Мятежный дедушка

Эта пописуля из цикла – «Записки с потерянной флешки». ПоЕма эта эпупическая писалась давным-давно, году в 2009. И зависла. Флешка потерялась, потом нашлась. Телега таки хоть и имеет окончание, но не закончена. Не хватает нескольких фрагментов с «кровавой баней» (те места помечены звездочками). Продолжать до "Финал Ката" (Окончательной, чистовой правки), желания нет ни малейшего. Интерес пропал.
Все это было давно, в те далекие времена, когда этой страной правил еще такой смешной президент – Медведев. Помните такого? Сейчас то все коренным образом изменилось! Модернизация шагает по стране! Инновации, инвестиции, жить стало лучше, жить стало веселее! Российская деревня – процветает! Интернет пришел в самую далекую сибирскую глубинку. Счастливы дети, счастливы взрослые, ура, господа!
Аа и... Да вот, решил, пусть тут валяется поЕма. Уж какая есть. Ежели стукнет в голову мочь – допишу. А нет… Так и фиг с ней. :)

Мятежный дедушка. (Манифест Деда Пихто)

У Деда накипело,
решился Дед на дело.
Дед задумал… Манифест…
Взял бинокль и обрез.
Кашкой отобедал,
двинул к сельсовету.

В бухой деревне
не заметил никто,
как шел к сельсовету
Мятежный Пихто.
Гордая походка,
причесана бородка.
Начищены медали,
на солнышке сверкают.
«Вихри враждебные
Веют над нами» - тихонько
в усы Пихто напевает…

Начиная Манифест,
Дед на дерево залез.
Уселся на березке,
переломил ТОЗку.
(Правильнее, конечно - ТОЗовку, но Дед свою «подружку»,
любимую старушку, ласково звал ТОЗкой, и плакал очень
горько, пиля приклад ножовкой.)

Семь патронов,
в них – картечь.
Дед настроился стеречь.
Свесил с ветки валенки –
манифестит, старенький.
Пихто в бинокль пялится,
видом наслаждается.
(«Цейс» трофейный, ладный, двенадцатикратный!).

Бродят по округе
куры да старухи.
Конь кобылу дрючит
у навозной кучи.
В луже лежит боров,
рядом с ним – Егоров.
Бывший киномеханик,
сейчас – алконавт-бухарик.
С(п)лилась деревня с городом,
теперь кино не нужно нам!
В поле ржавеет комбаЕн
разобранный по деталям –
скоро ужо пять месяцев,
как комбайнер повесился.

На трассе, у заколоченного клуба,
торгует шашлыками Махмудов.
Потчует проезжающих мясом
и качественным ганджубасом.
Об этом прекрасно все знают,
но Махмудова не закрывают.
Эх, шмальнуть бы по гаду!
Жаль далековато, не хватит
мощности заряда.

Походкой кривой, задумчивой,
с бутылкой из-под «Фанты» в кармане,
к цыганке Ляле за «шилом»,
бредет электрик Гаврилов Ваня.

В кирзачах и васильковом платьице,
персонаж из фильма «семидесятых»,
Училка спешит на уроки,
Попой забавно виляя
огибает коровьи лепешки.
В портфельчике дерматиновом
несет Разумное, Доброе, Вечное.
Еще что-то посеять надеется.
И верить совсем не хочет,
что двадцать лет уже
всходы не всходят –
хронический неурожай.

А в кособокой школе
ждут её восемь дебилов.
Восемь учеников, все те
восемь, что родились в деревне
с девяностоседьмого года.
В ватниках и пятнах багровых
расчесанных лишаев.
Опухшие от самогона,
зрачками от анаши узкими,
изучают литературу русскую.
«Кто виноват?» да «Что делать?»
и «Кому на Руси жить…».

А на стене деревянчатой,
мухами густо засиженной,
портрет висит кривовато.
На портрете – Тандем Державный.
Двое Мудрых,
Двое Главных.
Из-под мушиных какушек
излучают надежду и веру
в скорую Модернизацию.

В общем, кругом обычные
мерзости привычные.
Сельчане Деду не враги,
поджидает он ДРУГИХ.
Шестой час не пьет, не спит,
Дед на дереве сидит.
Он не курит и не ест –
продолжает Манифест!

А напротив Деда –
окна сельсовета.
Там бухгалтер Фишман
трудится, старается,
работает, не разгибается.
Дебеты, кредиты, откаты…
Взятку в пОртфель начит,
в окне ермолка его маячит.

