19. Маленькое чудо. Весенний ливень

Лето было мокрое, очень часто небо вытекало дождями, как будто бы хотело утопить Асины воспоминания, а может быть, – беспечные надежды? Она не видела его…своего возлюбленного. И даже возможность коротких телефонных бесед, они имели за счастье очень редко.
Ближе к середине августа Ася повеселела в предчувствии долгожданной встречи. С того дня восстановилась солнечная погода. Это значило, что её память была готова записывать новые приключения и писать новые страницы очередных и, она надеялась, что не одиноких будней – с чистого листа. Но почему же тогда с чистого листа? Просто, ей прошлое больше не казалось испорченным, оно за это время успело стать её историей. Но чем же можно испортить историю, когда её уже не вернуть – ведь история и, правда, это то, что с нами уже случилось. Хотя – наше прошлое, если быть до конца честными, то это не совсем история, так как история это то, что память, пропустив через свой фильтр, оставила прописью на страницах твоей жизни.
И вот это произошло. Тринадцатое августа, как уже очень давно было договорено, в полдень Ася дрожащей рукой набрала номер. Пошёл гудок: один… второй… третий… Сердце перебралось стучать в голову, от чего – потемнело в глазах и, когда она уже собиралась повесить трубку, гудок остановился и она успела подумать, что – умерла, так и не сказав ему два главных слова: «спасибо» и «прости».
- Алло. – Услышала она до дрожи знакомый и родной ей тембр. Но ещё всё не верила, что это всё происходит наяву, а не в облаке её фантазий.
-…
- Алло! – Громче прозвучало по ту сторону провода.
-…
- Это ты? Нет, о чём я спрашиваю? Это, конечно, ты, я слышу, как ты дышишь…
-…
- Не молчи… скажи хоть что-то.
- Хоть что-то. – Полушёпотом отозвалась Ася.
Профессор смеялся в трубку. Он узнал в колючем юморе свою девочку.
- Да, это моя студентка.
- Это всё, что ты хотел мне сказать сейчас, спустя столько времени, пока меня не слышал? – Набирала темп возмущения Ася.
- Я хотел сказать, что ты – моя радость, ты – моя корона, ты – мой Ангел, ты – моя женщина, ты – тот самый человек, которого я бесконечно люблю.
- Да, и очень умело это скрываешь.
- Тебе не стыдно?
- Мне стыдно – не видеть и не слышать тебя уже целых два месяца и после такого бесконечно долгого молчания, мне стыдно слышать нелепое «не стыдно?» от тебя.
- Я очень хочу тебя видеть.
- Хотел бы – увидел бы.
- Господи, Ася, в жизни всё немного иначе.
- М.
- Ася, я в четырнадцать часов буду встречаться со своим другом в кафе «Классик» наш столик номер восемь.
- И?
- Не нужно… Я знаю, что ты всё поняла, ты – моя студентка… И ты должна там быть.
- Узнаю профессора. Конечно же, – я ему вечно и бесконечно должна.
- Асенька, я безумно соскучился и очень хочу тебя видеть.
- А я – уже нет… Прости, профессор и… думаю что – прощай. – С этими словами она положила трубку.

Отойдя от телефонного автомата, некоторое время Ася просто сидела на лавочке. После – подошла к ларьку с пирожными и купила эклер. Когда его съела – на часах было тринадцать. Ася вернулась к таксофону и набрала его номер. Да, она точно знала, что там не услышит до дрожи любимый голос, а только это ненавязчиво-давящее – «ту…ту…ту…ту…». Повесив трубку, чуть обождав, она опять набрала номер, но уже другой – 109, это была справочная служба, разговор не был долгим – «вопрос-ответ», быстро, что-то черкнув на бумаге, Ася  под бегом направилась в метро.
Было пять минут третьего, когда она открыла двери уютного кафе. Пробежав нервно глазами по присутствующим, растерянно Ася втупила их в пол. Не нашла… «Но как он мог?.. Как мог… так со мной поступить?.. За что?.. Зачем?..» – В это время сменяли мысли друг друга в её голове. Она уже решила уходить, но передумала: «Раз я уже здесь, выпью кофе». Прошла по залу к стойке и поняла, что находится не в том крыле, где может быть он. Здесь были совсем другие номера столиков. Когда Ася находилась в метре от бармена, оживившись, поинтересовалась:
- Скажите, а восьмой столик, – в каком зале?
- Восьмой? На втором этаже. Но, извините, пока он занят.
- А есть ли свободный – рядом?
- Там только один свободный – седьмой.
- Можно?
- Пожалуйста, поднимайтесь, меню на столах, скоро к Вам подойдёт официант.

