Джанни Моранди

                Из цикла "Бронин и Болобоев"

«Оэ, оа, у меня в голове аэ-э-роплан…» - мысленно напевал капитан госбезопасности Василий Болобоев. Кто-то сейчас слушает сладкоголосого итальянца во Дворце спорта, - размышлял он, - а кое-кто торчит на мартовском моросящем дожде у гостиницы.
Ещё месяц назад он,  культорг  управления, весельчак и балагур, используя по полной программе своё обаяние, сделал билеты чуть не на всю организацию. Все рады, и Василий рад безмерно. Джанни Моранди - это здорово! «Oе oа ho un aeroplano ne llatesta che va-a-a…»
Себе Василий оставил место в первом ряду.
Но, «ты себе думаешь, а оно себе думает», сказано было в одной конфискованной еврейской книжке. Линия, как говорится, не вышла.

Вводная: «В составе концертной бригады Джана Луиджи Моранди, 1944 года рождения…».  Короче, в группе итальянского певца в город прибывает резидент иностранной разведки. Планируется встреча с местным агентом. Этот контакт надо зафиксировать. Всё! Мимо концерта на аэроплане…
Начальник отдела подполковник Валерий Николаевич  Бронин собрал бригаду из пяти оперативников (куда вошел и Болобоев), поставил задачу перед каждым, оговорил режим радио- и визуальной связи, довел порядок действий в критических ситуациях из опыта аналогичных операций.
Но всё, конечно, не предусмотришь. Нет-нет, не предусмотришь…

Из надежного источника поступила информация: пока будет идти концерт во Дворце спорта,  резидент выйдет на связь с агентом в гостинице «Интурист». Точно неизвестно, где именно: в номере, вестибюле или на улице. Сотрудников  Бронин распределил так: один (Верхний) снимает номер по соседству с резидентом, другой (Нижний) занимает пост на первом этаже. Болобоев (Внешний) караулит вблизи входа, приглядывая за автостоянкой и поддерживая с Нижним визуальный контакт через стеклянную стену холла. Ещё пара человек стационарно дежурит напротив гостиницы на другой стороне улицы: один в магазине «Оптика»,  другой у газетного киоска.
Бригада предварительно вышла на точку, определила все предполагаемые пути подхода объекта к месту наблюдения и возможные перспективные пути его ухода.

Время - 19.00. Вся группа в сборе. Верхний на этаже сидит в кресле в домашних тапочках на босу ногу, курит, кроссворд разгадывает. Нижний в вестибюле с большим чемоданом, будто в ожидании заселения, фиксирует всех входящих. Заказал кофе, оплатил сразу счет, чтобы не привлекать внимание, если придется срочно покинуть пост наблюдения.  Внешний, то есть Болобоев, заступил на пост у входа, изображает подвыпившего.
Как говорит спецсловарь, «зашифрованное негласное наблюдение». Оперативник находится в непосредственной близости от объекта, не скрывая своего присутствия, но тщательно маскирует свои действия под благовидным предлогом. Сегодня такой предлог - опьянение. Это у Василия отменно получалось. Он часто потешал компанию, изображая артиста Мягкова из «Иронии судьбы». Ещё женолюбу Болобоеву по сердцу было, когда его ставили в пару с сотрудницей. Они играли «семью» или «влюбленных». Последнее ему особенно нравилось. Больший простор для фантазии и физических действий.
Сегодня предполагалось задание, не сулящее неожиданностей. Запомнить внешность, особые приметы, костюм контактёра, определить предмет и продолжительность разговора, и всё это детально описать в отчете. Из технических средств - только рация.

Болобоев топтался на углу здания. Здесь хорошо просматривался подход к гостинице. Через час пребывания на свежем воздухе в слякотную погоду почувствовал, как говорят доктора, сильные позывы к мочеиспусканию. Направился было к кустам, но тут рация зашуршала.
Верхний сообщает:
- Объект наблюдения №1 вышел из номера, сел в лифт.
Приготовились! Нижний занял дальний от лифта диван, чтобы все помещение было перед глазами, чуть склонил голову набок, будто подремывая, и сосредоточился на двери лифта.  Объект вышел, с рассеянным выражением лица скользнул взглядом  по посетителям, с показным равнодушием постоял возле сувенирной лавки, зашел в бар, купил пачку сигарет и направился к выходу. Нижний, у которого с Василием был зрительный контакт, поковырял пальцем в ухе. Условный сигнал  - «объект выходит». При невозможности пользования рацией, связь с коллегами в таких случаях осуществлялась с помощью рук, жестов и положения тела.
Нетвердой походкой Василий прошелся вдоль гостиницы, присел у фонтана с журавлями, закурил, что-то пробормотал под нос, стал тихо и нескладно напевать песню из последнего «Голубого огонька».
Однако непреодолимое желание оправления естественных надобностей сильно сковывало его инициативу, движения и мысли.

Тяжела служба в наружке. Желудочно-кишечные проблемы - прямо- таки профессиональное заболевание.  Попробуй потопать при любой погоде несколько часов: ни поесть, ни отлить. «Ливер уже пошаливает.  На хороший паштет не годится» - мрачно усмехнулся Болобоев.

