Дамокл

Вы когда-нибудь задумывались, какой путь проходит патрон до того, как оказывается заряжен в ствол вашей винтовки? Сначала из латунных листов бездушный механизм вырезает одинаковые кругляшки. Их формуют, заполняют порохом, запечатывают остроконечным снарядом. Потом процесс отбора. Их осматривают на наличие внешних дефектов, брак выбрасывают. Миллионы безличных орудий смерти запечатывают в миллионы безличных ящиков и отправляют миллионам безличных покупателей по всему свету. Да-да. Миллионам. В обороте находятся миллиарды единиц огнестрельного оружия. Это примерно десять человек на одну единицу. И единственный вопрос – как вооружить остальных. Чаще всего патроны отправляются в горячие точки – Конго, Кашмир, Китай, Пакистан, Филиппины, Нигер, Южную Осетию. Они находят свое последнее пристанище в магазинах винтовок, и одному богу ведомо, когда и в кого будут выпущены. Ведь металл на различает людей по полу или возрасту.
В Гаворне убийство – обычное дело. Любой из городов США или Великобритании утрется, когда узнает, что это за место. Гаворн – столица преступного мира. Скрытый от людских глаз и СМИ, его периодически захватывала то одна, то другая бандитская группировка, но ни одна из них не могла удержаться больше нескольких недель. Теперь же, когда хрупкий мир, наконец, утвердился, город превратился в перевалочный пункт и центр торговли для тех, кому были не рады в более цивилизованных мирах: здесь накрепко обосновались пираты, контрабандисты, торговцы. Никто уже и не помнит, когда город был построен. Про меня же можно сказать наверняка только то, что за все то время, что я здесь провела, любви у меня к «столице» не прибавилось. Город кишел представителями всевозможных национальностей, и, в отличие от упорядоченности и гармонии Нью-Йорка или Москвы, улицы здесь были узкими, грязными, и опасными. Но тревожило меня не это. Я могла о себе позаботиться. Раздражало меня другое – каждый закуток пропитался мерзкой вонью: тошнотворные резкие ароматы парфюмерии не могли перебить запах пота, из открытых окон тянулся запах неведомой пищи, в нос било запахом гнили отбросов, устилающих улицы. Это злило даже сильнее непрекращающейся какофонии звуков – рычания, писка, криков. Многие даже не пытались говорить по-английски, за исключением тех случаев, когда это было крайне необходимо. Здесь не было полиции, а за соблюдением немногочисленных правил следили банды головорезов, контролирующих территорию. Так или иначе, я прожила там четырнадцать лет и всегда опаздывала на пару минут, когда какому-нибудь очередному рыцарю в сияющих доспехах дырявили голову. Но не в этот раз.

Мой автомобиль остановился возле входа в отель «Хаят», где меня обогнала пара европейцев. Там, в ресторане, я и увидела его. Марли Лим, торговец оружием. Один из редких представителей старой гвардии, который продает оружие и боеприпасы не только местным повстанцам, но и военным. Выскочив в зал, те самые европейцы выхватили из-за пазух короткоствольные автоматы и открыли огонь по столику Лима, который завалился назад, опрокинув столешницу, используя ее как импровизированный щит. Едва бандиты синхронно схватились за обоймы, он вынырнул из-за стола, направив пистолет на них. Он расправился с убийцами, даже не моргнув глазом. Просто поднял пистолет, и... Его выстрелы повлияли на меня сильнее, чем если бы я сама была его мишенью.

