Без голубой розы

- Его Величество, Принц Пенагонии, Пенапью! - провозгласил дворецкий, и Альбина замерла в ожидании. Двери распахнулись, и вошел молодой стройный человек, высокого роста с выразительными карими глазами, одетый по последней пенагонской моде и отвесил изящный поклон всем собравшимся.
"Бесподобен!" - подумала Альбина и закатила глаза от восторга.
Упс! На галерее рядом с музыкантами стоял Патрик.
"Чего он приперся-то, он же должен был уехать!"  - подумала принцесса и усмехнулась про себя -"Ничего, пусть поревнует! "
Между тем пенагонец смотрел на нее с нескрываемым восторгом. Он вежливо предложил ей руку и повел к столу.
 Альбина уже не видела, как Патрик бессильно стукнул кулаком по перилам и выбежал с галереи, хлопнув узорчатыми дверями. Тем временем небольшой официальный ужин в честь пенагонского принца продолжался...
Патрик бежал по коридорам, не разбирая дороги.
"Не хочу жить, не хочу!"- билась в голове одна и та же мысль. Зачем? Чтобы видеть рядом с Альбиной эту ненавистную рожу из энциклопедии? Чтобы кричать им на свадьбе "Горько"? Лучше любая мука, любая болезнь, чем отдать Альбину в грязные лапы этого пенагонца!
Он сам не заметил, как забежал в подземелье. Здесь было сыро, грязно и пахло мышами. Канцлер Давиль держал здесь своих политических оппонентов.
"Я ему еще не  такого напишу, пусть почешется"- мрачно подумал Патрик. Дальше хода не было - прочная металлическая решетка преграждала путь. Он сел прямо на землю, обхватил голову руками и заплакал...
В это время Пенапью и Альбина уже сидели рядышком на банкетке в тронном зале. Альбину волновало столь близкое присутствие пенагонца, его страстные взгляды и неприкрытые намеки.
"Я так очарован Вашей красотой, принцесса... Мечтаю остаться с вами наедине, без этих бдительных родителей, дядюшек и тетушек. Я просто теряю голову!  Не ожидал увидеть столь ослепительную красоту..."
Альбина слушала и млела от восторга. Вот это поклонник! Все-таки правильно говорят, что мы, женщины, любим ушами. Куда до него Патрику, он же немой!
Потом начались танцы. Дамы и кавалеры изящно приседали друг перед другом, кружились, вальсировали, делали пируэты. Все было отрежиссировано и благопристойно. Вдруг весь этот порядок нарушился. Между вальсирующими вклинилась фигура в черном,  мешая им делать свои прекрасные па. Дамы по углам стали шушукаться.
Канцлер Давиль тоже обратил на фигуру внимание. Это был Патрик, но в каком виде! Одежда его была измята и покрыта пылью, глаза покраснели, а выражение лица было совершенно отсутствующим. Он абсолютно не замечал, что мешает танцующим, но все же казалось, что Патрик движется к какой-то одному ему известной цели.
Давиль все это отметил в один миг и сразу послал за гвардейцами лысого лакея.
 - Быстро!- шепнул он лакею, - А то он нам весь прием испортит! Выведите его незаметно!
 Но, увы, лакей уже не успел.
 Патрик, наконец,  достиг своей цели и этой целью были не кто иные как Пенапью и Альбина, которые кружились в танце, ничего не замечая кругом. Эти двое были слишком увлечены друг другом. Они заметили Патрика, только когда наткнулись на него и Пенапью отдавил ногу Альбине.
- Поосторожнее, сударь!- воскликнул пенагонский принц, - Отойдите, вы нам мешаете!
- Ну что за болван, - пробормотал он на ухо Альбине, - Стоит столбом, даже не извинится!
- О, не обращайте внимания, Ваше Высочество, это Патрик, он немой! - шепнула принцесса.
 - Немой? - принц смерил Патрика надменным взглядом, - Ну что ж, пусть благодарит небо, что он немой! Иначе, видит Бог, я бы такой наглости не потерпел!