Ася замерла на последней ступеньке лестницы, так как увидела его. Тут же, спохватившись, взяла себя в руки, подошла к седьмому и села напротив. Взяла меню и просто его перелистывала, таким образом, – ей хотелось набраться сил, чтобы поднять глаза и увидеть его, словить его взгляд, но… Через некоторое время подошёл официант. Скоро пришло время, (когда Ася сделала свой скромный заказ), пересилить себя и посмотреть туда, откуда она уже давно чувствовала неземное притяжение. И да – это свершилось. Подняв глаза, она почувствовала мягкий не то отеческий, но больше – любящий взор. В это время он что-то говорил своему товарищу, (тот в это время трапезничал), и не сводил с неё взгляд. Время спустя Асе принесли записку.
- Это Вам. – Протянул небольшой конвертик официант.
- Мне? – Чуть удивилась она, но переведя взгляд в направлении профессора, сразу укротила своё удивление, которое  перешло тут же в стадию любопытства. И как только, она осталась одна с конвертом, тут же распаковала его и изъяла оттуда небольшое послание знакомым почерком: «Маленькая моя, хорошо пообедай, ты очень похудела. Люблю тебя. Очень беспокоюсь. Спасибо, что пришла». Ася не понимала, как он успел, ведь он никуда не уходил? Тут же принесли её любимый крем-суп из овсянки и шампиньонов, креветки и кальмары в кляре с соусом из сыра «Дор-блю». Это было божественно вкусно. По той скорости, – с которой её стол наполнился деликатесами, она догадалась, что это всё он запланировал заранее. И Ася улыбнулась в своих догадках: «Ведь и в самом деле профессор её лучше знает, чем она себя сама. Ведь она даже не была уверенна придёт ли сюда, а он не сомневался. А эти великолепные блюда…» Она вкушала и бесконечно смотрела на него. О Боже, как у него красиво блестели глаза. А потом… через минут тридцать он ушёл. Ася сидела потерянная. Она попросила счёт. Но вместо этого ей принесли «Тирамису», кофе и удивительную цветочную композицию с конвертом. Официант только произнёс:
- Всё оплачено. Благодарю.
Письмо было лаконичным: «Асенька, радость моя, ты только всегда помни, что я бесконечно тебя люблю. Прости за долгое ожидание, но мы следующий раз с тобой встретимся только одиннадцатое октября в кафе «Блюз под дождём» в семь часов вечера. Маленькая моя, я знаю, какая ты нетерпеливая, но очень прошу тебя, верь, что мы с тобой будем вместе и будем счастливы, ведь я так тебя люблю».
Асю переполняли сразу два чувства: она была счастлива сегодняшним днём, но ей было обидно и больно от этого бесконечного ожидания.

Сложно сказать быстро прошли два месяца или же?.. С одной стороны она даже не успела опомниться, в потоке занятий и практического сотрудничества в средствах массовой информации. Её каждая новая неделя начиналась в семь утра Понедельника и тут же приходил поздний вечер Пятницы. Суббота и Воскресенье – куда-то исчезали. Казалось, бесконечная усталость и сумасшедший ритм – истощали Асю, но с другой стороны – именно бешеный ритм жизни ей помогало выжить без любимого.
И вот этот день настал.
Ася пришла за пять минут до назначенного времени. Шёл дождь. Она смотрела в окно и ровно в семь часов вечера через сбегающие по витрине маленькие ручейки нарисовался бесконечно родной и любимый образ мужчины в шляпе. Она невольно улыбнулась, он ответил взаимностью. Они смотрели друг на друга и каждый из них понимал, как же им друг друга не хватает, как трудно смириться порой с жизненными обстоятельствами, когда они противоречат самой жизни.
Он зашёл в кафе и стал медленно освобождать себя от верхней одежды. Блеснули запонки на манжетах, а вместе с ними его счастливая улыбка.
- Асенька, я рад тебя видеть. – Подошёл профессор к своей женщине с такими словами, наклонился, поцеловал в лобик, и в носик.
- … - Её переполняли чувства от которых глаза разгорались безумным блеском.

