60 с хвостиком. Байка моряка

После 60-ти лет каждый мужчина чётко понимает, что всё «ТО», что осталось у него где-то спереди в скором будущем ему уже не понадобиться, а за прошлое это «ТО» ещё цепляется и цепляется чем-то.

Так вот, одно житейское маломерное судно практически перестало бороздить водную артерию кисельных берегов поросших плакучими ивами. Оно теперь плавало медленно и вяло, не поливало из шланга органическими удобрениями укропную рассаду поймы жемчужной реки. От этого плавучему средству становилось грустно, оно хирело и постепенно теряло всякий интерес к жизни. Тогда смотрящий с прищуром глаз хозяина плавучего средства прокричал:«Земля! Земля! Мы спасены!».

- Теперь можно и прилечь на диван,- сказал вслух дядя Ваня, собиравшийся поначалу помочь жене достать из-под мягкой мебели закатившийся клубок шерстяных ниток. А ведь лёжа на диване куда приятнее было созерцать за работой огромных шлюзов жены, участвующих в доставании юркого мотка, чем само извлечение круглого волосатого предмета. Погружаясь в лихие воспоминания о былых пиратских походах, дядя Ваня глубоко вздыхал и вздох как бы говорил за него:«Какие раньше были походы! А какие были сокровища?!». Да, добытые трофеи пушистыми соболями, черно-бурыми лисами, белоснежными песцами согревали замёрзшее тело и ласкали измученную душу старого корсара.



Но теперь судно стало с потёртыми бортами, тяжело пыхтя, иногда плыло, цепляясь отвисшим килем за донную траву илистого фарватера, периодически останавливаясь и стравливая воздух из прыщавого компрессора аварийной системы. Ебстебственно раньше было лучше! И скорость была гораздо выше и заплыв гораздо дольше по времени без дозаправки горюче-смазочными материалами.


Река от этого игриво бурлила, по берегам молодые ивы, раскачиваясь, пели и скрипели, разнося вокруг аромат незабываемого праздника. Ебстебственно вернувшись из такого похода не всё было в ажуре, были и свои минусы. Судно несколько дней отдыхало, и проходил мелкий ремонт деталей сложной техники: смолилась подтекающая носовая часть судна в доках «корабельной поликлиники», приобретались с запасом резиновые чехлы для защиты ствола орудия от коррозии, всё дезинфицировалось слабым раствором марганца и спускалось вновь на воду. Дядя Ваня задумчиво смотрел на Беломоробалтийский канал прорытый между двух колыхающихся понтонов. Невольно его рука потянулась к нему, так кое-что поправить в моторики, на время приспустить задравшийся наверх белый треугольный флаг, ну и всё такое по мелочи, сами понимаете, дядя то моряк, как ни как. Незамедлительно от неожиданного прикосновения понтоны вздрогнули, шлюзы с хлопком закрылись, но зато потом они плавно распахнулись и добро пожаловать. Переправа замерла в ожидании возможного захода белого теплохода, ну пусть не теплохода и не белого, облезлого буксира, но ожидание было явным, это точно. Ухватившись руками за ножки дивана замысловатое гидросооружение, карьерным грузовиком подняв кузов, упёрлось задними колёсами в тапках в шершавый паркет комнаты.В ответ маломерное судно дёрнулось, ретиво рыкнуло, напыжилось, но затем заглохло и резко пошло носом ко дну, путаясь в трико. В эту самую секунду смотрящий глаз хозяина плавучего средства прокричал: «Вода, еда в холодильнике, а сигареты на балконе!». И ебстебственно дядя Ваня сглотнув тягучую слюну, и быстро достав клубок шерстяных ниток, морской походкой поковылял к продуктовому хранилищу, бортанув по пути ладонью входную группу механических понтонов.

- Шлёп, шлёп,- раздался сырой звук на развёрнутой переправе.

Ебстебственно он ел, пил и думал: «Понтоны стоят крепко, шлюзы смазаны и открываются плавно, Беломоробалтийский канал протекает в нужном режиме и направлении, плакучие ивы ещё не засохли. А буксир? А буксир я сейчас углем из тарелки заправлю, воды из бутылки в радиатор залью, и пусть себе плывёт кораблик!».