Патрик все это слышал, на щеках его выступил яркий румянец, который внезапно сменился смертельной бледностью, он шагнул вперед, вплотную к Пенапью, поднял руку, и Альбина увидела, что в ней зажата старая мужская перчатка. В следующий момент она полетела прямо в лицо пенагонскому принцу.
Пенапью принял слегка ошарашенный вид, но быстро взял себя в руки.
 -  Ах, так, сударь, прекрасно! Я жду ваших секундантов - пенагонец резко повернулся и вышел из зала.
 Патрик еще несколько мгновений растерянно озирался по сторонам, потом как-то странно взмахнул руками, будто хватаясь за воздух, и рухнул на пол. Он был в глубоком обмороке.
 - Мама!!! - заорала Альбина и кинулась к родителям. Словом, все смешалось в бальном зале...
Если бы там не было канцлера Давиля, неизвестно, чем бы все кончилось. А ведь с утра его мучал такой страшный аллергический насморк, что он совсем уж было решил не ходить. Но, потом, словно предчувствуя что-то, все-таки пошел. И, как оказалось, не зря. Он оказался единственным человеком, способным логически мыслить в начавшемся бардаке. Благодаря его четким распоряжениям, Патрика быстро унесли в его комнату и прислали доктора.
- Господа, успокойтесь, - обратился он к собравшимся, - Ничего страшного не произошло! Танцуем, господа, танцуем!
И только когда все опять закружились в вальсе, он вышел и направился к покоям пенагонского принца.
Там он имел небольшую приватную беседу с Пенапью.
- Ведь принц не принимает все это всерьез, не так ли? Этот немой воспитанник королевы всегда был со странностями. Возможно, он завтра даже не сможет взять шпагу в руки! В крайнем случае, выбейте у него оружие или нанесите небольшую рану... Фехтовальщик из него никакой, если честно! Секундантом будет один из моих людей. Так что вся эта дуэль - просто небольшая формальность, дабы успокоить больного человека...
Принц отнесся к словам канцлера с полным пониманием.
На следующее утро Патрик открыл глаза и увидел спящую в кресле Марселлу. Все происшедшее вчера казалось дурным сном. Он встал и начал тихонько одеваться,  но она все равно проснулась.
 - Патрик, стойте, вам доктор запретил вставать, он сказал вы еще очень слабый, еще два дня надо лежать в постели!
Она хватала его за руки, за края одежды, глядела умоляющими глазами, но ничего не помогло.
Патрик выскочил из своей комнаты, его слегка шатало, но он старался идти прямо, чтобы это было незаметно. Пенапью он нашел в фехтовальном зале. Принц упражнялся с каким-то офицером из своей свиты. Рядом, с графином наготове, стоял лысый лакей. Заметив Патрика, принц бросил рапиру и подошел к нему.
 -  А, вот и вы, - процедил он сквозь зубы вместо приветствия, - Шпагу-то держать сможете?
Патрик утвердительно кивнул.
  -Ну, что ж, как насчет места и времени?
 Патрик показал за окно в сад, а потом на часы и один палец.
 -О чем это он?- обратился Пенапью к лысому лакею.
 - Его милость имеют в виду через час на площадке в парке.
Патрик снова кивнул.
- Если позволите, Ваша милость, Удилак будет секундантом…
 Опять кивок. После этого Патрик высоко поднял голову и, стараясь не шататься, вышел из зала.
Когда он вернулся в свою комнату, Марселлы там уже не было. Что можно сделать за час? Написать завещание? Но у него лично ничего нет. Попрощаться? С кем? Если только с ней, с той единственной, кто так много для него значил. Но, увы, он не может говорить! Поэтому Патрик по привычке взялся за перо. Вскоре прощальное письмо было готово. Патрик засунул его под подушку, слабо надеясь, что Альбина все-таки когда-нибудь прочтет эти строки. Затем взял шпаги и вышел вон из комнаты. Может быть, затем, чтобы никогда в нее не вернуться....
Патрик подошел к месту дуэли, сжимая в руках шпаги…
Хотя еще оставалось немного времени, но все уже были в сборе. Пенапью с надменным видом беседовал с офицером из своей свиты. Рядом стояли весьма смущенный Удилак и лысый лакей с неизменным графином. Немного в отдалении расположился доктор с чемоданчиком.