Они пили чай, коньяк, мило беседовали, а после направились в ту квартиру, в которой – тогда, в июне, остались наедине. И эта была настоящая ночь любви и нежности. Они не могла насладиться друг другом, а по утру, когда завтракали на кухне, Ася вдруг расплакалась. Профессор подошёл к ней, поднял со стула, прижал к себе и сказал:
- Не стоит маленькая, всё будет хорошо.
- Да! Серёжа! Серёжа, – да! Всё будет хорошо, но вот только есть два вопроса!
- Какие?
- С кем? И – когда?
- С нами, и – очень скоро. – Не растерялся Рубинштейн.

Они целовались. Много целовались. А потом вернулись в постель. После утренней близости, Рубинштейн лежал на подушке и смотрел в потолок. А Ася чуть слышно дышала на его плече. И вдруг профессор прервал молчание казалось бы совершенно неуместным вопросом:
- Всё ли можно купить за деньги?.. Это, Асенька, философский вопрос.
- Ещё бы. Но с конкретным ответом. Естественно – нет.
- Но вот только ответ такой никуда не годится.
- Это почему же?
- Нужно взрослеть не только своими вопросами, но ещё и ответами.
- Что ты имеешь в виду?
- Твоя категоричность, – порой, – мешает твоему интеллекту идти дальше.
- Хочешь меня обидеть?
- Хочу, чтобы тебе никто не мог сделать больно.
- Ах да, это право есть только у самого господина профессора.
- Опять пуля себе в лоб.
- Значит я мёртвая?
- Сейчас я буду учить тебя воскресать.
- Жду с нетерпением.
- И, надеюсь, – молча. – Улыбнулся Сергей Климович.
- …
 - Так вот вернёмся к тому, как ответить на вопрос «Всё ли можно купить за деньги?». Ответ: «За деньги можно купить кровать, но не сон, можно купить еду, но не аппетит, можно купить успокоительное, но не спокойствие».
- …
- Молчишь?
- …
- Обиделась – значит?.
- Нет, правда, дорогой мой профессор, я на себя злюсь. Боже, я, наверное, никогда не научусь быть такой умной, как ты.
- А тебе и не надо.
- Что не надо? Быть умной? Или быть умной мне не грозит?
- Понимаешь, Асенька, ум – или есть, или – не дано. Это врождённое.
- Так хочешь сказать, что я родилась дурой и дурой умру?
- Нет, Асенька, ты родилась талантливой девочкой и я хочу сделать так, чтобы твой талант не пропал.
- А зачем тебе это?
- Я тебя очень люблю.
- И когда меня будешь любить в следующий раз? Через год?
- А-а, ты меня хочешь уколоть.
- Я просто спрашиваю, как долго мне ждать следующей нашей встречи? А, может, – произойдёт чудо, и ты останешься сейчас со мной?

Профессор молчал, и только чуть погодя решился:
- Понимаешь, хорошая моя, я не могу остаться, мне нужно работать, у меня контракт.
- А-а… Конечно, понимаю… Ум – или есть, или – его нет… Как, например, – у меня.
Рубинштейн сделал вид, что не услышал колкости Аси. Он прощал ей запросто её юношеский пыл. И потому – тихим, но уверенным голосам рассуждал:
- Следующий раз мы увидимся, к сожалению, – не скоро.
- В каком году?
- В этом, но – не скоро… После… – до мая, если повезёт, то ещё один-два раза я смогу быть счастливым рядом с тобой. Хотя, – это из ряда фантастики. Но, а после… Боюсь сглазить, мне не хочется заглядывать наперёд. Но одно я тебе всё же скажу… Даже нет, я очень тебя прошу – Ася, будь сильной и принимай условия игры такими, какие они есть, ты их не поменяешь, а чтобы писать свою игру, ты должна научится играть уже в прописанных условиях.
- Всё! Хватит! Я этого не выдержу… И я не собираюсь тебя столько ждать!
- Правда?.. Жаль… – Профессор приподнялся и сел на кровати, Ася резко подхватилась, обвила его сзади руками и ногами, наклонившись к его лицу, на ушко нежно, как умела только она, прошептала:
- Прости, прости, меня дорогой профессор, я ещё маленькая, но обещаю, что буду стараться повзрослеть.
Не поворачиваясь к ней лицом, он ответил:
- Не пугайся по пустякам, я встал с постели потому, что, как бы трудно не было, но уже… увы, нам пора.

За ними заехал водитель Рубинштейна, в машине парочка ехала молча, держась крепко за руки. Возле общежития Ася быстро поцеловала своего мужчину в щёчку, поблагодарила водителя и попрощалась.