Покойный отец был библиотекарем. Он говорил, что выполняет естественную потребность человека – потребность в знаниях. В тот день я поняла, что мое призвание – выполнять другую потребность. В тот день я попросила водителя отвезти меня в Церковь Святого Эльма. Но я пошла не для встречи с богом. Я не верю в это дело. Я пошла встретиться с человеком, который привез мне мою первую партию оружия. Четыре автомата «Калашников», доставленных с армейского склада под Янгоем. Буду откровенна - первая продажа оружия очень похожа на первый секс. Ты понятия не имеешь, что ты делаешь, но это восхитительно. Хотя, так или иначе, очень быстро кончается. Покупатели выслушали меня, ничего не сказали, посмотрели, всучили деньги и унесли оружие, оставив меня с трясущимися поджилками. Я всегда хотела заняться чем-то особенным. Только не знала чем. Криминал – это мелочь. А у оружейного магазина прибыли низкие даже при таком уровне преступности. Во всяком случае, я решила, что если торговать оружием, то делать это по-крупному. Настоящие деньги – в войнах между странами. Почему существует оружие? Оно не несёт добра в этот мир, от него одни разрушения. Оно уничтожает людей, заставляя их погибать порой в самые неожиданные моменты. Оно пленит, порой настолько, что люди сходят с ума и жаждут жертв только ради того, чтобы лишний раз пострелять. Именно поэтому всплывает вопрос: «Почему нечто столь ужасное появилось в этом мире?». Быть может, тот, кто придумал первое оружие, ненавидел людей, желая их полного уничтожения? Черт его знает, как оно есть на самом деле, но это вполне логичный вывод. Или же сам Бог решил, что ошибся, пустив на Землю таких ужасных существ, и, раздумывая над тем, как уничтожить их всех, решил сотворить то, что понесёт за собой смерть. Помнится, у брата на двери висела табличка «осторожно, злая собака». У него не было собаки. Да и вообще чего-либо похожего. Он говорил, что это напоминание о том зле, что кроется в каждом из нас. О том, зле, которое он должен подавлять, чтобы быть человеком. Разве человек это не то же животное? Может, злой пес – это лучшее, что в нас есть? Может, мы все здесь – двуногие псы? Он тогда сказал, что мне нужно лечиться. Может и так. Сейчас это неважно.

После той встречи у меня открылся настоящий талант контрабандиста. АК из Мьянмы, М-16 из Боснии, РПГ из Афганистана. До этого я всегда бежала от насилия. А теперь я гоняюсь за ним. Оно в крови у любого разумного существа. Даже скелеты древних людей находили с наконечниками копий между ребер. Уже через несколько недель после того, как я начала свой маленький бизнесс, судьба занесла меня на Парижскую оружейную выставку. Несмотря на название, это был самый настоящий базар, на котором продавалось все – от танков до зенитных пушек. Но желания покупать зенитку у меня не было. Я искала что-нибудь поинтереснее. В те времена контракты заключались в основном между государствами, а почти все продавцы были членами элитного клуба с пожизненным президентом. И тогда я увидела его. Лим. Он был здесь. Я представилась ему, сказав, что у нас есть общий друг в Церкви Святого Эльма. Я готова была сделать ему деловое предложение, но он отверг его. Он высокомерно заявил, что не «торгует оружием», а занимается политикой. Что в Бирме он продавал стволы на обе стороны просто потому, что хотел, чтобы проиграли обе стороны. Я была потрясена. В глазах других людей я выглядела жалким любителем на фоне профессионала. Хотя, это было верно. Мы могли торговать оружием только из-под полы. Я достигла первого успеха в Ливии, после окончания военных действий. Уходя, американцы не увозят оружие. Дешевле купить новое. А старое остается валяться целыми кучами на старых пыльных складах. Поскольку оно было подержанным, но еще хорошим, продавали мы его на вес.

У меня всегда были способности к языкам. Но скоро я обнаружила, что понятнее всего язык бумажек с портретом Бенжамина Франклина. Конечно, в долю пришлось взять офицеров - зарплаты у них до сих пор никакие, а деньги на ведение своих собственных войн нужны. Но то, что я зарабатывала – смешные деньги. Слезы, а не смех.  Но я не хотела уходить из тени. Я хотела уйти глубже.

