Вавилон-2. часть вторая

Она вздохнула тоже, - «Лучше я умру достойно, чем жить без мечты и любви. Может ты и прав, но моя жизнь и всё хорошее, осталось в Гданьск. И что, что я один, я тоже воин. А ты вот, чего не уйдёшь с такими мыслями в тыл? Там не убивают. Я не боюсь погибнуть, только достойно...».
- «Не говори глупостей, слушать не желаю. Какую ты хочешь достойную гибель? Где ты такое видела? Придумала себе блажь в голову, чтобы умереть якобы красиво... . Никто тебя и не вспомнит после войны что вообще была такая и погибла тут как-то достойно за город. А я просто парень и тут больше объяснять нечего, в тылу от беженцев меня и того больше тошнить станет, словно я трус или калека. Раз весь мир катится к чертям, то моё место в авангарде», - отмахнулся Сашка и отвернулся, чтоб не казать другим плохое настроение. Где-то недалеко снова начались короткие перестрелки и ухнуло пару гранат, но вновь всё стихло.
- «Провоцируют, лазутчики. В бой заманить хотят, а там скорее всего ловушка. Ты не думала о таком что в плен тебя возьмут? Как ты себе такое представляешь? А таких диверсантов и провокаторов из пленных вояк и делают», - задумчиво, скорее про себя сказал Сашка не ожидая реакции от полячки.
- «Я лучше с собой покончу на глазах врага. А ты чего меня спас тогда, раз тебе всё равно, кто тут гибнет? Война – это жертвы. И может я раньше умру или позже какая разница. Но я так просто не отдам свою жизнь. И вообще как мы теперь дальше? Будем ждать пока наши позицию отобьют или к ним станем пробиваться? Что ты решил? Я уже наверное могу сама стоять на ногах», - отреагировала-таки полячка и он понял, что её гложет, ей хочется всегда исповедоваться как перед смертью, как перед последним боем.
- «Ишь развоевалась. Не спеши жизнь отдавать за пару вшивых боевиков противника. Я чую будет небольшой прорыв, вот с ними и уйдём. И вообще с такими помыслами о смерти, лучше сразу и одной идти против всех врагов, пока тебя не добьют. Раз жизнь мне дана богом, я ей распоряжаться не стану по своим прихотям и капризам. Насрать мне на весь героизм», - отмахнулся хмуро Сашка.
- «Ну и что меня спасал? Или не знал что я такая вот? А ведь бонусы пропадут и всё, потом станешь в долг воевать и никогда не расплатишься. Вот что будет хуже, чем в живых ходить. Я тоже люблю жизнь, но жить собакой, я никогда не стану. Ещё немного и я пойду к своим, а ты как хочешь...», - вновь завелась полячка, но теперь Сашка поглядел на неё немного сердито, -
- «...Хорош трепаться. Я сказал, скоро прорыв будет. Ты не любишь предателей, а так ты нарвёшься и можешь запросто оказаться в плену, а это тоже как измена своим. Ты этого добиваешься? Как и перед богом, терпение надо на войне прежде всего, тем паче что девчонка хоть какая. Не знаю, что я тебя спасал. Вроде своя и не померла, да и парень я, хоть какой, а ты девчонка, горе-воительница. Пока одно есть правило; есть фронт и есть свои и другого пути для нормальных людей нет. А отдавать свою жизнь за просто так, я ещё из ума не выжил и бога через то, ни во что превращать. Должна быть на войне хоть какая одна настоящая ценность и вера у воина, если ты воин, а не чёрт и не идиот. И для меня это бог. Я от смерти не берёгся, а вот бог меня миловал и я селектор. Мне бонов завоёвывать не надо. Но вере я не изменю, кто бы не выиграл эту войну. Тебе кстати за ранение, тоже должны компенсацию платить. Если ты после ранения с фронта не уходишь. Потерпи немного, скоро наши в прорыв пойдут».
- «Ты эксселект? Боже, вот уж ни за что бы не подумала!? Я ещё таких не видела, а слышала только. И что у тебя ни единой раны нет? И сколько ты вообще боёв прошёл? Уж не думаю что так много?», - наконец очнулась от дрёмы полячка.
- «А я уж и не упомню за три года? Может сорок, а может и семьдесят боёв. С памятью что-то твориться начинает, словно прошлого и не было, а надо выжить, иначе своих же ребят подведёшь. Я ведь не один тут такой. У меня взвод эксселектов и понимаю теперь почему нас сюда перебросили. Фронт тут затяжной и никто преимущества взять не может. Зато посев жертв растёт, как и руин города всё больше, а толку всё нету. Значит прорыв будет, да ещё какой! Только пока играют на хитрость, кто-кого больше потреплет малыми силами и малой ценой, а потом на основе малого успеха, бросят и основные силы фронта. Тебе скучать тут не дадут, не переживай подруга. А так у меня пару царапин было и то вскользь по плечу и по ноге и более ни-ни», - немного ожил Сашка, высматривая в щели пробоин окрестности.