Утром двадцать пятое декабря в блок Аси постучали. Она сейчас жила с девочками первокурсницами. И вот одна из них Анечка, выйдя в прихожую, очень быстро вернулась, держа в руках конверт:
- Это тебе. – Она протянула послание для Аси.
Ася встала со стула, и, держа в руках белый бумажный прямоугольник, отважилась распечатать его не сразу. Потом села на кровать и дрожащими руками аккуратно всё же распаковала. Напрасным было её тревожное волнение, так как это оказалась долгожданная весть от её профессора: «Сегодня увижу свою Асеньку в шесть часов вечера на пороге общежития. Она будет в своём самом красивом платье».

Как только пришло назначенное время, и Ася вышла на порог, во дворе загудела машина. Этот звук издал знакомый ей автомобиль, и она знала, что именно этот железный друг привёз ей в светлый праздник самый дорогой подарок. И этот подарок в тот момент, когда она приближалась к машине, открыл дверь, вышел, чтобы её поприветствовать, хотя нет, он выскочил на встречу той, которую не видел целую вечность. Ася засмущалась и встала, как вкопанная, тогда он наклонился и поцеловал её возле уголка губ.
- Ну, что ты? Запрыгивай в машину, а то мы так сможем опоздать. – Громко подбодрил профессор Асю.
- Куда?
- Скоро увидишь.
В машине они всю дорогу беседовали:
- Как продвигается диплом? – Затеял первым разговор Рубинштейн.
- Знаете, господин профессор … – Покосилась глазами на водителя Ася.
- Алексея Остаповича, значит, стесняешься?
- Да нет. Я хотела сказать, что консультации наши очень редкие.
- Но ты же можешь со мной связываться по скайпу, или электронной почте. Недостающие материалы я могу передавать через Алексея Остаповича. Правда? – Похлопал по плечу своего водителя Сергей Климович.
- Чего же нет? Я же Тарасу Внуковскому, то и дело что-то  подвожу.
- Вот, слышишь, Асенька? А ты ещё ни разу ко мне, как к своему куратору дипломной работы,  не обратилась.
- Значит, мне всё понятно… – Не совсем уверенным тоном отозвалась Ася.
- Х-ф-хф. – Издал многозначительный звук профессор.
- Нет, правда... Я пишу.
- Вот и молодец. Но если всё же возникнут вопросы, то вот тебе моя визитная карточка, где указан мой номер скайпа и электронный адрес. А вот эта карточка для меня предпочтительнее. – С такими словами он дал ей в руки небольшую записку, где был указан домашний номер телефона его водителя.
- Но всё же буду рассчитывать на свои собственные силы. Ведь полноценный курс «Слова и Власть» мне читал сам профессор Рубинштейн. Тем более, - мне предоставили эксклюзивную возможность получить целый курс индивидуальных занятий. А вот у второго дипломника, как мне известно, такого эксклюзивного шанса не было.
В этот момент профессор нежно погладил Асину руку. Машина остановилась у парадного входа в Национальный Академический Большой театр Оперы и Балета.
- Боже, Сергей Климович, Вы великолепны! – С восторгом воскликнула Ася.
- Погоди меня благодарить, ведь ты пока ещё не нашла изюм в этой булке. – Улыбнулся тот.
- Но большего счастья, чем это, - просто, не бывает.
- Бывает-бывает.

Они сидели в ложе только вдвоём, погас свет и, как только заиграла музыка Петра Ильича Чайковского, у Аси на глаза выступили слёзы. Это звучала самая, что ни наесть Рождественская история  –  «Щелкунчик».
- Спасибо, тебе любимый. – Прошептала она. А Сергей Климович ей не ответил, лишь улыбнулся нежно.
Ася попала в самую настоящую сказку, но закончилась она совершенно по другому сценарию – «Золушки» и при том не счастливым финалом, а – боем курантов на первом её балу.

Шли дни, складываясь в недели. Ни весточки, ни звонка от любимого. Ася превратилась в фронтовую жену, вечно ожидающую сотворения чуда. Она помнила его слова: «Асенька, а ведь чудо это не то, что с нами свершается. Это то, что мы свершаем», но всё же её романтика превосходила любой человеческий рационализм. Она ждала.

