Убить подушку - гротеск

Кузиманза Д Д
   
  УБИТЬ ПОДУШКУ
  (гротеск)
   
  Сон.
  Кошмары начались после переезда в этот дом.
  Может быть, Иру пугала его гулкая пустота, комнаты, сумрачные из-за закрытых ставней, темно-вишневые шкафы, похожие на старинные катафалки, затянутые грязной паутиной углы и заботливо укутанные тряпками от пыли люстры-призраки.
  Но не каждому даже и в таком доме будут сниться по ночам тетки-привидения. В своих самых лучших платьях и лакированных туфлях они подстригали кусты роз и выщипывали сорняки вокруг анютиных глазок. Смотрели на Иру темными пятнами глаз и грозили пальцами: она слишком запустила сад.
  Чувствовала себя прадавней избранницей: кого ни спрашивала, все отрицательно крутили головами: нет, я такие сны не вижу.
   Но они ведь не родились в доме, чем-то похожем на этот и полном теток.
  Тетки, маленькие и большие, склонялись над Ириной кроваткой и шептали, что она - гадкий утенок и поэтому вырастет очень красивой. Как лебедь. Ира ходила с тетками в зоопарк, но рыжих лебедей там не увидела, сколько не присматривалась.
  Когда подросла, начала мстить за все эти неуклюжие обещания. Одной тетке сыпала соль в чай. Другой не давала спать по ночам, пробираясь в простыне в ее комнату и пугая до истерики, - маленький, злой призрак. У третьей стащила сумочку с ключами. О четвертой рассказывала чепуху остальным, зная, что она подслушивает под дверью. Пятую чуть было не взорвала, столкнув на пол допотопный телевизор с ее любимым сериалом.
  Улыбаясь, как вежливая племянница, она входила в комнаты и говорила: "Добрый день!" "Добрый день!" могла повторять по двадцать раз, из приветствия превращалось во что-то пугающее. Мало кто умеет с помощью двух слов и восклицательного знака доводить людей до белого каления. Целое искусство, знаете ли, а главное при этом - громкость и невинная улыбка на лице. Выдрессировала всех теток так, что убегали сразу же, как только она начинала улыбаться.
  Потом подросла еще больше и начала делать генеральные уборки. Тетки страдали легким склерозом и ходили из-за этого к врачу сразу по две или три. Склерозом там и не пахло, просто Ира легко убеждала их, что все вещи лежат на тех же местах, что и всегда, а сегодня вторник, а не четверг. И когда тетки привыкали искать сахарницу на полочке в ванной, охватывал ее восторг!
  Еще она любила порезвиться у теток на кухне, гулкой и неуютной, где была большая старинная печь и много других интересных вещей. Бутылки, баночки и банки, коробочки с разноцветными леденцами от кашля, кофемолки и ступки - как в лаборатории алхимика из фильма. А по всем углам висели луковые плетенки цвета ее косичек. Полки, как лестница, вели под потолок и выше, прямо в Шаолинь.
  Ира выгребала все из буфета - благородный фарфор и простецкий фаянс, кастрюли, которые помнили нашествие Наполеона, тяжелые вилки и ножи. Сковородки были ее гонгами, выбивала на них двадцать пятый час - ее любимый.
  Игра заканчивалась в темном углу, куда Иру ставили носом, как только одна из теток соображала, что сегодня другой день недели, а сахарницы в ванной ищут только в их доме.
  Правда-правда, так все и происходило. Ах, эти годы наивного детства, беззаботные, переполненные тетками и большущим садом! Исчезли в один миг, когда тетки умерли. Упали с жуткой высоты во время экскурсии в горах, и с тех пор она ничего о них не слышала. Было Ире семь лет, и не дали ей тогда досмотреть мультик перед сном...
  Нет, одна тетка все еще оставалась, белокурая тетка Лизавета. Не очень-то любила всякие цветочки-кустики, зато выращивала подушки. Пока в наличии были все тетки, Лизавете выделили только одну грядку в темноватом уголке сада. Но теперь-то она развернулась вовсю!
  Весь сад под завязку был набит подушками. Их кружевно-перьевой запах доводил до безумия всех, включая хозяйку. Увы! - тете мало было подушечного засилья в саду. Начала разводить их комнатные сорта, чтобы украсить ими каждый, буквально каждый угол своего старомодного дома.
  В понедельник, наутро после тринадцатого дня рождения Иры, тетка Лизавета ворвалась в дом с развевающимися волосами и огоньками безумия в обычно тусклых глазках. Прижимала к груди небольшой пакет, завернутый в серую упаковочную бумагу. Ира как раз сидела перед компьютером, пытаясь сосредоточиться на новом реферате, который поразительно шустро перемещался с ее пальцев на жесткий диск, когда само Безумие в облике тетки вторглось в уют ее комнатки и потребовало звенящим от бронзы голосом:
  - Смотри и восхищайся!
