже была ванна. Егор говорил, что она нам дороговато обходится, но сам любил плескаться там в горячей воде. Сам он строил свою небольшую, но стабильную компанию. Мой муж был инженером-биотехнологом и занимался производством протезов и пристяжных манипуляторов. Бизнес был совсем небольшой. Тяжело было конкурировать с гигантом вроде Роботекс Роботикс, но его сфера была несколько иной, а в РР, видимо не особо интересовались таким малым количеством потребителей. Больше всего манипуляторов закупали в колонии, это, я думаю, и стало основной причиной нашего попадания сюда.
Жили мы достаточно хорошо, у нас было большое количество друзей и знакомых, по мере возможности мы путешествовали, до рождения дочери. Потом стали немного домоседами, но лелеяли грандиозные планы поездок. Иногда мне жаль, что вся эта земная красота теперь недоступна. Я не успела увидеть океан. А тут у нас нет океана. Только озера, да и те небольшие. Мы были крепкой семьей крепкого среднего класса.
Мой муж зачитывался описанием колоний, у нас постоянно валялись проспекты, приглашающие совершить туристическую поездку или переселиться, но я никогда не принимала это всерьез. Никогда не думала, что смогу жить где-то кроме Земли. Хотя туристическая поездка была мне интересна. Только это стоило больших денег, и, несмотря на мечту Егора, нам все же постоянно не хватало. Но я знала, что рано или поздно он денег накопит и мы поедем. Хорошая жена всегда умеет читать, что у мужа в голове или в сердце. И, если уж он хочет попасть на Луну, надо его в этом поддержать. Как он всегда поддерживал мои начинания в работе или учебе.
В тот год я стала кандидатом наук. Ну, или как тогда модно было говорить, доктором первой степени общественных наук. Как раз шла очередная реформа образования, в том числе и высшего, и кандидатов переименовали в докторов. Все немного путались, но стоимость моей защиты от этого только выросла и проделала здоровенную дыру в нашем семейном бюджете. Когда волнение несколько улеглось, Егор сообщил мне, что ради того, чтобы сохранить наше пусть съемное, но очень уютное семейное гнездышко, ему нужно искать прямые рынки сбыта продукции, особенно манипуляторов, ведь они так нужны в колониях. Он вынужден был сам отправится на встречу с покупателями, которые пользуются товаром, но приобретают его втридорога. Егор хотел наладить прямые поставки дешевле. На самом деле он частично лукавил, я заметила, как загорались его глаза каждый раз, когда он говорил об этой рабочей поездке. Но она должна была продлиться почти год. Само собой он уговаривал меня лететь с ним и взять дочку. Я, честно скажу, очень сомневалась. Носится в пустоте в затхлой коробке, которую в любой момент может продырявить какой-нибудь шальной метеорит, ой ой увольте. Плюс я очень чувствительна к запахам, а судя по слухам запахи на кораблях те еще. Но я не просто вольный человек, я несу ответственность за своего мужа, а он за меня. А еще я его очень и очень люблю, и ни за что не рассталась бы с ним на такое долгое время. Да и разлучать их с дочерью тоже. По тихому я советовалась с его бухгалтером, с которой мы были в прекрасных отношениях, о необходимости нашей поездки и она честно мне призналась, что если продажи не увеличатся, то за жилье нам нечем будет платить и фирма начнет выходить только в нулевой баланс. Было страшно, но семья должна быть крепкой в любое время, особенно в трудное. Я поддерживала мужа и собирала вещи, хотя внутри меня все тряслось от страха.