Патрик глубоко вдохнул свежий осенний воздух. С утра у него кружилась голова, но сейчас он чувствовал себя как никогда бодрым. Вчерашняя хандра отступила, в голове была ясность. Он понял, что поступил правильно, вызвав пенагонца на дуэль. Не думая о том, что может убить человека или погибнуть сам, Патрик был рад тому, что вообще что-то предпринял. Он был готов побороться за Альбину!
- Ну, что ж, господа, все в сборе, приступим,- начал Пенапью. Но тут вмешался доктор.
- Я решительно запрещаю этому молодому человеку любые физические нагрузки, а тем более - дуэль! - он указал на Патрика.
 - Еще вчера он валялся в нервной горячке, без сознания, а сегодня уже готов драться! Это безумие господа, просто безумие!
 Слова доктора вывели Патрика из себя, всеми силами он пытался дать понять, что чувствует себя прекрасно. Его жестикуляция имела успех - от доктора отмахнулись и стали обсуждать условия дуэли.
 Удилак с пенагонским секундантом сошлись на том, что оружие каждый берет своё, и драться будут до первой крови. Конечно, Патрик предпочел бы более жесткие условия. Видно было, что Пенапью тоже, но лысый лакей что- то шепнул ему и он утвердительно кивнул. Патрик кивнул тоже. В конце концов он собирался проучить пенагонца и заставить воспринимать себя всерьез, а для этого вовсе не обязательно убивать!
Противники заняли свои позиции...
Первым напал пенагонец, Патрик успешно отразил атаку. Его манера фехтования не отличалась оригинальностью, но немногие данные ему уроки он усвоил хорошо. Пенапью нападал более нервно, изощренно, пытаясь достать противника любой ценой. Он хотел немного проучить этого выскочку и не более. Стремился оцарапать его, чтобы бой прекратили. Но Патрик был внимателен и все атаки отражал успешно. К сожалению, сил для нападения не оставалось.
Все были так увлечены поединком, что никто не заметил еще одно действующее лицо. Это была... Альбина. Она пряталась за деревом, недалеко от места схватки и нервно кусала губы, наблюдая за фехтующими. Конечно, присутствие женщины на месте поединка было вопиющим нарушением этикета. Но Альбине всегда был закон не писан. Она хотела посмотреть, как за нее бьются и она это увидит! Не каждый  день такое случается в жизни молодой девушки! Она волновалась, но не от страха, а от необычности происходящего.
Тем временем, положение сил изменилось. Пенапью измотал себя быстрыми атаками и теперь уже Патрик шел в наступление. Он делал выпады грубо, по школярски, но порой достигал своей цели. Рукав у Пенапью был разорван в двух местах, но ни капли крови не выступило, поэтому бой продолжался. Патрик чувствовал, что победа близка, в каком- то странном упоении он все теснил и теснил пенагонца, пока не почувствовал, что пора делать решающий выпад. Вдруг у него зашумело в ушах, рука внезапно ослабела, он пропустил выпад пенагонца и понял, что стоит совершенно безоружный, а острие шпаги упирается прямо ему в горло.
- Ну-ну, - криво усмехнулся Пенапью - Думаю, на этом закончим.
Он повернулся и направился к своим офицерам. Взбешенный Патрик молнией кинулся за шпагой и преградил принцу путь, снова приняв боевую позицию. В его взгляде было столько решимости, что Пенапью не отважился острить. С явной неохотой он продолжил бой.
Теперь устали уже оба противника. Они делали вялые выпады в сторону друг друга и также вяло их отражали. Было очевидно, что скоро один оцарапает другого и дуэль закончится. Патрик упорно отводил в сторону шпагу Пенапью, не давая тому добраться до себя. Он хотел ранить противника первым. Внезапно он снова почувствовал странное ощущение, как будто земля уходит из-под ног.