Сегодня был её двадцать второй день рождения. Ещё с утра Ася позвонила Вере Сютиной, которая уже изменила фамилию и разделяла гордое имя семейства Ханиных.
- Верочка, алло.
- Асенька, с днём рождения.
- Подожди меня поздравлять.
- Почему же?
- А можно, я сегодня с тортом к вам приеду?
- Конечно. Зачем спрашиваешь?
- Так может у вас там свои планы?..
- Сегодня у нас не планы, а спец-задание – повеселиться по поводу появления на свет моей звёздной подруги.
- Ох, Верка… Тогда договорились, одним словом – в половине пятого вечера, я - у вас.

Вера для подруги очень постаралась – сотворила чудный праздник, и когда Ханины имениннице предложили чаю, а та разрезала праздничный торт, то Вера неожиданно спросила:
- Ася, как твой диплом?
- Ой, Верка, лучше не спрашивай.
- Всё так сложно?
- Даже хуже. 
Дима делал вид, что ничего не слышит.
- Не получается? – Пыталась разобраться в причинах Вера.
- Я даже не знаю, что не так… Хотя – наверное, знаю, что не так, но идёт как то… ты понимаешь.
- Может, тему смени, – пока не поздно?
- Вер, а что тема? «Слова и Власть».
- Да, но… ты ведь, Асюша, не можешь излагать лекции и практические занятия по предмету в дипломной работе.
- Это почему же?
- Но тогда это не считается дипломной работой. Дипломная работа, это, по сути, твоё индивидуальное видение той или иной проблемы. Т.е. – твоё видение конкретной проблемы и тут же – способы её решения.
- О-о-о, я вечная проблема и если бы кто-то знал, как меня решить. То я бы защитила по этому вопросу диссертацию.
Подружки засмеялись и некоторое время пили чай молча, но Вера понимала, что Ася практически с мая месяца одна и по всем вопросам испытывает жуткий холод одиночества: подруга вышла замуж и уехала с мужем из общежития. Учитывая то, что ещё достаточна свежа рана несчастной любви, а новые отношения испытываются долгосрочной разлукой, то, что ещё хуже всего этого, так это то, что самый любимый человек Аси, к тому же в одном лице – куратор дипломной, по контракту преподаёт за границей, а значит – отсутствует. Этот год для Аси, если быть объективными, стал настоящим кошмаром – рядом с ней оформилась пустота: ни подруги, ни любимого, ни преподавателя. Да, и учитывая, что Ася человек сверх-социальный, оставалось только догадываться, какого мужество ей это всё стоило – жить в такой неопределённости.
- Асю, а может, обратись к Тарасу? Я точно знаю, он тебе поможет. Он не сможет отказать.
- Он уже помог.
- Не злись на него. Забудь обиду.
- Я простила, правда.
- Но я же, в конце концов, не замуж тебе за него предлагаю. А обратиться за помощью в написании дипломной.
- Вера, но что ты такое говоришь. Мы же оба пишем у одного преподавателя.
- И что же? Вы не соперники, а – команда.
- Нет. Я Тарасу за всё благодарна, но это выше всяких моих сил. Понимаешь, - дипломная работа, это нечто слишком сокровенное.  Это тот итог, к чему зрело твоё сознание все эти году учёбы. И этот секрет я не могу доверить человеку, который меня предал.
- Ясно. Но, может, тогда я тебе смогу помочь?
- А ты мне и так помогаешь. Даже сегодня… Спасибо, тебе, Верочка, за душевный праздник. Но я уже пойду.
- Подожди минутку.

Пока Асе в прихожей помогал одеться Дима, Вера быстро собрала в контейнер для подруги кое-какой еды. И, выйдя поцеловать Асю в щёчку, она протянула пакет со словами:
- И не забывай питаться… А то, я тебя знаю, совсем без меня высохла.
- Я не возьму.
- Конечно, возьмёшь, чтобы не обидеть свою подругу.
- Это очень много.
- Какое много? Это всего лишь твой завтрак и обед. Отказа не принимаю.

