Опередить смерть. Глава 10

10

Отец Артура  проснулся в холодном поту. Колотилось сердце, как буд-то он взбежал по лестнице на свой третий этаж. Ему снилось, что Артур, их единственный сын, стоит среди свадебных гостей и держит в руках традици-онное дерево счастья, которое курды наряжают во время свадьбы. Но этот символ счастья, украшенный сладостями, фруктами и другими мелочами, несут всегда свадебные братья. А не жених. Ни в коем случае не жених! Ар-тур-жених во сне смеялся и неловко уронил дерево счастья под ноги гостям…
Отец Артура поднялся, пошел на кухню, закурил сигарету, но волнение, вызванное нелепым сновидением, не проходило. Пульс все частил и давал пе-ребои. Достал из холодильника начатую бутылку коньяка и налил грамм 50. Подержал в рюмку в руке, понюхал и осторожно выпил. Потом присел на та-буретку у кухонного столика и задумался. От Артура не было никаких изве-стий уже с месяц. Время такое, что если человека не видел три дня, то вполне возможно, что ты его больше никогда и не увидишь. А тут целый месяц ни слуху, ни духу. Конечно, это не впервые, что Артур забывал о них так надол-го. Все-таки при деле, хлопоты, беспокойства. У него месяц пролетает, как у них день. Правда, с Бертой Соломоновной он договорился, что если возник-нут какие-нибудь осложнения, то она обязательно сообщит. Если не звонит, значит, все нормально. Видно, просто отцовская тревога и рождает такие сны. Тем более что жениться сыну уже пора. Где-то в эти годы и он нашел себе верную спутницу жизни.
Слышно было, что жена тоже проснулась и движется в сторону кухни. В проеме дверей застыла его супруга, тоже встревоженная, но изо всех сил скрывающая свое беспокойство. Он отучил ее квохтать по любому поводу, к чему она, ввиду своей нежной и чувствительной натуры была склонна.
— Плохо себя чувствуешь? — осторожно спросила она и подошла по-ближе, положила свою красивую руку ему на плечо. Знала, что этот жест ему особенно нравился.
Он рассказал ей свой сон. Дело было, конечно, и в том, что они уже присмотрели невесту для сына, молодую и скромную девушку из хорошей семьи. Проблема была в том, чтобы их познакомить. Последний раз Артур был дома три года назад. С тех пор они его только слышали.
Жену сон тоже взволновал. Она накапала себе корвалола и присела ря-дом с мужем. Хоть бы ничего не стряслось с Артуром, их единственным мальчиком.
За те одиннадцать лет с того дня, как они отправили Артура на учебу на чужбину, у них не было ни одного спокойного дня. Сколько здоровья отняли эти годы, сколько прибавили седины и морщин. За это время стали обычными поездки к сыну, его долгое молчание и бесконечные дни ожидания таких ред-ких писем и скупых телефонных звонков. Неужели он не понимает, что они любят его, беспокоятся, ну что ему стоит набрать номер телефона их соседки, она тоже его любит и всегда с готовностью зовет к телефону. Звонить к нему не совсем удобно, не всегда можно застать, а когда застанешь — такое впе-чатление, что они только надоедают ему, отнимают такое дорогое у них в Москве время. Все же они решили позвонить ему в офис, в крайнем случае, поговорят хоть с Бертой Соломоновной.
Немного успокоенные, но все еще продолжающие обсуждать сон, они снова прилегли и даже немного задремали. Отец надеялся еще что-нибудь увидеть во сне, что как-то поможет растолковать увиденное в самом благо-приятном варианте. Или что-то приснится жене. Хотя специалист по сновиде-ниям в их семье был именно отец. Самые яркие и красочные сны случались именно у него. А вдруг сын женился без их согласия? Без свадьбы, без сва-дебного дерева? Это конечно, плохо, но уж лучше этот вариант, чем что-нибудь другое. Родители понимали, что, скорее всего, их невеста и не понра-вится сыну, ведь он не собирается жить с родителями. А в Москве ему нужна другая жена. Типа Берты Соломоновны, только, конечно, помоложе.
