Глава 2. Ходоки у Сталина

 
       Президентский  «Ил», ровно гудя турбинами, величаво  парил над европейским континентом.
       Под крылом проплывали страны НАТО, в раскошном салоне уютно расположились члены делегации.
       Свой личный самолет гарант выделил марксистам,  дабы  в очередной раз продемонстрировать свою демократичность (в России все партии имеют равный доступ к благам), а заодно подчеркнуть  значимость предпринимаемой  ими миссии.
Визит Зюганова  к коммунистическим лидерам Италии должен был вызвать немалую шумиху в прессе, создать международную интригу и изрядно попортить кровь   западному  истеблишменту.
       Помимо Геннадия Андреевича, возглавляющего делегацию, в ее состав  входили два его заместителя,  близкий друг и соратник  - полковник ФСБ  Николай  Харитонов, а также  пара древних ветеранов, служивших в личной охране отца народов в начале 50-х. 
      Заместители с Харитоновым, вольготно развалившись на кожаных диванах  и гордые важностью предстоящего, неспешно потягивали президентский «мартель», который  вместе с различными деликатесами исправно доставляла из служебного салона длинноногая стюардесса,  старички-ветераны пробавлялись фруктовым соком и вспоминали славные времена Гулага,   а главный коммунист  пялился  в   иллюминатор  и лихорадочно соображал, во что это все  может вылиться.
       Договоренность о встрече  с итальянскими лидерами   была достигнута через российское посольство в Риме, и оттуда даже поступил соответствующий протокол, но на душе у Геннадия Андреевича скребли кошки.
       И к тому были  веские причины.
       Руководимая им партия  отказалась практически от всех революционных постулатов, поставив своей целью возрождение «обновленного социализма», признавала капитализм и сотрудничала с новой властью.
А все это противоречило теории марксизма и могло не понравиться коммунистическим  диктаторам.
       - Как бы они нас того, не поставили к стенке, - подумал Геннадий Андреевич и потребовал  у стюардессы  водки с икрой,  для успокоения нервов.
       Затем последовал  глубокий  расслабляющий  сон,  прервавшийся спустя час мягкой посадкой.
       Когда самолет зарулил на стоянку и свист турбин стих, делегация поочередно возникла на верхней площадке трапа и  величаво спустилась вниз, где была встречена лично послом, прикатившим на двух  шикарных лимузинах.
       - С благополучным  прибытием, -  изобразил он дипломатическую улыбку, - прошу, - и указал на предупредительно  распахнутые водителями двери.
       Коммунисты солидно погрузились в автомобили, и те, трепеща российскими триколорами на капотах,  выехали с территории аэропорта.
       - В протоколе нет никаких изменений? -  разглядывая в стекло Вечный город, поинтересовался у посла  глава делегации.
       - Нет, все по плану, - ответил тот. - Встреча завтра в 10.00  в президентских апартаментах.
       -  А вы Их лично  видели? - покосился  на него Зюганов.   - Этих самых лидеров.
       -  Президента дважды, -  кивнул тот. -  Во время аудиенций.
       - А второго? - почему-то шепотом спросил  лидер КПРФ.- Который Иосиф Виссарионович?
       -  Он не бывает на дипломатических приемах, - вздохнул посол. - Весьма загадочная личность.
       -   М-да, - пожевал губами  партийный босс. - Час от часу не легче.
       Достигнув центра города, кавалькада выкатила  на помпезную  виа Гаэта, где в шикарной вилле, именуемой Абамелек, располагалось российское посольство.
Оно занимало тридцать три  гектара, на которых помимо административных зданий  находились школа, больница, театр, спорткомплекс и даже церковь.
       - Да здесь у вас  просто капиталистический  Эдем! -  удивленно поцокал языком  лидер   КПРФ, а сидевший рядом  Харитонов пробурчал, - жируют на горбу пролетариата,  гады.