Ася возвращалась к себе. Шёл снег. Ей было очень тоскливо и горько, хотя плакать не доставало повода. Вера смогла чуть развеять её грусть.
И наконец, добравшись в общежитие, придя к себе в блок, оставив пуховик и валенки в прихожей, Ася открыла дверь в комнату, и тут же ей в нос ударил аромат роз. Она оживлённо посмотрела в сторону тонкого парфюмерного шлейфа, и обалдела, – на столе стоял букет из роз. Когда она подошла ближе, то увидела чудную композицию – красное сердечко в белом обрамлении. Девчонки в этот момент, как назло,отсутствовали, и никто не мог удовлетворить Асино любопытство и ответить на вопрос из трёх букв «кто?». Нет, - конечно, она знала, кто, но - «как?». Тогда Ася выбежала с букетом на вахту, и, подойдя к дежурной, спросила:
- Тамара Степановна, а Вы не скажете, чей это сюрприз?
- А что, Асенька, у тебя день рождение?
- Мг. У Верки Сютиной-Ханиной была.
- Поздравляю.
- Спасибо… Но так Вы не скажете - кто?
- Из службы доставки.
- А-а… – Протянула Ася. – Спасибо Вам.
- Мне то - за что? Это не от меня ведь подарок.
- За доброту Вашу, спасибо. – Ася развернулась в обратном направлении. И когда она практически скрылась в коридорном повороте, то Тамара Степановна крикнула:
- Ася! Совсем забыла! Тебе заказное письмо с фамильной печатью!

Та быстренько подбежала, забрала главный подарок и в щёчку поцеловала на радостях дежурную.

«Милая моя девочка, я знаю, что ты считаешь каждый день нашей разлуки, я, поверь мне, разделяю с тобой на равных эту боль одиночества. Но я не хочу говорить о боли сейчас, так как этот день – сегодня для меня самый большой праздник в жизни, именно в этот день двадцать два года назад зажглась моя звезда. Я люблю тебя, так как умеет любить настоящий мужчина. Люблю и с нетерпением жду встречи».
Ася только в этот вечер раз двадцать прочитала короткое и глубокое письмо, она то плакала, то смеялась, то обнимала букет роз, и вдыхала его аромат. И, наверное, это бы продолжалось бесконечно, если бы она не легла спать. Эта ночь подарила Асе возможность видеть облик своего любимого профессора.

Следующий букет цветов Асю ждал восьмое марта.
Именно в дату самого праздника, когда она выходила с Вадимом Громовым из студенческого кафе (возле общежития) вечером, - подышать на улице весенним воздухом, и они в этот момент о чём-то оживлённо беседовали, за спиной у Аси раздался отдалённо знакомый голос:
- А, вот Вы где, госпожа Ася.
Ася смутилась от такого неожиданного обращения и, когда обернулась, то её даже бросило в лёгкий жар. С огромным букетом тюльпанов прямо перед ней стоял водитель профессора.
- Ой, Алексей Остапович, Вы меня испугали!
- Простите, не хотел. Я тут зашёл к дежурному, мне там посоветовали разыскать Вас здесь.
- Вадим, извини, я отойду.
- Да, пожалуйста, госпожа Ася. – Чуть с издёвкой, отозвался тот. – … Так тебя ждать!? – Чуть погодя, вслед, крикнул он.
- Вадим, я сама тебя позже найду.
- Ну-ну…
Ася и водитель Рубинштейна направились к беседке.
- Как он? – Вдруг неожиданно даже для себя спросила Ася.
- Кто?
- Алексей Остапович, а разве я могу о ком-то другом спрашивать?
- Простите… Он – передаёт Вам поздравления, и, даже не знаю, как сказать…
- Письмо?
- Нет. Письмо он на этот раз не передал…
- … Что-то случилось?..
-…
- Почему Вы молчите?.. Что-то с ним?..
- Да Бог с Вами… Вот не умею я передавать поздравления. Напугал Вас. А он сказал привести Вам лично цветы, букет он сам по телефону заказывал, и… сказал, что жить без Вас ему тоскливо.
-А-а-а… – Протянула Ася, и звонко, но очень нежно засмеялась.
- Что, Вы, Асенька, смеётесь?
- Какой Вы чудной, Алексей Остапович. – С такими словами молодая девчонка с букетом прекрасных тюльпанов, поцеловала в щёчку водителя и со звонким смехом направилась быстрым шагом к двери общежития. А седовласый мужчина, теребя свой берет, – от волнительных чувств, – остался стоять в беседке. Когда Ася была от него на достаточном расстоянии, он спохватился и выкрикнул:
- Госпожа Ася!
Она остановилась и повернулась к нему:
- А что мне передать ответом?!
-… А передайте, что – я тоже!
- Угу… – Буркнул тот себе под нос.
Ася опять звонко засмеялась и тут же скрылась за дверью.
Алексей Остапович шёл к шикарному автомобилю и бубнил:
- И что же ему передать?.. Хм… «Я тоже»… Вот возьму и передам… А что? Чем не ответ? «Я тоже»…

