Террористка

               
               
Водитель занял своё место, плотно закрыв дверцу кабины, включил двигатель и маршрутка под номером 139 плавно отправилась в путь с конечной остановки.
Пассажиров было всего четверо. Поэтому каждый выбрал себе место поудобней. Пенсионерка, как и положено по инструкции, расположилась на переднем сиденье под значком «инвалиды». Хотя на подобную ну никак не смахивала – седые волосы красиво уложены, нитка жемчуга на сморщенной шейке, туфли на каблуках … Костыля у неё не было, как нарисовано на значке. Хотя, впрочем не обязательно иметь костыли, отрезанные конечности и повязку на глазу. Инвалидность может быть и внутри. Спрятанная, замаскированная. Всякое бывает. И каждому видней на какие места садиться. Я стараюсь избегать таких мест по личным соображениям, и поэтому устроилась на одинарном сиденье возле окошка. Ехать долго, а попутчики разные случаются.
Напротив расположилась усталого вида женщина с ребёнком. Девочка, лет шести, звонким баском без умолку вещала о том, что с ней произошло за день. И уже через пять минут я знала, как зовут её воспитательницу, и что негодник Тёма её дважды толкнул, а несносная Дашка вылила компот на новое платье за обедом. И что они не ходили гулять из-за дождя, бесились на ковре. А ещё пели песни. И тут же она затянула: « До свиданья, детский сад, все ребята говорят…» Когда третий куплет кончился, девочка начала песню сначала. Мать, сидевшая словно каменное изваяние с отрешённым лицом, за всё время не издала ни звука. Она была явно не здесь, не сейчас. Наверное «вошла в астрал»… Главное, чтобы вернулась от туда на своей остановке. Всем хотелось, чтобы  это случилось, как можно скорее, и девочка спела ещё раз, но уже дома…
Маршрутка плавно пересекла проспект, сделав пару остановок. Люди заходили в салон, стряхивая с зонтов майский дождь. Стало сыро. На полу образовалась слякоть. Водитель был из добрых – подбирал всех желающих, голосующих на дороге. За поворотом зашла девочка, лет двенадцать, не больше. Как и все тинэйджеры в джинсах, спущенных по моде, футболке с дикими надписями и с наушниками в ушах – главным атрибутом всех ездящих и ходящих по нашему городу. У девочки не было зонта. У неё в руках был тортик. Обыкновенный тортик в стандартной прозрачной упаковке на килограмм веса. Я ещё подумала, мол, какая хорошая девочка, везёт домой тортик, хочет порадовать родителей или друзей. Но где же она его купила? На этом промежутке нет ни одного магазина. Я с интересом посмотрела на девочку. Она прошла в салон, села, а тортик положила на свободное место рядом, возле окошка. Проехав две остановки, девочка пошла к водителю оплачивать проезд, а тортик оставила на сиденье. «Заплатит, а потом заберёт», подумала я. Но она взялась за поручень и приготовилась к выходу. Забыла, наверное, про тортик. Девочка, как ни в чем не бывало, глядела по сторонам. Я,не отрываясь, смотрела на неё обеспокоенным взглядом. И тут наши глаза встретились.
- Ты тортик забыла, - сказала я.
- Это не мой! – бодро ответила странная девочка и … вышла из автобуса, беззаботно одевая наушники.
- Но, как же, ты же с ним зашла! – крикнула я ей вслед, но двери закрылись и мы поехали дальше.
Я в растерянности огляделась вокруг. Те трое, что ехали со мной с конечной остановки, уже вышли и обсудить этот инцидент было не с кем. Тортик остался «сидеть» возле окошка. С ним рядом было единственное пустое место. На следующей остановке зашёл тощий студент, на ходу читающий книгу. И плюхнулся на это свободное место. Потом резко вскочил, как ужаленный, дико озираясь по сторонам. Все с интересом уставились на него.
- Что это? – испуганно воскликнул парень.
- Тортик! – дружно, как по команде, ответили все и выжидательно замерли. Парень, явно сконфуженный всеобщим вниманием, снова сел на своё место. Читая книгу, всё время косился влево. Тортик явно ему не давал покоя.
Позади студента уселись бабушка с внучонком. Внучек с разбега запрыгнул на сиденье и сразу выкрикнул: - Бабуля, смотри, тортик! - и уже перекинулся через сиденье, чтобы тронуть тортик рукой.