О, собирала вещи. Это, пожалуй, было самое сложное и тяжелое в нашей поездке. Билеты на ракету у нас были, и это здорово упрощало дело, бизнес-класса, но даже достаточно вольные для комических перелетов тридцать пять килограмм на пассажира давались мне с большим трудом. Вы даже не представляете, как трудно решить какие вещи взять с собой, особенно если ты путешествуешь с маленьким ребенком. Особенно, если знаешь, что твое путешествие продлится целый год. Она же растет. А сколько ей всего надо? Я всю голову себе сломала, пока думала и собирала два своих чемодана. Егор здорово облегчил мне жизнь уложившись в два костюма, двое шорт, маек, десять носков и планшет с документами и книгами, ну и само собой телефон и плеер с музыкой. Всего семь килограмм, плюс я подумывала заявить ему больше вес и постараться надеть на него несколько одежек, но он отказался. Так что к его гардеробу добавились еще одни штаны и рубашка, в которых он поехал на космодром. Я собиралась неделю и мне до сих пор кажется, дай мне месяц, я бы не собралась никогда. Контрольное взвешивание мы прошли копейка в копейку. Правда я с утра ничего не ела и не пила, что бы не дай бог превысить хоть на грамм, ибо расстаться хоть с одной вещью, которые лежали у меня в чемоданах я была не готова ни за какие коврижки. У нашей будущей соседки по сидениям случился перевес на два килограмма, и, несмотря на ее молящие взгляды в сторону кавалера, внушительных размеров мужчину в дорогом костюме, ей пришлось расстаться в парой платьев и туфель. Уж не знаю куда она во всем этом собиралась, но ей обещали все сохранить до возвращения. А она сама только причитала, что платья очень дорогие и она засудит всех, если с ними что-то случится. Мы прошли дальше в таможенный контроль, но благодаря моей привычке заполнять заранее все возможные карточки и бумажки не задержались там, а прошли сразу в ракету.
Бизнес-класс хорошая вещь для путешествий, особенно в космосе. Тут вообще тебя очень любят, если ты платишь деньги и не нудишь постоянно, а спокойно и мило общаешься с экипажем. Нам сразу же выделили детское противоперегрузочное кресло, предложили леденцы и помогли пристегнуться. Стюард был очень мил. Я максимально пыталась убедить маленькую Аленку не выпрыгивать из кресла, но ей было не интересно сидеть на месте, а хотелось бегать. Заметив это стюард принес ей несколько сухарей, но попросил забрать как только начнется предстартовый отсчет, иначе она может подавиться при взлете. Мы с Егором его от всего сердца поблагодарили, а он почему-то отказался от чаевых. Его звали Мена, и его всегда называют в череде героев трагедии на «Горбачеве». В новостях были фотографии тех, кого удостоили наградами Совета колоний посмертно, и я его узнала. Он дослужился до высшей должности метродотеля, хотя даже образования не имел. И всего за десять лет. Ему было тридцать два, и он сдерживал нападавших почти тридцать минут в узком проходе, пока спасательный бот с детьми не долетел до зоны действия наземных орудий Фобоса. Почти голыми руками. Мир его праху.
Мы стартовали, как объяснил Егор, корабль двигался по самой щадящей параболической траектории, чтобы максимально не задеть чувствительные желудки богачей, которые решили оторвать свои обрюзгшие тела от планеты и свозить своих молоденьких любовниц хотя бы на Луну. Нашей шумной и требовательной соседке все же стало плохо, она требовала то леденцов, то льда, то пледа. А я решила что наш полет совсем как на обычном самолете, ничем не отличается. Аленка себя тоже хорошо ощущала, совсем не плакала. Сидела и крутила головой в разные стороны, что-то болтала на своем языке. Я немного волновалась, но когда мы покинули атмосферу волнение прошло.
Точнее стало не до него. Мой организм не был привычен к невесомости, хорошо хоть я съела леденец, как мне потом сказали в них сразу добавляют средства от укачивания. Это были сложные несколько часов полета до станции Терра 1. Я боролась с невесомостью, которая боролась с моим желудком. Надо отдать должное, Аленка с Егором неудобство не испытывали и даже несколько раз пролетали по проходу, чтобы выглянуть в смотровой иллюминатор. Я не решилась, хотя и не ела ничего со вчерашнего дня.