- Василий, принимай!- сигнал от Нижнего.
Болобоев качнулся, снова невнятно забормотал. У входа, вынырнув из темноты, появился мужчина в длинном плаще. Агент, значит, местный. Объект №2. Подошел к итальянцу, попросил закурить, заговорил о чем-то. Есть контакт!
Болобоев напрягся, стал фиксировать рост, прическу, портрет, одежду. Пошатываясь, подошел поближе, обойдя фонтан.
Пара мгновенно смолкла, Василий смог уловить последнюю фразу: «Завтра в аэропорту…» и молчание.
- Раскрылся! - запаниковал Василий. Что делать? Сам организм подсказал выход. Убиваем сразу двух зайцев! Василий подошел к журавлям, расстегнул брюки. Беседующие брезгливо отвернулись и продолжили общение. Болобоев напряг слух. Внимание разделилось,  словно запись на двухдорожечном  магнитофоне: на одной дорожке благостное журчание, на другой - речь.

Неожиданно что-то твердое уткнулось Василию в бок.
- Гражданин, нарушаем!  Не стыдно?- нарисовались два милиционера с дубинками, сержант и рядовой. Хлюпик и Верзила,- мысленно окрестил их Болобоев. Рядовой поигрывал дубинкой, а сержант крепко схватил Василия за руку.
– Стыдно, у кого видно. Идите на хрен, не мешайте, - отреагировал капитан и оттолкнул милиционера так, что тот упал на асфальт.
- Ах ты, сука! Составляем протокол! - блюстители нравственности,   разозлившись, стали выкручивать руки Болобоеву, и, как бы невзначай,  огрели его парой затрещин. Василий не остался в долгу, и возмущенные милиционеры стали колотить его уже без всякого стеснения.
Контактёры, недолго думая, перебазировались в вестибюль, где их принял под наблюдение Нижний. Пара села неподалёку на свободный диван, слышно было каждое слово.
Оперативник,  конечно, видел неформальные взаимоотношения Василия и правоохранителей. А что было делать? Раскрываться же нельзя!.. 

«Сначала вывести из игры сильного», - Василий поймал на болевой прием рядового Верзилу. Тот вскрикнул, рука повисла плетью. Можно было их скрутить в один момент. Пара - тройка приемов и лежат. Болобоев проделал бы это с великим удовольствием, учитывая не особо сильную любовь между двумя ведомствами. «Менты нам не кенты».
Но раскрываться же нельзя!
Верзила стал яростно пинать капитана ногами. Хлюпик  сделал подсечку, и Василий рухнул на асфальт. «Почему вы меня все время роняете?» - голосом Мягкова произнес он и проворно поднялся.

Беседа в холле закончилась, местный в плаще поднялся с дивана и направился к выходу. Увидев, что агент вышел из здания, Нижний потер пальцем правый глаз. Сигнал для Болобоева: «Объект  № 2 вышел из зоны видимости. Принимай на себя и сигнализируй!» Плащ  вышел на тротуар, остановился. Болобоев в очередной раз отбросил в сторону нападавших. 
«Объект стоит» - Василий подал условный сигнал, скрестив руки за спиной.
"Объект пересекает улицу" - полуоборот в сторону со сгибанием одной руки у груди. Болобоев будто благодарил за науку тех, кто его дубасил, за что и получил дополнительный бонус в виде удара по корпусу от Хлюпика. Василий двумя движениями освободился от рук нежданных стражей порядка.
"Объект повернул налево" - левая рука упёрлась в левое бедро.
Плащ неожиданно остановился и сменил маршрут.
"Объект повернул направо» - сигнализировал Василий: правая рука упёрлась в правое бедро.
Уклоняясь от удара, Василий, подбоченившись, резко присел, словно танцор-народник.
«Объект  направляется в южном направлении»- Василий расправил воображаемые усы и резко ткнул указательным пальцем под кадык Хлюпику. Сержант захрипел.
Стоящий у киоска покупатель, взял газету и последовал за плащом. Они скрылись из виду.
"Объект ушел из-под контроля" – Василий поднял обе руки к голове, провел ладонями по шевелюре.
Затем резко опустил руки так, что скользящий удар пришелся по носам соперников, те одновременно хрюкнули, но не отстали. Можно было легко раскидать держиморд, но раскрываться же нельзя! Вдруг объект вернется?
Не было времени и на более естественные движения, поэтому кодовые жесты Василия были нарочито - картинные, утрированно - сценические.
Со стороны ситуация выглядела так, будто двое милиционеров «метелят» солиста  ансамбля песни пляски донских казаков во время репетиции танца.

Пока возникла пауза в невербальном общении, Василий послал сигнал Нижнему: "Меня надо сменить" – пристально посмотрел на часы и изобразил крайнее удивление.

Нижний видел, как протоколировали коллегу,  но помочь ему ничем не мог, резидент прохаживался по вестибюлю с невозмутимым выражением лица и разглядывал гостей.
Наконец, итальянец сел в лифт, двери закрылись. Верхний сообщил: «Вошел в номер». «Всё! Задание выполнено, Валерий Николаевич!» - мысленно доложил Нижний.
Он поправил галстук. Это для Василия: «Финиш!»
Болобоев радостно кивнул и пропустил сильный удар по голове дубинкой от сержанта. «Это уже лишнее» – пронеслось в меркнущем сознании.
…………………………………………………………………………………………………………………………………..

На следующий день в известном сером здании на центральной улице страшно испуганные Хлюпик и Верзила давали показания.
А капитан Болобоев, похожий на собственный фоторобот, радостно паковал чемодан, чтобы отправиться в ведомственный санаторий.