- Ну что ты, Вадюша, нельзя так, - одёрнула внучека бабуля, затащив непослушного Вадюшу на место. – Нельзя брать чужое. Это аморально!– изрекла она. - Может, молодой человек для своей девушки его купил и едет к ней на свидание. У вас ведь есть девушка, а, юноша? – наклонилась бабушка к студенту. У парня покраснели уши. Сегодня был явно не его день.
- Какое вам дело до того, кто у меня есть? И торт этот не мой, если вам так интересно.
- А чей же тогда? – удивилась бабуля.
- Понятия не имею.
- А откуда он здесь тогда взялся?
- Я зашёл, а он уже был здесь, - ответил парень, явно желая быстрее уже приехать.
Все пассажиры зашумели.
- Надо у него самого спросить откуда он взялся, - предложил кто-то.
- У кого?
- У тортика!
Все засмеялись.
- А что за тортик хоть, смотрели? – полюбопытствовал седой мужчина.
- Сейчас глянем, - ответила девушка, сидящая впереди студента. – Так… Пражский,с шоколадным кремом. Дата выпуска вчерашняя, - громко, словно брокер на бирже, огласила она.
В салоне загудели.
- Если завтра вскрыть, то будет уже позавчерашний, - съюморнул кто-то.
- А давайте его зарЭжЭм …- предложил субъект кавказской национальности и виновато добавил. - Ну раз он – ничЭй!
В салоне притихли. И тут я не выдержала и вставила свои «пять копеек» в общий сумбур:
- Это девочка оставила его. Она с ним зашла и …- но мне не дали договорить.
- Чего добру пропадать? – послышалось сзади.
- Давайте его поделим и съедим!
- Он маленький – на всех не хватит…
- Так надо сделать так, чтобы всем хватило.
- А как?
- Посчитать…
- Но люди же входят и выходят на остановках. Как же их всех посчитать?
- Пусть не выходят. ЗарЭжЭм, а потом пусть выходят, - справедливо заметил кавказец. Все замолчали и как-то странно покосились на него.  Воспользовавшись возникшей паузой, я тут же снова вставила: - Девочка, что забыла тортик, она его совсем не забыла. В автобусе образовалась глубокая тишина. Водитель сбавил скорость и с беспокойством поглядывал в зеркало на пассажиров. Все взгляды обратились ко мне.
- Девочка с ним зашла, потом, проехав две остановки, вышла. Я окликнула её, мол, тортик забыла, а она сказала, что он не её. И ушла… Всё… - как бы оправдываясь произнесла я. Тишину, образовавшуюся в автобусе разрезал визг бабули:
-  А-а-а! Это террористы! В торте взрывчатка! Нас хотят взорвать! Вадюша, уходим!- и с этим воплем бабуля, как молодая лань, в два прыжка оказалась возле водителя, держа под мышкой барахтающегося Вадюшу.
- Выпустите нас немедленно из этого логова шахидов! – ревела бабуля, словно набатский колокол.
- А за проезд? – возмутился водитель.
- Какой проезд? Это была пытка в аду, а не проезд. Я на вас ещё в суд подам за моральный ущерб!
- Идите, ради Бога, жертва терроризма, - вздохнул водитель, открывая дверь. Бабуля пулей выскочила на улицу, не выпуская внука из под мышки. Другой рукой она уже набирала номер по мобильному телефону. За ней вышло ещё  несколько человек и студент среди них.
И автобус двинулся дальше по маршруту. Люди заходили и выходили. Контингент менялся. Но каждый раз, когда кто-то садился рядом с тортиком и, вставая, не брал его с собой, из толпы доносилось:
 - Эй, вы тортик забыли!
- Это не мой! – слышалось в ответ.
- Не может быть! А чей же тогда? – в недоумении пожимали плечами.
Все хихикали и развлекались от души. Ехать было весело.
В автобус зашли новые пассажиры. Среди них были два мужика, слегка  «навеселе». Один приземлился рядом с тортиком, второй остался «висеть» над другом, так как свободных мест больше не было.
- Что ты болтаешься, как плащ, Лёха? – спросил сидящий мужик у второго.
- Что я такой худой? – спросил Лёха.
- Нет, длинный…
В автобусе засмеялись. Чувствуя поддержку окружающих, сидящий мужик развеселился вовсю.
- А здесь не плохой контингент подобрался, чувственный. И чего мы раньше сюда не вошли? – обратился он к приятелю.
Лёха, задремав, висел на перекладине, слегка покачиваясь, но ответил товарищу:- Не могли раньше. Заняты были.
Мужик посмотрел на Лёху, оценив его состояние, причмокнул и изрёк:
- Может сядешь, Лёх, а то ты какой-то неровный.
