Бей меня и кусай

Часть 1. «Если бы у бабушки был…»

Однажды, ещё будучи учеником начальных классов школы номер один посёлка Кливленд, Митчел Лихтенштейн перепутал школьные автобусы и случайно оказался в том районе, где проживали выходцы из России. Здесь малыш стал свидетелем семейных разборок средневозрастной русской пары, во время которых и услышал сакраментальное «Если бы у бабушки был..»
Долгие годы Митчелу Лихтенштейну смысл этих слов не давал покоя. Походы к психоаналитикам, практические опыты с пожилыми блудницами, которые пристёгивали к себе страпоны разных модификаций, не приносили душевный покой.
А однажды Митчелу приснился сон про то, что у бабушки появился не орган дедушки, а зубы. Да-да! Именно там. Психоаналитик Лихтенштейна Исаак Борисович Мениск толком ничего не смог объяснить своему клиенту, за что и был уволен. Новый аналитик от психологии оказался более подкованным в профессиональном плане и заявил: «Всё просто! Проживи сон в реальной жизни! Эка невидаль – зубы. Вот у одной моей знакомой…»
К тому времени Митчел Лихтенштейн решил посвятить себя кинематографии. Вон он, не мудрствуя лукаво, и решил снять кино про свой сон и назвать его без затей – «Зубы».
И стал присматривать Митчел - режиссёр, сценарист и продюсер будущего фильма – актрис на роль бабушки. Даже решил было Лихтенштейн подкатить свой сценарий к самой Ванессе Редгрейв!.. Но старшие товарищи-киноиндустриалы объяснили Митчелу, что зубы у бабушки, пусть даже и там – это довольно небольшая аудитория зрителей: кучка геронтофилов, пара-тройка средневозрастных извращенцев, нескольно молодых отморозков… Нет, понятное дело, целая армия эстетствующих пенсионеров, но на этом особых сборов не сделаешь. А кому нужен гешефт без профита? Другое дело – молодая девка с зубами!..

Часть 2. «Добро должно быть с кулаками»

На роль главной героини Лихтенштейн пригласил молодую сериальную девку Джесс Вейкслер. Имя своей героине Мичтел выбирал долго – ведь именно образ Джесс должен был поставить крест на фобиях режиссёра, ознаменовав этим начало его новой жизни. Лихтенштейн назвал свою героиню Дон – Dawn, то есть восход солнца, или, как говорится, зорька алая.
После чего Митчел вставил Дон зубы. Да-да, именно туда.
О чём же картина «Зубы»? Если отбросить форму подачи материала, то суть фильма можно описать одной фразой, которую я как-то услышал из уст моего знакомого муллы-язычника – «Добро должно быть с кулаками!». Митчел Лихтенштейн, киноперефразировав эти слова, заявляет: «Добро должно быть с зубами!» Да-да, именно то добро… Как пелось в одной песне, «что будут стоить тысячи слов, когда важна будет крепость», как говорится, зубов!
Впрочем, фильм Митчела поднимает и ряд других вопросов, например, негативное воздействие homo техногенного на окружающую среду. Режиссёр «Зубов» подмигивает зрителю и кивает в сторону атомной электростанции – дескать, добро Дон стало зубастым не просто так… Бойтесь, мол, homo от технологий, техногенной беды! Внимательно осматривайте себя по утрам, поклонники индустриализации! – предупреждает Лихтенштейн. Посмотри, не поселился ли где-нибудь в укромном месте твоего тела маленький гремлин…
Своими «Зубами» режиссёр пытается растормошить и нерадивых родителей. Посыл фильма к ним очевиден – ваши дети взрослеют и смотреть нужно не только к ним в дневники, но и туда…
Конечно же, фильм о взрослении, о том, что на этапе «и хочется, и колется, и мама не велит» необходимо поддержать подростка, и, заодно, попытаться выяснить, почему хочется, и почему колется. Может, подростка колят не метафоры с аллегориями, а банальные зубы?
И, разумеется, картина Митчела о том самом противостоянии добра и зла. Добра, которое ждёт трепетной ласки, но вместо ласки ощущает липкое дыхание первородного зла и хаоса насилия. «Ты сторонник злых сил? – спрашивает режиссёр. – Подумай, то ли тебя ждёт во влажной и манящей тьме!»
Не могу, анализируя работу Лихтенштейна, пройти мимо того, как противник атомных станций и сторонник Greenpeace Митчел Лихтенштейн поёт оду здоровому denta-феминизму, воспевая ту часть peace, которая с зубами. У индейцев вай-вай есть старинная песня про мифическую vagina dentata. В этой песне поётся о том, как активные фемины брали на гоп-стоп похотливых распоясавшихся самцов. Есть там такие слова: «Гоп-стоп! Теперь пощады не проси. Гоп-стоп! И на луну не голоси…»
Правда, спустя годы шовинисты от мужчин испохабили светлую суть вышеупомянутой песни и превратили её в ещё один яркий образчик мужского шовинизма, спев эту песню от имени брутального жеребца. Мол, «ты шубки беличьи носила, кожи крокодила, а теперь за это получай!» И апогеем мужского эго звучат в песне слова «Давай, кончай, Сэмэн!»…

Часть 3. «Как серпом по…»

«Есть ли у фильма недостатки?» - спросите вы. Конечно же, есть! Лично мне не хватило в творении Лихтенштейна эпичности, размаха, пронырливой «летающей» камеры, простора…
Как было бы замечательно, - думал я, если бы режиссёр снимал своё творение на просторах Новой Зеландии! С тем эпизмом, которым, например, наполнена трилогия Питера Джексона «Властелин колец». Вот бы где Дон могла развернуться со своими зубами!
И почему на роль стоматолога режиссёру было не пригласить нашего знаменитого актёра Николая Валуева?
А как бы было здорово, если бы роль похотливого старика в «Зубах» сыграл Джек Николсон! Эх, мечты, мечты…
А что имеем в итоге? Имеем, как следствие отсутствия всего перечисленного выше, главный недостаток картины – скуку.
Впрочем, фильм Митчела Лихтенштейна «Зубы» обязательно должны посмотреть те, кто противник утверждения «до свадьбы – ни-ни!». И, конечно же, в «Зубы» должны обязательно посмотреть те, кто страдает прокрастинацией.

Часть 4. «Сделал дело – гуляй смело»

Чем же заканчивается триллер о добре от Митчела Лихтенштейна? А заканчивается он как красивая баллада ВИА «Яд», или, как говорится, «Poison», в которой поётся о том, что у каждой бэйбы есть зубки, то есть о том, что у каждой розы есть шипы, короче, «еvery rose has its thorns»… И открытый финал даёт зрителю… Впрочем, даёт не только финал, даёт и главная героиня. Что характерно, Дон даёт во имя добра…

P. S.
«Мы оба тихо лежим без сна посреди ночи… Я что-то не то сказал или сделал? Мои слова неправильно прозвучали? Я пытался не ранить тебя, я пытался... Но, думаю, не зря говорят: у каждой розы есть шипы, как у каждой ночи есть рассвет, как каждый ковбой поет свою печальную, печальную песню… У каждой розы есть шипы. Вот только шрам, шрам остаётся навсегда…»

P. P. S.
Из черновых набросков баллады ВИА «Яд» «Every rose has its thorns»:
У дома Атома есть пруд, шипы на розах там растут. И розы эти там цветут… Кого где ловят – там и прут…