       Далее все вышли из машин и проследовали к главному зданию, внутренний интерьер которого впечатлял фламандскими гобеленами и муранским стеклом, а также императорским залом со скульптурами  Афродиты и Аполлона, изваянными из африканского черного мрамора.
Вслед за этим делегация была определена в гостиницу, после чего состоялся обед, отличавшийся обилием блюд и  изрядными возлияниями.
       А на следующее утро  состоялась аудиенция. 
       Облаченные во фраки и белые манишки (так было определено протоколом), коммунисты во главе с послом прибыли в резиденцию Муссолини и   были препровождены в  зал приемов.
       Он  отличался спартанской обстановкой и был  украшен  партийными атрибутами.
Главными являлись портреты  Маркса, Ленина и  Гарибальди,  перемежающиеся  с   геральдическими щитами с их изречениями, что дополнялось   увитыми лаврами фасциями*  и красными бархатными  знаменами.
       Там гостей усадили на стулья  и заставили ждать, а посла пригласили в  кабинет президента. Надолго.
       - Не особо нас здесь жалуют, -  покосился Харитонов на Зюганова. - Итальянские  так сказать, товарищи
       - Терпи Коля, -  пробубнил тот. - Бывало и похуже.
       На исходе часа взмыленный посол  выскользнул из  двери и прошептал - щас,  после  чего высокие створки  отворились, и   с хоров   торжественно пропели невидимые фанфары.
       - Президент Итальянской республики, Первый маршал и великий Дуче Бенито Муссолини!  - торжественно проорал возникший на пороге здоровенный детина с золоченым  жезлом, после чего грохнул им в пол и отступил в сторону.
       В следующую минуту из глубины апартаментов возникла маленькая фигурка  в полувоенном мундире с аксельбантом и, заложив ручку за борт френча, неспешно пошагала по ковру в сторону вскочивших делегатов. 
       Не дойдя метров пять до застывшей группы, великий диктатор  выпятил животик, после чего  подозрительно обвел всех взглядом  и   указал   на стоящий  в центре большой круглый стол  аналогичный тому, что был  в свое время у эпического короля Артура.
Далее взобрался в подобное трону кресло, а  посла и делегацию рассадили вокруг, строго по ранжиру.
       - Я  рад приветствовать  марксистов из России, - перевел его первые слова посол. -Как здоровье президента Путина?
       -  И мы рады, видеть  великого дуче - с удивлением взирая на юного узурпатора, пробасил Геннадий Андреевич. -  Здоровье у нашего президента отменное.
       - А почему он не приехал сам, высказать мне почтение? - оттопырил губу малыш, что вызвало у делегатов  замешательство.
       - Он обязательно это сделает, - закашлялся лидер КПРФ. - В самое ближайшее время.
       - И пусть поторопится, -  нахмурился дуче. - Я не люблю ждать. Вы меня поняли?
       - Понял, -  ошарашено  произнес Зюганов, а заместители недоуменно переглянулись.
       Затем Муссолини толкнул речь о величии итальянского народа, построении на Апеннинах коммунизма и распространении его во всем Мире (посол  добросовестно переводил),  а потом, возбудившись, вскочил на стол и,  потрясая над головой кулачками,  завопил, - смерть мировому империализму!   Мы победим, наше дело правое! 
       Это вызвало бурный восторг  делегации и особенно старичков-чекистов.
       - Наш пацан! -  прошамкал  увешанный орденами старший, а младший встал во фрунт и  завопил, -  да здравствует товарищ Сталин!
       После этого коммунисты  сделали то же самое и дружно грянули  партийный гимн, а посол  стал им подпевать немного смущаясь.
       Далее все снова заняли свои места,  а Бенито ловко впрыгнул в кресло, после чего, воспользовавшись паузой, Геннадий Андреевич спросил у дуче через дипломата, могут ли они лицезреть  отца народов.
       - О да, - ответил тот. - Коба готов вас принять. Сегодня, после заката солнца.
       - Не изменяет Хозяин своим правилам, работает по ночам, - почтительно зашептались чекисты-ветераны.   А  Харитонов  всхлипнул  и громко высморкался в платок. От  умиления.
