После спектакля

После спектакля Маргарита притопала домой, зашла в ванную комнату. Там она нервно помылась с облепиховым маслом, упала в диван завернутая трубкой простыни и закрыла глаза. Пока капли ползли из-под прилипшей челки и чесали виски, женщина литературной концепции и библиотекарной печали приоткрыла рот, сказав себе:
- Виват, Роман дьявольский. Будь проклят ты и все что с тобой связано... включая  ме*.
Сказав это проклятие, она перевернулась на живот, покачала головой и, искривив гримаску отвращения, неясному лозунгу добавила:
- И какая я ядовитая дрянь вместе с этим котом. Всем нам в одно место - в ад...
Критик своей прошлой жизни на этом замолчал, замер изможденным и одновременно блаженным лицом с мокрой кожей, с головой, которая мокрыми волосами легла и обвила руки, лежавшие на спинке дивана.
Пролежав так 10 минут, а может и полчаса она провалилась в свою фантазию.
Пока она была совершенным образом предана дивану, сознание ее расслаблялось и проваливалось куда-то далеко: за степи, за леса Москвы. Хоть впрочем это "далеко" было не абсолютно в бесконечности, а где-то практически в конкретном месте - в арене театральных кулис.

Так вот, в конце коридора своих мечтаний мытая женщина попала в театр. На какую-то коварную сцену. Перед темным букетом штор шла репетиция личной ее Пиковой дамы! Вот так, господа-постановщики. Но в этой вымышленной постановке режиссера ведьмы роли были распределены следующим образом: Кот, горячо любимый невидимыми зрителями, алчно бегал жирным телом по сцене, смеялся ядовитым громовым смехом, изрекал желчные и даже злющие вещи и приставлял к морде белую маску, какие фигурируют на венецианских маскарадах. Он был вместо Пиковой дамы.
Интересно, что вторым, кто тут находился - мастер. Поначалу он ходил, сложив руки на вязанный свитер в кармашек на животе, улыбался ехидно и с хитрецой, что-то говорил неясное про Собес, про ограбление и размен квартир, про урезание нещадное площадей, про подвал с сиренью. А потом вдруг совершенно внезапно оказался подвешенным на проволоках между полом и потолком - верхней шторой сцены - и со страшным мучением во взгляде и с дикой улыбкой безумца качался вверх да вниз, будто некто невидимой рукой играл им в японскую штуку ё-ё. Писатель и муж как адский шар с гелием смотрел безумными глазами, которые от внезапной трезвости мысли и ясности ума вызвали у Марго жгучее содрогание.
Третьим был Коровьев. Этот двигался в своем духе: с пистолетом и колодой - ничего оригинального. Колода взлетала - пистолет стрелял. Иногда стрелок тасовал карты, иногда исподлобья улыбался, поглядывая на всех.
- Плагиатор, - шепнула не открывая глаз медиум-Маргарита, лежа в своем челноке дивана.
Заметим, пока она умела лежать с закрытыми веками, можно было спокойно и безнаказанно разглядеть ее современный или теперяшний портрет. Глаза: с легкими морщинками усталости эпидермиса. Эстетичный овал лица выглядел слегка одутловатым. Возможно потому что она мало улыбалась.
Но далее к мечтам. Ведь они важны и красноречивы как ничто другое.