На станции Терра 1 наш багаж отправился в корабль Терра-Луна «Бонч-Бруевич», который принадлежал транспортной компании «Красный треугольник». К своему стыду я понятия не имею, кто такой Бонч-Бруевич. Но в качестве пассажирского корабля он оказался очень даже мил. А мы пошли в ресторан станции «Небесный дракон». Егор хотел попробовать кофе, выращенного в комосе и выкурить сигарету. Аленка хотела есть, а я, выжатая невесомостью просто радовалась тому, что мои ноги придавливаются к полу сами.
Ресторан был изрядно вычурным, стилизованным под китайский. Все вокруг было красным и золотым, наверху под потолком были развешаны бумажные драконы, а на офицантах были надеты расшитые узорами кимоно. Правда еда была вполне себе европейская. Мы заказали для Аленке омлет из овощей с мясом и котлетки на пару, а себе я заказала салат и воду. Егор, как я поняла, прикинул свои финансовые планы и ограничился только супом, потому что возможность посетить курительную комнату оплачивалась отдельно и не дешево. Меня всегда раздражала эта его вредная привычка, а главное, что он готов был отказаться от чего-то ради сигареты. Например от еды. Но я не стала портить ему настроение, ведь мы были в отпуске, да и иногда лучше смолчать, как я и поступила.
Мы поели, а Егор сходил покурить. До старта оставалось еще минут двадцать, и мы пошли смотреть на Землю. Да именно тогда я последний раз видела Землю. Мы стояли у огромного от пола до потолка обзорного иллюминатора, в толпе таких же как мы туристов, завороженные тихой красотой родной планеты. Это прекрасное зрелище. Знала бы я, что больше никогда ее не увижу, постояла бы подольше. Хотя мы провели там все отведенные пятнадцать минут. Не знаю сколько это стоило для троих, но очень благодарна мужу за решение потратиться. Иначе мне нечего было бы хранить в памяти.
Мы заняли место в корабле, опять же в бизнес-классе, на этих удобных креслах от РР. Егор, конечно же не удержался от комментариев, что уж он-то сделал бы лучше, и тут же перечислил все, что можно было бы улучшить в креслах. За время нашей семейной жизни я уже привыкла к его периодическому бурчанию по поводу различных технологий, особенно связанных с обеспечением удобства жизни или работы людей, поэтому не особо обращала внимание. Салон постепенно заполнился задерживающимися папиками с девочками, которые весили как мой чемодан и напяливали на себя равное по весу количество дорогих украшений. Все же мы стартовали ровно по графику. Нас ждал восьмичасовой перелет до Луны.
В дороге мы с Аленкой уснули, а Егор погрузился толи в книгу, толи в какие-то свои планы, в которые он меня предпочел не посвящать.
Новый Ленинград оказался очень шумным городом заполненным рабочими, торговцами, инженерами и шахтерами. Мы перебрались сюда напрямую из порта по лунному метро, так что в столице - Луна-сити - мне не удалось побывать. Егор заранее снял нам небольшую квартирку в которой была одна комната, ванна и туалет. Кухни не было, да и как я поняла, готовить дома на Луне не принято. Народ там живет очень общительный, особенно в Новом Ленинграде, поэтому они питаются в специальных кафе. Точнее это не совсем кафе, хотя очень похоже. Сами местные называют это фабрикой-кухней. То есть ты приходишь туда и получаешь заплатив всегда одинаковую сумму определенный набор блюд, такой же как у всех. В разные дни блюда меняются. Цены поднимают не чаще раза в год. Это вроде как удобно. Ты точно знаешь, что будешь сыт и можешь спокойно планировать свои траты хоть на целый год вперед. Не уверена, что мне такое бы понравилось, но когда ты путешественник не стоит критиковать местные законы и обычаи. А если тебе не нравится, то либо уезжай, либо не высовывайся. Так мне кажется. Одежду они тоже стирают только в прачечных. Так принято. Хотя я стирала мелкие Аленкины вещи прямо в ванной, не хотелось каждый день бегать в соседний дом. Да и экономия средств. Не скажу, что все очень кусается, но я не понимала на сто процентов нашего финансового состояния и предпочитала лишний раз сэкономить, нежели шикануть.