После завтрака отец постучался к соседке, телефоном которой пользо-вался, как своим, и начал дозваниваться. Почему-то из Москвы звонить очень легко, а в Москву не очень. Наконец, Берта Соломоновна подняла трубку. Сквозь помехи отец понял, что дела идут нормально, все в порядке. Но поче-му-то Берта Соломоновна предавала привет Артуру и просила, чтобы он не торопился. В чем там дело, отец не понял, разговор прервался.
Вопреки их ожиданию, звонок только усилил тревогу. Чтобы не посвя-щать соседку в суть дела, он не стал перезванивать. Она женщина милая и очень отзывчивая, но уж слишком любопытная.
Отец Артура позвонил директору школы, где работал, и дрожащим го-лосом попросил:
— Акимыч, прости, дорогой, найди мне замену, не могу сегодня, что-то с сердцем неважно...
Директор хорошо знал своего лучшего учителя, и понимал, что просто так он не позволил бы себе остаться дома.
— Хорошо, дорогой, не волнуйся... Замену тебе мы, конечно, не найдем, но что-нибудь придумаем. Может, что-то нужно? Не стесняйся, до-рогой!
— Нет, спасибо, ничего не надо...
В тот момент отец Артура не мог предположить, какое испытание под-готовила ему жизнь.
Через час соседка позвала его к телефону. Звонил уже сам Акимыч.
— Слушай, тут какой-то странный и непонятный звонок был... Просят записать сообщение. Но когда я дал добро, сказали, что можешь записать только ты. Если можешь, приезжай... Будут звонить через час...
— Акимыч, я буду, буду, спасибо.
Почему-то сразу стало ясно, что это касается Артура.
«Вот ночные кошмары и вырвались наружу. Кто боится беды, тот ее и накликает»,— подумал отец Артура и в очередной раз пришел к выводу, что в жизни слишком много несправедливости. Все происходит не так, как надо, как заповедали предки, как требует мораль. Ведь она родилась не из воздуха, а из устремлений и надежд лучших людей. Потом, по дороге в школу, где он проработал почти тридцать лет, ему подумалось, что, возможно, самая боль-шая его ошибка в том, что все эти годы он воспитывал в детях доброту, со-чувствие, справедливость. В сущности, это и было не только смыслом его ра-боты, но и смыслом его жизни. Больно, что за стенами школы эти понятия непрерывно теряют свою ценность и значимость.  С печальными мыслями и с тяжелым сердцем он открыл двери школы и вошел в до боли знакомый каби-нет своего друга и директора школы.
— Григорий Акимыч, я уже тут, чует мое сердце беду...
— Успокойся, все будет хорошо... Какая может быть беда?
Минут через десять зазвонил телефон. Сильно, требовательно. Между-городний. Отец Артура дрожащими руками поднял трубку:
— Да, я слушаю... Да, это я... Что? Записать? Хорошо, сейчас...
Григорий Акимыч подал ему ручку и лист бумаги и тихо вышел из ка-бинета, видимо, тоже почуяв недоброе.
— Я записываю,— сказал отец Артура,— давайте. Что? Пишу, пишу...
Приятный женский голос, тоже немного волнуясь, излагал суть дела. После первых же слов незнакомки отец потерял дар речи. Больше ни о чем не спрашивал и не переспрашивал. Все услышанное он автоматически записывал на бумагу. Секунды казались часами, время как будто остановилось.
Когда на другом конце телефона положили трубку, на листе бумаги осталось сообщение: «Артур в большой беде. Его взяли в заложники для об-мена на живого или мертвого Азата Зайналова. Он пропал под Саромом в 1996 году. Официальные поиски Артура ничего не дадут. За этой акцией сто-ят слишком могущественные люди. Если вы не найдете разыскиваемого чело-века, то Артур станет очередной жертвой этой несправедливой и глупой вой-ны. А что делают с заложниками, вы, вероятно, знаете. Их продают для жерт-воприношения на могилах погибших. Я искренне желаю вам удачи. Только вы можете спасти своего сына. Выйду на связь через неделю в это же время. Готовьте сообщение».
Когда Григорий Акимыч зашел в кабинет, то нашел своего коллегу тупо смотрящим на листок неровно исписанной бумаги. Словно очнувшись, он придвинул листок к Акимычу.
— Прочитай... Прочитай вслух. До меня не доходит, что здесь написа-но.