       Спустя еще полчаса аудиенция закончилась, и под звуки фанфар Муссолини величественно удалился, а  для депутации была организована экскурсия по  Риму, с осмотром достопримечательностей  и последующим обедом.
       Когда же над Вечным городом сгустились сумерки,  а в небе зажглись звезды, делегация  отправилась  на  вторую встречу. С чувством  трепета и  мистического страха.   
       Его добавило прибытие в посольство на двух  черных «ЗИСах»    начальника  итальянской ЧК  назвавшимся  генералом Веселовым, который и должен был доставить  марксистов к отцу народов.
       - Вы русский? -  осторожно поинтересовался у того Зюганов, когда все вышли  из посольства и направились к лимузинам, перед открытыми дверцами которых предупредительно застыли два  водителя. 
       - Космополит, - последовал ответ, - прошу всех в машины.
       Через минуту, вырулив за ограду, они  понеслись по ночному Риму.
       Оставив позади залитый огнями центр, кавалькада  спустилась в долину Тибра   и, миновав  утопавшие в зелени  Альбанские холмы,  свернула на мощеную булыжником     дорогу. Вскоре она завершилась  коваными двухстворчатыми воротами, по обе стороны   которых  тянулась высокая парковая изгородь,  с виднеющимися за нею вековыми соснами.
При приближении автомобилей  тяжелые створки отворились, машины въехали  на освещенную мягким светом ночных  фонарей  обширную территорию и вскоре остановились  перед  двухэтажным особняком, с бьющим перед ним фонтаном.
       - На выход, - обернулся  с переднего сидения Веселов и первым выбрался  из кабины.
       Делегаты проделали то же самое и стали с интересом озираться.
       - Так это ж  Ближняя дача! -  ошарашено произнес один из ветеранов, а второй подтвердил, -  точно!
       - Как в дурном сне -  подумал Геннадий Андреевич и поежился, а Харитонов  ткнул пальцем в  сторону  двух святящихся на первом этаже окон и восторженно прошептал, - работает…
       - Прошу всех следовать за мной, - сказал между тем  начальник карающего органа и первым проследовал к  двери особняка, над которой  порхали  ночные бабочки.
За нею оказался небольшой холл,  с двумя рослыми, экипированными в форму НКВД вооруженными   охранниками, которые при виде начальства  вытянулись и приняли строевую стойку.
       - Вольно, - бросил  им  Веселов,   и все проследовали по начищенному паркету  в смежное с ним  помещение.
       Там генерал  предложил  гостям  обождать, после чего они настороженно присели на стоящие вдоль одной из стен стулья, а сам  пошагал по ковровой дорожке дальше, в глубину здания.
       - Дон-дон-дон… -  нарушил звенящую тишину бой стоящих в простенке курантов, и все непроизвольно вздрогнули.
       - Полночь, -  взглянув на  их круглый циферблат, промокнул вспотевший лоб платком  Геннадий Андреевич.
       - Самое бесовское время, - прошептал  его первый заместитель, а второй громко икнул и испуганно прикрыл рот рукою.
       -  Иосиф Виссарионович вас ждет, - возник спустя  несколько минут из  легкого полумрака Веселов и  сделал приглашающий жест в ту сторону.
       - Вы первый, - засуетились замы,  выпихивая вперед лидера, и вся процессия, чем-то напоминая похоронную, на неверных ногах двинулась вслед за провожатым.
       Миновав анфиладу  комнат,  группа остановилась у последней, после чего Веселов постучав костяшками пальцами в дверь,  распахнул ее  и пригласил всех войти.
       Глазам гостей  открылся обширный кабинет, выполненный в прошлого века интерьере, с рассеянным светом  настенных бра и несколькими в белых чехлах диванами, стоящий в его торце  массивный двухтумбовый стол, с  компьютером и несколькими телефонами, а также  сидящий за ним усатый  человек во френче, невозмутимо попыхивающий трубкой.