Азазелло был на сцене стражем или усмирителем всего и увозил в тележке безумного кота, когда тот изрыгал фразеологизмы псевдоинтеллектуального толка с совершенной горячностью, но вывозил обратно, когда тот замолкал.
- А кто же я?.. - спросили губы лежащего с закрытыми глазами на диване лица мечтательной Маргариты.
Она стала искать себя на сцене. Все просто оказалось: она была Пьером. Сидела в ужасном углу, смотрела на начищенные до сурового блеска ботфорты, довольной иронией ласкала взглядом их и ничего не говорила. Такая роль.
Кот с улыбкой махал веером, а мохнатые губы его наконец произнесли:
- А не пора бы нам, господа-шулера, выяснить, кто же лучший маг. Человек  тьмы типа мастера или существо литературы типа этого Пьера. Пусть карты нам и ответят! Есть ли сила в слове..
На фразочку эту подключился Коровьев:
- Что ж, пусть ответят, - ответили бойко его ехидные нервные, но добрые губы.
И владелец противоречивых уст подкинул колоду кверху и достал из рукава пистолет. С локтя долго целился в карту. Та для пользы дела даже зависла под потолком, ожидая удара. Бамс! Это произошло, мишень завертелась под верхней балкой шторы и шлепнулась на пол:
- Тройка! - брезгливо с досадою озвучил Бегемот смерть карты, лежавшей с большой дыркой и облитой бумажной кровью.
Странно, а толи так надо: в этот момент мастер, висевший мертво на проводах, ожил. Глаза его посмотрели со своего места на карту, потом он поднял табличку с надписью: "тройка - не роман, тройка обман, стреляйте дальше, господа-фальшивщики!" и отрицательно покачал головой, продолжая висеть, будучи поднятым в воздух насильственной силой колдовского могущества.
Маргарита, увидев это, вздрогнула всем телом, опустила голову.
Усики, нарисованные фломастером над острой губой, дрогнули, искривились, застыли. А Коровьев подкинул высоко эту случайную карту со словами:
- Прощай, фальшивая, но счастливая жизнь в демонизме.
- Слышал?.. стреляй дальше, однорукий бандит, - сказал Бегемот; и Коровьев с новой энергией подкинул другую карту с колоды и дал, не глядя, с локтя дал залп. Повторилось тоже.
Регент в прошлом и Фагот улыбался, пока свежая картенка летела с небес, ограниченных потолком, а когда упала, шесть пар глазенок кинулись к павшей символике.
- Фигурально, семерка!.. Что сие значит: прокуратор Иудеи понтий лос Пилатос?..
- Да нет же. Это Четверка.. - Поднял Регентюга с пола карту, которая на полу казалась семеркой, а в руках опытного фальсификатора оказалась на три единицы меньше.
Все и в особенности кот нервно и внимательно смотрели.
- Четверка, есть.. а почему четверка?...
- Четверка бандитов-демонов! - неожиданно и обвинительно бросила со стула Пьеромарго. Она будто накопила судейскую ярость, пока сидела и наблюдала за мучением проволочного мастера. Кот мгновенно реагировал:
- И что это говорит уважаемая леди. Выходит, она не с нами? -
- Я, так вышло, с вами!.. - грустно, но сурово отвечала Бегемоту компанейская женщина-пьер, честная и непонятная, загадочная, но в ботфортах.
- Настолько с нами, что с самого начала присутствует. Даже представить без нее нас трудно!.. - тасовал нерасстрелянные карты опершийся на колонну Коровьев.
Сухо открыл рот и Азазелло, отходя от спинки стула:
- Ты с нами, а не с ним, потому, что ты его предала за авантюру, ведьма,.. - как-то удивительно мертво и по-простому изрек Азазелло, глядя прямо на нее. А по нашей Марго, заметим, текли слезы. Хоть она и была единственным мужиком в этой ситуации.
Приблизившись к ней лицом тот же обвинитель таинственно добавил:
- Ты безнравственна!
Кошак-деспот, увидев трепетный накал в душе актрисы и перегибы на местах, миролюбиво отутюжил:
- Что мы тут самосуд устроили насчет Марго? Наш она человек! Значит, не должны побеждать, а должны развлекать. Коровьев, кидай третью карту, поглядим что судьба ей несет.