Обычно моложавое и выразительное лицо преподавателя истории каза-лось теперь посмертной маской. Он сразу постарел лет на десять.
Григорий Акимыч проводил своего друга домой — отпускать одного его было нельзя. Директор держал его под руку и все что-то говорил. А отец Артура только кивал головой и ничего не понимал. Сон в руку. Артур в беде. А в голове билась одна мысль: как сказать это жене. Не говорить невозможно, его смятение она может понять, как реквием. Все-таки хорошо, что Акимыч рядом. Друг познается в беде. Многое они пережили вместе, но такого удара судьбы никто не мог ожидать. Не мог ожидать в той жизни, которая неожи-данно рухнула. В этой жизни, которая еще теплится на руинах, уже все воз-можно. Только раньше это казалось других, а теперь добралось и до тебя. Вот и не спасла его Москва, не уберегла. Ах, Артур, Артур… Что же это за женщина, которая звонила, она явно неравнодушна к судьбе моего мальчи-ка…
— Что мне делать? Что мне делать, Акимыч? — бормотал он беспо-мощно, со слезами на глазах.
— Спокойнее, друг. Что делать, тебе сообщили. Как это сделать, мы подумаем. Нет безвыходных ситуаций, даже в наше время.
Отец Артура остановился и со слезами на глазах обнял своего старого друга.
Мать Артура еще ничего не знала, но тоже плакала. Готовила обед и плакала, не утирая слез. Ощущение беды давило ее уже несколько дней, но она приписывала это погоде и ничего не говорила мужу. Хотя с того времени, как сын покинул родной дом, тревога не покидала ее ни на минуту. Ей все ка-залось, что Артур остался тем же беспомощном ребенком, каким был в ран-нем детстве. И в редкие приезды сына, она внутренне сжималась, видя перед собой какого-то большого и чужого мужчину. Это напряжение мешало ей ощутить всю радость от появления сына. Только когда он снова уезжал, она постепенно возвращалась к тому образу, который был ей мил. Только лишь тогда до нее доходило все то счастье, которым одарил их приезд сына. Она снова переживала его появление, но уже полнее и ярче. Те три тысячи кило-метров, которые разделяли их, снова превращали Артура в то понятное и требующее обильной материнской заботы существо, которое было близко и понятно ей.
Артура раздражало это навязчивое стремление матери видеть в нем ре-бенка. Да и муж не раз делал ей замечания:
— Дорогая, он не мальчик. Ты же постоянно натягиваешь ему короткие штанишки. Понятно, что ему это не нравится. Может, он и приезжает так ред-ко, что ты сразу делаешь его снова ребенком.
Она обижалась, закрывалась в комнате, тихо и горько плакала. Она, только она во всем виновата. В том, что сын раздражается с ней, в том, что муж строг и требователен. Никому уже ее любовь не нужна. Старая глупая женщина. Ах, если бы у нее была еще дочь! Нет, если уж выходишь замуж, так надо рожать много детей. А может, это не их сын? Подменили еще в род-доме. Тогда, конечно, было бы легче, хотя и не намного. Ведь слишком много любви отдала она этому ребенку. Может, в этом все дело — слишком много любви. Но что же делать, если сердце ее готово любить и бесконечно жертво-вать собой…
Только с матерью, бабушкой Артура, могла поделиться она своим го-рем.
— Не убивайся,— успокаивала она дочь,— с Артуром все в порядке, он думает о себе. Много ли ты думала о своих родителях, о своей матери? Но я-то не обижалась, мне было некогда, у меня было еще пятеро. Такое наше ма-теринское дело — рожать и растить. А дети, как известно, всегда смотрят вперед, не оглядываются. Мы любим своих детей, а они будут любить своих. Так жизнь и тянется. А что было бы, если бы вся любовь уходила на родите-лей? Жизнь бы остановилась. Да и скажу тебе, что одно дело воспитывать чужих детей,— сказал, пожелал, потребовал, посоветовал,— а совсем другое собственных.  Воспитание — это работа, а на Артуре вы отдыхали, обходи-лись без педагогики, пытаясь ограничиться только одной любовью. Так что педагогический брак не исключен. Да и материал, бывает, не поддается ника-кой обработке.  Так что не терзай себя напрасно, главное ты сделала, а все остальное от Бога…
Обижалась на родную, необразованную мать учительница французско-го, но в глубине души понимала, что та права.