       -  Здравствуйте, товарищ Сталин, -  выступив вперед, пересохшим горлом просипел Геннадий Андреевич, и то же вразнобой  проблеяли    остальные.
       - И вам не хворать, - после затянувшейся  паузы гортанно произнес сидящий за столом.  -  Проходите ближе, присаживайтесь.
       Деревянно переставляя ноги, депутация несмело  подошла  и, не спуская с него глаз, присела на диваны.
       - С чем приехали? -   неспешно  вопросил отец народов  и окутался клубами дыма.
       - Я.., м-мы.., - принял вертикальное положение глава КПРФ, - прибыли высказать ВАМ, так сказать,  свое глубокое  почтение.
       -  Неужели? - вскинул левую бровь тиран. - Дальше.
       -  А еще выразить уважение Президента и сообщить о его желании  с Вами встретиться. 
       -  Встреча не помешает, - последовал ответ. - Я подумаю.
       - И кроме того  заверить, что коммунистическая партия России помнит Вас, чтит  и готова  продолжить дело революции! -  до дисканта взвинтил голос  Геннадий Андреевич, после  чего закашлялся.
       -  Дайте товарищу воды, -  обернулся хозяин кабинета к  сидящему  сбоку  от него    Веселову, и тот  исполнил  желаемое.
       - Благодарю, - жадно опорожнив стакан, вернул его генералу партийный босс,  вслед за чем преданно уставился на  отца народов.
       Тот  по домашнему откинулся в кресле и  лучился добротой.
       Затем  вынул изо рта  трубку, встал из-за стола и стал  медленно расхаживать по кабинету.
       - А почему в 1991-м вы отдали власть  изменникам и  провокаторам? - остановился    перед    Зюгановым.   
       - Нас предали, -  багровея лицом, вскочил со своего места лидер КПРФ. - Горбачев с Яковлевым  и  Ельцин.
       - А где же была вся Партия и вы лично?
       Тот не нашел что ответить и смешался.
       -  В 1996-м  вы  выиграли выборы и могли стать президентом, - мягко сказал Сталин. - Почему не стали?
       -  Я не хотел гражданской войны, - прошептал Зюганов. - И крови.
       - Войны?  Кого с кем?  Нескольких сотен  отщепенцев и всего народа? Вы меня смешите.
       -  Виноват, -  всхлипнул   борец за светлое будущее пролетариата. - Каюсь.
       -  «Тот»   Сталин  вас бы немедленно расстрелял, -  по - рысьи взглянул на него  отец народов. - Но я несколько другой, - усмехнулся в усы. - Как сейчас принято говорить, более демократичный.   
       После этих слов Геннадию Андреевичу стало плохо, и он  в прострации  почти рухнул  на диван,  а замы  подобно сиамским близнецам, в ужасе  прижались друг к другу.
Впрочем,  остальные  трое  удар выдержали достойно, а Харитонов тоже поднялся и попросил слова.
       - Только коротко, - чиркнув спичкой,  зажег  погасшую трубку вождь.   - У меня мало времени.
       -  Мы все исправим, -  преданно глядя  на него,   заявил аграрий (он же полковник ФСБ).  - Заверяю вас от лица службы   и  ветеранов партии!
       - Исправим, товарищ Сталин, - кряхтя, встали рядом с ним  представители старой гвардии. -  Даже не сомневайтесь.
       - И каким же образом? - недоверчиво хмыкнул тиран, вновь расхаживая по кабинету.  - Говорите,  я слушаю. 
       - Проведем внеочередной съезд,  и  введем вас в состав ЦК! - рявкнул Харитонов, после тихо прошипел  Зюганову, - соглашайся  сука, а то здесь нас всех шлепнут.
       - Введем, -  простонал тот. -  Обязательно. Только помилуйте.   
       - Слабак, - подумал Сталин, покосившись на лидера КПРФ и благосклонно качнул головой,  - Дальше.