 "Проклятая слабость, я не поддамся" - подумал он и стиснул зубы. Но острие шпаги Пенапью снова пробило его оборону и уперлось на этот раз в грудь. Патрик ощутил, что все вокруг завертелось и, теряя сознание, завалился прямо на клинок пенагонца. На его белоснежной рубахе быстро начало расползаться красное пятно...
Пенапью выронил шпагу и растерянно смотрел на лежащего без сознания Патрика. Все остальные тоже словно окаменели.
- Господа, вы же видели, господа - я не хотел, - лепетал  пенагонец.  - Я же гуманный человек, господа! Он сам напоролся на шпагу, не пойму в чем дело, как будто нарочно хотел погибнуть, правда...
- Нееет! - раздался истерический женский крик, и откуда-то появилась Альбина. Все растерялись еще больше. Она оттолкнула Пенапью и бросилась к неподвижному телу. Прямо сходу принцесса, не обращая внимания на пышные юбки, упала на колени возле Патрика и наклонилась над ним. В ее фигуре было столько скорби, что никто не посмел ничего сказать. И вдруг...
- Мамааа! - завопила она, - Он же дышит, господа, он дышит!
После этого все резко пришло в движение, все бегали, суетились. Откуда-то появились носилки. (Оказывается, Давиль наблюдал за дуэлью из окна.) Патрика потащили в замок, рядом шел доктор, все остальные следом за ним.
На площадке остались только Пенапью и Альбина. Они грустно посмотрели друг на друга. Казалось, что принц хочет что-то сказать, но потом он махнул рукой, молча подобрал шпаги и зашагал к замку. "Иногда действительно хочется побыть немым" - думал он про себя. Альбина долго стояла на месте, в голове у нее, казалось, была гулкая пустота. Потом она все- таки подобрала свои пышные юбки и быстро побежала к замку...
Через три месяца состоялась свадьба Пенапью и Альбины. Патрик на ней не присутствовал - он все еще находился где-то между жизнью и смертью. Марселла так преданно ухаживала за ним, что ей разрешили не покидать Патрика и в этот знаменательный день. На кухне прекрасно обошлись без нее.
Альбина искренне жалела Патрика. "Вот это настоящее чувство", - думала она. Но это не помешало ей наслаждаться свадебным торжеством, и тем, что она в центре внимания, в роскошном белом платье. Когда молодые уезжали в Пенагонию, Альбина на миг пожалела, что не может проститься с Патриком, но вскоре жгучие поцелуи Пенапью заставили ее позабыть об этом...
Однако принцесса снова появилась в Абидонии уже через полгода...
Первое время в Пенагонии она была счастлива. Наконец-то вырвавшись из опостылевшего отчего дома, она окунулась в море развлечений. Супруге наследника престола ни в чем не отказывали. Она давала балы, заказывала наряды, танцевала до упаду, словом, блистала.

Королевское семейство было ею очень довольно, а Пенапью так вообще без ума. Он все больше влюблялся в свою молодую жену и был готов исполнить любой ее каприз. Ей стоило только пожелать - и все: от котенка до брильянтов она тут же получала. Но некоторое время спустя Альбину стало посещать какое-то неопределенное чувство неудовлетворенности. Она долго думала, что же это такое, пока с изумлением не поняла, что ей хочется домой!