  Рассеянно оглянувшись, Ира сказала:
  - Да-да, чудесный, - после чего попробовала вернуться к реферату.
  Обычно тетку удавалась обмануть такими короткими, восторженно-любезными подтверждениями. Но в этот раз произошло что-то нереально-абсурдное. Тетя грубо накинулась на беззащитный компьютер и бессердечно нажала RESET.
  - Ауа! - взвизгнула Ира, грубо вырванная из владений рефератной Музы, и ее творческая жилка притаилась, как мышонок под веником. - Тебя явно не волнует, что я не сохранила свой шедевр ценой двадцать пять баллов!
  Действительно, тетка даже не посмотрела на нее. Серый пакет положила на стол (свалив на пол всего какие-то три-четыре стопки сверхценных дисков) и быстро содрала оберточную бумагу. Глазам обеих явилась крохотная подушечка редкостного безвкусия. Ее украшали разноцветные миниатюрные вышивочки и многочисленные оборочки, выходящие за пределы человеческого разумения. Ира даже застонала, представив себе эту дрянь в зрелом возрасте.
  - Правда - очаровашка? - запищала тетка, принимая жалобный стон за выражение счастья и восторга. - Сейчас посажу ее в голубой горшочек, который ты мне подарила на именины. Через месяц, когда подрастет, станет гордостью моей коллекции!
  Ире стало еще более дурно. И, поверьте, так произошло бы с каждым, кто провел бы в доме или саду тети более пяти минут. Но глаза тети горели, как два фонарика. Уставившись на свою драгоценность, перестала обращать на Иру внимание и вылетела из комнаты, оставив племянницу в состоянии полной прострации. К реферату вернуться уже не было душевных и прочих сил, да и малышка-Муза улетела, испугавшись подушечного уродца.
  Ира поплелась на ежевечернюю повинность поливки подушечного сада.
  О, ужас! Когда она закончила полив, в главной комнате дома на почетном месте красовался злосчастный голубой горшок, который она неосторожно подарила тете. Лучше бы разбила его еще вчера. Или... Ведь подушечка, скрытая слоем земли, должна была появиться во всем великолепии только через месяц: таков был период подушечного вызревания.
  По крайней мере, теоретически...
  Утром Иру разбудил душераздирающий крик. Выковыряв из стены фрагменты своей левой ноги, которой она с испугу по ней саданула, приняла, по мере возможности, вертикальное положение, после чего исполненная тревожных предчувствий поплелась из своей комнаты. Крик повторился и звучал как-то так... радостно? И доносился из главной комнаты. Ира увидела тетю: голова в бигудях, коротенькая ночнушка танцевала вместе со своей владелицей какой-то сумасшедший варварский танец... вокруг цветочного горшка. В нем цвела подушка!!
  Оборочки блестели и вышивочки алели и золотились, словно кто-то им за это платил. Все вместе выглядело кошмарно.
  -Тетя, ты разбудишь всех соседей! - сказала Ира тоном, которым обычно взрослый и "великоразумный" человек обращается к невоспитанному ребенку.
  Тетя не реагировала, а все так же танцевала и визжала. Картинка из ночного кошмара! Не сводила глаз с подушки, а та подмигивала ей всеми стежками своих вышивок.
  - ТЕТЯ! - крикнула Ира уже с возмущением.
  Бесполезно. На вспотевшем лице тетки появилось еще пару выражений: неприкрытое блаженство и злорадство.
  - ФЕНОМЕН! - откликнулась она. - В первый раз вижу что-то подобное. Расцвела вышивками за одну ночь! А что за формы?! Что за колорит?! Что за величина?! Я получу за нее государственную награду!
  Ира осторожно взяла тетку под руку и усадила в кресло. Та немного поворчала, но потом вдруг уснула, ахая от восторга. И это было только начало престранных событий!
  Во-первых, во-вторых и в-третьих, в Ире вдруг проснулось кровожадное намерение. Под блеклым светом бледного утра она решила убить тетину любимицу. Жажда преступления нарастала в ней уже издавна, но впервые почувствовала, что должна свои планы превратить в поступок. Для убийства был подготовлен распарыватель швов - тусклый и старинный. Принадлежал еще матери тетки. Серебряная ручка его приятно охлаждала разгоряченные мысли.
  Очень удачно сразу после завтрака тетка отправилась на собрание Общества любителей подушек. Племяннице посоветовала заботиться о подушке, как о собственных глазах, и та фальшиво улыбнулась, обещая, что с чудища не упадет ни одно кружевце. Но как только дверь за теткой с треском закрылась, подушка даже взвизгнула от страха.
  А Ира от предвкушения мести!
  Такой акт нуждался в определенном оформлении, поэтому она нарядилась в длинное бархатное черное платье, которое тетя иногда одевала в оперу, а голову украсила жуткой, также черной, соломенной шляпкой с вуалью. И взяла распарыватель.