       - За нами встанут миллионы, и мы  снова двинемся  вперед, к светлому будущему! - патетически закончил Харитонов  и даже прослезился. От чрезмерного возбуждения. 
После этого в помещении  возникла тишина, и несколько минут слышался скрип паркета.
       - Та партия, которую вы сейчас представляете, не ленинская, - послышался вслед за тем негромкий голос. - Она потеряла авторитет, скатилась на позиции троцкизма и подлежит чистке. Меня  может призвать только народ. Если пожелает.
       - Мы вас поняли, -  поежились лидеры КПРФ  и  переглянулись.
       - Ну а если поняли, то езжайте и  работайте. В чем дело?
       После этого вождь неспешно проследовал к своему рабочему столу, дав понять, что аудиенция закончена,  Веселов  сделал соответствующий жест, и депутация неслышно выпятилась из кабинета.
       - Осторожненько, Геннадий Андреевич, поддерживая под локоток неверно  переставляющего ноги  босса, - сказал второй зам. - Завтра вернемся Россию, примем кого-нибудь в пионеры,  сходим на маевку.
       -  Какие пионеры дурак? - шикнул на него первый. -  Ты что, не понял  остроту момента?
       - Нас ждет работа в массах, а потом съезд, - уничижительно покосился на «второго» Харитонов.
       - А всех  кто против,  на Колыму, - проскрипели старички-чекисты.   
       Между тем, отъезжая от сталинской дачи  (теперь их сопровождал один из офицеров охраны),  президентская делегация не ведала, что спустя сутки там был назначен очередной прием. Делегации неофициальной.
       Дело в том, что как всегда за последние двадцать лет, все тайное в России неизбежно становилось явным.
       Вернувшись после второго визита из Кремля в штаб-квартиру КПРФ, Геннадий Андреевич  пригласил к себе в кабинет уже известных читателю заместителей, где подробно сообщил им о президентском поручении.
       Затем был определен  состав  участников  миссии, и тех оповестили о предстоящем вояже.  Одним из них оказался старший ветеран-чекист, он же близкий друг  известного журналиста, писателя и непримиримого борца с ельцинским режимом Проханова, который незамедлительно уведомил того о тайной миссии.
       - Так это точно ОН? -  прожигая приятеля взглядом,  спросил Александр Андреевич, когда тот ночью примчался к нему на дачу. - Ты не брешешь?
       -  Век воли не видать, - наклонился к нему ветеран госбезопасности. - Об этом шефу сообщил лично  Путин.
       - Пришло наше время! - с пафосом воскликнул великий публицист и, подойдя к  висевшему на стене  портрету Сталина, истово перекрестился.
Потом друзья хлопнули  от избытка чувств по стакану водки и занялись разработкой своего плана действий  (опыта у обоих хватало).
       Он состоял в том, чтобы сформировать   делегацию  истинных патриотов  (таковыми считались  только сталинисты), опередить  кремлевскую и  первыми  выразить свою преданность и лояльность.
       К утру, после долгих споров и еще литра водки, список таковых был утвержден. 
       Первым в нем значился пламенный трибун и политолог Кургинян, проявивший себя в известном телешоу «Суд времени»  в битвах с американским наймитом израильского толка неким Сванидзе, пытавшимся опорочить и предать анафеме святое имя.
       Далее следовала   ратующая  за возрождение Империи  и весьма известная в начале 90-х  революционерка Сажи Умалатова,  возглавляющая к описываемому времени свою личную партию Мира и Единства;  остающийся и поныне советским - воинствующий лидер движения Трудовая Россия Виктор Ампилов;  а также  активный участник боевых столкновений в Москве в октябре 1993, сиделец Бутырки  и ярый антисемит,  генерал-полковник  Альберт Макашов.
       Все они  видели Россию только социалистической и с висящими на фонарных столбах  капиталистами.
       К вечеру этого же дня  все поименованные в списке  сорганизовались  (старшим, как и следовало ожидать, был назначен Проханов),  и  на утро следующего дня  отправились на Апеннины.
