Чёртик из богемского стекла

Мы сидим "на голубятне".
Первый этаж длинный, а второй  усечённый, в треть длины, со стороны точно выглядит как голубятня. Ещё и балкончик маленький висит.
Вот здесь мы и сидим: начальник – блистательный Сергей Евгеньевич Голубев, Инга Ильинична – патентовед, три переводчицы и я – величина переменная. Меня взяли на студенческую ставку, но если бы удалось зацепиться в этом отделе, стать постоянной…
Но «сейчас не об этом».
Людмила (испанский, португальский, французский) докурила и вернулась с балкончика в «зало». Ещё можно сказать в «салон», тут правильно стиль понимают.
В общем, дело было так…


Люда выключила телефон и, мрачно нахмурившись, вернулась на свое место. Отбросила в сторону журнал, несколько минут поработала на компьютере. Вытащила сигарету из пачки, похлопала по карману пиджака и решительно направилась обратно на балкон.

- Получится не пачка на два дня, а две пачки в день, - спокойно, не прерывая работы, произнесла Инга Ильинична. Она занимает один из самых светлых углов возле балконной двери. Во втором таком  углу стоит огромный, дизайнерской  работы, стол начальника. - Что стряслось на этот раз?

Людмила, не дойдя до курилки, по-строевому развернулась, вышла на середину комнаты и сквозь неестественный, немного истеричный смех сказала:
- Вовка сегодня первый раз в новом садике, мы его перевели на Одинцова. Нервничаю, конечно, звоню. Спрашиваю, как там сыночек, не плачет? И что слышу?! «Он плачет?! Нет, он не плачет, это мы плачем!»

Людка неожиданно подхватила юбку и, изобразив несколько резких движений в стиле фламенко, крикнула «Оле!», села и скучным голосом произнесла:
- Придется обоих убить. Сначала Вовку, потом его папеньку…


Людочка мне нравится.  Жгучая брюнетка, волосы густые-густые, и стрижка всегда самая модная. Сейчас, например, это «Пикси», совсем коротко сзади, что-то красивое, чуть подкрашенное, по остальной голове. И очень идет. Её даже для рекламы фотографировали, хотя лицом-то она и не особенно… Но темперамент, экспрессия! Наверняка в роду настоящие испанцы, или, по крайней мере, из ансамбля Моисеева.

Люда подпёрла голову руками и глубоко задумалась.
Сын растёт неуправляемым, гиперактивным. Это уже не смешно. Все твердят «твой темперамент, твой темперамент». Были бы у него ещё и мозги мамины… Если и в этом садике начнутся проблемы, придется идти на поклон к свекрови. Чёрт, что же делать? Настроение испортилось бесповоротно.
А, пошли вы все…
Люда потерла виски, помотала головой, и курить пора бросать, тоже факт. Короче, всё плохо.
Она перехватила сочувствующий взгляд Тишки, Матильды Бах. Вот уж у кого всё в порядке! Сидит себе напротив такая уравновешенная, такая дебелая тёпанша, прям булочка с кремом. Что за причёска идиотская…

- Тишка, что у тебя за тупая причёска?
- Почему вдруг тупая? – искренне удивилась Матильда. – Волос у меня тонкий, да и не густой, так вот, волнами – по-моему, красиво.
- Да не идет же! Морда круглая? Нет, ты скажи, круглая?
- Ну да, овал лица такой, и что?
- А то, что стрижка должна быть очень короткой! Распустила лохмы рыжие, вон, концы секутся…

Тут уже не выдержала «серая мышка» -  Земфира Караева (японский, китайский):
- Людка, успокойся, как ты за три метра концы-то разглядела?

Люда в два прыжка оказалась возле Матильды, подняла к глазам лёгкие светло-рыжие пряди.
- Ну не секутся, дальше что? Всё равно, причёску надо менять.
- Ничего мне не надо, отстань, пожалуйста! – не возмущенно, а просительно сказала Матильда.
- Ты что, не хочешь показаться своему Баху современной, со стрижечкой по европейским стандартам?..

