Курбан - кая - жертвенная скала

 
Давно, живущие  средь гор
Прекрасно знают,
Что с хвастовством ведущий спор.
Шайтана призывает
И не прощают духи гор
Бахвалов самомнение,
Пустой не любят разговор,
Проси у них прощения.
Не  ждешь шайтана и беды,
Они приходят сами –
Сорвешься с каменной гряды,
Иль превратишься в камень.
Откуда бы не глянул человек,  скала эта хорошо видна. Давно она отвер-нулась от деревни  нашей, склонилась в поклоне к старокрымскому лесу. Стоит печальная, словно задумалась. На восходе солнца, если глянуть  с той стороны, станет видно, как на скалу взбирается огромный человек, одной рукой ухватил-ся за ее вершину, а другой упирается в расщелину, и весь прижался к серому камню, чтобы не свалиться в пропасть. Только каменный тот человек, не живой. Говорят, то окаменелый чабан.  Говорят люди, а правда ли, нет, кто зна-ет?..
Когда приходит Курбан-байрам, наши старики смотрят на Курбан-кая и вспоминают о чабане, камнем ставшим.
Прежде много было чабанов; каждый зажиточный татарин имел свою отару барашек. Только лучше, чем у Муслядина не было в долине отары, пото-му что чабаном у Муслядина был сам Усеин.  Знал чабан Усеин каждую тро-пинку в горах, каждую прогалину в лесу, каждый ключ в лощине. Ни один ба-ран не пропал у него, ни одна барашка от отары не отбилась
Муслядин был так доволен своим чабаном, что обещал ему свою дочь.
Но жаль, у Муслядина была только одна дочь, Эмне, И эта дочь вертела отцом, как хотела.
А в сердце Эмнэ поселился давно молодой Рефеджан, Арык-Рефеджан, как звали его в деревне за тонкий стан. Веселый был Рефеджан, удачливый. Не скрывал своей любви к Эмне.
Узнал об этом чабан Усеин, разозлился на Рефеджана, а через неделю так случилось, что упал Рефеджан со скалы и разбился на месте.
Пришел праздник жертв, Курбан-байрам, принес чабан Усеин хозяину жертвенного барана. Принял барана Муслядин и, вздохнув, печальную весть сообщил про Рефетджана.  Узнав, что убился Рефеджан, Усеин только усмехнулся:
— Каждому своя судьба.
И когда зарезал курбана, омыл в его крови руки, усмехнулся еще раз.
— От отцов дошло: кто сам упадет, тот не плачет.
Понравилось мудрое слово Муслядину, и подмигнул он чабану, когда проходила по двору Эмнэ.
Тогда послал чабан старуху, которая жила в доме, поговорить с Эмнэ.
— Хочет, чтобы ты полез на ту скалу, где убился Рефеджан. Влезешь, — пойдет за тебя, — сказала старуха, возвращаясь с ответом девушки
Почесал голову Муслядин
— Никто туда не мог влезть, как ни пытались
— А вот я влезу.
— Хвастаеш!.
Обиделся чабан Усеин и поклялся:
— Если не влезу, пусть сам стану скалой.

И видела Эмнэ, как на закате солнца стал взбираться чабан по скале, как долез почти до самой ее вершины и как вдруг оторвался от нее огромный ка-мень и в пыльной туче покатился вниз, с грохотом
Пошли люди туда, думали, разбился чабан, но, как ни искали,  не нашли его, а когда на восходе солнца пришли снова, то увидели чабана, превративше-гося в огромный камень.
Говорят, когда долез чабан до вершины скалы, то увидел тень Рефеджана и окаменел от страха.
И сказали наши татары, что на Курбан-байрам принес чабан самого себя в жертву Аллаху, и назвали ту скалу — Жертвенной скалой - Курбан-кая.

Так люди говорят, а правда ли, нет, — кто знает!