Торговать оружием – все равно, что торговать пылесосами. Звонишь, ищешь клиентов, принимаешь заказы. Я была честным торговцем смертью. Снабжала все армии, кроме Армии Спасения. Я продавала советские гранатометы Американцам, американские патроны Пуштунам. Я делала поставки даже Иракским террористам. Правда, только тем, кто открыто партизанил, а не подрывал аэропорты исподтишка. Не по моральным соображениям, просто они славились подделкой валюты. Через два года мое оружие использовалось в восьми из десяти военных конфликтов. Без таких людей, как я, некоторые государства не смогли бы вести серьезные войны. Я могла обходить даже такие досадные мелочи, как эмбарго на поставку оружия.

В нашем мире есть три вида сделок: белые, то есть законнные, черные, незаконные, а так же моего любимого цвета – серые. Бывало, я сама строила такие запутанные схемы, что сама не знала, законны они или нет. Тем не менее, мои методы превращали эмбарго на поставку оружия в пустой звук.

Третье правило торговца оружием – никогда не позволяй взять себя за задницу. Говорят, у каждого есть цена. Но не каждый это осознает. Некоторых АНБшников нельзя было купить – они стараются ради славы. Но даже сталкиваясь с дотошным агентом, я умела отбить у него охоту делать обыск. Обычно я писала на ящиках с оружием «радиоактивные отходы». Ни разу не встречала таможенника, который при его низкой зарплате залез бы в такой ящик, чтобы убедиться в его содержимом. Но мое излюбленное средство – это сочетание лежалого лука и железного контейнера фуры, двигающегося между Басрой и Багдадом. И даже наш агент, посмотрев в открытый контейнер, лишь наморщил нос. Копаться в куче воняющих овощей выше него, и добраться до десяти ящиков, в которых были детали ракет «Минитмен» он не мог. Но самое важное – я платила его коллегам в разведке, чтобы они сливали дезинформацию. Только благодаря им я смогла избавиться от надоедливого агента в тот раз.

Второе правило торговца оружием – всегда обеспечивай надежный способ оплаты. Лучше – вперед. Идеально – напрямую на подставной счет. Поэтому я так осторожно отбираю клиентов. Можете говорить что угодно о диктаторах и тиранах, но порядок блюсти они умеют.  Они всегда платят вовремя… Правда, не всегда как оговорено. Есть принцип: нет денег – нет  товара. Но я могла понять своего покупателя, например, в Конго рынок был наполнен автоматами «Калашников» настолько, что стоил дешевле курицы. А народ там был не богатый. Ни к чему говорить о цене за единицу. Не стоит забывать о цене за подделку сертификатов, плате подставным фирмам, нанять летчиков, моряков, не говоря уже о взятках. С территории евросоюза гайку с болтом не вывезешь без взятки. При чем одна взятка за гайку, а вторая за болт. Он предложил мне как плату восемь килограмм героина.

Я продаю оружие. Не наркоту. Я не могла принять это предложение. Но и не я одна могла понять своего покупателя. В даном случае он понял меня и не стал настаивать, предложив в качестве замены руду или алмазы. Алмазы – лучшие друзья девушек, вам говорили? К тому же, руду сложно вывезти в ручной клади.

Я всегда работала одна. У меня было много помощников – в конце концов, кому-то нужно было сидеть за рулем грузовика или штурвалом самолета, а то и прикрывать мою спину в горячей точке. Но у меня никогда не было ни одного напарника. Если не считать пса по кличке «Кастро», которого я подобрала еще щенком в Сьерра-Лионе, где в 2000 году закончилась гражданская. Он прошел со мной огонь, воду и медные трубы, оставшись до самого конца. Когда-то в Сьерра-Лионе было больше трех тысяч солдат. На следующий день после подписания Соглашения им перестали платить. Лучшее сочетание для торговца – недовольные солдаты и склады, забитые оружием.