Громыка, все это время сидевший флегматично в партере, привстал и сказал Коровьеву:
- Слышал?.. Стрелок, бросай в мусорку свой наган и иди успокой больную  женщину!
Бегемот сразу того попытался осечь (хотя Коровьев со странной улыбчонкой пошел бросать):
- Вы, сэр-"заместитель", нам не указывайте, мы сами знаем, что и когда успокаивать...
Громыка "уверенного" кота даже не заметил. А опять упал в кресло. Кстати пока он топтался, лениво перепадая с ноги на ногу, как-то прихрамывал.
Кот продолжал громко говорить с собой, будто перед ним было зеркало:
- И что находят эти дамочки в этих писателях: бегают за них по городу за Латунским, громят, фиксируют присутствия на балах, а мужик - жалкая тряпка и сволочь - сидит дома и строчит нелепую гадость.
Коровьев, опустив двумя пальцами револьвер в урну, риторически бацнул:
- Ни-ни! - Он повел свободным пальцем отрицание, - Ты, Бегемот, лжешь бесовским клишем. Не забывай, этот господин создал некий роман, который альтернативно заменил собой некий мир, а стало быть создатель сего не может быть тряпкой!
- Просто измотанный человек, перерасходовавший жизненный ресурс. И только поэтому попал в дурдом, - Подходя к тумбе где стоял стакан с молоком, измыслил Азазелло, - И то что с Латунским сам не борется - творцам это уже не требуется. Это уже дело разбойничье: нам или этой вот хозяйке сапог.
С этими словами он закинул в рот содержимое стакана, закрутив его в рот упоительной воронкой.
- Просто жалко русских бабищ.. - Выкручивался мяучело-Бегемот, - Впрочем, скажу по секрету, это судьба всех российских феминообразных... Они единственно и держат эту худую проволоку с арматурой мужского эгоцентризма, - сказал Бегемот, похлопывая за ногу висевшего мученика, с которого по-тихоньку начинала капать кровь.

- А я считаю, что она влюбилась в этого слабака лентяя - Майстера - это вообще случайность - нелепая череда обстоятельств или шалость судьбы, которая и нужна была лишь, чтоб к нам привести для совместных социальных опытов, - Сказал входящий Грач, который выносил на подносе в бидоне наполнение устройства тумбы для молока. - оно пошло в дверку тумбы.
- Да-да.. воины из племени фемин типа нашей амазонки и появляются  непредсказуемо и влюбляются в этих дураков по уши и губят напрасно свою жизнь, карьеру и призвание, связывая ее навек с нечистымий ублюдками как мы, - продолжал кот, - Но этот спор бесконечен и неразрешим. Поэтому давайте карты кидать, у нас еще одна осталась. Пистолет в мусорке - значит я сам брошу, а Азазелло сшибет стаканом.
Азазелло тутже придержал орудие - стакан - с тумбы, готовый сшибать.
- Пошла!.. - Кот взметнул всю колоду. Азазелло хлестко шибанул стаканом вверх  так, что тот разбился вдребезги о балку. Но по пути сбил одну карту. Плавно как мотыль усталый сентябрем сия слегла на доски, и одни глаза дошли до нее. Это глаза кота.

Карта лежала на полу вверх рубахой. Животный демон сначала было потянулся лапой перевернуть, но сила остановила его. Замер, и, не глядя на мастера, сказал тому властно:
- Господин Мастер, ответьте нам, что нас ждет на бумаге? Казнить или помиловать? Добро или Зло?
Коровьев сказал версию:
- Говорят, ласковый чирвовый туз несет удачу жителям "тьмы Средиземного моря"...
Тот, к кому одновременно аппелировали и пытали, и висевший с закрытми глазами бессильно прошевелил губы:
- туз.
ухмылка скользнула по морде кота:
- Вот видитие - ничего не изменится. [власть] imperium достанется котам.
Коровьев перевернул карту:
- Чирвовый,. - действительно, что можно от романиста ожидать - любовь все победит...
- Любовь к деньгам! - ляпнул Азазелло и дернул еще один самоналивающийся стакан.
- Скучно все это... Давайте убираться отсюда! Нам картами скуку не победить, Коровьев знает. Азазелло уноси тумбу..
Послушный Азазелло поднял с тумбы третье молоко в граненом стакане и вылил в горло и понес весь прибор за кулисы. Оставив тару из нее грачу.
Слова за кулисами его были громкими:
- Создатель романа - аналог Творца, и насилие в любой форме он не имеет права применять. А мы можем. Пойду какому-нибудь импресарио за подлог по морде дам! для Счастья.

*
подлинная но настоящая маргарита высохшая после душа в круглой сигаре простыни открыв пустые глаза скинула накидку. сидела голая долго хлопая ресницами. закурила сигарету молча глядя в одну и туже точку. (фотокарточка мастера стояла перед ней на той тумбе) потом закурила  еще одну. а потом умерла для этого дня: упала в кровать и заснула.