Секретутка молодая
ногти красит зевая.
Не выспалась, семя бесье,
с председателем куролеся.
Рыжая – рыжая,
сисястая, бесстыжая!
В сеточку колготы,
Юбка выше жопы…

А в кабинете рядом
сидят еще два гада.
Ветеринар Фуфлонский-
гинеколог конский,
и хозяин рынка Пагасян,
авторитетный бандюган,
из наезжих хачей-армян.
На столе – «поляна»
накрытая Пагасяном.
Фрукты, осетр, стаканы.
Коньяк, икра, салями -
Дед бороду мочит слюнями…
Все ясно с этими козлами.
Сейчас Фуфлонский замахнет,
из сейфа своего возьмет
печати треугольные,
и пойдут довольные
штамповать тухлятину,
мол – экспертиза пройдена.

Потом свинятину вонючую,
Махмудов засыплет специей.
Изрядно луку настругает,
помнет волосатыми руками,
уксусом крепким зальет.
И на мангале железистом,
под песни чучмеко-тягучие
нажарит шашлов смачных.
Схавают за милую душу! –
- Кюшай, дарагой, кюшай!


Надоело Деду Пихто
ждать председателя самого-
отсыпается до сих пор где-то
Едроссевое это дерьмо…
Дед саданул в окно дуплетом
по армянинскому банкету…

Получилось очень громко…
Взлетели с помоек вороны,
Залаяли собаки, завыли коровы,
замерли бабки в ужасе –
«Что это? Где это?... Гитлер???
Опять оккупация? Или от Партии акция?
Отложите чуток войну, дайте очередь займу!
В сельмаг завезли пряники! И конфеты
«Барбарис», и для детей – «Смешариков»,
и шампунь польский…
И кроссовки «АБИБАС»…
Вы не трогайте нас!
Мы честно, по-человече,
спрашиваем – «Кто последний?!».
А тут вдруг… стреляет кто то…
Кто, кто, ну конечно - Дед Пихто!
Дедушка очень странный,
Задумчивый и нелюдимый,
одиноко живущий давно,
похоронивши родню,
подсевший на философию…

*** (тут опять таки должно быть описание кровавой бани)…

Соседка Бабка Маня
манит пирогами –
«Слазай, старый дурень!
Тебя ж заарестуют!!!»
Ментовской начальник
орет в матюгальник –
«До греха не доводи,
я считаю до пяти!!!
Бросай на землю пушку,
Кончились игрушки!!!
И тебе оформлю я
сдачу добровольную!!!
Спускайся, старый мудозвон,
а то вызову ОМОН!!!».

Из райцентра «Новости»
прикатили вскорости.
Журналистка модная,
холеная и холодная,
микрофоном в рожу,
пугает бабок прохожих.
Распирает кураж –
Эксклюзивный репортаж!
Киносьемщик-лупень
фильмоскоп свой крутит.
А ведь не было им дела,
когда почта горела!
Живите пока, муфлоны –
Дед экономит патроны.
***

От страха теледива
Стринги намочила!
За машиной прячась
Описывает картину:
- «Кругом свистят пули!
Гремят мощные взрывы!
Банда ваххабитов
деревню захватила!!!»
***

-Сын мой! Образумься!
Слазай и покайся!
- Я тебе совсем не сын,
Слышишь, ты, «отец» Кирилл!
Папка твой бухарик, у
меня «стрелял» на «шкалик».
Ты ж до двадцати семи
в дурдомах от армии косил,
теперь рясу нацепил…
Садись в свою белую «Хонду»,
вали отсель подобру-поздорову!
Заждались тебя прихожане,
замаливать грехи желают,
шуршат тугими кошельками,
об индульгенции мечтают…
***

- От же старый хрен, достал! –
Полковник репу почесал,

потный китель расстегнул
и водителю махнул…
Разогнали ментовозку,
да как двинули по березке…
Валенки теряя, сучки собирая,
под фанфары да в навоз
Дед загремел костями.
 
Полицьонеры суки
крутят Пихто руки.
Берцовыми сапогами
по почкам деда пинают.
В глаза брызгают газом.
Электрошокером дали,
аж дыбом встали медали!
Падла!
Сволочь!
Террорист!
Получай, бля
Экстримист!

Деда повязали
и в «Бобон» пихают.
Кричит Пихто сельчанам
кровушкой харкая -
ЧМОШНИКИ!!!
ЗАСРАНЦЫ!!!
ВЕДЬ Я  ХОТЬ….
ПОПЫТАЛСЯ!!!

Повезли Деда в тюрьму,
только Дед всех обманул…
В бухой деревне
не заметил никто,
как на облако влез
веселый
Дед Пихто…