Альбина всегда была человеком действия. Как только она осознала, что скучает по дому, так сразу начала собираться в дорогу. Все было сделано по правилам. Был отправлен гонец с письмом, собраны сундуки с великолепными нарядами, подготовлена роскошная карета. И, конечно же, вместе с Альбиной отправился чуть ли не полк королевской гвардии. (Пенапью слишком хорошо помнил инцидент в Кабаньем логу). Принц сам хотел отправиться со своей женой, но какие-то государственные дела требовали его присутствия, а Альбина не хотела ждать. Она чувствовала желание отдохнуть от придворной жизни, снова побыть беззаботной своенравной девчонкой, а поэтому была даже рада, что едет одна… Она поцеловала Пенапью и с легким сердцем уселась в карету…
Путешествие прошло на редкость спокойно, и вскоре колеса кареты уже тарахтели по узким улочкам Абидонской столицы. Все казалось Альбине таким маленьким, таким провинциальным. Она не знала, что за время ее отсутствия кое-что действительно изменилось в Абидонии. Оппозиция канцлеру Давилю как-то сама-собой сошла на нет. Студенты больше не распевали дерзкие песенки, а упорно грызли гранит науки. Барды, циркачи и прочие комедианты исчезли как вид. Переживала расцвет классическая музыка и опера. На Остров Берцовой Кости уже никого не ссылали, потому что противников у Давиля не осталось. Простой народ был доволен переменами, жизнь стала спокойной и стабильной. Незаметно фигура Давиля приобрела в народе какой-то нездоровый авторитет. Его называли уважительно «Хозяин», в то время как короля Теодора просто «Лошадник»…
Конечно, Альбина не могла почувствовать все это сразу. Она пылко обняла и расцеловала отца и мать, пробежалась по всем с детства знакомым местечкам, по всем закоулкам замка. Ей казалось, что встрече с ней радуется каждый камень, каждый листик. Она готова была расцеловать даже лысого лакея (но только не канцлера Давиля!). И только когда все сели за стол в обеденном зале и Альбина с неприличным для принцессы аппетитом набросилась на еду, она вдруг вспомнила, что не хватает чего-то (а вернее кого-то) очень важного для нее.
- Мама! - обратилась она к королеве Флоре, - А где Патрик?
 Флора слегка покачала головой на такое нарушение этикета (на ее взгляд Патрик был неподходящей темой для обеденных разговоров), но все же ответила дочери.
- Прости моя дорогая, но его сейчас нету с нами…
 Альбина выронила вилку и побледнела.
- Ой, прости, я не то хотела сказать! Просто он долго болел, и доктор посоветовал отправить его в санаторий, только и всего!
 После этих слов принцесса успокоилась, но с каждым днем пребывания дома ей становилось все скучнее. Она поняла, что без Патрика чего-то не хватает в замке, в Абидонии, в стране, в целом мире, наконец…  Будь что будет, а я должна его увидеть, - решила она…
Вот так и получилось, что Её Высочество Альбина, принцесса Абидонии и Пенагонии  посетила (с благотворительными целями)  высокогорный санаторий «Золотая Гора»…
Альбина шла по санаторному парку в окружении своей свиты... Она не хотела в этом признаться даже себе, но ее сердце забилось сильнее, когда она увидела фигуру в черном, сидящую на лавочке, согнувшись над листом бумаги с пером в руке. Стоял прекрасный денек, солнце сияло, распевали птицы, высокогорный воздух был восхитительно свеж. Но Патрик не замечал ничего этого, он был поглощен своим стихотворением, в это утро строки сами собой ложились на бумагу... Он поднял голову только тогда, когда увидел, что кто-то заслонил ему свет... И что же? Это была она, героиня его стихов, та, что причинила ему массу страданий, но ни одно из них он не променял бы и на райское блаженство... Патрик вскочил, побледнел как полотно... Он ощутил, как его грудь сдавил какой-то спазм, опять сел на лавочку... Он хватал воздух ртом, как рыба, вытащенная из воды. Перо, чернильница и бумага полетели на землю, но он даже не заметил этого...
- Здравствуй, Патрик, - Альбина наслаждалась произведенным эффектом, - Ты что, не узнаешь меня? Однако скоро ты обо мне позабыл! И что за манеры - сидеть в присутствии дамы! Я смотрю, ты по-прежнему стишки пишешь? Можно посмотреть?
Она грациозно наклонилась и подняла листок с земли.
Тем временем Патрик немного пришел в себя. "Как же я смешон и жалок, должно быть, в ее глазах" - думал он, - "Надо взять себя в руки!" Он глубоко вдохнул, поднялся, и сразу же согнулся в почтительном поклоне. Осторожно, как великую святыню, он взял ее руку и поцеловал, не в силах оторваться от восхитительно пахнущей нежной кожи... Впрочем, Альбина сама вырвала ее, как только почувствовала, что  нормы этикета слегка превышены.