       А поскольку личного «Ила» у них не было, а также в целях конспирации, решили добирался туда  каждый по своим каналам.
       Проханов вместе с Кургиняном через Болгарию, куда их якобы пригласили читать лекции,  Макашов на транспортном самолете МЧС,  совершающий чартерный рейс с промежуточной посадкой в Милане, а Ампилов с Умалатовой, под видом семейной пары, отправившейся в свадебное путешествие на Адриатику.
       В Риме договорились встретиться  в офисе коммунистической газеты «Левое возрождение», где главным редактором трудился старинный  друг Ампилова по журналистике, который согласился оказать помощь русским товарищам.
       Туда прибыли спустя сутки, на такси добрались до пьяцца императора Августа*  и   к вечеру сидели в прохладном кабинете  ампиловского приятеля.
       Редактора   звали Лучано Монти,  в свое время он   не раз  посещал Москву, знал язык  и  весьма любил русских женщин  и водку.
       Для начала он тепло поприветствовал всех камрадов (Умалатову чмокнул в ручку), затем созвонился с идеологическим отделом ЦК  и сообщил  о  прибывших.
       - О них будет доложено руководству, -  последовал ответ. - Ждите.
       Вслед за этим делегации были заказаны номера в  гостинице, а  похожая на Софии Лорен секретарша,  вкатила в кабинет изящно сервированный столик с горячительными напитками.
       - А это от нас, - подмигнул  итальянцу Ампилов, после чего Макашов извлек из кейса пару бутылок «Немирова» и брякнул их на столик.
       - О! - сделал большие глаза Монти, а генерал быстро свернул у одной  колпачок и  наполнил бокалы.
       - Ну, за победу коммунизма! - тряхнул   львиной гривой Проханов, и они со звоном сдвинулись.
       -  Белиссимо! - залпом опорожнив свой,  выдохнул итальянец, после чего все отдали дань закускам.
       А чуть позже   зазвонил телефон  и из ЦК сообщили, что  делегация удостоена приема следующей ночью.
       - Узнаю сталинский стиль работы, -  восхищенно всхлипнул Кургинян, а  Макашов    снова набулькал  в бокалы и заорал, - товарищи офицеры!
Далее последовал тост  за  отца народов, и спустя еще час, гостей препроводили в гостиницу.
       После отдыха им  тоже была устроена  культурная программа, а спустя сутки,  когда Вечный город погрузился в короткий сон, тот же Веселов доставил всю группу патриотов на Ближнюю дачу.
       Как и на официальную делегацию, она произвела на них огромное впечатление, но совсем в другую, открывающую небывалые горизонты сторону.
       - Это знак свыше! -  патетически воскликнул, обозрев исторический ландшафт Александр Андреевич и воздел к небу руки,  а его спутники изобразили решительность на лицах и приосанились.
       -  Как служится, сынки!? - рявкнул    вытянувшимся  при входе нквдэшникам, специально облачившийся  по такому случаю в парадную форму Макашов.
       -  Отлично, товарищ генерал-полковник! - проорали те  и, щелкнув каблуками начищенных  хромачей, бросили к голубым  фуражкам руки.
       Следуя за Веселовым и все более проникаясь важностью события, депутация  проследовала в уже знакомую читателю приемную, а оттуда была препровождена в кабинет отца народов.
       Далее  патриоты впали в священный транс, что случалось со всеми их предшественниками, а когда  вышли из него, Хозяин  стоял  перед гостями во плоти и  внимательно на них щурился.
       - Вы, Проханов, - протянул он первому руку Александру Андреевичу, и тот с благоговением ее пожав, четко ответил, - так точно!
       -  Ну а вы Кургинян, -  шагнул вождь к пламенному оратору. - Видал, видал вас в Исторических хрониках.
       - Я старался Иосиф Виссарионович, -  потея очками, ответил тот. - Наконец-то Вы вернулись! 