Ася вернулась в кафе счастливой… Она подошла к барной стойке и заказала себе шампанского. Не пришлось долго ждать, чтобы услышать на ушко не то претензию, не то сарказм от Вадима:
- Какими важными мы стали… Что вы, что вы, кто бы мог подумать – на пятом курсе Университета, а уже – Госпожа. Да, нужно правильно выбирать себе опекуна…
- Ну и завистливый же ты, Вадим. Хотя, мне то, что от этого?
- Правильно. Свою красоту нужно умело продать. Ты, Ася, в этом оказалась мастером.
- В чём?
- В том, чтобы себя дорого продать в надёжные руки.
- Ты хочешь испортить мне праздник?
- Я сделал тебе комплимент.
- Это теперь так называется? Хотя, что я говорю? Всё равно мы с тобой совсем на разных волнах.
- Девушкам проще. Пристроился выгодно, и – дело в шляпе.
- А ты любить не пробовал?
- При чём тут любить?
- Я говорю, что ты завидуешь тому, – что сам не пробовал даже на вкус. Может, там и завидовать нечему?
- Я тебя, Ася, люблю.
- Не смеши.
- Я правду тебе говорю.
- Ты, Вадим, ещё не дорос до такого чувства.
- А ты доросла?
- Судя по тому, что я испытываю и, что испытывают со мной, – доросла.
- Я бы с тобой тоже дорос.
- Вот видишь, я и говорю, что я доросла, раз уже способна вызвать у противоположного пола желание испытывать чувство любви. А ты, всё таки, работай над собой. И вот, когда ты поймёшь что «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит», то я скажу тебе, – да, Вадим, ты готов… А пока, я поднимаю в международный женский день этот бокал шампанского, которое себе сама заказала в баре, за то, чтобы настоящих мужчин, которые могут подарить своим женщинам чувство прекрасного праздника, становилось больше. – Ася залпом осушила бокал, поставила его на стойку и, Вадиму прямо в лоб преподнесла:
- А меня ты не любишь, и никогда не любил. Ты, просто, – хотел мной обладать. Будь здоров и не скучай, тем более, сюда идёт Алиса, а она умеет утешить моих обожателей. Будь здоров ещё раз.

Вадим сидел, опустив голову, но скоро, сбылось Асино пророчество, его грусть разделила Алиса Козлова.


Дни становились уходящими неделями, а недели отсчитывали месяцы.

Как-то в апреле Ася в коридоре встретила Ларису Генриховну. В то время, когда знакомилась с расписанием, госпожа Рубинштейн не смогла пройти мимо и решила наступить на больной мозоль своей сопернице. Хотя в этот момент они не были по-настоящему соперницами. Старшая из них уже давно стала историей того, для кого младшая сейчас была настоящим.
- Смотришь, есть ли личные беседы с профессором?
Ася повернулась к бывшему преподавателю и спокойно ответила:
- Уже очень скоро личные беседы с любимым профессором станут моими бесконечно счастливыми буднями.
- Х-м! Милочка, какое Вы зелёное дитя. – Заговорила с местоимением на «Вы» Лариса Генриховна. – Мой Вам совет, спуститесь на землю. Ваше самомнение Вас же и погубит.
- Извините, меня, конечно, но совет – это не то, что нужно раздавать на право и налево всем и каждому. Совет – это как лекарство, которое выдается строго по рецепту врача. Но кто же Вам сказал, что Вы мой врач, а я Ваш пациент? И ещё раз, извините, и будьте любезны не загораживать расписание.
Лариса Генриховна, опешив, как она посчитала, от дерзости студентки, даже не сдвинулась с места. Тогда инициативу Ася взяла в свои руки. Она развернулась и уверенным шагом направилась по коридору в направлении, нужного ей курса следования.

А седьмое мая в жизни Аси свершилось чудо. Ещё в начале коридора ректората, за пару метров до кабинета ректора она увидела знакомый силуэт. Сердце её стало учащённо биться. И чем ближе она подходила, тем больше понимала, что это всё не мерещится. А профессор стоял возле своего кабинета и ждал её.
- Ася, здравствуйте! У Вас есть время пройти ко мне в кабинет?
- Я найду.
- Тогда идём?
- …
- Татьяна Фёдоровна, будьте любезны, нам, с Асей, чай. – Проходя мимо секретаря, попросил Сергей Климович.

