Искали Бога, нашли дьявола

Новая книга Александра Эткинда «Хлыст», вышедшая в издательстве "Новое литературное обозрение", возможно, самое причудливая  и магическая из прочитанного за  последнее время.
Наверняка Григорий Чхартишвили (он же Борис Акунин) почерпнет из нее немало сюжетов для своих бесконечных ретродетективов.
Одна лишь сцена «радения» на квартире литератора Минского -  действо, на котором присутствовали Вячеслав Иванов, Бердяев, Ремизов, Венгеров, Минский (все - с женами), Розанов с падчерицами, Мария Добролюбова, Сологуб,  уже достойна любого мистико-авантюрного романа.
Описанием этого «ритуального моления и некоторой жертвы кровной», где собрались первые лица художественно-исторического процесса, вошедшего в историю русской литературы под названием «Серебряного века», открывается книга, которую только с огромной натяжкой можно считать научной монографией.
У книги «Хлыст» есть многозначительный подзаголовок «Секты, литература и революция». Александр Эткинд создал не столько исследование на стыке религиоведения и литературоведения, сколько энциклопедию русского мистицизма, затронувшего философию, литературу, политику, общественную мысль и самое православие.
Русская церковь, на теле которой кровавой раной  остался Раскол, начиная с середины XVII века, сталкивается с таким явлением как сектантство. Реформы Петра лишь обостряют диссидентство в Православии. Одной из наиболее известных своим мистицизмом сект, которая как мотыльков на огонь манила русскую творческую интеллигенцию, была секта хлыстов или христововеров — экстатическая разновидность духовных христиан, возникшая среди православных крестьян. В религиоведческой литературе как равнозначные используются термины «хлысты» («хлыстовщина») и «христововеры» («христовщина»). Наименование «хлысты» происходит от встречавшегося в их среде обряда самобичевания или от видоизмененного слова «христы», так как официальные духовные лица считали неприличным в названии секты употреблять имя Иисуса Христа. Вокруг секты ходило немало разных домыслов, что лишь подогревало интерес к ней среди философов, поэтов, писателей на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий, когда революционное брожение в России перешло в стадию беременности Революцией.
Не стану углубляться в тему хлыстовского богоискательства, слишком она обширна, при том, что энциклопедически всесторонне освещена в книге «Хлыст». Скажу лишь о том, что после прочтения книги у меня возникло ощущение того, что вся эта блестящая плеяда мыслителей и «инженеров человеческих душ», поэтов и поэтесс, остающихся кумирами  нескольких поколений, в трансцедентальном мистицизме, пропитавшем их «поиски града Китежа», перешагнула черту, за которой открывалась бездна Революции, поглотившая «Серебряный век» русской культуры.
Книга Эткинда должна стать настольной для тех, кто в наше смутное время продолжает поиски духовной Шамбалы – светлого града Китежа. Поскольку она заставляет по-новому оценить тексты Соловьева и Розанова, Бердяева и Мережковских, Блока и Бальмонта, Клюева и Кузмина, Цветаевой и Гиппиус, Белого и Пришвина, Пильняка и Платонова, а также главного «пролетарского» литератора Максима Горького, который так и не дописал главный свой «непролетарский»  роман «Жизнь Клима Самгина»
Читать ее можно  также как некую литературную энциклопедию, обращаясь к тем или иным персоналиям Серебряного века вне зависимости от авторского построения. Книга одинаково интересна, что с конца, что сначала. И возможно поучительна…
Хотя нынешние наши литераторы, думается, мало верят что в Бога, что в черта. Иные их них страстно жаждут перемен, и столь же панически боятся Революции. Тут уже не до религиозного мистицизма…
Хлыстам в нашей "несистемной оппозиции" ловить некого.