  - Прощай, чудище!
  На пол посыпались белые перышки. Но не успела Ира насладиться видом собственного преступления, как в дверь позвонили.
  Она отпрянула от подушки, уронив шляпку с вуалью. Подумала: тетя! - и внезапный румянец обжег ее щеки. Звонок звонил не переставая. Медленно, очень медленно Ира направилась к входной двери, призвала остатки мужества, но не тетя стояла за дверью. Там, прямой, как будто он проглотил палку, стоял бронзовый торшер. Одет сей господин был в тафтяной золотистый костюм, а на голове у него сверкал хрустальный светящийся цилиндр.
  - Повестка, - сказал торшер, втиснув в Ирину ладонь нарядный конверт. И тут же исчез.
  Ира недоверчиво заморгала, но конверт не исчезал вслед за курьером. Втиснулся в ладонь. Нарядный конверт цвета лимонного мороженого. А внутри была кара за грехи.
  Сначала Ира оказалась внутри какой-то желеобразной массы. Нигде не была видно теткиного дома, остался где-то в другом измерении, а может в другом рассказе? Потом она очутилась в мощеном дворике, со всех сторон окружали ее гладкие стены странного маленького замка. Ну, и это самое желе - само собой. Стоп, а ведь не желе - привидения. Множество привидений! Самых настоящих привидений из мятного желе! На переднем плане парило его светлость Привидение В Багровой Повязке На Левом Глазу.
  - Живым духом пахнет! Лови, хватай! Смерть кровоносным! Тело на башню!
  Ира хотела бежать, но замковый двор был слишком мал, чтобы уворачиваться, и вот желейное полчище уже сцапало ее. "Прощай, матушка-земля, меня несут ввысь, ввысь!"
  Она не орала только потому, что многочисленные мятные дыхания заморозили ее, словно куриный окорочок. Ей оставалось только надеяться на обычный кошмарный сон. К сожалению, Ее Здравый Смысл был другого мнения. Говорил Ире, что заледенение - это искупление жестокого нападения на юную обитательницу голубого горшка!
  Тем временем привидения втолкнули Иру в окно башни и улетели, а тюремщиком остался только индивид в Багровой Повязке.
  Присматривался к узнице с интересом.
  Ира тоже глядела во все глаза - вокруг. О, ужас! Башня оказалась набита разноцветными подушками! Оттаяв, Ира завизжала, завыла и запищала, напуганная ордой пузатеньких чудовищ. А тот - в Повязке - смотрел и смотрел и только улыбался слегка себе в усы. Когда первая истерика прошла, Ира забилась в угол и проклинала на всех возможных языках свою паршивую судьбу и безрассудное покушение.
  Привидение в Повязке вздрогнуло.
  - И она еще смеет об этом вспоминать?! Подушка - это вечная вещь! Каждого, кто оскорбит вечность, ожидает ужасное наказание!
  Но Ире было уже все равно, что случится. Абсурд ситуации ударил ей в голову, как крепкое вино.
  - И что со мной будет? Прибьете? Взобьете? - поинтересовалась она, стараясь говорить цинично. Но вышло как-то жалобно.
  - Ну нет, твое наказание будет ужасным. Ты должна будешь вышить на ста подушках по большой птичке. От перышка до лапки. Если ошибешься хоть в одной мелочи, то начнешь работу с самого начала.
  Шли часы, дни и столетия. Целую вечность Ира сидела в башне, вышивая птичек. А так как никогда не умела вышивать - работы не убывало. Привидение-экзекутор то и дело подавало ей новые мотки ниток и новые подушки.
  Но после четвертого взрыва пятой в шестом ряду вселенной торшер освободил Иру из заключения. Принес кремовый с звездочками конверт "Помилование", а Ира всхлипнула и пообещала, что никогда в жизни не причинит неприятности ни одной подушке (мысленно присягая в пожизненной ненависти ко всем существующим в мире вышитым птичкам!). Ну, и ей поверили, а потом она снова оказалась в доме тетки рядом с голубым цветочным горшком.
  Бедная тетка с трудом пережила потерю своего феномена. Были у нее и после этого подушки, но ни к одной больше не привязалась. И не хвасталась больше перед племянницей.
  Даже не разговаривала с ней.
  До того знаменательного дня, когда Ира написала реферат о вышивальных автоматах. Такой интересный, талантливый, пронизанный личными переживаниями!
  И тут в комнату влетела тетка, нежно прижимая к груди кокетливую зеленую шляпку с гроздью искусственных фиалок.
  - Феномен!
  Ира тут же упала в обморок и стала солировать на саксофоне, а тетка занялась разведением соломенных шляп.
  К сожалению, неделю спустя ее нашли на подушечной грядке. На груди ее лежала шляпка с искусственными алыми маками. Другая шляпка, с фиалками, съехала с головы, обвив вуалью теткино горло.
  2009 г.