       Затем столь же тепло тиран  поприветствовал  Умалатову с Ампиловым,  а   Макашева даже потрепал по плечу, как старого знакомого.
       - Ну что же, присаживайтесь, рассказывайте, с чем пожаловали, - сделал он радушный жест, указывая на диваны.
       После чего   опустился  напротив гостей на подставленный ему Веселовым стул     и приготовился слушать.
       Макашов хотел было начать первым, но  Саши прожгла его взглядом, - помолчи,    а Ампилов больно наступил   на ногу.
       - Пусть первым будет генерал, -  раскуривая трубку, шевельнул усами отец народов. - Он самый старший из вас по званию и  ветеран боевых действий.
       - Спасибо, товарищ Сталин - поднялся   со своего места Макашов. -  Я скажу кратко.
Вас ждет страждущая Родина и миллионы русских!
       -  Г-м, - окутался  дымом тиран  и выдержал паузу. - Вы так думаете?
       - Да, - последовал ответ. - Я уверен.
       - Позвольте вам кое - что процитировать, - поддержал коллегу  Проханов, подняв руку.
       - Позволяю, - благосклонно кивнул  вождь. - Говорите.
       «Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны, прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже, - встал  и принял позу оратора  Александр Андреевич.
      - Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения, - продолжил он,  и  глаза Хозяина чуть блеснули.
      - Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний.
      Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться.
      Сила СССР - в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено, прежде всего, на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России.
      Здесь, надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще большое поле работы.
      С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время.
      Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты.   
      Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций.
      В целом в будущем развитие пойдет более сложными и даже бешеными путями, повороты будут предельно крутыми. Дело идет к тому, что особенно возбудится Восток.
      Возникнут острые противоречия с Западом.
      И все же, как бы не развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. 
      Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна. Свое будущее они будут строить на нашем прошлом!» -  на высокой ноте закончил Проханов.
      После этого в кабинете возникла напряженная тишина, и стало слышно, как где-то за окном  прокричала ночная птица.
      - Это из моей речи накануне  войны с Финляндией, -  нарушил ее, посасывая трубку Сталин. - Что-то не так? Я   ошибся?
      -  В том-то и дело, что так! -  в едином порыве завопили патриоты. - Сионисты разрушили Союз,  и теперь дело за Россией! Новое поколение выросло и готово строить будущее, но не знает как!   Вам надо вернуться   и показать, как это делается!
      - А сами что? -  иронически обвел их взглядом отец народов. - Пороху не хватает?
      - Не хватает, -  всхлипнул Кургинян, и все потупились.
      - Совсем плохие стали, - участливо сказал отец народов и  кивнул Проханову с Макашовым   - присаживайтесь.   
      - Тут несколько дней назад  ко мне приезжала делегация КПРФ, - продолжил он. - И Зюганов говорил примерно то же самое. 
      - Этому перерожденцу нельзя верить! - дернулся Ампилов, а Умалатова злобно прошипела, -  он  оппортунист и предатель.
      -  И кем  же вы предлагаете мне вернуться?  -  поинтересовался Сталин.  - Кто скажет? Это интересно.
      - Отцом  народов и героем нации! - тут  же заявил  Александр Андреевич.
      - Или новым мессией! - экспрессивно добавил Кургинян. - Население у нас стало весьма набожным.    
      - Точно! -  поддержали их все остальные. - А мы  выведем на улицы   миллионы обездоленных  и организуем вам  небывалую встречу!
      -  А  потом?
      -  Потом занесем вас на плечах в Кремль! -  решительно потряс кулаком Макашов. - А всех кто там сейчас, вынесем вперед ногами!
      - Ну что же, - зачмокал чубуком трубки Сталин и выпустил из ноздрей две голубоватые  струйки. -  Я подумаю над этим предложением.
      - А как мы узнаем о Вашем решении? - осторожно осведомился Проханов.
      - Все будет зависеть от  волеизъявления народа, - последовал неторопливый  ответ. -Если он позовет, будет и решение.