- Хватит, Патрик, мы ведь поздоровались уже! - капризно сказала она, - Давай лучше прогуляемся по парку, смотри, какой чудесный денек!
Весь день они бродили по парку. Альбина была неутомима. Она загоняла всю свою свиту, что уж говорить о Патрике. К вечеру он едва стоял на ногах! Но по его виду никто никогда не догадался бы, что Патрик устал! Ведь здесь была она - Альбина! Патрик старался не думать о том, что вот она теперь замужняя женщина и скоро уедет. Она была рядом с ним, и Патрику хотелось плакать от счастья. Он смотрел на Альбину сияющими глазами и всегда был рядом, куда бы ей не вздумалось пойти или побежать.
Один раз он даже подхватил ее на руки, когда принцесса споткнулась. В этот момент их никто не видел за густой листвой, и Патрик медлил, не желая опускать Альбину на землю. Он покружил ее немного и только потом, с сожалением, отпустил...
В общем, день прошел чудесно! Вот только никто не видел, как Патрик несколько раз прижимал к губам белоснежный платок, подавляя приступы кашля... И в последний раз платок окрасился кровью... Впрочем, повторяю, никто ничего не заметил, Патрик держался как обычно, бегал по парку наравне со всеми и ничьего настроения не испортил...
На закате, когда солнце красиво золотило верхушки деревьев, Патрик и Альбина сидели в беседке... Оба устали и теперь наслаждались покоем. Альбина ерошила прекрасные белокурые волосы Патрика, и совершенно определенно понимала, какое удовольствие при этом испытывает... А он осторожно взял ее руку и припал к ней губами... Альбина не отняла ее, и Патрик сам не заметил, как стал покрывать поцелуями эту нежную маленькую ручку и не мог остановиться... Он ощущал себя на вершине блаженства...
- Патрик, - томно произнесла Альбина, - Скажи... Только честно... Ты хотел бы затащить меня в постель? Признавайся!
Патрик выронил руку принцессы, и смотрел на нее с ошарашенным видом. Ему казалось, что мир рушится! Это было так неправильно, так больно, что она вот так просто, вслух, произнесла то, о чем он не осмеливался мечтать даже наедине с собой! Он внезапно побледнел, а потом кровь бросилась ему в голову от стыда и на щеках выступили яркие пятна румянца. Он резко помотал головой, как бы отгоняя что-то.
- Не думал, говоришь? - все тем же тоном протянула Альбина, - А что ж покраснел-то так?..
Патрик опустил голову...
Альбина взяла его за подбородок одним пальцем и заставила посмотреть на нее. Патрик упорно отводил взгляд...
- Все-то ты понимаешь! - ехидно сказала она, - Мы ведь не маленькие уже, так что не притворяйся! И вот что я тебе скажу - я замужем...
Патрик кинул на нее такой мрачный взгляд, что Альбине стало не по себе, однако она продолжала в прежнем духе, не выходя из роли:
- Что же так помрачнел? Да, я замужем, но для меня это не так уж много значит! Муж - это муж, но каждой уважающей себя светской даме нужен еще и любовник! Так что... Ты еще можешь побороться за меня!
Она шутливо стукнула его веером по плечу и тут же унеслась в направлении санатория, где отдыхающих и гостей уже ждали к ужину (слышались удары гонга). Альбина была очень довольна собой. Кажется, ей удалось расшевелить этого тихоню! Впрочем, она попала в спальню Патрика гораздо скорее, чем сама ожидала, только при совсем других обстоятельствах…
А пока Патрик, из последних сил стараясь держаться прямо, плелся вслед за ней и ее слова гудели у него в ушах. Весь разговор казался ему каким-то сном, причем непристойным...
За ужином Патрик почти ничего не ел, в отличие от Альбины, которая уплетала все с необычным даже для нее аппетитом. Как только позволили приличия, он сразу же ушел в свою комнату. Его пытались остановить развеселившиеся гости, но он взялся за виски и сделал страдальческое лицо. Все поняли, что у него болит голова и отстали.
