Ворона и лисица

«ВОРОНА И ЛИСИЦА»
       

Она сидела на перилах моста, нахохлившись, озираясь по сторонам, как-будто поджидала кого-то.
            Это был пешеходный мост, примерно четыреста метров длиной, который построили через железнодорожные пути, соединивший напрямую  два района,  что стало удобным для всех, кто шёл этим маршрутом.
  Каждый день в одно и то же время в любую погоду я шла по мосту, не желая пользоваться объездным путём на транспорте, ибо такой путь значительно сберегал моё время.
       И в этот зимний морозный день я пошла, как всегда, по привычному для меня пути и уже издалека заметила ворону.
    Сильный колючий ветер вёл себя, как хулиган: противно лез в лицо, вырывал из рук пакет и старался расстегнуть пуговицы на моей шубке.  Наконец, это ему удалось, и я сняла перчатку с руки, чтоб застегнуться, но перчатка, по моей неосторожности, выпала из рук.                Именно в этот момент я поравнялась с вороной.
 Птица неожиданно и стремглав подлетела к перчатке, схватила её клювом  и полетела вместе с ней под мост. Придерживая сумку, я не успела нагнуться за потерей  и оторопевшая от такой наглости птицы, растерянная и удивлённая наблюдала, куда же она полетит.
 Мне было обидно, но про себя  причитала, как – будто надеясь, что меня птица услышит:
– Милая ворона, отдай  перчатку, она же кожаная и тёплая, её сынок подарил,– и               
 тут же я  вырабатывала в мыслях тактику, как мне её вернуть.
 Ворона опустилась на ветку высокого старого тополя, что рос недалеко от моста, и сидела, продолжая держать в клюве добычу.
 Внизу  была огороженная от пешеходов товарная распределительная зона, где   стояли  гружённые товарные составы и порожняки.
Осмотревшись, я увидела внизу под мостом открытый в неё проход, как раз напротив дерева, на котором теперь сидела ворона. Снег возле прохода был нетронут, и никого рядом с путями не было видно.
 Я собралась побороться за свою перчатку, хоть и понимала, что пока  иду к                вороне, она может улететь.               
«Должна же она её где-нибудь выронить,»– думала я.               
 Немного постояв на мосту и наблюдая за птицей, я откинула прочь все сомнения и решила действовать.
 Но не тут-то было!.. Наледь на ступеньках моста не давала возможности  быстро спуститься, а глубокие сугробы рядом с ограждением  зоны мешали быстро подойти к проходу.
 Собрав все свои силы, я старалась как можно ближе подойти к вороне и не упустить её из вида. Она же, почуяв моё приближение,  поднялась с ветки и полетела в сторону составов.
 По колено в снегу, еле вытаскивая ноги из сугробов, я двинулась за вороной.
 Руки совсем замёрзли. Чтоб как-то их согреть, я переодевала оставшуюся у меня  перчатку с руки на руку. А ведь ещё и сумка в руках у меня!
      Я чувствовала себя в роли крыловской  лисы, но ей было легче: не было зимы, не было железнодорожных составов, и сыр не был бессовестно изъят из её собственности! А что бы  она пела вороне в такой ситуации!
  Оглядываясь по сторонам, как бы меня не заметили из диспетчерского пункта, который возвышался над составами, я всё-таки сумела заметить, куда полетела птица, и направилась за ней.
 Ворона уселась на перчатку под одним из вагонов и с явным любопытством стала наблюдать теперь уже за мной.
  Когда я начала радоваться, что почти близка к цели, ворона снова взяла свою поклажу в клюв, взмахнула чёрными крыльями и перелетела на новое место, и также уселась на неё, но уже под соседним вагоном.
 Мне стало немного  жаль эту чёрную бессовестную воровку, потому что вдруг подумала, как своими действиями она хочет  рассказать, что ей тоже   холодно, и она хочет как-нибудь  согреться. Но  логика подсказывала, что птица потаскает  вещь и бросит, а мне надо покупать новую пару, и я снова шла вслед, боясь только одного, как бы ворона не полетела через состав на другой путь.
 Однако случилось именно так: ворона перелетела через открытую платформу и уселась под одним из вагонов состава на соседнем пути.
 Казалось, что ей стало интересно, как я поступлю дальше. Она уже явно потешалась надо мной.
  Убедившись, что вблизи не было никого из рабочих- путейцев, перекрестившись на всякий случай, я полезла под состав и чуть ли не ползком перебралась поближе к вороне. Она спокойно сидела на перчатке и ждала меня.
 Я чувствовала, что эта гонка " вылезет мне боком",– я совсем замёрзла, выбилась из сил и потеряла уйму времени, опаздываю...
Но, кажется, ворона тоже стала понимать, что её поступок приносит мне массу огорчений, и она уже просто ждала, как я поступлю дальше.
   Словно та лиса, боясь спугнуть плутовку, вся продрогшая, и уже стуча зубами от холода,  я тихонечко и заискивающе стала разговаривать с ней:
– Дорогая моя птица, я совсем не сержусь на тебя и  знаю, что тебе тоже холодно, но воровать чужие вещи некрасиво. Отдай, пожалуйста, мою перчатку! Ты же видишь, как озябли мои руки, и, пожалуйста, больше никуда не лети,  погрейся на перчатке и отдай её!
  Мои причитания возымели  действие. Ворона взглянула на меня и, громко каркнув, поднялась, оставив перчатку на снегу.
  Назад я возвращалась тем же путём: под составом ползком, через пути и сугробы, снова по скользким ступенькам. Было обидно за всё пережитое, радостно за возвращённую перчатку. Но, казалось, последние силы покидают меня.
– Ворона, ворона, – с досадой повторяла я, имея ввиду уже себя...
 Когда я поднялась на мост, знакомая птица сидела на перилах.. Проходя мимо, я заметила, как повернув голову, она хитровато смотрела на меня с явным превосходством своей значимости.