Спарта

  Спарта - огромный черный дог.

  В  дом  ее  принесли  не  старше трех месяцев,
и тут же хозяину понадобилось куда-то уехать.
 
  Он  оставил  расписание  ее  кормежек  по
часам,  рацион, а также полагалось с какой-то периодичностью ее взвешивать и записывать результаты. Меня позвали помогать.

  Взвешивали Спарту в авоське. Так что,
мир  без  меня  для  нее не существовал,
она  меня  очень  любила.  Я  ее  тоже.

  Я не умею не любить, когда меня любят.

  Уже  взрослой  псиной  она  так мне радовалась, что  из  нее вытекал весь запас (ведро, наверное); она, как щенок, валилась навзничь, задрав вверх лапищи, "давала брюшко".

  Спарта  прошла  обучение  на  собачьих  курсах, знала все команды, а дети научили ее выполнять команду  "умри".  Надо  было,  лежа  на  спине, задними лапами изображать "цыпленка табака", передние согнуть и прижать к бокам.

  Глава  семьи,  не очень-то признанный лидером в  семье,  за  счет  нее  повышал свою самооценку
и любил показывать, как Спарта беспрекословно его  слушается.  Я  как-то   хотела  угостить  ее карамелькой.   Ни  в  коем  случае!  Пищу  можно брать  только  из  хозяйских рук. И тут он двинул на  кухню  чай  поставить.  В  один  миг  Спарта проглотила  конфету  и  уселась  с  невинной мордой.
 
  Хозяин участвовал в художественной самодеятельности. Ставили пьесу о партизанском подполье в оккупированном городе. Он играл эсэсовца, а Спарта - его собаку. Ходила у ноги, выполняла все (нарочно включенные для демонстрации) команды. Костюм эсэсовца выдал музей. Пьеса имела оглушительный успех, фурор, даже были организованы коллективные посещения классами.
 
  Спала она на раскладушке в коридоре, хотя
ей  разрешалось быть  везде. Любила  сидеть
в кресле и на диване в смешной позе: задние
лапы на сиденьи, передние - на полу.

  За всю  жизнь  ни одного проявления
агрессии. Лаяла она только от радости,
когда  носилась  кругами  на пргулках.


Рецензии
Тем, кому показалось, что рассказ вроде как незакончен.

«Спарта прошла обучение на собачьих курсах...», – пишет автор и вскоре заканчивает не столько короткий рассказ, сколько короткую жизнь.
«ЗА ВСЮ ЖИЗНЬ ни одного проявления агрессии. ЛАЯЛА она ТОЛЬКО от радости, когда носилась кругами на прогулках».

— Всё в последнем предложении: у собаки остался только вид животного, но не суть: её ампутировали на курсах. Аналогично застенками и каторгой лишают человека его личности, его «Я». Более жёсткие, но //тем не менее гуманные меры// нужны для ломания воли, которой животные наделены куда в меньшей степени, нежели человек. А человек со сломленной волей такое же жалкое существо, как //отдрессированное// животное.

Истинно говорю: блаженно всё, что не далось в руки человеку.

Хомуций   13.08.2014 16:14     Заявить о нарушении