Егор почти целый день пропадал в переговорах, а нас с Аленкой пристроил ходить в детский сад, где она могла играть на площадке, а я общаться с воспитателями. На луне все работали, а дети после полутора лет целый день проводили в саду. Тут был полный пансион при желании, и, как я поняла, это недорого стоило и детский сад могла себе позволить любая молодая семья. Часть денег на его содержание субсидировалась городской администрацией. Ведь главный принцип жизни на Луне в том, что ты должен работать и себя обеспечивать. Благодаря малому притяжению Аленка быстро освоила детскую площадку и творила там такое, что у меня часто дыхание перехватывало. Хорошо, что меня от вмешательства останавливали подруги-воспитательницы. В благодарность за общение я чем могла помогала им с другими детишками. А когда мы уезжали, мне прислали чек из детского сада, в котором было пятьдесят долларов Луны. Любая работа должна быть достойно оплачена, так они живут. А я просто была приятно удивлена. Согласовав с Егором, на эти деньги я устроила небольшой банкет в честь нашего отъезда, пригласив на него воспитателей Анни и Хеттер, наших соседей по квартире, коммуну шахтеров, которая любезно сдала нам комнату и помогали советами все это время, прачку миссис Дженингс и владелицу магазина бакалеи Хейзел, которая всегда угощала нас сушками, когда мы приходили за детскими товарами. Вечеринку мы устроили в маленьком зальчике фабрики-кухни, где кроме праздничного меню нам подали еще мороженое. Собственно, именно на него ушла большая часть заработанных мной денег, но все остались довольны. С Анни, Хеттер и Хейзел мы до сих пор состоим в переписке. Хотя Хейзел уже почти девяносто, а Анни и Хеттер вступили в разные коммуны. Очень приятные люди. Благодаря им у меня очень теплые воспоминания о наших двух неделях на Луне.
Егору удалось заключить несколько предварительных контрактов на поставку и нам нужно было двигаться дальше. Предстоял достаточно долгий перелет на Марс, Три месяца в корабле «Император Му Джан» были скучными, долгими и ничем почти не запомнившимися. Основное время мы тратили на обучение Аленки говорению и пользованию горшком. Удачно получилось и то и другое. К концу полета она уже хорошо строила предложения и выучила много слов. Душ был общий, в каюте в десять квадратных метров был отдельный закуток для туалета с раковинкой. Но и это было спасением, учитывая, что мы путешествовали с маленьким ребенком. Прям в этой раковине я ее вещи и стирала, а Егор периодически откупался от слишком навязчивых вопросов администратора палубы, зачем мы льем столько воды. Чаевые делали свое дело, и он пару недель не приставал. Вообще, межпланетные путешествия очень скучная и противная вещь. Все что ты можешь себе позволить - это сходить покушать или посмотреть в иллюминатор (скучно), поболтать с другими путешественниками твоего класса (очень скучно), или посмотреть кино в маленьком кинотеатре, в который не особо и попадешь (совсем скучно, ибо фильмы все дешевые и второсортные, на дорогие компания денег не выделяет). Остальное время ты сидишь в крохотной каюте и ждешь.
Хотя именно в том перелете мы организовали привычку читать всей семьей книги вслух по-очереди. Думаю именно поэтому Аленка так рано начала читать.
Егору, конечно, было хуже. Последнюю сигарету он выкурил на Луне и первое время очень мучился. Я сначала терпела как могла его постоянное плохое настроение, а потом сорвалась и наорала. С тех пор он больше никогда не курил. Так что в целом я благодарна этому нашему перелету.
Марс меня ничем не впечатлил. В маске я выглядела глупо, а так как Аленка не смогла научится ей пользоваться наружу я вышла всего два раза. Марсиане-люди народ закрытый и молчаливый. Мы ни с кем не подружились. Плюс в том, что на Марсе много воды и я смогла каждый вечер принимать ванну, а один раз мы ходили в городской бассейн. Аленка визжала от счастья. Да и, кажется, я тоже.