На самом деле у него болела душа... Альбина, его поэтический идеал, оказалась такой приземленной, такой вульгарной... Что-то теснило ему грудь и мешало дышать... И в то же время он понимал, что без Альбины ему жизни нет, что он готов быть для нее кем угодно: любовником, другом, братом, шутом - лишь бы ему позволено было быть рядом с ней. Что он готов наблюдать, как она делает глупости, защищать ее от самой себя, даже видеть ее с другим - теперь он чувствовал, что даже на это способен!
Это было настолько унизительно сознавать, что она имеет над ним такую власть, что он стискивал зубы и сжимал кулаки от ярости. Патрик мерял шагами свою комнату, а потом ударил кулаком по столу и бессильно повалился в кровать, даже не раздеваясь...
Вскоре пришла дежурная медсестра, принесла ему прописанные лекарства. Он с трудом выпил и тут же зашелся в неудержимом приступе кашля. Она пощупала ему влажный лоб, озабоченно покачала головой и тут же вышла. О таких случаях требовалось срочно доложить главврачу...
Ночью Альбина проснулась от какого-то шума. Обычно она спала крепко, и в этот раз шум тоже разбудил ее не сразу. Принцесса долго ворочалась, пока не поняла, что за звуки не дают ей заснуть. Это был топот легких шагов в коридоре: туда-сюда, туда-сюда. И периодическое хлопанье дверью. После этого Альбина проснулась окончательно и поняла, что уже не заснет: если не от шума, то от любопытства!
Она встала, накинула изящный пеньюар, на голову надела отделанный кружевами чепчик, посмотрелась в зеркало и подумала про себя: "Неплохо выгляжу!"  Затем она взяла свечу, горевшую на ночном столике, и тихонько выскользнула в коридор...
К своему удивлению, она нашла там большую компанию фрейлин, тоже разбуженных шумом.
- Простите, Ваше Высочество, что вас разбудили, но, кажется, кому-то из постояльцев стало плохо, - присела в реверансе старшая фрейлина, - Увы, но это все-таки санаторий, и такие вещи здесь случаются.
Мимо них пробежала молоденькая медсестричка, неся в руках тазик со льдом. Она на ходу поклонилась и побежала дальше.
- Я не понимаю, почему нам не могут обеспечить покой, - возмущалась старшая фрейлина, - Вот идет главврач, я с ним поговорю.
- Не надо, - царственным жестом остановила ее Альбина, - Я сама поговорю! И быстро направилась навстречу низенькому человеку в очках.
Главврач тоже очень спешил и, к тому же, был не в духе из-за того, что его подняли ночью. Но когда он понял, что перед ним сама принцесса Альбина, то вежливо поклонился и пригласил ее присесть на стоявшие в углу кресла. Альбина поставила свечку на маленький столик, стоявший тут же и начала официальным тоном:
- Итак, я требую объяснений, почему нарушили покой мой и моей свиты! Неужели вы не можете проводить свои процедуры в другое время и в другом месте! Я приехала сюда отдохнуть, а не проводить бессонные ночи!
Главврач протер очки, откашлялся и сконфуженно сказал:
- Поверьте, Ваше Высочество, мне очень неловко, что так получилось... На одном этаже с вами мы оставили только одного пациента - некоего Патрика. Мне сказали, что вы давно с ним знакомы и будете рады общению. И надо же так случиться, чтобы именно ему стало плохо! Мы переведем его на другой этаж, как только будет возможно! Но сейчас состояние пациента не позволяет...
У Альбины внутри все перевернулось. Она попыталась собраться с мыслями и сказала неожиданно осипшим голосом:
- Так это Патрик! Что с ним? Он же днем был совершенно здоров! Мне можно его увидеть?
- Простите, Ваше Высочество, но он никогда не был совершенно здоров, - печально ответил врач, - У него пробито легкое, что же вы хотите? Организм ослаблен, а сегодня он, видимо, дал ему слишком большую нагрузку. Патрику не следовало столько бегать по парку вместе с вами, Ваше Высочество, и он прекрасно знал об этом! Но не могу же я к каждому пациенту приставить часового!