Я толком ещё не разобралась, но, кажется, где-то здесь у Матильды «кнопка». Она владеет несколькими восточноевропейскими языками, но не знает ни английского, ни немецкого. И по этому поводу комплексует.
Вообще наш отдел - что-то необыкновенное в масштабах целого края. Мы обслуживаем не только родной завод, но и зарабатываем очень хорошие деньги на сторонних заказах. И всё благодаря стараниям, связям и недюжинным усилиям начальника. Сам-то он владеет четырьмя европейскими, арабским и немного ивритом. Вот и сейчас Сергей Евгеньевич, добрый гений «Голубятни», работает на каком-то симпозиуме.


- Так, Тишечка-Матишечка, в обед мы с тобой едем к моему мастеру. И он наведёт красоту, не описуемую ни на одном языке, кроме русского.
- Никуда я не поеду. Во-первых, Баху мои волосы нравятся, это раз. И твой Жорж берёт сколько? Нет вопроса.
- Я же тебе говорю, оплата не проблема! Возьмёт минимум, он мне сильно задолжал за прошлый показ. Ты знаешь, какая у него очередь? Три месяца! А тебя примет немедленно. И вообще, его работа – балет, живопись и поэзия в одном моноспектакле. Да ты несколько лет всем своим рассказывать будешь! Смотри, Матильда, я два раза не предлагаю. Не хочешь, и чёрт с тобой, но потом не проси. Что это я тебя насильно в рай тяну?!


Я поняла, что девушка заколебалась. Да чего там думать?! Хватай и беги! А вот Инга Ильинична на периферии моего зрения недовольно нахмурилась и даже покачала головой. Ай, да ладно вам!


- Людочка, а ты уверена, что мне пойдёт? – жалобно спросила Тиша. – У меня же волос тонкий и немного его. А Жорж – мастер международный, он к таким, как ты, привык, наверное…
- Матильда, он потому и мастер, что умеет всё и с любым материалом, – поставила точку Людмила, схватила мобильник, сигареты, похлопала по карману пиджака и, не оборачиваясь, походкой победительницы прошествовала на балкон.


***
Матильда тихо открыла дверь и проскользнула за свой стол. Вытащила зеркальце из ящика. Медленно сняла с головы шарфик. Взглянула в зеркало. Остервенело помотав головой, попыталась взлохматить короткие прядки. Пристроила к экрану косметичку и в два зеркала посмотрела, что творится на затылке. Там было коротко. Очень. Матильда закрыла лицо руками и заплакала.


Я услышала тихие всхлипывания и только теперь заметила Тишу. Я вообще на обед не уходила, а остальные ещё не вернулись. Да-а, Людочкин Жорж постарался. Я ещё не рассмотрела, насколько это красиво и облагораживает ли Матильдин облик, но что коротко – точно. Сзади почти под ноль. Такой трогательно беззащитный затылочек. Интересно, что её муж скажет.


Дверь распахнулась, и в комнату энергично вошла Инга Ильинична. Она тут же повернулась к Матильде:
- Машенька, ну как съездили, удачно? О, распознаю руку мастера! Прекрасно, прекрасно! Если я правильно помню, эта модель называется «Эльфийская стрижка», и она чудесно подходит к вашему типу лица. Почему же вы плачете, деточка?
- Инга Ильинична, это ужасно! Я чувствую себя обстриженной болонкой! У меня всю жизнь, всю жизнь! были длинные волосы. Спасибо вам, но мне совершенно не идет! Я уже не круглая, а квадратная! Квадратноликая…

Отвечать не пришлось, в комнату вбежала Земфира и тоже сразу бросилась к Матильде. Инга Ильинична воспользовалась паузой и быстренько ретировалась в свой дальний угол.

- Тишка, как здорово!.. Ты уже что-то напортила? Здесь же, - Земфира подергала себя за волосы надо лбом, - вроде взбито должно быть. Это же настоящий «Эльф»? Класс, очень, очень стильно. Прямо как у Эммы Уотсон!

Матильда растерянно смотрела на Земфиру. Потрепала себя по макушке, снова взглянула в зеркало. То, что она увидела, ей опять решительно не понравилось. Напустить на лоб, чтобы немного его уменьшить, было нечего. Локоны, скрывавшие прежде половину щёк, были безжалостно срезаны «рукою мастера»…

- Привет! Девочки, я у вас папочку синюю утром не оставляла? – Лера из отдела кадров заглянула в открытую дверь, покрутила головой, увидела Матильду. – Бах, когда это ты постриглась? Дай посмотреть! Нифига себе! Утром ещё была такая лахудристая Лорелея, и на тебе, кинозвезда!