Егор все время пропадал на переговорах, а мы сидели в апартаментах. У нас были две большие комнаты с высоким потолком, ванна, туалет и своя кухня. Раз в день мы с Аленой выходили на площадь за продуктами и детскими вещами. Она стала совсем большая и как могла помогала мне в домашнем хозяйстве. Муж не очень радовался своим делам. На Марсе работу делали либо машины РР, либо вольные старатели, которые пропадали в пустыне. Наша продукция их мало интересовала. Марс - планета ученых и искателей. Они ползают по пустыне на своих колесных поездах и роют то тут, то там. Пока на Марсе нет нужды в шахтных разработках, это не Луна.
Да, и еще, во время нашей обзорной экскурсии, а без нее мы не могли улететь мы видели марсиан. Точнее одного. Он стоял посреди пустыни как статуя, экскурсовод сказал, что они так могут стоять неделями, а потом пропадают. Пока людям не удалось наладить с ними хоть какой-то общий язык. Ходят легенды, что некоторых старателей принимали в семьи Марса, но подтверждений нет. Странные они, марсиане. Худые тела, длинные руки, эти пронизывающие глаза. Нам очень повезло, он посмотрел в нашу сторону. И клюв ровно посреди большой головы. Даже и не знаю как о них судить, не общалась. Марсиане совсем не похожи на наших Пиу.
Мы стартовали на Ганимед в несколько расстроенном состоянии, предстоящий более продолжительный полет, неудачи на Марсе угнетали нас немного. Я старалась не унывать, тем более что на «Королеве Флавии» душевая была одна на пять кают, да и соседи нам попались очень и очень милые. В основном семьи с детьми, которые летели в колонию. Нам было весело, мы с мужем даже могли выделять время друг для друга, оставляя Аленку в импровизированном детском саду, который мы организовали в секции и по-очереди там дежурили.
На самом деле первые три месяца полета пролетели незаметно и весело.
А потом нас догнала новость. Да, та самая новость, которая разделила весь мир на «до» и «после». Меня до сих пор трясет, когда я вспоминаю.
На Земле произошла революция. На всей планете, одновременно. Власть захватили сторонники некой организации «Церковь Первого дома». Проводятся массовые репрессии. Других подробностей тогда не было. Да мы и сейчас смутно представляем происходившее тогда и сейчас на Земле. Только обрывочные сообщения беженцев, разведки Совета колоний и все.
Но тогда новость о том, что Земля закрыта для возвращения всех, кто хоть раз был  в космосе меня ужаснула. Новое правительство объявило всех за пределами земли предателями веры и гарантировало расстрелять на месте. Первым делом они стали взрывать космопорты и действующие ракеты «земля-космос». Люди бежали, гибли. Это было ужасно. А мы находились на пол-пути на Ганимед, куда мы летели уже без цели и даже без надежды на возвращение домой. Сначала мы думали, что это временная потасовка и власти возьмут управление на планете в свои руки, что все наладится. Но по последним новостям, которые поступили власти на планете были полностью уничтожены или бежали, армии не осталось, а управление находится в руках у религиозных фанатиков.
Луна, Марс, Венера, Ганимед, Титан и Ио тогда организовали очень оперативно Совет колоний, совместной ударной группе удалось высадится на станциях Терра 1 и Терра 2 и отбуксировать их к Луне. Колонии не могли потерять верфи, иначе у них просто не было бы возможности существовать без торговли хотя бы между друг другом. Скатились бы в доиндустриальный век.
Мы были напуганы, Егор искал хоть какую-то возможность узнать о наших родственниках и друзьях, но все было закрыто. Я видела как он плакал однажды, но не показала виду. Он не хотел, чтобы я заметила, я и не заметила.
Видимо он принял для себя какое-то решение, потому что за неделю до прибытия на Ганимед он созвал настоящий военный совет семьи.
Егор сказал, что пока на Земле все не успокоится, мы будем жить на Ганимеде. Он уже договорился обо всем и получил разрешение на проживание и даже нашел работу. Я была в шоке. Но когда муж говорит, что принял решение, остается либо следовать ему, либо разводится. Иногда мужчины слишком упрямы в своем желании сделать жизнь семьи лучше. Вот я и не спорила.
