Гадость

В промозглое утро на старом вокзале,
Где темные лужи стекались в ручей,
Ребенок и кот у сидений играли,
Иные бездомным кота называли,
А он был просто ничей.

"Не трогай, фу - гадость! - мамаша ругалась. -
Лицом не тулись!" - А ребенок тайком
То лапку, то ушко хватнет, озираясь,
Продрогший усатый, поменьше стесняясь,
Все терся о ноги хвостом.

Она: "Не тулись!" - А сынок все тулился,
С лохматым секретничал, "Мяу" называл.
С ним чуть не под самую лавку забился.
Бродяга, как будто, немного взбодрился
И даже дрожать перестал.

Казалось, и солнышко небо пробило,
Увидев игру малыша и кота.
Да мама ребенка за ручку схватила:
"Брысь, гадость!" - Еще на кота пригрозила
И топнула возле хвоста.

Вокзальный рожок равнодушно озвучил:
"Двенадцатый поезд к пути номер пять"
Состав подошел - тоже серый, как туча.
Усатый приятелю вслед помяучил,
А дальше не стал провожать.

И люди неслись, суетясь и толкая
Друг друга, кота, и бранились в ответ,
А он промолчал, под скамью залезая.
Толпа на перроне довольно большая
Шумела сквозь дым сигарет.

Там кто-то кричал, кто-то в окна прощался,
Какой-то ловкач банку пива пинал,
Ребенок за мамой бежал, спотыкался,
И с кем-то в дверях проводник поругался,
Пока тот билет проверял.

Состав отошел, рельсы тихо гудели,
Уехал кота кратковременный друг.
Бродяга взгрустнул: "Гадость я, неужели?
Наверное, так". Да гадость на деле
Угрюмо топталась вокруг.