- «А покажи мне хоть плечо? Ни верится что такие за три года боёв и без ранений. И всё только по горячим точкам боёв. И вообще, может представился бы хоть? Тоже мне парень и свой!», - ожила и полячка, оглядываясь тоже влекомая интересом Сашки и он пожал плечами, -
- «А что ты сейчас в потёмках разглядишь? Или помрёшь, увидеть потом не успеешь? Не знаю как у вас, а у нас говорят среди вояк; если с эксселом в бой пойдёшь – тебя бог беречь будет. Но мы потому во взвод свой новичков и не набираем, потому как из-за них чаще к чёрту в пекло лезть приходится и даром, а они сами дохнут как мухи и это получается как на моей совести или совести бога. Нельзя на бога блажить, это как измена богу и своим боевым товарищам. Они ведь этим безумием всех своих ребят подставляют. Словно из лихой дурости стремятся доказать, что они не трусы и мол без всяких богов сами выживут и победят. Такое пушечное мясо в прорывы фронта и бросают. И мне их не жаль, ибо сами в блажи своей, сломя голову, чёрту под хвост лезут. Вот кто выживет из таких рекрутов, тот и свят».
Девица немного задумалась, -
- «Да, ты наверное прав. Это не храбрость, а дурость, не за что свою жизнь отдавать и ещё своих под удар подставить. Всё-таки война – это не кто-кого убьёт, не кто трус, а кто герой, а где-то всё между этими крайностями. Выжить – это не трусость, иначе побеждать врага потом станет не кому и враг победит. Ну, так может назовёшься хотя бы, эксселект?». Сашка немного нервно обернулся на полячку, -
- «Мы не любим это слово. Тоже придумали идиотизм – эксселект? Я человек и парень, а не оборотень на фронте и я чудес не признаю. Всего надо своим трудом и риском добиваться. Бог тебе ничего даром не даст. А то, что стану таким и не думал даже. Зачем тебе имя? Считай что эти имена и рода уже вымирают как ящеры. Придумай мне имя сама, какое тебе по вкусу. У нас обычно парни обращаются; эй, инком как дела».
- «Я терпеть не могу названия этих банков. Инком, Либерти, Тотал, Гегемонз – фу, как зараза на языке. Я воюю за Гданьск, хоть он в руинах и пока жива я; пане Альберта. А вот тебя бы назвала Мажек, был друг у меня на тебя похожий, тоже потешный немного, как и ты. А я думала вы русски гордитесь своими именами?», - наконец отреагировала пане Альберта и Сашка усмехнулся поглядев на чумазую пане и отмахнулся, -
- «Те, кто гордился своим именем, уже в живых нет, или калеки по фронту. Есть имя бога, вот что тут дорого. Отдай всю славу ему, мне смертному она всё равно ни к чему. А тебе бы помыться хотя бы и платье надеть, тоже мне чумазая пане? Хорошо, пусть я буду Мажек для тебя, всё равно... тихо! Кажись начинается!? Готовь оружие и не высовывайся зря из-за моей спины. Сейчас глупо помереть в самый раз будет. Готова?».
Бой грянул внезапно и совсем недалеко от их укрытия и они на пару осторожно перебравшись на позиции и оценив ситуацию, вступили в бой. Они гнали противника где-то с целый квартал, но взвод Сашки шёл не спеша и присматриваясь. Остальные раззадоренные успехом шли вперёд и тут Сашка подал сигнал отступить и укрепить оборону, но из всех вояк, только треть отреагировали на его сигнал и остальных они больше не увидели, ибо тех ждала хорошая засада. Ответный контрудар был хорошо рассчитан и спланирован по тактике и группу обороны инком-банка разбили на отдельные куски линии фронта и долбили основательно не давая порой даже высунуться. Такая малая часть в обороне не могла сдержать линию фронта, а подкрепления всё ни шло. Затем раздался шум боя где-то в стороне и глубже в тылу обороны инкома.
- «Уходим! Нас бросили на отвлекающий маневр. Инком решил пробиться в обход правее нас, чтоб мы вытянули на себя побольше основных сил врага. Но через пару минут, тут от нас останутся одни трупы. Слишком много дураков побежали вперёд в ловушку тоталов. Уходим в тыл!», - решил Сашка и все стали отступать из его взвода разными путями.