Я с удивлением смотрела на многочисленных посетителей. Даже наш великий и ужасный сисадмин Игорёк (айтишники базируются на первом этаже) почтил вниманием: поделал какие-то свои дела на моём компе, предварительно пообсуждав с Матильдой её новый облик.
Тиша оттаяла, успокоилась, заулыбалась. И вдруг оказалось, что такая, как будто совсем не ее стрижка, не огрубляет лицо, а подчёркивает женственность. Шея стала длиннее и вообще…

Додумать я не успела: в «зало» вихрем влетел Сергей Евгеньевич. По дороге к своему столу сбросил длинный плащ, размотал шарф и объявил:
- Милые дамы, я вернулся! Всё прекрасно и даже более того. Сувениры и доклад  после начальства: справедливо или нет, у него приоритет!

Ух, как же мне всё в нём нравится, и прибауточки,  и манера одеваться… Тут он поворачивается ко мне и негромко спрашивает, не знаю ли, что там Людмила на первом этаже мельтешит? Его остановили порасспрашивать о поездке, тогда и увидел, как Люда из комнаты в комнату перемещается, даже его не заметила. Я, конечно, ответила, что не знаю. Он так понимающе улыбнулся, а я и вправду не лезу никуда! Умная. И хочу здесь остаться.

Сергей Евгеньевич дошёл до двери, резко остановился, сделал два шага назад и только теперь осознанно взглянул на Матильду.
- Ну что ж, вам очень шли локоны. Но и с этаким хохолком вы, Машенька, очаровательны, как всегда. А сколько я вам работы привёз! Вот только… Но это потом.
И выскочил.

А в конце дня я краем глаза увидела, как Сергей Евгеньевич раскладывает на столе маленькие бумажные пакетики с разными логотипами и сверяется с длинным списком. И ещё услышала (рядом же сижу), как он пробормотал что-то вроде «прынцесса волосатая, понимаешь». Я чуть не прыснула, но сдержалась, конечно.


Матильда сосредоточенно работала, иногда левая рука у неё непроизвольно поднималась к виску, указательный палец делал круговые движения. Людмила едва заметно ухмылялась: Тишка патлы свои ищет, на палец накрутить. Тоже привычка противная. Была!

Зазвонил мобильник. Люда взглянула на экран и ответила игриво-кокетливо. Послушала и с изумлённым возгласом выскочила из комнаты, плотно прикрыв дверь. Через несколько минут вернулась и хмуро бросила:
- Матильда, тебе сейчас Жорж позвонит.

Естественно, работа приостановилась. Даже одна сторона удивительного диалога стоила всеобщего внимания:
- Да, спасибо, всё хорошо. Непривычно, но коллеги одобрили смену имиджа. Вот только муж ещё… Простите, не поняла. Какой каталог? Для вашего каталога? Я? Не знаю… Лестно, но какая из меня модель?! Именно мой овал? Да, интересно, конечно, но я должна посоветоваться с мужем. Уверена, но у нас так принято. Спасибо. До завтра.

Матильда закрыла мобильник, помолчала, нерешительно подошла к Людмиле:
- А мне твой Жорж предложил сняться для каталога. Вот с этой причёской. Он говорит…
- Знаю я, что он говорит! – Люда не скрывала раздражения. -  Ты ещё выпендриваешься! Девчонки готовы сами заплатить, чтобы в его каталоги попасть, а тебе и гонорар светит! Вот уж не предполагала…


Показалось мне, что ли, но Земфира и Инга Ильинична обменялись быстрыми взглядами, а «серая мышка» еще и язык показала.

Раздача сувениров, как всегда, сопровождалась комментариями, восторгами и бурными благодарностями.
Инге Ильиничне подарили хрустальную сову, Земфире – дракона, я получила трёх обезьянок «ничего-не-вижу–ничего-не-слышу…».
Матильда, к всеобщему изумлению, получила точно в тему фарфорового золотоволосого эльфа.
А Людмиле Сергей Евгеньевич вручил изящного ироничного чёртика из богемского стекла, чёрного, с золотыми копытцами, показывающего обеими ладонями с растопыренными пальцами длинный-предлинный нос…