Девять лет войны создали огромное количество оружия. Они пекли его, как блины. Теперь, когда война закончилась, врага больше было. Открылся оружейный базар. Ракеты, минометы, мины, бронемашины. Я купила  даже несколько вертолетов. Боевые машины, созданные для войны, которая так быстро кончилась. Но не одна я преподавала краткий курс капитализма. У меня были соперники. Марли Лим тоже прибыл. Но он опоздал. Он был растерян тем, что мир быстро меняется. Ему слишком сложно было выкинуть старую идеологию из головы. Потому что в торговле оружием не стало места политике. Я продавала и левым, и правым, и пацифистам тоже, хотя они не самые постоянные клиенты. Конечно, настоящий интернационалист – это тот, кто продает оружие для убийства своих земляков. Но хаос тоже не вечен, в этом Лим был прав. Вместо того, чтобы хватать друг друга за горло, нам было бы неплохо поработать вместе. Но теперь не я была любителем. Любителем был он. Он не доверился интуиции, не поверил первому впечатлению. Я была все той же девочкой, которая не сгодилась тогда, несомненно, не сгодилась бы и в этот раз. Однако, мир крепче, если у тебя дубина крепче, и если начинают воевать два торговца оружием, боеприпасы не кончаются. И они не кончались. Лились реки крови, реки слез. Им не было конца. Старая гвардия всегда боялась именно хаоса. По их представлениям, я порочила звание торговца оружием. С другой стороны, они не могли пожаловаться в комиссию по деловой этике. Потом, Сьерра-Лионе не был единственной страной с нищей армией и избытком оружия. Были еще Босния, Черногория, Монровия. Бери – не хочу.

И из всего арсенала не было товара прибыльнее, чем автомат Калашникова, модели девяносто третьего года. Это самый популярный товар в мире. Его любят все вояки. Он изящно прост, собран из штампованной стали и отделан фанерой, а весит всего два килограмма. Не ломается, не клинит, не раскаляется.  Стреляет и в грязи и в песке. Так прост в применении, что с ним может обращаться даже ребенок.

Никогда не позволяй ранить тебя из собственного товара. Я провозила контрабандой тысячи патронов, а меня повязали за единственный осколок пули, которую местный врач так и не изъял из моего плеча. На таможне ко мне подошел сотрудник Бюро по контролю алкоголя, табака и оружия. И дело было не в алкоголе или табаке. Уже через несколько часов я сидела на стуле, скованная наручниками. Перед моими глазами лежала газета. «Самый знаменитый торговец оружием в тюрьме» гласил заголовок. Фальшивые сертификаты получателей, подставные фирмы, подробный список. Практически ни одного военного, диктатора или тирана в этой галактике, который бы не был со мной на короткой ноге. И поймавшему меня агенту это нравилось. Нравилось говорить, что он презирает меня. Что я – олицетворение зла. Что я… как там… в ответе за разрушение устоев общества и мирового порядка, я инициатор геноцида. Но он мог говорить сколько угодно, а времени оставалось все меньше. Я нарушила все существующие эмбарго. Улик хватит на несколько пожизненных приговоров. Следующий десять лет я должна провести, переезжая с камеры в зал суда и обратно, и это еще до того, как начну отсиживать срок.

Но я пообещала ему, что не проведу и секунды в суде. Он думал, что я брежу, но я рассказала ему, как все будет. В дверь постучат, и его вызовут. В коридоре будет человек выше по званию. Сначала он похвалит его за отличную работу, за то, что он укрепили мир и все такое, скажет, что он получит благодарность и повышение. А потом прикажет отпустить меня. Конечно, агент станет протестовать, возможно, пригрозит отставкой, но меня все-таки отпустят. А причина  все та же, по которой я должна была быть осуждена. Я действительно якшаюсь с самыми гнусными и жестокими людьми, которые называют себя вождями. Но некоторые из них – враги его врагов. А главный торговец оружием – это его босс, верховный председатель, который продает в день больше, чем я за год. Порой ему неудобно оставлять свои отпечатки пальцев на стволах. Иногда ему нужен честный делец, ну вот как я, чтобы поставлять тем, кому он поставлять не может. Можно считать, что я – зло. Но я – необходимое зло.

Многие люди рады просто выйти из тюрьмы, а я ожидаю, что мне еще и приплатят. Я не дура, и прекрасно понимаю, что сегодня я им нужна, а завтра из меня могут сделать козла отпущения. Но я вернулась к тому, что у меня получается лучше всего. Знаете, кто унаследует эту землю? Торговцы оружием. Потому что все остальные заняты убийством друг друга. В этом секрет выживания. В этом Первое правило торговца оружием. Никогда не воюй. Особенно, с самим собой.