А потом мы добрались до Ганимеда. Перво на перво у меня закружилась голова от пониженного давления и малого притяжения и я, как дурочка, хлопнулась в обморок. Когда меня привели в чувство, наши вещи уже ехали в вездеходе в город, на квартиру, которую купил Егор. Очень милая была квартира. Две большие комнаты, кухня, ванна, туалет. Не дешевая квартира. Сейчас я понимаю, что муж уже тогда знал, что пути назад у нас не будет. Может быть что-то раскопал по своим каналам, а может просто интуиция. Но в жилье он вложился. По сравнению с Землей эта квартира была просто раем, и она была лично наша. С собственной ванной и, самое приятное, без ограничения на воду. У нас стоял большой двухсотлитровый бойлер и я иногда по часу проводила время под душем без мысли о том, что семейные деньги утекают прямо по мне в никуда.
А главное небо. Небо Ганимеда - это так прекрасно. Мы тогда жили в столице, в Дардане, и каждый раз выходя на балкон, а у нас был и балкон, я наслаждалась зависшим над головой Юпитером и пробегающими по небу Европе и Ио. Я влюбилась в это небо. И сейчас я не готова променять его ни на что.
Аленка быстро привыкла ко всему и пошла в сад, а я занималась мелкой работой в магазине. Кандидат общественных наук не самая популярная профессия в колониях. Егор много работал по улучшению добычи полезных ископаемых внедряя новые машины на шахтах и мотался по всей планете. Я нашла себе новых друзей и подруг, Аленке исполнилось три года.
Именно тогда мы узнали, что остаемся навсегда. Связь с землей была отрывочной. Иногда удавалось получить какие-то сведения о знакомых, но очень приблизительные. Я волновалась за всех, кто остался, не знала, живы ли они. Потом нам пришло письмо от моего брата, который выбрался с Земли в первый год после революции и теперь работал связистом на Фобосе. Все это время он пытался нас найти. Он написал, что родители в порядке и все вместе переехали жить в деревню. Он бежал, оставляя их в достаточно хорошем состоянии. Они отказались покидать планету, учитывая, что и при новом режиме могли жить подсобным хозяйством, а пенсии им продолжили платить. Казни были закончены и победители стали строить свое общество. Что было дальше мой брат не знал, но он передал от моих и мужа родителей благословение жить счастливо, а они сами разберутся. Я была очень рада этим новостям. А потом я забеременела. На Земле, или Луне мне никогда не получить разрешение на второго ребенка, а тут ограничений не было. Мы все втроем приняли решение, что остаемся тут навсегда. Егор купил небольшой участок земли, где мы постепенно построили дом и посадили сад. А потом у нас появился Роберт. Как мы все радовались, не описать словами.
Я занималась домом, садом, ребенком. Аленка стала совсем большая и самостоятельная, свободно разговаривала на колониальном английском и даже языке Пиу, которые иногда проходили своими стойбищами мимо нашего дома. Егор наладил работу своей новой компании по производству шахтерского оборудования и стал членом Совета Ганимеда, получив несколько государственных наград.
После трагедии «Горбачева» к нам стали активно поступать беженцы, и особенно дети без родителей. Так у нас появились Пенелопа и Рафаэль. Это было общесемейное решение. А потом я снова забеременела. И у нас в доме появился кавардак, причем постоянный. Названные Егором и Аленкой Лаз и Лор, девочки-близняшки, до сих пор могут перевернуть вверх дном все что угодно. Благо им позволяется очень и очень многое. Сейчас им по десять лет, и более гиперактивных детей Ганимед не видел.
А так как этим проказницам родители нужны только ради того, чтобы дать денег на очередную гениальную идею, я решила пойти получить прикладное образование.
Вот, пожалуй, и вся моя история на сегодняшний день. У меня есть отличнейшая жизнь за спиной и куча планов впереди, которые я обязательно реализую. У меня есть свой дом, семья и небо Ганимеда.