Предисловие

Сижу в пустой знакомой комнате и цепляюсь за образы, вымаливая у них разрешения приручить их, прикоснуться к ним хотя бы на один пролет секундной стрелки, на один скрип старой ореховой двери, за которую страшно было заглядывать в детстве, тени на которой помогали мне засыпать круглый год, рассказывая рождественские сказки. Из-за этой двери часто доносились запах маминой стряпни и индейские вопли пятилетних брата и сестры.
Судя по комнате, мне сейчас самой лет пятнадцать. На кровати лежит плюшевый заяц с длинными ушами. Пока ещё пять живых рыбок в аквариуме. Стены облеплены рецептами, изображениями людей и фей, письмами без адресата… А вот моё сочинение о Моцарте. Его главный вопрос это «…был бы Моцарт так знаменит, если бы кто-то случайно не спалил его набросок для банджо?» Меня давно интересует этот вопрос.
Вот мой любимый ночник со звездочками, пустая миска, над которой витает яблочный дух. Фотография молодой, только коронованной Елизаветы II. Все в детстве хотели стать врачами, учителями, певцами, а я хотела стать королевой Англии. Я всегда желала, чтобы люди внимали моим советам, но ведь детей никогда никто не слушает. Хотя на мои слова и сейчас редко кто обращает внимание, лицо, видимо, у меня такое. А ведь я часто оказываюсь права. Всегда хотелось править чем-то большим, что собственно у меня и получилось. Не Англией, конечно, но целым миром, по-моему, тоже не плохо. Поясню. Есть выражение «когда умирает старец, то сгорает целая библиотека».  Я думаю, что когда умирает человек, то исчезает целый мир. Иногда даже вселенная. Эссе по этому поводу висит около окна. И ночью, когда видны звезды, мне казалось, что каждая из них чей-то мир. И когда звезда появлялась, я думала, кто-то родился, когда пропадала – умер. Это Бог задувал чью-то жизнь, как свечку. Я верила в Него лет до двенадцати. Помню, даже описала коробочную культуру, как религию современных людей. Когда нам на уроке религии говорили, что Бог вдохнул в нас, как в воздушные шарики. Я же возмущалась и кричала, что Он просто надул нас, опять же, как эти чертовы шарики! А лет в семнадцать, после прочтения множества книг, я поняла и полюбила Бога. Начала в Него верить. Он, в свою очередь, верил в меня.
Правее от настольной лампы висел рассказ о Его молодости, чуть выше, сказки для Матильды. Девочки, у которой глаза и душа была нараспашку.
На стуле висит длинный зеленый шарф. Старый, но горячо любимый мной и молью, которая погрызла его как червяк яблоко. С тех пор я объявила войну этой блеклой пакостнице. По полу были разбросаны фломастеры, раскраски, конструктор, заметки о глупых школьных уроках, атлас одноклассницы, с нарисованным мною планом захвата Мира, который не хотел стираться. Рядом сидела кошка Шанталь. Рыжая и разделяющая со мной страсть к банановым пончикам и Элвисом Пресли.
Поверхностно, комнату можно изучать ещё долго, но если копнуть ближе к сути, то можно наткнуться на…