Чавин, cечин и чанкильо. глава 1. сквозь туннель

ГЛАВА 1. СКВОЗЬ ТУННЕЛЬ

Есть туристическая программа для американцев, которая называется «Европа за 10 дней», но здесь, в Перу, у меня все наоборот. Я никуда не тороплюсь — все успеется... а успеется, если сложатся внешние обстоятельства. А если не сложатся и не успеется, так и ладно. С таким недрайвовым подходом посещение археологических сайтов в Перу сильно растянулось по времени. Надо сказать, что этих сайтов в Перу — немеряное количество, если включать сюда множество местных, на исследование которых у министерства культуры нет финансовых ресурсов. Многие из таких сайтов относятся к доинкскому периоду и также загадочны и непонятны, как полигональная кладка в каменных строениях инков.

Тут такое впечатление, что где ни копни, всюду наткнешься на какие-нибудь древности, в крайнем случае, на осколки керамики, которая насчитывает сотни лет. Во время работы в своих чакрах земледельцы, бывает, находят и более значимые предметы. А некоторые сделали поиск этих значимых предметов древности своей работой — их называют уакерос. Это те, кто на свой страх и риск раскапывает уаки — древние священные места и захоронения. Находят и керамические сосуды, и драгоценные украшения. Особым спросом пользуются мумии - мумии в хорошем состоянии уходят за 200 тысяч долларов. Все найденное уплывает потом в частные коллекции — как к перуанским коллекционерам, так и налаженными каналами через перуанскую таможню вывозится за границу.

В списке археологических сайтов, которые я со временем собиралась посетить в Перу к концу пятого года моего проживания здесь  даже с моим недрайвовым подходом непосещенных мест осталось немного и список “To visit” со временем становился все короче и короче – и в нем первым пунктом значился Чавин де Уантар. Он располагася совсем недалеко от городка КарАс, в котором я сейчас живу. Очень удачно, что далеко и ехать не надо. Так что пробил час и Чавина де Уантара.

С высоты 2242 метров, на которой расположен Карас, мы часа четыре поднимались до туннеля, прорубленного сквозь вершину горы, а потом еще час спускались к Чавину — пока не спустились до 3185 метров над уровнем моря. Вот я и доехала — в полдевятого утра вышла из гостиницы в Карасе, и в три часа дня уже закинула свои вещи в другую гостиницу расположенной на центральной площади в Чавине.

Дорога в часе езды от Уараса — большого провинциального центра — стала красивой. Когда мы только стали подниматься в горы – в одном месте две речки сливались в одну. Первая была как сибирский нефрит – зелено-темная, а вторая оранжево-охристая - как напряженная и яркая ржавь. Потом долго зигзагами поднимались все вверх и вверх к перевалу, и какое-то время дорога шла над озером. От того, что она шла вверх такой вот извивающейся змеей, озеро показывалось у нас в окне то справа, то слева. Если кто вырос на русских народных сказках, то это озеро точно показалось бы ему заколдованным - его поверхность была совершенно гладкой, а вода в нем — сине-черной.

Потом пошли горы с покатыми склонами. Когда смотришь на склоны здешних гор издалека, то кажется, что они и мягкие, и пушистые, и бархатные. Такой вид им придают высокие и шелковистые на вид кустики травы-ичу, которыми эти склоны поросли. Инки в свое время использовали ичу для крыш — культуры, существовавшие до инков естественно, тоже.

А за желтоватыми шелковистыми холмами вдали и в глубине развернувшихся театральных подмостков непроходимой стеной растянулись горы. Горы — их фронтальная и обращенная к нам сторона - образуют прямые и выступающие вперед углы, а сами склоны гор, разместившиеся между выступающими вперед углами, абсолютно ровные. Они походят на гладкие срезы, которые одним взмахом сделала некая гигантская рука, вооруженная гигантским острозаточенным ножом. Эти углубления в горе визуально ее рассекают - по отношению друг другу они параллельные, но относительно основания горы образованные ими прочерки диагональные. А сами горы, образующие задник декорации, черные, и в них светятся ярко-белые и узкие прочерки снега, лежащего в глубоких и прямых впадинах.

Мы поднимались все выше и выше, пока не взобрались почти на самую на вершину горы – к туннелю, который пробили в этой горе, чтобы транспорт мог перебраться с одной ее стороны на другую. Тоннель получился длинный, и по нему долго едешь в полной темноте.

Проехали сквозь туннель и после этого, к моему сожалению, стали спускаться, поворачивая по склону горы раз за разом то вправо, то влево, аккуратно вписываясь в серый серпантин асфальтированной дороги.

После туннеля общий настрой места сразу поменялся. Хотя горный воздух был по-прежнему прозрачен и растянувшееся перед нами пространство сливалось с бесконечным горизонтом, но все вокруг стало словно чуть темнее. Словно ко всему развернувшемуся перед нами безграничному пейзажу приклеилась прозрачная, но с черным налетом пленка.

Горы слева были черные — они казались спаленными, выгоревшими и имели какой-то хрупкий вид. Они походили на обгоревшие, а потом истлевшие на медленном огне куски деревьев, которые, прежде чем их бросили в огонь, были распилены на длинные, плоские и толстые доски. Горы и были сложены как раз из таких черные пластов – больших и мелких. Как только все они держались вместе и не разваливались на части... казалось, чуть тронь их – и эти обгоревшие куски распадутся на составляющие их пласты, а потом дожди и ветер превратят их просто в золу и в пыль — и даже памяти о горах и об их былом величии не останется.

Доехав до Чавина, пыльный и тряский автобус «Сандоваль» вытряхнул пассажиров на повороте сразу при въезде в город — там находится центральная улица городка — она же главная транспортная артерия, ведущая из Уараса в Уари (Huarz y Wari). Артерия... да... громко сказано.

Чавин вытянут в длину — одна его часть растянулась вдоль трассы, а вторая — направлена в сторону руин. Центральная площадь — на небольшом расстоянии от места высадки из автобуса — как раз сбоку от поворота при въезде в город.

По периметру площади идут двухэтажные дома — их стены свежевыбелены, а деревянные двери и узкие балкончики на них мягкого коричневого цвета.

В центре образованной домами площади устроен непременный фонтан – с какой-то фигурой на его вершине, устремившейся, на манер ангела, в поднебесные дали. Вокруг фонтана - всполохи красивых цветов: пламенеюще красных, лиловых, сдержанно бордовых. А белые вкрапления создают ромашки с ярко-желтым кружком в центре — они просто небывалых размеров: в диаметре — раскрытая ладонь.

Вообще я как-то думала, что Чавин гораздо больше, и что, исходя из значимости его древних построек, тут денно и нощно просто толпы туристов тусуются. Но на самом деле Чавин оказался спокойным захолустьем — даже по сравнению с предельно провинциальным Карасом, в котором я последнее время имею счастье проживать.

В Андах статус продвинутого города или захолустья четко можно определить по наличию или отсутствию базара, а также, если он наличествует, то по его качеству и ассортименту. Настоящего базара в Чавине не было, то есть он как бы и был, но ни в какое сравнение даже с Карасом не шел.

Однако комната в гостинице, расположившейся на пласе де армас, то есть на центральной площади Чавина, вроде бы ничего. Пока тихо. Интернета в Чавине и близко нет, потому что он во впадине находится, хоть и на высоте 3185метров. Зато комната большая и просторная — и вид из окна замечательный — на восток. И на высокие и крутые горы.

Вот так выглядит сцена, на которой раcположились руины древней цивилизации, названия которой мы не знаем, но называем ее Чавин де Уантар.