- Я бы сел, но всё занято.
- Так садись рядом.
- Не могу.
- Почему?
- Он там сидит…
- Кто!?
- Он,- сказал Лёха, мотнув головой, как конь.
Мужик развернулся и замер.
- Оп-па… Это у нас кто такой?
- Тортик, - ответили все хором.
Мужик вздрогнул от неожиданности и оглянулся вокруг. Все смотрели на него с интересом.
- А пусть Лёха сядет и возьмёт его на ручки! – предложили сзади.
Лёха, болтающийся на поручнях, открыл один глаз и вещал собранию: - Я своих детей на ручки не брал! Буду я ещё всякие торты на себя водружать! Серёга, скажи! – сказал и … отрубился. И Серёге ничего не оставалось, как взять и усадить своего Лёху к себе на колени. Так они и ехали, обнявшись, как сиамские близнецы. А тортик всё сидел на самом роскошном месте возле окна. Один.
Доехав до центра, парочка вывалилась из маршрутки, посылая воздушные поцелуи присутствующим. Вместо них зашли две девушки, весело щебечущие о чём-то, явно их заботящем. Стряхивая зонты, от вновь начавшегося дождя, девушки подошли к месту, где «сидел» тортик.
- Ой, смотри, кто-то забыл! – воскликнула одна.
- Вот растяпы, - ответила другая.
И обе, хохоча над чем-то своим, уселись на сиденья.
- Извини, друг, но надо подвинуться, - сказала одна и переместила тортик на пол, где было слякотно и грязно.
Теперь «Пражский» ехал на грязном полу. На поворотах он съезжал в проход, но заботливые ноги стоявших пассажиров отталкивали его назад, под сиденье. Он стал незаметным и уже не таким значимым «пассажиром» для всех.
Но меня одолевали сомнения. Поверьте, я не страдаю всякого рода галлюцинациями и психически вполне здорова. И я точно видела, как девочка вошла с тортиком, как положила его рядом с собой. Может она – лунатик? Нет, лунатики активны ночью. Может у неё какая-то болезнь памяти? Ведь есть же такие, которые всё забывают. Хотя для склеротических аномалий она ещё не доросла. Тогда что же это? А? Может действительно террористка? И в аппетитном креме заложена взрывчатка!? Стоит только открыть коробку и … Мне стало не по себе. Мне оставалось ехать минут десять. И я молила Бога, чтобы никто вдруг не зашёл и начал открывать упаковку.
Доехав до конечной, люди побрели к выходу. Встала и я. После очередного поворота, тортик выполз на середину прохода. Выходящие аккуратно переступали через него, многие прощались с ним вслух. Я задержалась на выходе. У меня была крупная купюра для оплаты за проезд. Водитель считал сдачу. А в это время к маршрутке подошёл мужик и, повеселевшим голосом от спиртного( праздник что ли сегодня какой, что все «под шофе»), воскликнул: - Шеф, довези до перекрёстка, не обижу! Водитель был всё-таки из добрых и кивнул  мужику в знак согласия. Тот, не заставив себя долго ждать, облобызался с провожающими и втиснулся в двери маршрутки. Пройдя в салон, наткнулся на тортик, который лежал прямо посредине грязного коридора.
- О! Какая прелесть! А мы с братанами не успели закусить, как следует! – воскликнул мужик и потянулся к тортику…
 Взяв сдачу, я пулей вылетела из автобуса и неслась до самого светофора. Если взрывчатка, то должна рвануть уже, если мужик открыл торт… Отбежав на безопасное расстояние, я обернулась назад. Маршрутка, на которой приехала, спокойно двинулась дальше. Взрыва не последовало. И я начала переходить улицу. Может действительно торт нормальный. Просто девочка его забыла. Но она не забыла!? Она сказала, что он не её!? Стоп. Тогда, если не взрывчатка от девочки–террористки, то он, наверное, отравлен… Боже милостивый! Если он отравлен, то мужику уже - каюк! И хорошо, что я его не забрала к чаю, как хотела. Господи, как была права бабуля, которая ехала с внучком, что чужое брать нельзя! Жалко, конечно, мужика, который захотел закусить тортиком… Но, в конце концов, каждый сам вправе вершить свою судьбу. Вот я, например, могла сразу прикарманить тортик себе, сказать, что мой. Но не сделала этого. А почему? Да потому, что воспитали во мне эту совесть, будь она неладна. И жить мне теперь с ней до скончания века…
Всё.
Занавес!
Аплодисменты!



15 августа 2013