К сожалению, Лим не усвоил этот урок. Он был моим кумиром, но в то же время, моим заклятым врагом. Торговцы оружием не воюют своими руками, наша «война» была войной интересов. Я поставляла оружие одной стороне, он – другой. Это чем-то напоминало шахматы, где выигрыш в партии был равносилен выигранной битве. Белое и черное. Только здесь не было белых и черных – слишком символично звучат эти цвета. Я была прекрасным стратегом, не побоюсь этого сказать, и после очередного поражения Лим перестал контролировать себя. Он опустился. Стал продавать оружие налево и направо, не заботясь о прибылях. Когда началась очередная вспышка арабо-израильских войн, я не могла пройти мимо. Я до сих пор жалею о своем решении. Три баллистические ракеты малого радиуса действия Р-17, они же «Скад-В» с атомными зарядами утекли прямо в руки палестинцев, откуда «таинственно исчезли» на границе с Ираком. Правда, все они скоро нашлись. Две из них были найдены АНБ на сухогрузах, уходящих из Басры в Токио и Архангельск. Третья как в воду канула. Не надолго – через 48 дней, 11 сентября, она вновь появилась в поле зрения. В буквальном смысле. Прочертив огненную полосу в небе, она взорвалась ослепительным огненным шаром в сотне метров над северной башней Всемирного Торгового Центра, полностью уничтожив южную оконечность острова Манхэттан и унеся с собой жизни больше полумиллиона человек.

Лим, ты тупой, тупой сукин сын. Твоя гордыня обрекла на гибель всех нас. Мои глаза продолжали наблюдать за проволочно-стилизованной картой планеты, следя, как все новые и новые падающие боеголовки уничтожают этот мир. Вот исчезла ракета, шедшая прямым курсом на Сан-Франциско, создав яркую белую точку на месте города. Миллион погибших во время взрыва, еще два – попавших в зону поражения. Они умрут меньше чем за сутки. Еще одна салатово-зеленая строчка статистики на черном мониторе. Уже двенадцатая. В груди зрела злость, из глаз готовы были хлынуть слезы. Тупой, тупой сукин сын... Американцы, впрочем, не лучше. Что сейчас творится наверху? Я могу сказать, что. Буквально через несколько часов после террористического акта в Нью-Йорке эти идиоты заставили президента подписать указ. Прежде, чем высохли чернила, в воздух поднялось сто две ракеты «Минитмен» и восемьдесят четыре «Трайдент», беря курс на ближний восток. Русские моментально отреагировали, полагая, что это прямая агрессия в их сторону, дали особое распоряжение системе «Периметр» и стали ждать. Через двадцать пять минут молох войны начал крутить свою шарманку.

Гроздь ракет накрыла Ливан, Пакистан, Иран, Ирак, Грузию. Терпение России кончилось. Президент отдал распоряжение выпустить Атомного Джинна. В воздух поднялось две сотни "недорезанных" в период гонки вооружений баллистических монстров с разделяющимися боевыми частями и пресловутая противоракетная оборона США села в лужу. Система НОРАД не справилась с обилием ложных целей, сумев сбить едва ли десятую часть. Крупнейшим городам 'бастиона демократии' оставшегося ядерного дождя хватит с лихвой... Скоро в дело пойдут запасы химического оружия, которые нежно и бережно копились еще со Второй, а то и с Первой Мировой, несмотря на многочисленные соглашения и пакты: фосген и иприт, зарин и зоман, люизит и VX. Все ради победы, все ради фронта! Вот только сидящие под пылающими городами умники не знают, что нет уже фронта. И не будет победы. Все умрут. Все. Радиация уничтожит все живое на этой планете уже через несколько дней. Останусь лишь я и командный компьютер системы «Мертвая Рука», с которым можно будет поиграть в шахматы.