Бабушка говорила все эти мудрые вещи, успокаивала дочь, но сама то-же плакала: любимый внук даже с днем рождения забывал поздравить. А не-многочисленные открытки она хранила в отдельной шкатулке и часто со сле-зами на глазах перечитывала. Когда особенно долго не было от него вестей, раскидывала карты, а они, как известно, никогда не врут. Вот и недавно гада-ла: дорога, казенный дом, а главное, что живой и здоровый. Скоро объявится.
Но, по правде сказать, отношение мужа к сыну было не многим отлично от материнского. Правда, в его восприятии Артур был уже юношей, таким, каким оставил отчий дом. В его новой жизни отец ничего не понимал, но от советов и пожеланий удерживался. Хотя, конечно, и ему и жене,  нужны были внуки. Все их ровесники были в хлопотах о новом поколении, только Артур все никак не дарил им этой заслуженной и такой нужной радости.
А теперь вот это странное и страшное сообщение.
Когда муж вернулся и, немного успокоившись, рассказал жене все по порядку, у нее даже слезы перестали течь. Она несколько раз перечитала по-лученное сообщение. Артур в заложниках! Его могут принести в жертву, как барана! Богу, видно, тоже были неугодны ее слезы и тревоги, надоела и ему. Так тебе, дуре, и надо. Господи, виновата, накликала своим нытьем настоя-щую беду. Господи, прости! Ведь не за что меня наказывать, не за что… А за что наказаны родители тех, кто потерял своих детей во время погромов в Сумгаите и Баку, во время войны в Карабахе? Да и этот несчастный парень, этот Азат, за что наказаны его родители? Боже мой, боже мой, где же мы ока-зались в конце концов? Шли все вперед и вперед, а уперлись в самое мрачное средневековье. Все живут одним днем. После нас хоть потоп. Звереют на гла-зах.
— Надо посоветоваться с родственниками. Одним нам эту проблему не решить,— твердо сказала она.— Пойду сначала к матери, а ты обзванивай родственников, начни с дяди Нана. Но сначала поешь, нам нужно спасти сы-на, для этого мы должны быть в хорошей форме.
Бабушка приняла известите спокойно.
— Твой сын и мой любимый внук рос обыкновенным эгоистом. Так что удивительного в том, что он и сегодня такой? Если бы он не был эгоистом, то и в эту беду не попал бы.
Но для спокойствия у нее были основания. Расстроенная долгим отсут-ствием вестей от Артура, она как раз сегодня раскинула карты. К счастью, Артур жив и здоров.  Но дочка настояла на повторном гадании. Хотя больше одного раза в день нельзя было искушать судьбу, бабушка согласилась. Ну, что ж никаких новостей — марьяжный интерес, дорога, казенный дом, две червовые дамы и одна пиковая…
— Одна из них, наверное, и звонила. Они-то, наверно, и накликали бе-ду. Целых три! — с притворным ужасом воскликнула мать Артура.
На самом деле она была в восхищении от того, каким успехом пользу-ется сын у женщин. Это как-то оправдывало и ее собственную чрезмерную любовь.
— Женить, женить парня пора, пока не разгулялся вконец! — провор-чала бабушка.
— Мама, что вы говорите, сначала спасти надо!
— По картам вижу, что будет много хлопот, но все кончится хорошо.
— Карты картами…
— Карты не телевизор, никогда не врут.
На следующий день вечером собрались почти все родственники. Братья с женами, сестры с мужьями, дядя Нан.  В маленькой квартире сразу стало тесно. Люди входили молча, как на похороны. Женщины сразу начинали пла-кать и обнимать мать Артура. Она тоже раскисла и уступила инициативу, как и положено, мужу. Бумажка с сообщением переходила из рук в руки. Никто никогда не сталкивался с подобными проблемами. Одно дело читать в газе-тах, видеть по телевизору, а совсем другое столкнуться с этим в своей соб-ственной жизни. Артур — самый удачливый и процветающий из их родни, сумевший обосноваться в Москве,— заложник! И его могут принести в жерт-ву, как животное, если мы не найдем следов этого Азата Зайналова! Да, те-перь-то понятно, в какое время живем, и как мудро и осмотрительно надо строить свою жизнь.