      - Можете не сомневаться, товарищ Сталин! - рассыпались патриоты в заверениях. - Народ скажет свое слово. Будьте уверены!

       Примерно в то же самое время в Москве, заканчивая очередную трудовую ночь, в своем кремлевском кабинете  Путин принимал Зюганова.
       Настроение у него было благостным (в Грузии начались подвижки в сторону России, а со стапелей СМП  сошел новейший  ракетный крейсер «Вдадимир Мономах»),  и президент с удовольствием прихлебывал горячий  кофе.
       - Ну как съездили? - воззрился он на лидера КПРФ и кивнул на стоящее неподалеку кресло, - присаживайтесь.
       Далее последовал  бодрый доклад о том, что интересующая  гаранта личность идентифицирована как Сталин, на что он пробормотал, -  а я и  не сомневался.
       А как насчет  моего заверения в  почтении и встрече? - вопросительно взглянул президент на Зюганова и, отодвинув чашку, промокнул губы салфеткой.
       - Я все передал, - доверительно сказал  Геннадий Андреевич. - Он обещал подумать.
       - Как Сталин оценил обстановку в России в период моего правления? - откинулся президент в кресле и  смахнул со стола невидимую пылинку. 
       - Иосиф Виссарионович от этого воздержался, - потупился  главный коммунист. - Но несколько критически отозвался о деятельности КПРФ.
       - Вот как? -  высоко вскинул брови президент. - С этого момента поподробнее.
       - Он сказал, что мы недостаточно  активны и изъявил желание участвовать в ее работе, - слукавил  коммунист, после чего замер в напряженном ожидании.
       -  Участвовать в работе?  А вы?  И Владимир Владимирович забарабанил по столу пальцами.
       -  Мы согласились, -  наклонился к нему Зюганов. - Вы же сами знаете. Отказывать ЕМУ  чревато.
       - Знаю, -  ослабил галстук президент, после чего задумался, взвешивая все «за» и «против».
       Он отлично понимал, чем может закончиться  эта «работа»  и представлял ее последствия.  Вариантов было два.
       Первый - конфронтация с  тираном и неизбежное поражение (окружение было ненадежным, а недовольство в обществе стремительно нарастало).    
       Второй -  новый дуумвират*    совместное правление и реставрация капитализма в социализм. Без революции и новых потрясений.
       Холодный ум разведчика выбрал второй,  и президент принял судьбоносное решение.
       -  Так, записывайте, - решительно встал он  из-за стола и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по кабинету.
       -  Вылитый  Сталин, - поежился коммунист, - только без усов и трубки.
После чего быстро извлек блокнот с паркером и  преданно воззрился на гаранта. -  Я готов, Владимир Владимирович, диктуйте.
       - Первое. Подготовить и провести внеочередной съезд КПРФ с докладом о текущем моменте.
       - В смысле, что Сталин настоящий, и мы его посетили? -  навострил уши Геннадий Андреевич.
       - Именно, - последовал ответ. - Верно мыслите.
       -  …посетили, - завершил запись главный коммунист  и кивнул головой, - Дальше.
       - Второе, - зашагал в обратную сторону президент. -  Ввести товарища Сталина в состав Политбюро ЦК с правом решающего голоса.
       - А  не рано, Владимир Владимирович? - поежился лидер КПРФ. - Да и процедура нарушается.
       - В самый раз, - хмыкнул  гарант. - А  с лишними процедурами пора кончать. Сплошная бюрократия.
       - Будет исполнено, -  вякнул Зюганов, и перо забегало по бумаге.
       - Третье, - остановился перед ним Путин. - Ходатайствовать перед Президентом Российской Федерации о выделении товарищу Сталину  Ближней дачи в Кунцево, а также личного транспорта и охраны.
       -  Вот она, настоящая забота о ветеранах партии, -  растроганно засопел коммунист. И тщательно вывел «…транспорта и охраны».
       - Ну, пока все, - снова уселся в свое кресло президент и зевнул  (на часах было без семи минут четыре)...