Уже у себя в кабинете, профессор помог Асе снять пальто и вдруг он не сдержался, схватил её крепкими руками за талию, придвинул к себе и впился в её губы поцелуем. Она не сопротивлялась, это было бы безумством отказать себе в удовольствии. Ей уже даже казалось, что она с Рождества успела забыть аромат своего мужчины, но нет, этот вкус её волновал ещё пуще прежнего, с новой силой. Когда всё же Ася смогла оторваться от его губ, она сказала:
- Серёжа, ты меня погубишь…
- Как могу?
- Ты меня сведёшь с ума.
- Даже не говори так. Это я сошёл с ума от любви к тебе.
- И сейчас тебе осталось это же проделать со мной.
- Перестань, я так давно тебя не видел. – Рубинштейн опять впился в Асю своим страстным поцелуем. На сей раз их слияние оборвал внутренний телефон. Сергей Климович подошел, снял трубку:
- Да, Татьяна Фёдоровна.
-…
- Через две минуты.
Когда он положил трубку, сел в кресло, вытянул руку, указывая на кресло напротив, и предложил:
- Ну, что же ты стоишь, проходи, присаживайся, я хочу тобою любоваться.
Ася присела, скоро секретарь принесла чай конфеты и пирожные. Когда дверь закрылась с обратной стороны за спиной Татьяны Фёдоровны, то Ася спросила:
- А какой сегодня праздник?
- Разве ты не знаешь? День радио.
- Я то знаю, но откуда об этом известно тебе?

Рубинштейн сидел и молча улыбался. Ася же с наслаждением пила чай вприкуску с эклерами.
- М-м, как вкусно… Как я люблю заварной крем…
- Я знаю…

По стеклам зашумел ливень.
- Вот и первый весенний дождь. - Заметил профессор, отпивая из чашки.
- Это не дождь.
- Разве?
- Это ливень.
- А чем отличается ливень от дождя? Всего лишь объемом воды в  секунду.
- Нет – я думаю, что у дождя и ливня разный характер, это точно так же, как и у человека: холерики, сангвиники, меланхолики и флегматики – если не раскроить эти основные понятия на части. Так и тут: гроза – ливень с молнией и громом – холерик. А ты знал, что гроза – атмосферное явление, при котором внутри облаков или между облаком и земной поверхностью возникают электрические разряды?
- Конечно же, знал, это же всего на всего – молнии, сопровождаемые громом. Как правило, гроза образуется в мощных кучево-дождевых облаках и связана с ливневым дождём, градом и шквальным усилением ветра.
- Вот именно, а ещё гроза относится к одним из самых опасных для человека природных явлений: по количеству зарегистрированных смертных случаев только наводнения приводят к ещё большим людским потерям. А что, касается ливня, то это не только, сильный, проливной дождь, ливень – это физика элементарных частиц, каскад вторичных частиц. Есть один очень интересный фразеологизм, который мне нравится – «ливень космического излучения». Знаешь, ливень, как мне кажется, – это смесь холерика и сангвиника, а вот дождь – больше сангвиник. Дождь, как явление, может присутствовать на планетах только при определённых температурных условиях в их атмосферах. Но, а при иных температурных условиях появляется морось – люди –флегматики. А есть ещё водяная пыль – меланхолия.
- Как интересно… А кто в этих обозначениях ты?
- Наверное, я, то – дождь, то  – ливень… Бываю, конечно, и грозой – довольно часто, но не на долго. Гроза и в природе быстро проходит… Но, а так – где –нигде, могу немного и по моросить. И даже  –  быть занудливой водяной пылью… Но я так люблю – ливень.
А он любил, как она сравнивает вещи, которые считаются неправильными для сравнения, но из её уст так часто даже самые простые слова звучали полноценными мыслями:
- А зимой - ты кто?
- Зимой? Я, просто, – хочу быть белым снегом. Белым-белым и чистым-чистым. Но если вдруг я узнаю и пойму, что белизну снега спасёт только вьюга – я ею буду – ты мне верь…
- Я тебе верю. Верю, конечно. Потому что сам люблю дождь… Особенно  –  осенний дождь, – а лучше если он случится одиннадцатое октября. Ведь он так красиво струится по витринам, и только он способен  придумать очаровательный образ ангела, и вселить его в женщину…
Асины и без того большие и яркие глаза стали ещё более выразительными от неожиданного восторга. В этот миг они и, правда, горели, как две звезды. И огонь этот говорил об искренность её чувств к профессору, он сообщал ему о её любви, а ещё рассказывал о её счастье. Но Рубинштейн продолжал:
- Ох, если бы ты только знала, Асенька, как же и я в тебе люблю весенний ливень.