- Так... - Альбина снова попыталась сосредоточиться, - Делайте, что хотите, но Патрика вы мне должны спасти! И еще - я хочу его видеть!
Врач снова сконфузился:
- Мы, конечно, делаем все возможное, но сами понимаете... Все в руках Божьих... И вам не стоит туда ходить, поверьте мне. Зачем вам расстраивать себя тягостными зрелищами? Это как-то не принято...
Но Альбина уже взяла себя в руки:
- Не смейте мне указывать, что стоит делать, а что нет! Займитесь лучше своей медициной!
Она легонько подтолкнула врача вдоль по коридору и сама устремилась следом за ним.
 - А вы, сударыни, быстро по своим комнатам, - обратилась она к фрейлинам, - Не мешайте людям работать! Чтоб до утра я вас здесь не видела!
Фрейлин тут же как водой смыло. Уж они знали суровый нрав Альбины не понаслышке.
Главврач подошел к последней двери по коридору и вежливо посторонился, пропуская даму вперед. Альбина немного замешкалась... Она никогда не призналась бы даже самой себе, что боится того, что может увидеть за дверью... Однако это была лишь минутная слабость. Принцесса глубоко вдохнула, решительно толкнула дверь и вошла в комнату...
Первое, что сразу ощутила Альбина - это стойкий запах какого-то лекарства. Он не был неприятным, скорее  одурманивающим, обволакивающим сознание. Затем она увидела стоявшие повсюду тазики, лежавшие тряпки, бинты, какие-то инструменты. Многие из них были испачканы кровью. Ее чуть не стошнило, но, увидев, что главный врач наблюдает за ней, принцесса тут же взяла себя в руки. Патрика она поначалу даже не заметила - медсестра наклонилась над кроватью и заслонила обзор... Потом сестра отошла в сторону, чтобы поговорить с врачом и Альбина увидела его...
Патрик лежал неподвижно, глаза его были закрыты. Белоснежная рубашка на груди расстегнута, к ней приложен пузырь со льдом. Обычно белоснежная кожа Патрика стала еще более матовой, как будто прозрачной. И главное - он был просто нечеловечески красив! Патрик всегда был смазливым малым, это признавали все, в том числе и Альбина. Но сейчас перед ней было что-то высшее, чем просто красота. Казалось, что душа поэта, готовая отлететь на небеса,  видна сквозь бренную оболочку...
Альбина тихонько приблизилась и села на стул у кровати... Она всматривалась в лицо Патрика, и не могла понять, как за столько лет она не разглядела его! Оно было настолько одухотворенным, настолько неземным, что Альбина поняла - второго такого человека в ее жизни нет и не будет! Она готова была кусать локти от досады, рвать волосы от отчаяния, что поняла это слишком поздно...
Но внешне она просто тихо сидела и смотрела на него... Главврач тронул ее за плечо:
- Ваше Высочество, вам незачем здесь оставаться. Вы ему ничем не поможете. Больной все равно без сознания, при нем дипломированная медсестра, ваше присутствие абсолютно излишне! Пойдемте, Ваше Высочество, больному нужен покой...
- Да, конечно, - неожиданно покорно согласилась Альбина. Она была как во сне. Как лунатик, она встала, повернулась и медленными-медленными шажками направилась к двери...
В этот момент Патрик открыл глаза!
- Альбина! - раздался хриплый голос. Возглас был тихий, почти шепот, но в тишине комнаты он прозвучал как удар грома.
Принцесса повернулась к кровати, не веря своим ушам! Патрик заговорил! Рядом стояли, остолбенев от изумления,  главврач и медсестра.
- Альбина! - продолжал он хриплым шепотом, - Не уходи! Не покидай... меня...
После этого Патрик снова впал в забытье...
Альбина пулей метнулась назад, на стул у изголовья. Она не слышала, как за ее спиной переговаривались потрясенные врачи, кто-то заходил в комнату, кто-то выходил... Принцесса вообще ничего не замечала кругом. Она сидела рядом с Патриком, держала его за руку, смотрела в его лицо и знала, что только смерть заставит ее покинуть свой пост. Ведь пока есть жизнь - есть и надежда...