Письма против течения времени через пространство

I. Осень. Звёздные карты.
Дорогой, вот ещё одно полнолуние я провела без тебя. Осталось ещё три. Кто бы мог подумать, что я буду измерять время лунами. Не кварцевыми часами, которые могут в любой момент остановиться. Ни секундами, в одной из которых заключается 9.192.631.770 колебаний цезия. Время может ускориться не поспевая за движением пятьдесят пятого элемента. А луна – это луна. Она будет на своём месте не зависимо от работы механики на нашей голубой планете. Парадоксально, да? Она и Солнце единственное, что мы видим на небе.
А помнишь, милый, как мы лежали на крыше, бредили и считали звёзды, которых, как говорят никогда не существовало. Но ведь в музеях и на барахолках ещё можно найти звёздные карты и телескопы, Ведь зачем-то их придумали. На карте ты находил звезду, названную в честь одной из семи плеяд и меня. Хитро прищурив левый глаз ты отмерял большим и указательным пальцем несколько прыжков и говорил: «А вот здесь сейчас находиться ты, Майя».
А помнишь, милый, как мы встречали рассвет и причала. Хотели проверить древнюю легенду о зеленом луче. Пока ждали солнце, ты пытался уговорить меня научиться ходить по воде. А я в ритме вальса ускользала от тебя, напевая пиратские песни. Ты лишь смеялся над моим исполнением не везде с буквой «р». Даже сказал, не подумав, что я похожа на танцующего медведя с косами. За что и получил укус в область лопатки.
Милый, а помнишь каньон? Я боялась подходить к обрыву, а ты попросил меня раскинуть руке, как в фильме о погибшем корабле. И старый дельтаплан, на котором мы летали. Именно на нём ты пообещал подарить мне весь мир. И ролики в придачу.
А сегодня ты обещал мне присниться. Поэтому я побыстрее лягу спать, перед этим посмотрев на убывающую луну. Через несколько дней она станет похожей на улыбку Чеширского кота, а потом на дольку лимона А ещё потом – на круглую монетку. И это будет значить, что через две луны мы увидимся.


II. Весна. Коньячные пуанты.
Дорогой, уже весна. Дни становятся длиннее, а ночи стали умещать в себе по одному воспоминанию. И ожидание становится более невыносимым. Да и всё чаще, когда наш городок поворачивается к Солнцу спиной, я не сплю, а смотрю в окно.
Время теперь измеряется пачками сигарет и пробками от коньяка, которые я стала приматывать к пуантам. Да, я снова занялась балетом. Я соскучилась по звуку запаха картин танца. Странно звучит? Весьма. Но ты представь, классическая музыка старой пластинки с характерным потрескиванием, запах пыли, деревянного пола и тяжёлых гардин. Вспомни те зеркала, которые жадно копировали моё отражение размытое единственным лучом солнца. А помнишь, милый, как ты сравнивал мой танец с бабочкой, летающей над углями? Нам даже казалось, что зеркала делают движение раньше, чем я.
Но большую часть времени я провожу на подоконнике, рисую. Пальцы перепачканы грифелем. А помнишь Алису? Да, милая сумасшедшая Алиса. По-моему, я стала сходить с ума вместе с ней. Говоря с ней по телефону, я снова смотрела на небо и мне казалось, что оно то вспыхивало, то потухало. Нет, я даже готова поклясться что оно мерцало. Как только я ловила эту мысль – начинала плакать. Тихо, без всхлипов, просто плакала. От непонятной тоски меня раздирающей. И люди внизу казались какими-то чужими. Одна мысль с ужасной скоростью летала в голове, пытаясь кого-то разбудить во мне. Простая мысль: «Небо мерцает. Скоро домой». И опять слёзы.
Может быть мне это напоминает небо Помпеи. Ты как всегда перепутал время и место прибытия. Ведь помнишь? Мы пытались эвакуировать людей, но нас никто не слушал. Ведь вулкан спал. Это мы его разбудили своим мотором. Ты уже ни раз встречался со смертью, и поэтому говорил мне что-то о событиях, закреплённых во временной истории и то, что мы не могли ничего изменить. А я до сих пор слышу крики жителей. А небо до сих пор мерцает. Возможно, в космосе война.
А ты вернёшься только через шестьсот сигарет и восемь бутылок коньяка. Пытаюсь утопить свою скуку. Жаль, что от выпивки мне не веселее. Я всё равно просыпаюсь к ночи, чтобы никотиновые грёзы и звёзды, которых никогда не было.


III. Зима. Семья.
Дорогой, прошло ещё три месяца и луна снова готова меня слушать. Землю толстым слоем покрыла влажная соль небес, пряча от глаз мусор, тела листьев, могилы. Год назад умер твой дядя, с которым ты постоянно ругался, помнишь? Он всегда всё делал назло. Как мне кажется, даже умер специально, чтобы доставить хлопот близким. Ведь он был абсолютно здоров. Все были условно печальны. Один ты сиял как рождественская ёлка. Мать попросила тебя сказать пару слов. Помню, ты встал и произнес: «Здесь лежит стоматолог. Он заполнил свою последнюю дырку». Большинство уткнулись в свои тарелки, чтобы не рассмеяться. А на следующий день мы праздновали рождество.
Наши семьи как обычно гудели, веселились, отмечать день Рождения Одного и похороны другого. Я не любила шумные вечера, тем более в окружении родни, поэтому ушла в гостевую, прихватив с собой шампанское и книгу.  Уселась по привычке на подоконник и минут десять наблюдала, как оливка плавает в напитке, пузырьки которого улетают в небо и становятся рождественскими звёздами.  А в конце праздника пришлось помогать соскрёбывать с тарелок остатки салатов и выпивших родственников.
А помнишь, милый, ты именно в тот день сделал мне предложение, и мы уехали назад в Город Мостов. Прожили там всего несколько дюжин дней и тебя забрали на войну.  Я тебе тогда не сказала, самого главного. Я…
У меня все хорошо, милый. Да и у всей планеты. Опять Рождество. Идёт снег. А может это пепел сгоревших кораблей. Знаешь, а я всё смотрю на луну. Она поведала мне, что всегда мечтала быть стройной. А когда она появлялась на небе, все говорили: «Смотрите, полная луна», Наверное, поэтому она появляется раз в три месяца.
Твои рыбки живы.  Они говорят мне спасибо, когда вместо обычного корма, получают к завтраку щепотку – другую хорошего растворимого кофе.
Скоро рассвет, мне пора.
Интересно, а, сколько детей родилось из-за того, что «мосты развели, оставайся у меня»?
Через три месяца вы увидитесь.