3. Сарайная лирика

25 июня, понедельник

Вчерашний разговор с Витей странным образом преобразился в нечто, что сложилось у меня в следующие слова:

Человек-Сарай.
Он был в замешательстве
И шел в никуда.
Наскучил ему его быт.
Он нес по дороге,
не зная куда,
Свой сокровенный секрет.
Ему надоели и дом, и семья,
Знакомые люди и даже друзья.
Всю жизнь, прожитую во зря,
Стремился он сломить.
Удрать, бежать, нестись,
Скакать, ползти в изнеможении,
Но дух спасти от скуки и томления.
Он шел сквозь горы, по полям,
По рощам и лугам.
Искал он то, что бы его
Направило во свет,
Куда дорогу суждено прокласть,
Только не всем.
Но он стремился то постичь,
Что надобно ему
Для тех свершений, что ему
Приснились наяву.
И он нашел то, что искал —
В пустом лесу,
Под тенью звезд
Стоял Сарай.
И Человек, войдя в него,
Почувствовал себя творцом.
Сидит в Сарае до сих пор
Счастливый Человек:
Мечтает, молится, грустит
На сене Человек-Сарай навек.


Вторник, 26 июня

Мы в полном составе: Общество шмелей-холостяков, Сеньора Соsа соn Ко и собственно я, Человек-Сарай.

Небо покрылось тучами,
Словно пеною грязною.
Птицы летают черные,
Будто крапинки-звездочки.

В прошлом году моим излюбленным местом были мостки. Я сидела у самой воды, писала слегка в рифму и рисовала о том и то, что происходило вокруг. Как чукотский летописец.

Стоит рыбак на берегу.
Щебечут птицы надо мной.
Но вот затихли голоса —
Перекричал их шумовой
И громыхающий в ушах
Холодный ветер над рекой.

Мне холодно, но я сижу
И уходить не собираюсь.
Пусть насморк будет,
Пусть простуда.
Но с этим не сравнить то чудо,
Когда сидишь на берегу.

Ну, удочка!
Ну, палка удалая,
Со взмахом режущим волну
Ты убиваешь трех одним ударом:
Червя, пресклискую рыбешку
И, главное, — царящую речную тишину.

Вся речка небом почернела,
Трава закисла в зелени.

 Все, что крутится на языке, нужно вкрутить в бумагу.


Среда, 27 июня

В Обществе шмелей-холостяков объявился маньяк, который стал меня атаковать. Он пытался согнать меня с Центрального отверстия Сарая, но он не оценил противника, Человека-Сарая. Несколько раз мне удалось прихлопнуть его Эротическим романом 18 века, но он, проныра, выбирался из-под него и снова за свое. Я его отбивала эротическим романом, как теннисной ракеткой, а он, каучуковый, отскакивал — живучий шмель!
И второй появился! Это был жестокий бой, но без потерь с моей стороны, не зря же я занималась теннисом!
— Вы, что чокнулись совсем? — спросила я шмелей, грозно поднимаясь и орудуя изо всех сил романом маркиза де Сада, — Я же не просто здесь сижу! Я же Человек-Сарай!
И тут я, наконец, поняла, в чем дело! Я сидела, прислонившись к куче сена, и заслоняла спиной щель между сеном и стеной Сарая — вход в дом Общества шмелей-холостяков! Я стояла и смотрела, как шмели влетают и вылетают, и недоумевала, как я могла забыть, что у них там вход, и как мне повезло, что они не набросились на меня с тыла всем Обществом.
В итоге я села напротив их парадной, под покачивающуюся балку, в принципе она еще крепко держалась.
Это был первый день моего сарайства, когда меня не навестил Миша. Я была немного удивлена, но и рада, что меня не отвлекают.