Карусельный двор

жанр: Куборизм.

Посмотрев в проём стены сквозь перегородку из прозрачного кварцевого песка, Светлана грустно улыбнулась на бессмысленную жизнь. В призме серых глаз белыми молниями мелькали сумасшедшие куры, просящие о пощаде на своём заикастом курином языке жестоко гонимые безрассудно озабоченным петухом. Он их по очереди догонял и, запрыгнув сверху толок лапами пушистую воду в ступе, клюя возлюбленную в затылок.

- Любовь и смерть ходят под руку.

- Один тебя, как жену любит …, а другой тоже любит …, как еду … и поэтому голову топором отрубает,- задумчиво прошептала Света.

- Как же это было у Мопассана?- задала она в уме вопрос, как бы играя сама с собой в литературные загадки.

- По-моему, что-то вроде этого.

- … горничная стояла у раскрытого окна, а барин сзади осторожно проник своей рукой ей под платье …, вроде так или примерно так,- ответила она себе самой мысленно, на мгновение, стиснув ягодицы и передёрнув плечами стряхивая нейтральные мурашки со спины. Во дворе появился младший брат мужа. Он был в трусах и, подойдя к колодцу, зачерпнул ведро воды и вылил на себя, истошно крикнув что-то несусветное. Вода скульптурно придавила его чёрные трусы спереди, вылепив водопроводным краном полу обвисшую закорючку. Приятный холодок пробежал по тёплым бёдрам Светланы муравьиными лапками и, споткнувшись о копчик – испарился. Она вспомнила, как вчера протискиваясь между ней и кухонным столом, деверь проволокся набухшим смычком о низ её живота и пытался то ли в шутку, то ли всерьёз поцеловать в губы. Она жеманно, но не агрессивно увернулась, оставив, как ей казалось ему шанс на более смелый поступок. Руки, руки, губы, губы новых родственников ласкали её женское воображение, проникая липкими языками похотливых ротастых людоедов в сокровенные спутанные волосатые желания, раздавливая помидоры счастья в томатную пасту судорожных конвульсий забродившей страсти молодой куропатки. На веранде скрипнула дверь, и сразу запахло потной лошадью.

- Это свёкор,- уверенная мысль пронеслась в голове Светы,- и она слегка расставила ноги шире. Щекотно задрался халат и тяжёлые сандалии, похлопывая края вершинок её попки, тем самым отвлекая внимание на себя, пропустили вперёд сочный корень зла душной скотины.

Горничная закатила глаза, и шипящее ситро, сорвав крышку барской плоти, весёлыми карликами разбежалось по курортному месту невольницы. Затем цветные круги перед глазами смазали резкость, а во рту появился вкус «Елисеевской» ириски.

- Барин, карета готова!- донеслось со двора …

И снова этот сладкий вкус варёной сгущёнки во рту.

Светлана вздрогнула, когда муж нежно и робко обнял её за талию.

- Я вернусь поздно, не скучай тут без меня,- сказал он, целуя её в шею. Она незаметно для него передёрнулась, смотря на брата во дворе. А там бурлила и кипела досадная, нахальная жизнь. Сильные и сытые топтали слабых и зависимых. Голые и наглые любили силком недолюбленных и молчаливых.  Добрые и доверчивые несли полную котомку оплеух и скрытых предательств по узкой половице хозяйского дома. Вдруг на веранде скрипнула дверь, и запахло грибным дождём.

- Это деверь,- горячая мысль пронеслась в голове и потухла на кончиках ушей Светланы.

- Проводила муженька?

- А я для чего?- дерзко шепнул он, дыша в затылок чесноком, наклоняя её к подоконнику. Она кротко поддалась своей слабости, ничего не ответив.

Холодным угрём уткнулся Светлане в ромовую бабу невоспитанный гном, приподняв полог халата.

- Крикнешь – всё мужу расскажу, как ты ко мне постоянно пристаёшь, поняла?

- А разве я…?

- Он разбираться не станет …,- сопя, прислонялся «муж второй».

Она, пошатываясь взад и вперёд, смотрела сквозь тюль занавесок на свёкра удовлетворённо попивавшего воду из колодезного ведра. Вода струйкой лилась на живот затем на трико, вылепляя из него пухлый водопроводный кран мосластой лошади. Потом он поймал двух кур и, взяв с поленницы топор, направился к берёзовому пню, а куры просили о пощаде на непонятном курином языке.

Заикаясь от навязанной утехи, Светлана тихо произнесла: «Любовь и смерть ходят всегда под руку. Один тебя, как жену любит …, другой тоже любит, как новенькую машину …, а третий любит, как еду … и поэтому голову топором и отрубает …, с любовью».