Старейшина рода, дядя Нан, всегда был против того, что Артур ото-рвался от своих корней, к добру это не привело, как он и предсказывал. Но уж лучше ему было ошибиться, видит Бог. Но не получается ошибиться, не получается… Хороший урок для молодых, которые тоже рвутся к большим и легким деньгам. Теперь есть, что им сказать. Только и было слышно: Артур, Артур! Вот вам и Артур…
Решили, что надо сразу отправляться в Ереван. Такие вопросы решают-ся только на самом верху, к местным властям и соваться не стоит. Но ехать надо не с пустыми руками. Дали кто сколько смог. Собралась такая сумма, какую учитель истории никогда и в руках не держал. Впервые в жизни он по-чувствовал силу своей малой родственной общины. Да, наше время не для одиночек. Снова не мог сдержать слез и, прощаясь, обнимал со словами бла-годарности каждого. Только глядя на ворох зеленых бумажек, учитель исто-рии впервые поверил, что сына удастся спасти. Обнявшись, супруги долго стояли у стола с деньгами. Уже не плакали, надежда наполняла их сердца.
В день, назначенный незнакомкой с приятным голосом, отец Артура си-дел в кабинете директора и готовился зачитать ответ.  Он был рассчитан на великодушие человека, который во что бы то ни стало хотел получить досто-верную информацию о своем сыне. Скорее всего, отец Артура по своей учи-тельской наивности рассчитывал на горемыку, который, по его логике, не мог породить новое зло. Так могли думать только педагоги, убежденные в посто-янном торжестве справедливости и правды. Но, как известно, в жизни все эти понятия имеют другой подтекст. Не получается так, как хочется. Никогда че-ловек не способен сделать больше своих возможностей.
В назначенный час требовательно зазвонил телефон. Волнуясь, учитель поднял трубку. Да, тот же голос. И он, запинаясь от волнения, произнес свой заготовленный текст:
«Все люди — братья. Никогда мои предки, мой дед и мой отец не могли даже подумать, что мы доживем до такого страшного дня. У моего един-ственного сына были ошибки в жизни, но они касались только наших взаимо-отношений. Артур никогда не делал ничего плохого людям. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти Азата и утешить его несчастного отца. Призываю вас к благоразумию. Боль и несчастье бродят по земле. Пусть они пройдут мимо вас и обойдут всех, кто этого не заслужил. У меня, как у честного чело-века, появилась в жизни цель, и я буду стремиться к ней...»
Дойди это послание до полковника Зайналова, он бы только посмеялся. А узнай об этом наш честный учитель, он бы глубоко оскорбился: ведь он со-чинял этот текст целый вечер и был доволен своим перлом — пусть видят, с кем имеют дело. Но реакция женщины на другом конце провода была неожи-данной — она расплакалась.
— Прошла целая неделя, а вы еще ничего не сделали. Вы что — считае-те, что он на курорте? Не теряйте времени, прошу вас, в любой момент ситу-ация может измениться, и уже никто и ничто не спасет вашего сына и… — го-лос ее упал —  отца моего будущего ребенка.
— Что вы сказали? — растерялся отец Артура.
— Я сказала, что Артур мне дорог так же, как и вам. Поэтому даю вам еще неделю для получения конкретного результата. Удачи!
Учитель истории сидел несколько пристыженный и ошеломленный. «Отца моего будущего ребенка!» Что же, значит, он скоро станет дедом? Сколько всего сразу. Нет, жене пока ничего не надо говорить. Это ее слишком взволнует, да и невеста, которую она подобрала среди своих бывших учениц, теперь может не пригодиться.  Пока не прояснится с Артуром, никому ни слова. Ну, Акимыч, конечно, не в счет. Между ними нет никаких секретов. Только ему в свое время открыл директор школы свою тайну, которой он очень гордился. Оказывается, по национальности он ассириец. Да, именно та-кая реликтовая национальность у его друга. В свое время этот секрет их очень сблизил. Да, завтра же с самого утра он отправляется в Ереван.